В переполохе важно помнить, что "и это пройдет"
Меня так воодушевляли занятия верховой ездой, когда меня сопровождал мастер. Да и Гоху тоже. Он первый раз откатался в субботу, а в среду уже замучил вопросами, когда в следующий раз поедем. И вдруг я узнаю, что сегодня мастера не будет, потому что он проходит медосмотр для устройства на работу. Его позвали работать... слесарем. А лошади выставлены хозяином на продажу. Понятно, мастеру нужны деньги (у него 5 детей), А народ там в очередь не становится. Но как же это меня шибануло. А народ там в очередь не становится. Словно я наконец-то дорвалась до желаемого, попробовала, и... дверь захлопнулась.
И меня захлестнули мысли, что делать, как помочь, как вернуть все обратно. Разум тут же выдал четыре варианта, что можно сделать, как поднять движение, чтобы люди к этим лошадкам ехали, на местном сайте, через знакомых в мамских кругах, проконсультироваться у знающих по поводу грантов... Мой внутренний наблюдатель тихо офигевал. Я бы для продвижения своего дела столько напридумывала бы. Когда я приехала домой и обложилась компами и телефонами чтобы начать, этот опытный наблюдатель мягко все отобрал и усадил играть в Героев 3, потому что поведение явно странное и ничего хорошего из такого не выйдет. В
До вечера все во мне булькало: "Надо бежать! надо звонить! В мире творится несправедливость и мир надо спасать", но наблюдатель отвлекал: "Смотри - смотри, на твой город нападают!". И опять удивительное, внутри этого состояния ощущение, что я права, я все знаю, надо действовать. И кажется, что только так и возможно. И только опыт говорит, что это включилось состояние боевой дуры. В дуре ведь всегда: "Я права, я лучше знаю..." Это, в общем-то, ее маркер. Но есть еще житейский опыт, потому внутренний наблюдатель намекнул, что за день ничего не случится, и если я завтра, когда проснусь, все еще буду считать нужным поднимать задуманную кутерьму, то сделаю. "А вон там сундук еще не подобрала".
Наутро я поняла, что у меня недостаточно информации, чтобы ее даже просто написать на местном сайте. Поехала на конюшню, как договаривались, опять мастера нет (хотя договаривались), так что меня сопровождал хозяин лошадей. Хозяин - мужик неплохой, но научить чему-то новому он меня не может, он смыслит в лошадях не больше моего. Зато я послушала о том, какие люди тут нехорошие, да как им никто не хочет помогать. А когда я спросила, что именно делали, оказалось, что есть ошибки в действиях и упрямство там, где стоит послушать, что им люди говорят. Жертва. Спасать жертву я не намерена.
Но лошадей он любит. В общем, я могу еще приезжать, и брать Орлика, и сама ездить и любоваться на заросли донника и стаи бабочек, и как зайцы перебегают дорогу. Но быть психотерапевтом хозяину лошадей - нет. Ну и Гохе хозяин лошади в качестве тренера не понравился. Как-то у него глаза потухли и пока он о следующем занятии не заикался. Мастер умел вселять веру, что все получится.
Поехала к мастеру, он недалеко от конюшни живет. У него дом с большим хозяйством, и овцы, и гуси, и куры. Там я поговорила с ним и его женой. Появились кое-какие идеи, как помочь ему зарабатывать на своих уникальных знаниях. Во всяком случае столько, сколько пообещали дилетанту-слесарю, вполне возможно. Ну и он сказал, что поговорит с хозяином лошадей, чтобы тот позволил обучать ему меня и сына.
В общем, после двух дней колбасни, в течение которых думала о спасении мира в лице двух взрослых мужиков, я наконец-то вернулась к своим задачам. И все не перестаю удивляться, как внутри переполоха выглядит таким нужным и правильным, и какой дурью это, оказывается, при взгляде снаружи.
И меня захлестнули мысли, что делать, как помочь, как вернуть все обратно. Разум тут же выдал четыре варианта, что можно сделать, как поднять движение, чтобы люди к этим лошадкам ехали, на местном сайте, через знакомых в мамских кругах, проконсультироваться у знающих по поводу грантов... Мой внутренний наблюдатель тихо офигевал. Я бы для продвижения своего дела столько напридумывала бы. Когда я приехала домой и обложилась компами и телефонами чтобы начать, этот опытный наблюдатель мягко все отобрал и усадил играть в Героев 3, потому что поведение явно странное и ничего хорошего из такого не выйдет. В
До вечера все во мне булькало: "Надо бежать! надо звонить! В мире творится несправедливость и мир надо спасать", но наблюдатель отвлекал: "Смотри - смотри, на твой город нападают!". И опять удивительное, внутри этого состояния ощущение, что я права, я все знаю, надо действовать. И кажется, что только так и возможно. И только опыт говорит, что это включилось состояние боевой дуры. В дуре ведь всегда: "Я права, я лучше знаю..." Это, в общем-то, ее маркер. Но есть еще житейский опыт, потому внутренний наблюдатель намекнул, что за день ничего не случится, и если я завтра, когда проснусь, все еще буду считать нужным поднимать задуманную кутерьму, то сделаю. "А вон там сундук еще не подобрала".
Наутро я поняла, что у меня недостаточно информации, чтобы ее даже просто написать на местном сайте. Поехала на конюшню, как договаривались, опять мастера нет (хотя договаривались), так что меня сопровождал хозяин лошадей. Хозяин - мужик неплохой, но научить чему-то новому он меня не может, он смыслит в лошадях не больше моего. Зато я послушала о том, какие люди тут нехорошие, да как им никто не хочет помогать. А когда я спросила, что именно делали, оказалось, что есть ошибки в действиях и упрямство там, где стоит послушать, что им люди говорят. Жертва. Спасать жертву я не намерена.
Но лошадей он любит. В общем, я могу еще приезжать, и брать Орлика, и сама ездить и любоваться на заросли донника и стаи бабочек, и как зайцы перебегают дорогу. Но быть психотерапевтом хозяину лошадей - нет. Ну и Гохе хозяин лошади в качестве тренера не понравился. Как-то у него глаза потухли и пока он о следующем занятии не заикался. Мастер умел вселять веру, что все получится.
Поехала к мастеру, он недалеко от конюшни живет. У него дом с большим хозяйством, и овцы, и гуси, и куры. Там я поговорила с ним и его женой. Появились кое-какие идеи, как помочь ему зарабатывать на своих уникальных знаниях. Во всяком случае столько, сколько пообещали дилетанту-слесарю, вполне возможно. Ну и он сказал, что поговорит с хозяином лошадей, чтобы тот позволил обучать ему меня и сына.
В общем, после двух дней колбасни, в течение которых думала о спасении мира в лице двух взрослых мужиков, я наконец-то вернулась к своим задачам. И все не перестаю удивляться, как внутри переполоха выглядит таким нужным и правильным, и какой дурью это, оказывается, при взгляде снаружи.