Клевета на Войкова становится очевидной
03.11.2015 17:26
Оригинал взят у tstealth1 в Клевета на Войкова становится очевидной
Станет ли Войковская Кукуевской, а Россия страной бесконечных исторических фальсификаций?
Игорь Фериваров
http://www.og.com.ua/ferivarov__metro.php - Публикуется с сокращениями.
Суета вокруг имени Петра Войкова представляется мне странной и беспардонной.
Казалось бы, за перестроечный период мы уже привыкли к череде переименований, но история с Войковым знаменует собой новый качественный этап в этой бестолковщине. Ведь в данном случае бессмысленно говорить о восстановлении исторически сложившегося наименования. Никакого исторического наименования данной местности не существует в природе. Как городское образование с улицами и кварталами район начал существовать именно как «Войковский» (рабочий поселок «Войковец» при чугунно-литейном заводе имени Войкова). И именно это название ассоциируется у многих здесь выросших поколений с тем самым простым словом - «Родина». К началу Великой отечественной войны в районе «Войковский» закончило школу первое поколение войковцев. Именно эти вчерашние мальчишки и девчонки составляли ряды добровольцев народного ополчения, и большинство из них уже никогда не вернулись в свой район, сложив головы защищая родину. Можно быть уверенным, что имя Петра Войкова не раз звучало на полях сражений. Существовал даже бронепоезд «Войковец» (собран рабочими керченского металлургического завода), который храбро воевал с немецко-фашистскими захватчиками в Крыму.
В любом случае, переименование «Войковской», (если оно действительно произойдет) создаст новый прецедент, дающий зеленый свет опасной тенденции по вытравливанию исторической памяти о наиболее героических страницах истории нашей родины. До сих пор при переименовании, вне зависимости от действительных идеологических помыслов переименователей, акцент делался не на необходимости вымарать чьё-либо имя из истории, а, наоборот, на необходимости восстановить чьё-либо имя. Так, по крайней мере, объяснялись многочисленные переименования, прошедшие по России в 90-е годы. И этот негласный общественный консенсус по вопросу переименований официально закрепляет существующее законодательство. Согласно Закону г. Москвы от 8 октября 1997 г. N 40-70 «О наименовании территориальных единиц, улиц и станций метрополитена города Москвы» (статья 15): «изменение наименований территориальных единиц, улиц и станций метрополитена производится в исключительных случаях, а именно:
- при восстановлении исторически сложившихся наименований, имеющих особую культурно-историческую ценность;
- при изменении статуса и/или функционального назначения соответствующего объекта;
- в целях устранения дублирования наименований в пределах территории города».
То есть данное законодательство не дает возможности для проведения предлагаемого переименования. Поэтому переименователям придется сделать одно из двух: либо в спешном порядке принять новый закон, либо беспардонно нарушить закон. На мой взгляд, и то и другое равновероятно. И в любом случае будет создан прецедент, опасность которого не следует преуменьшать даже тем, кто в глубине души одобряет саму программу по «дереволюционизации» нашего прошлого. Некоторые люди наивно считают, что как только как только эта программа будет полностью реализована (имена всех революционеров вымарают из истории, все памятники им снесут), вот тут то и всяким новым переименованием будет положен закономерный конец. Увы, это не так. Аппетит, как говорится, приходит во время еды. Политическая же конъюнктура меняется со скоростью флюгера. Вчера мы дружим с Грузией, сегодня воюем, завтра опять дружим и т.д. Значит, сегодня будет кампания по переименованию Большой Грузинской улицы, завтра кампания по возращению ей исторического наименования. А уж «историки», доказывающие вредность текущего наименования, найдутся и ссылок на всякого рода «детоубийства» у них тоже найдется немало - лишь бы платили деньги. Как и найдутся представители «возмущенной общественности», театрально рвущие себе на груди рубаху: «мол, ну вот не могу я спокойно проезжать через станцию «Войковская». Варианты: не могу спокойно проезжать через «Киевскую» («украинцы Крым не отдают»), «Варшавскую» («поляки надоедают с Катынью»), «Улицу 1905 года» («революционеров не люблю»), «Парк культуры» («когда я слышу слово «культура», я хватаюсь за пистолет»).
