Погребальные обряды и живые покойники
Оригинал тут http://drevniy-daos.livejournal.com/294940.html
Этот пост как бы продолжает мой прошлый экскурс, связанный с погребальными обрядами http://drevniy-daos.livejournal.com/293413.html . Как вы поняли, меня интересует не сфера "смерти", а напротив, сфера жизни. Разговор про смерть ведут живые, погребальные обряды устраивают тоже живые. Причем, вопреки тому, что нам кажется - не в интересах умерших, а прежде всего в своих собственных интересах. Погребальные обычаи и обряды влияют на представления, мировоззрение, которое в свою очередь воздействует на погребальные практики и поминальные обряды. Основная моя идея состоит в том, что представления о неокончательной смерти связаны с вполне реальными событиями, которые нам сегодня с трудом понятны, и потому так редко реконструируются историками, археологами, этнографами. Учёные - тоже современные люди, потому чаще всего проецируют в древность своё мышление, даже когда это плохо объясняет факты. Сейчас я хочу развить тему погребальных обрядов и показать их глубокое влияние не только на верования (позднее ставшие религиозными представлениями), но и на всю культуру, на взаимоотношения людей, на "ментальность".
В интересном средневековом японском литературном памятнике "Записки от скуки" (14в.), сочиненном Кенко-Хоси, есть такие строки: "Нет времени более печального, чем после кончины человека. Пока длится промежуточная тьма, множество родственников переезжает в горы и, сгрудившись в тесной, лишенной удобств хижине, совершает посмертные обряды." /Кенко-хоси. Записки от скуки. Пер. с яп. М.:Наука,1970. с.58-59/. Что же это такое - промежуточная тьма, не странно ли для нас звучит? С другой стороны, ещё даже не понимая о чем речь, невольно вспоминаешь о католическом "чистилище".
Переводчик и исследователь В.Е. Горегляд дает к этому выражению подробный комментарий. "Промежуточная тьма (будд. "семь седмиц") - сорок девять дней после смерти человека, когда он пребывает в состоянии между прежней жизнью и новым перерождением. В течение этого времени, по буддийскому учению, комплекс элементов (дарм), образующих личность, находится в состоянии "промежуточного бытия", после чего трансформируется, либо вступая в новый круг вихря бытия, либо, если такова была карма покойного, достигая нирваны. На время "промежуточной тьмы" близкие родственники умершего выезжают в горные или деревенские храмы, вблизи которых сооружают шалаш или нанимают хижину, где и живут 49 дней, совершая установленные обряды (ноти-но вадзадомо)" /Кенко-Хоси, там же, с.179/. Здесь мы сталкиваемся с чрезвычайно интересными, и по-видимому, очень архаическими представлениями и ещё более архаическими обрядами. Буддийская оболочка не может скрыть "языческого" смысла, да и простым людям по большей части эти метафизические построения были непонятны. Главное, что 49 дней человек как бы зависает между жизнью и смертью. Это не путь в загробный мир, покойник ещё здесь, рядом, он не умер окончательно. Обратите внимание на близость 49 дней у японцев и 40 дней, когда заканчивается поминальный цикл у восточных славян. Мне видятся неслучайными и связь поминок с путешествием, это напоминает о древнейших кочевых племенах охотников-собирателей. Не только мертвый путешествует, но и живые. Но главным остается отмеченный "промежуток", третье состояние, мертвый-не-до-конца. Почти все исследователи верований игнорируют этот важнейший момент, четко разделяя живых и умерших. Но вспомните загадочное выражение Иисуса "оставь мертвым хоронить своих мертвецов". Это не метафора. Это призыв оставить свой род,
стать отщепенцем. Похороны мертвецов здесь выступают как символ единства и преемственности рода. Отказ от участия в похоронных обрядах означал полный разрыв со своим родом.