И именно история с Войковым лишний раз демонстрирует нечистоплотность, поразительную суетливость этих псевдоисториков, а также показывает, кто и как постоянно подогревает градус взаимной ненависти в нашем обществе. Пожалуй, даже хорошо, если переименователи в данном случае добьются своего. Потому что если очередная эпидемия переименований начнется именно с Петра Войкова, то это не оставит уже никаких сомнений в сути всей компании. Были бы переименователи поумнее, не стали бы начинать с Войкова, выбрали какую-нибудь более очевидную фигуру. Например, есть Чапаевский переулок, назван в честь Василия Ивановича Чапаева. Основание для переименования простое: Чапаев во время гражданской войны много беляков порубал в капусту. Все это прекрасно знают, и повода для сомнений быть не может. Соответственно и незачем, выдавая фантазии за исторические факты, фальсифицировать историю. Насилие над памятью о героической личности, конечно, и в этом случае имело бы место, но, по крайней мере, не было бы насилия над самом историей.
Однако начали с Войкова, не стесняясь навешивать на него ярлыки. Войкова окрестили «детоубийцей» и «цареубийцей», не обращая внимание но то, что на самом деле нет никаких исторических фактов, свидетельствующих о непосредственном участии Войкова в расстреле царской семьи[2]. Что же касается косвенной причастности, то последняя не намного больше, чем причастность любого участника гражданской войны, воевавшего на стороне красных.
Но почему же часть людей так легко поверила ярлыкам? Возможно, многих сбила с толку кажущаяся сложность истории расстрела царской семьи. Различных версий, фантазий, да и просто клеветы вокруг этого дела намешано предостаточно. Достаточно сказать, что уже первый колчаковский следователь капитан А.Ф. Кирста склонялся к экзотической версии, будто бы Романовы вовсе не были расстреляны, а спаслись (впоследствии Кирста был отстранен от расследования и заменен следователем Н.А. Соколовым). Существует также ряд исследователей оспаривающих результаты генетической экспертизы останков царской семьи. Всё это, конечно, не добавляет делу ясности. Но при желании любой может самостоятельно разобраться в этой истории и адекватно оценить, где правда, а где ложь, где исторические факты, а где фантазии. Практические все имеющиеся по данному делу документы, так или иначе, представлены в Интернете. На государственном уровне в России велись и исторические исследования, и следствие, результаты которого собраны в Материалах правительственной Комиссии по изучению вопросов, связанных с исследованием и перезахоронением останков Российского Императора Николая II и членов его семьи[3] (для краткости будем далее именовать её «Правительственная комиссия»). Есть также воспоминания непосредственных организаторов и исполнителей расстрела, а также воспоминания белогвардейского (колчаковского) следователя Соколова, расследовавшего данное дело в 1918 году. Правительственная комиссия констатировала, что, не смотря на наличие ряда разночтений, воспоминания непосредственных участников вполне коррелируют с данными, собранными колчаковским следователем Соколовым. А вот мемуарные фантазии третьих лиц, которых, как говорится, даже и близко с местом трагедии не было, доверия не внушают и имеют серьезные противоречия с остальными данными. По результатам своей работы Правительственная комиссия подготовила специальную «Справку»[4], где проводится историческая реконструкция событий тех лет.
Вкратце перечислим, контексты упоминания Петра Войкова в тех документах, которые исследовала Правительственная комиссия.
Колчаковский следователь Соколов, проводивший наиболее полное расследование в период сразу же после событий 1918 года[5], упоминает Войкова лишь как человека, который уже после свершившегося расстрела распорядился выдать на складе пять пудов серной кислоты (по предположению следователя для уничтожения трупов) и ничего не пишет об участии Войкова в расстреле. Поскольку Войков является комиссаром Уральского совета по снабжению, то вполне логично, что складские операции проходили через него, но это уж слишком косвенное участие.
Ни один из непосредственных участников тех событий, перечисляя членов расстрельной команды, не указывает в ней Войкова.
В воспоминаниях чекиста Юровского, который является главным организатором расстрела, есть только упоминания о Войкове в том же контексте, что и у Соколова. Описывая свои действия через день после свершившегося расстрела, Юровский пишет «Начальником гаража или заместителем начальника военных перевозок, точно не помню, был товарищ Павел Петрович Горбунов, в настоящее время зам. Госбанка, сказал ему, что мне срочно нужна машина, он - «А, знаю для чего», и дал мне машину начальника. Поехал к начальнику снабжения Урала Войкову добывать бензин или керосин, а также серной кислоты, это на случай, чтобы изуродовать лица и, кроме того, лопаты. Все это я добыл»[6] Из этой фразы видно, видно, что Юровский обратился к Войкову уже постфактум, когда дело уже было сделано, и заранее даже не был уверен в успехе своего обращения (иначе к чему фраза «добывать»?).