Дело далеко не только в том, что древние не старались выяснить, действительно ли человек умер. Не было грани между временной смертью (обморок, сильная болезнь, кома и т.д.) и полной, окончательно смертью. Смерть мыслилась как обратимое состояние, притом всегда временное. Умершие тоже живут, только в ином мире. Этот иной мир далеко не всегда мыслился иррационально, зачастую его помещали на земле, но географически удаленно (обычно на западе). Европейцев папуасы долго считали своими предками, приплывшими из неведомой страны, где обитают предки, что послужило, в частности, основой для карго-культа. Предки должны помогать, а европейцы иногда действовали так, как, по логике папуасов, могут действовать только предки. Этот сюжет я привел как иллюстрацию разницы нашего и пралогического взгляда на смерть. Обряды, связанные со смертью, входят в обряды жизненного цикла, наряду со свадьбой. В этнографических и фольклорных исследованиях встречаются и ещё более удивительные факты, которые заставляют вновь вспомнить об обычаях оставления стариков. Вполне возможно, что старики довольно долго жили, не все умирали сразу, а больные вообще могли выздороветь. С переходом к оседлой жизни ветхих стариков выгоняли на улицу, прогоняли из общества. Отсюда обычаи бродячих странников, просящих милостыню. Они жили подаянием, как современные старики живут на пенсию. Или просто уединенно жили на отшибе от поселения. И в отошении "зажившихся" стариков у некоторых народов проводились удивительные обряды.
А.К. Байбурин в монографии "Ритуал в традиционной культуре" говорит о том, что совершались и прижизненные похороны. "Представления о “пережитом” веке (чрезмерно затянувшейся жизни), отразившиеся в выражениях типа “зажиться на свете”, “заедать чужой век” и некоторых особенностях обряда похорон глубоких стариков, более ярко выражены у южных славян. В частности, имеется в виду привлекший внимание исследователей обычай справлять при жизни поминки “зажившимся” старикам в некоторых районах Болгарии и Сербии с явной целью искусственно ограничить непомерную продолжительность “века” (Петров, 1962; Кулиши', 1970)." /Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре: (Структурно-семантический анализ восточнославянских обрядов). СПб.:Наука,1993. с.102. http://www.gnozis.info/?q=node/4903 /. Дикий для нас обычай становится понятным, если учесть, что мертвым человек считался с момента "изгнания", "удаления" из общины, вне зависимости от того, по какой причине он удален. Такого человека при встрече не только можно было, а нужно было убить. Позднее тот же смысл получили объявление человека "вне закона" и отлучение от церкви. Со временем смысл социального "отлучения" забылся. А ведь он не всегда имел характер наказания, в случае стариков или больных это просто разделение с обществом. В эпоху охотников-собирателей люди часто пропадали без вести, и тогда по ним справлялся заочно похоронный обряд. Если же человек возвращался - его считали вернувшимся из страны смерти. Вот описание обычаев австралийских аборигенов. "Погребальные обряды происходят и тогда, когда тело не найдено: человек утонул или пропал без вести. На севере центральной части Арнемленда, например, в таких случаях делают деревянный череп и разрисовывают его соответствующими тотемическими символами." /Берндт Р.М., Берндт К.Х. Мир первых австралийцев. Пер. с англ. М.:Наука,1981. с.36/.
Байбурин дает объяснение промежуточному состоячнию между жизнью и смертью, оказывается, оно зачастую длилось не дни, а годы. Не потому ли, что "умершие" в первое время нередко возвращались? Несомненно, это связано с суеверием, что воспоминание о покойнике внушается самим покойником, но данное суеверие не могло служить единственной основой целого комплекса верований. "Приход смерти и кончина человека (свершившаяся на биологическом уровне) отнюдь не означали еще перехода умершего в разряд мертвецов, а тем более в разряд дедов-предков. Окончательный переход (в соответствии с большинством поздних свидетельств) совершается через год после кончины, хотя имеются некоторые материалы, позволяющие говорить о продолжении ритуала после годового траура (ср. данные, близкие к так называемому “вторичному захоронению” костей, - Завойко, 1914, с. 94). У южных славян переход покойника затягивался до 9 лет (Булгаковский, 1890, с. 191). Как бы там ни было, в течение весьма продолжительного времени, измеряемого всегда нечетным количеством лет (1, 3, 5, 7, 9), покойник пребывает в маргинальном состоянии, уже не будучи живым, но и не став еще окончательно мертвым. Ритуал призван обеспечить этот переход, придать ему необратимый характер, поскольку только в таком случае восстановится структурная однородность “своего” и “чужого”: живые будут среди живых, а мертвые - среди мертвых." /Байбурин, там же, с.105./. В маргинальном состоянии могут пребывать не только действительно умершие, но и вполне живые люди, отнесенные к покойникам. "Промежуточное" состояние расценивается социумом как смерть, но не завершенная, длящаяся. Земная жизнь закончена (или должна быть закончена), а иная - не начата. Так появились живые мертвецы - люди, признаваемые обществом мертвыми, а иногда и сами себя считавшие мертвыми.
Для раскрытия темы нелишним было бы сопоставить эти обычаи с поздними религиозными обрядами и представлениями, прежде всего монашеством. Сделаю это кратко, хотя есть желание осветить сюжет более подробно. Монашество совмещает удаление от "мира" и символику смерти. Монах считался умершим - поэтому ему не положено то, что положено живым. Он как бы досрочно умер и попал в царствие божие. Поэтому монастырь и монашеская жизнь как бы моделируют царствие небесное (загробный мир) в соответствии с христианскими верованиями. Но сама семантика монашеского обета и монашеского пострига уникальна. Ведь человек менял своё христианское имя на иное. В рамках христианского учения это не имеет смысла. Было бы неверно истолковывать монашество просто как возвышенную, наиболее благочестивую жизнь. Связь с умиранием прослеживается очень четко, и в одежде, ив отсечении своей воли, и в монастырском уставе. По-своему, монастырь можно назвать "фабрикой зомби", это будет очень точно.
Обратите внимание, что в древней Руси был обычай в старости уходить в монастырь, или принимать постриг перед во время сильной болезни и незадолго до смерти. Монахам было запрещено видеться с отцом и матерью. Тщательный анализ выявит дополнительные сходства монашества с культом погребения. Многие древние монахи жили в пещерах, которые воспринимались как места погребения. Отсюда же пещерные монастыри (в которых хранились черепа всех монахов, что четко отсылает к древнейшему культу черепов предков). "Памятование о смерти" в монастырской культуре есть, пожалуй, главный элемент, причем общий для христианских и буддийских монахов. Первоначальное монашество - отшельничество, своеобразное погребение заживо. И благодаря символической смерти монах как-бы ближе к богу (ведь он уже житель "потустороннего" мира, его молитва - сильнее, он способен совершать чудеса и разговаривать со святыми (заменяющими предков).
Но "живые покойники" - это далеко не только добровольные монахи или заранее "оплаканные" старики. По ту сторону живых находилось довольно много живых людей. Причем находилось принудительно. Я говорю о "преступниках" и вообще осужденных (в том числе еретиках). В древности не было тюрем, подобных современным, потом появились государевы темницы, предназначенные по большей части для допросов, ну и для содержания заложников, то есть для временного содержания. Всех преступников начали держать в специальных тюрьмах очень поздно. И первыми тюрьмами на Западе в течение нескольких веков были... монастыри! Причем так поступали не только с нарушителями закона, но и с всеми неугодными власти и церкви людьми. Большую часть постригали в монахи, а некоторых, которых опасались, просто держали в темнице. Их называли "сидельцами". В России в 15-18 веках тюрьмы были монастырскими и тюремщиками выступали монахи. Преступники тоже - "живые мертвецы". И когда тюрьмы стали государственными, принципиально ничего не изменилось. Преступники стоят по ту сторону общества. Сравните пространственно-архитектурную структуру погоста (кладбища), монастыря и тюрьмы - они практически идентичны. Главной является ограда, которая отделяет этих "мертвых" от живых, оберегает живых.