Мемуары чекиста М.А. Медведева (Кудрина), непосредственного участника расстрела, упоминают Войкова тоже как участника, но не расстрела, а только лишь заседания Уральского совета, на котором осуждался вопрос, что делать с царской семьей[7]. Однако о том, как именно принималось решение Уралсоветом, было ли голосование по данному решению, кто голосовал «за», кто «против» и т.п. - Медведев ничего не сообщает. Никаких иных документов (протоколов, решений и т.п.) об этом заседании на настоящий момент не найдено. В большевистской партии того времени наряду с принципом подчинения меньшинства большинству была относительная свобода мнений. Поэтому вполне вероятно, что даже если решение Уральского совета было именно коллективным, Войков мог быть с ним не согласен, а потому и решил дистанцироваться от исполнения данного решения. Впрочем, данное решение вполне могло быть единоличным решением председателя Уралсовета А. Белобородова. М.А.Медведев указывает, что уже после казни царя Белобородов опасался, что В.И.Ленин привлечет его к ответственности за самоуправство с расстрелом Романовых без санкции ВЦИКа. По идее, в случае коллективного решения Белобородов должен был бы чувствовать себя намного более уверенно.
Но Войков, естественно, несет определенную ответственность за решение о расстреле царской семьи и как член Уральского совета (он нёс бы эту ответственность, даже если бы вообще не был на том заседании), и просто как член партии большевиков (ведь в конце концов партия это решение утвердила). Однако ответственность Войкова не настолько персонализирована, как это хотелось бы его современным хулителям. Они то в своей слепой ненависти выделяют Войкова из общего числа большевиков, основываясь именно на том, что он расстреливал сам лично (или хотя бы присутствовал при расстреле). Но, как видим, к этому нет никаких оснований в свидетельствах непосредственных участников событий. Откуда же тогда черпают свои данные ненавистники Петра Войкова? И как они сбивают с толку других людей?
Единственным подобным источником, который непосвященный человек может принять за исторический документ, являются мемуары Г.З.Беседовского[8]. Беседовский прямо утверждает, что Войков чуть ли не лично расстреливал царскую семью: «когда все стихло, Юровский, Войков и двое латышей осмотрели расстрелянных, выпустив в некоторых из них еще по несколько пуль или протыкая штыками… Войков рассказал мне, что это была ужасная картина. Трупы лежали на полу в кошмарных позах, с обезображенными от ужаса и крови лицами. Пол сделался совершенно скользким как на бойне... Уничтожение трупов началось на следующий же день и велось Юровским под руководством Войкова и наблюдением Голощекина и Белобородова… Войков вспоминал эту картину с невольной дрожью. Он говорил, что, когда эта работа была закончена, возле шахты лежала громадная кровавая масса человеческих обрубков, рук, ног, туловищ и голов». Впоследствии всё это обрастая дополнительными красочными «подробностями» перекочевало в публицистическое повествование «Последняя ступень» В.Солоухина и уже в таком виде было растиражировано авторами рангом помельче. К слову сказать, в качестве главного вдохновителя расправы с царем Беседовский указывает И.В.Сталина.