С "живыми мертвецами" прощаются, как с настоящими умершими. К этой категории относятся ещё и солдаты, уходящие на войну. Мир смерти и мир жизни разделен, хотя "потустороннее" пространство лежит на этой же земле. В монашестве и в тюрьмах проявляется древнейшее представление о мире мертвых и мире живых, где определяющим является не поведение и даже состояние, а статус человека. Читайте рассказы о воскрешениях в Библии с этой точки зрения.
Понятие "мертвых душ" в разных формах стало нормой культуры. Очень важно, что мертвые ассоцировались с врагами, чужаками. Чужак и мертвый - одно и то же (по статусу, а иногда - и в верованиях). Чужак и мертвый не соблюдают обычаев, едят и выглядят иначе. Если под этим углом зрения рассматривать многие социальные феномены, прежде всего войну, многое становится понятным. Врага убить не просто допустимо, это святое дело. Враг подобен ожившему мертвецу, которого нужно загнать обратно в могилу. Причем чужой - не обязательно иностранец и даже иноплеменник. Это - поставленный по ту сторону. Сравните советские концлагеря, фашистские лагеря смерти. Здесь совмещается монашеско-тюремная культура и отношением к человеку как к врагу. Мир концлагеря - настоящий мир смерти. Живые люди ходят, но они обречены. Зачастую они и еды не получали. Здесь самое важное не то, что общество способно на такую жестокость, а то, что это не природное явление, а результат культуры, следствие деление мира надвое, где живые должны обороняться от мертвых, а "мертвых" следует изолировать.
Человеку, с которым расстались, порой говорят: "ты для меня умер!", и это не просто метафора. Культ погребения покойников в течение тысячелетий породил самые странные и дикие взгляды, был усвоен религией и государством, стал житейской повседневностью. Историки, которые разделяют представления о жизни и представления о смерти - искажают подлинную картину. Мы не поймем социальный строй и отношения между людьми, если не учтем, как на него повлияли древнейшие погребальные обряды. В следующем посте я покажу, как отношение к мертвым, поначалу обращенное только на некоторые группы живых (хотя и многочисленные в средние века), со временем превратилось в норму повседневного поведения, норму взаимоотношений между людьми, принадлежащими к городской цивилизации.
Этот пост как бы продолжает мой прошлый экскурс, связанный с погребальными обрядами http://drevniy-daos.livejournal.com/293413.html . Как вы поняли, меня интересует не сфера "смерти", а напротив, сфера жизни. Разговор про смерть ведут живые, погребальные обряды устраивают тоже живые. Причем, вопреки тому, что нам кажется - не в интересах умерших, а прежде всего в своих собственных интересах. Погребальные обычаи и обряды влияют на представления, мировоззрение, которое в свою очередь воздействует на погребальные практики и поминальные обряды. Основная моя идея состоит в том, что представления о неокончательной смерти связаны с вполне реальными событиями, которые нам сегодня с трудом понятны, и потому так редко реконструируются историками, археологами, этнографами. Учёные - тоже современные люди, потому чаще всего проецируют в древность своё мышление, даже когда это плохо объясняет факты. Сейчас я хочу развить тему погребальных обрядов и показать их глубокое влияние не только на верования (позднее ставшие религиозными представлениями), но и на всю культуру, на взаимоотношения людей, на "ментальность".
В интересном средневековом японском литературном памятнике "Записки от скуки" (14в.), сочиненном Кенко-Хоси, есть такие строки: "Нет времени более печального, чем после кончины человека. Пока длится промежуточная тьма, множество родственников переезжает в горы и, сгрудившись в тесной, лишенной удобств хижине, совершает посмертные обряды." /Кенко-хоси. Записки от скуки. Пер. с яп. М.:Наука,1970. с.58-59/. Что же это такое - промежуточная тьма, не странно ли для нас звучит? С другой стороны, ещё даже не понимая о чем речь, невольно вспоминаешь о католическом "чистилище".
Переводчик и исследователь В.Е. Горегляд дает к этому выражению подробный комментарий. "Промежуточная тьма (будд. "семь седмиц") - сорок девять дней после смерти человека, когда он пребывает в состоянии между прежней жизнью и новым перерождением. В течение этого времени, по буддийскому учению, комплекс элементов (дарм), образующих личность, находится в состоянии "промежуточного бытия", после чего трансформируется, либо вступая в новый круг вихря бытия, либо, если такова была карма покойного, достигая нирваны. На время "промежуточной тьмы" близкие родственники умершего выезжают в горные или деревенские храмы, вблизи которых сооружают шалаш или нанимают хижину, где и живут 49 дней, совершая установленные обряды (ноти-но вадзадомо)" /Кенко-Хоси, там же, с.179/. Здесь мы сталкиваемся с чрезвычайно интересными, и по-видимому, очень архаическими представлениями и ещё более архаическими обрядами. Буддийская оболочка не может скрыть "языческого" смысла, да и простым людям по большей части эти метафизические построения были непонятны. Главное, что 49 дней человек как бы зависает между жизнью и смертью. Это не путь в загробный мир, покойник ещё здесь, рядом, он не умер окончательно. Обратите внимание на близость 49 дней у японцев и 40 дней, когда заканчивается поминальный цикл у восточных славян. Мне видятся неслучайными и связь поминок с путешествием, это напоминает о древнейших кочевых племенах охотников-собирателей. Не только мертвый путешествует, но и живые. Но главным остается отмеченный "промежуток", третье состояние, мертвый-не-до-конца. Почти все исследователи верований игнорируют этот важнейший момент, четко разделяя живых и умерших. Но вспомните загадочное выражение Иисуса "оставь мертвым хоронить своих мертвецов". Это не метафора. Это призыв оставить свой род,
стать отщепенцем. Похороны мертвецов здесь выступают как символ единства и преемственности рода. Отказ от участия в похоронных обрядах означал полный разрыв со своим родом.
Дело далеко не только в том, что древние не старались выяснить, действительно ли человек умер. Не было грани между временной смертью (обморок, сильная болезнь, кома и т.д.) и полной, окончательно смертью. Смерть мыслилась как обратимое состояние, притом всегда временное. Умершие тоже живут, только в ином мире. Этот иной мир далеко не всегда мыслился иррационально, зачастую его помещали на земле, но географически удаленно (обычно на западе). Европейцев папуасы долго считали своими предками, приплывшими из неведомой страны, где обитают предки, что послужило, в частности, основой для карго-культа. Предки должны помогать, а европейцы иногда действовали так, как, по логике папуасов, могут действовать только предки. Этот сюжет я привел как иллюстрацию разницы нашего и пралогического взгляда на смерть. Обряды, связанные со смертью, входят в обряды жизненного цикла, наряду со свадьбой. В этнографических и фольклорных исследованиях встречаются и ещё более удивительные факты, которые заставляют вновь вспомнить об обычаях оставления стариков. Вполне возможно, что старики довольно долго жили, не все умирали сразу, а больные вообще могли выздороветь. С переходом к оседлой жизни ветхих стариков выгоняли на улицу, прогоняли из общества. Отсюда обычаи бродячих странников, просящих милостыню. Они жили подаянием, как современные старики живут на пенсию. Или просто уединенно жили на отшибе от поселения. И в отошении "зажившихся" стариков у некоторых народов проводились удивительные обряды.
А.К. Байбурин в монографии "Ритуал в традиционной культуре" говорит о том, что совершались и прижизненные похороны. "Представления о “пережитом” веке (чрезмерно затянувшейся жизни), отразившиеся в выражениях типа “зажиться на свете”, “заедать чужой век” и некоторых особенностях обряда похорон глубоких стариков, более ярко выражены у южных славян. В частности, имеется в виду привлекший внимание исследователей обычай справлять при жизни поминки “зажившимся” старикам в некоторых районах Болгарии и Сербии с явной целью искусственно ограничить непомерную продолжительность “века” (Петров, 1962; Кулиши', 1970)." /Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре: (Структурно-семантический анализ восточнославянских обрядов). СПб.:Наука,1993. с.102. http://www.gnozis.info/?q=node/4903 /. Дикий для нас обычай становится понятным, если учесть, что мертвым человек считался с момента "изгнания", "удаления" из общины, вне зависимости от того, по какой причине он удален. Такого человека при встрече не только можно было, а нужно было убить. Позднее тот же смысл получили объявление человека "вне закона" и отлучение от церкви. Со временем смысл социального "отлучения" забылся. А ведь он не всегда имел характер наказания, в случае стариков или больных это просто разделение с обществом. В эпоху охотников-собирателей люди часто пропадали без вести, и тогда по ним справлялся заочно похоронный обряд. Если же человек возвращался - его считали вернувшимся из страны смерти. Вот описание обычаев австралийских аборигенов. "Погребальные обряды происходят и тогда, когда тело не найдено: человек утонул или пропал без вести. На севере центральной части Арнемленда, например, в таких случаях делают деревянный череп и разрисовывают его соответствующими тотемическими символами." /Берндт Р.М., Берндт К.Х. Мир первых австралийцев. Пер. с англ. М.:Наука,1981. с.36/.
Байбурин дает объяснение промежуточному состоячнию между жизнью и смертью, оказывается, оно зачастую длилось не дни, а годы. Не потому ли, что "умершие" в первое время нередко возвращались? Несомненно, это связано с суеверием, что воспоминание о покойнике внушается самим покойником, но данное суеверие не могло служить единственной основой целого комплекса верований. "Приход смерти и кончина человека (свершившаяся на биологическом уровне) отнюдь не означали еще перехода умершего в разряд мертвецов, а тем более в разряд дедов-предков. Окончательный переход (в соответствии с большинством поздних свидетельств) совершается через год после кончины, хотя имеются некоторые материалы, позволяющие говорить о продолжении ритуала после годового траура (ср. данные, близкие к так называемому “вторичному захоронению” костей, - Завойко, 1914, с. 94). У южных славян переход покойника затягивался до 9 лет (Булгаковский, 1890, с. 191). Как бы там ни было, в течение весьма продолжительного времени, измеряемого всегда нечетным количеством лет (1, 3, 5, 7, 9), покойник пребывает в маргинальном состоянии, уже не будучи живым, но и не став еще окончательно мертвым. Ритуал призван обеспечить этот переход, придать ему необратимый характер, поскольку только в таком случае восстановится структурная однородность “своего” и “чужого”: живые будут среди живых, а мертвые - среди мертвых." /Байбурин, там же, с.105./. В маргинальном состоянии могут пребывать не только действительно умершие, но и вполне живые люди, отнесенные к покойникам. "Промежуточное" состояние расценивается социумом как смерть, но не завершенная, длящаяся. Земная жизнь закончена (или должна быть закончена), а иная - не начата. Так появились живые мертвецы - люди, признаваемые обществом мертвыми, а иногда и сами себя считавшие мертвыми.
Для раскрытия темы нелишним было бы сопоставить эти обычаи с поздними религиозными обрядами и представлениями, прежде всего монашеством. Сделаю это кратко, хотя есть желание осветить сюжет более подробно. Монашество совмещает удаление от "мира" и символику смерти. Монах считался умершим - поэтому ему не положено то, что положено живым. Он как бы досрочно умер и попал в царствие божие. Поэтому монастырь и монашеская жизнь как бы моделируют царствие небесное (загробный мир) в соответствии с христианскими верованиями. Но сама семантика монашеского обета и монашеского пострига уникальна. Ведь человек менял своё христианское имя на иное. В рамках христианского учения это не имеет смысла. Было бы неверно истолковывать монашество просто как возвышенную, наиболее благочестивую жизнь. Связь с умиранием прослеживается очень четко, и в одежде, ив отсечении своей воли, и в монастырском уставе. По-своему, монастырь можно назвать "фабрикой зомби", это будет очень точно.
Обратите внимание, что в древней Руси был обычай в старости уходить в монастырь, или принимать постриг перед во время сильной болезни и незадолго до смерти. Монахам было запрещено видеться с отцом и матерью. Тщательный анализ выявит дополнительные сходства монашества с культом погребения. Многие древние монахи жили в пещерах, которые воспринимались как места погребения. Отсюда же пещерные монастыри (в которых хранились черепа всех монахов, что четко отсылает к древнейшему культу черепов предков). "Памятование о смерти" в монастырской культуре есть, пожалуй, главный элемент, причем общий для христианских и буддийских монахов. Первоначальное монашество - отшельничество, своеобразное погребение заживо. И благодаря символической смерти монах как-бы ближе к богу (ведь он уже житель "потустороннего" мира, его молитва - сильнее, он способен совершать чудеса и разговаривать со святыми (заменяющими предков).
Но "живые покойники" - это далеко не только добровольные монахи или заранее "оплаканные" старики. По ту сторону живых находилось довольно много живых людей. Причем находилось принудительно. Я говорю о "преступниках" и вообще осужденных (в том числе еретиках). В древности не было тюрем, подобных современным, потом появились государевы темницы, предназначенные по большей части для допросов, ну и для содержания заложников, то есть для временного содержания. Всех преступников начали держать в специальных тюрьмах очень поздно. И первыми тюрьмами на Западе в течение нескольких веков были... монастыри! Причем так поступали не только с нарушителями закона, но и с всеми неугодными власти и церкви людьми. Большую часть постригали в монахи, а некоторых, которых опасались, просто держали в темнице. Их называли "сидельцами". В России в 15-18 веках тюрьмы были монастырскими и тюремщиками выступали монахи. Преступники тоже - "живые мертвецы". И когда тюрьмы стали государственными, принципиально ничего не изменилось. Преступники стоят по ту сторону общества. Сравните пространственно-архитектурную структуру погоста (кладбища), монастыря и тюрьмы - они практически идентичны. Главной является ограда, которая отделяет этих "мертвых" от живых, оберегает живых.
С "живыми мертвецами" прощаются, как с настоящими умершими. К этой категории относятся ещё и солдаты, уходящие на войну. Мир смерти и мир жизни разделен, хотя "потустороннее" пространство лежит на этой же земле. В монашестве и в тюрьмах проявляется древнейшее представление о мире мертвых и мире живых, где определяющим является не поведение и даже состояние, а статус человека. Читайте рассказы о воскрешениях в Библии с этой точки зрения.
Понятие "мертвых душ" в разных формах стало нормой культуры. Очень важно, что мертвые ассоцировались с врагами, чужаками. Чужак и мертвый - одно и то же (по статусу, а иногда - и в верованиях). Чужак и мертвый не соблюдают обычаев, едят и выглядят иначе. Если под этим углом зрения рассматривать многие социальные феномены, прежде всего войну, многое становится понятным. Врага убить не просто допустимо, это святое дело. Враг подобен ожившему мертвецу, которого нужно загнать обратно в могилу. Причем чужой - не обязательно иностранец и даже иноплеменник. Это - поставленный по ту сторону. Сравните советские концлагеря, фашистские лагеря смерти. Здесь совмещается монашеско-тюремная культура и отношением к человеку как к врагу. Мир концлагеря - настоящий мир смерти. Живые люди ходят, но они обречены. Зачастую они и еды не получали. Здесь самое важное не то, что общество способно на такую жестокость, а то, что это не природное явление, а результат культуры, следствие деление мира надвое, где живые должны обороняться от мертвых, а "мертвых" следует изолировать.
Человеку, с которым расстались, порой говорят: "ты для меня умер!", и это не просто метафора. Культ погребения покойников в течение тысячелетий породил самые странные и дикие взгляды, был усвоен религией и государством, стал житейской повседневностью. Историки, которые разделяют представления о жизни и представления о смерти - искажают подлинную картину. Мы не поймем социальный строй и отношения между людьми, если не учтем, как на него повлияли древнейшие погребальные обряды. В следующем посте я покажу, как отношение к мертвым, поначалу обращенное только на некоторые группы живых (хотя и многочисленные в средние века), со временем превратилось в норму повседневного поведения, норму взаимоотношений между людьми, принадлежащими к городской цивилизации.