Какова же, однако, историческая ценность мемуаров Беседовского и насколько им можно доверять? Но чем они базируются? Может быть, Беседовский был участником тех событий? - Нет, не был. Может, он расследовал те события в составе следственной группы? Тоже нет. Был личным биографом Войкова? - Нет. Наконец, может он был профессиональным историком и раскопал важные документы в архивах? - Ни коем образом. Тогда на чем же основываются его сочинения? А вроде как Войков сам в пьяном виде рассказал свою историю Беседовскому. Причем проверить был такой пьяный разговор или нет - невозможно, Войков ко времени выхода мемуаров уже был убит. А поскольку Беседовский написал мемуары уже после того, как стал перебежчиком и стал сотрудничать с иностранными спецслужбами, то ценность их как исторического свидетельства вообще сомнительна. Подобные перебежчики (типичный пример - Суворов-Резун) были жизненно заинтересованы в набивании себе цены, равно как и в гонораре за успешно проданные мемуары. Сенсационность же является самым быстрым способом что-либо продать. Но что сенсационного мог рассказать в своих мемуарах Беседовский? Энциклопедия характеризует его так: «родился в семье торговца. В своей автобиографической книге «На путях к Термидору» (1931) писал, что на протяжении всей своей жизни страдал от тяжёлой наследственной психической болезни. В 1921 был переведён в наркоминдел Украины и назначен консулом, затем поверенным в делах УССР в Австрии (1922). С 1922 г. на дипломатических должностях от Украинской ССР, с 1923 г. от РСФСР в Польше (с 1924 года при П. Л. Войкове)». То есть его биография выглядит серо и скучно. Нет ни подвигов, ни даже злодейств. Остается один путь поднятия популярности собственных мемуаров: описать что-то из чужой жизни, а чтобы описание выглядело достоверно, надо обязательно выбрать фигуру, к которой имеешь хоть какое-то касательство. На а далее открывается простор для шизофренической фантазии, тем более, когда опровергать тебя некому, во-первых, персонажа твоего описания нет в живых, а даже если и был: книга то издается во враждебном пропагандистском лагере и никакой возможности для ответа у оклеветанного тобой быть не может. Ну а теперь подумаем вместе, что более вероятно. Петр Войков, советский дипломат (партийная кличка «интеллигент»), будучи ещё к тому же непосредственным начальником Беседовского, напился как свинья и стал смаковать перед своим подчиненным садистские подробности. Или же психически больной (по собственному признанию) эмигрант-невозвращенец Беседовский в погоне за сенсационностью дал волю своей собственной нездоровой фантазии? Вопрос риторический. Поэтому то следователь Правительской комиссии В.Соловьев (старший следователь по особо важным делам Главного следственного управления Следственного комитета при Прокуратуре Российской Федерации, именно он с 1993 года вплотную занимался уголовным делом по убийству Николая II и его семьи, когда оно было возбуждено в связи с найденным под Екатеринбургом захоронением) характеризует мемуары Беседовского как «источник крайне ненадёжный», и относительно Войкова ещё раз удостоверяет, что нет данных, подтверждающих его непосредственное участие в расстреле, как нет данных о том, что он выезжал в район захоронения[9].
И в научной литературе советского периода (в том числе Большой советской энциклопедии) ничего не говорится об участии Войкова в казни царя. А к чему советской историографии это скрывать, ведь сам факт расстрела царской семьи не отрицался? Расстрел, правда, не рассматривался как светлая страница советской истории, но всё-таки определенным образом объяснялся и частично оправдывался.
Часто в качестве косвенного подтверждения причастности Войкова к убийству царя, используют тот факт, что сам Войков был впоследствии убит, и вроде как монархисты (русский эмигрант Б.С.Коверда) сделали это именно как месть за расстрел царя. Но на самом деле и это не является историческим фактом. Коверда действительно застрелил Войкова. Но каковы были его конкретные мотивы? Именно ли месть человеку, расстрелявшего царя? Хотя такую версию выдвигает сам Коверда в мемуарах, есть все основания ей не доверять. В качестве отправной точки для «решения личного суда» Коверда, по его словам, использовал именно то самое косвенное упоминание в документах следователя Соколова и ещё ряд неназванных им источников (то есть: «слухов»). Но Соколов, как мы уже знаем, в своем детальном расследовании не называет Войкова в качестве непосредственного участника расстрела. А значит, и данных у Коверды явно было недостаточно. Поэтому есть все основания усомниться в истинных мотивах Коверды. Ведь для белоэмигрантских кругов гораздо важнее было не реализовать право монархической мести, а воспрепятствовать успехам молодой советской дипломатии, разрушить тот едва намечающийся хрупкий мир между СССР и его соседями, воспрепятствовать наметившейся тенденции к официальному мировому признанию СССР. А в этом плане полпред Войков был очень заманчивой мишенью. Сам Коверда на судебном процессе (его сразу же арестовали и судили) заявил, что его цель была убить Войкова как представителя власти СССР, что с посланником Войковым никогда не разговаривал, к нему претензий не имел, ни к какой политической организации не принадлежал, и что акт убийства он совершил сам, без чьего-либо внушения или соучастия… признает убийство Войкова, но виновным себя не признает, так как убил его за все то, что большевики совершили в России[10]. То есть, похоже, что никакого упоминания о месте конкретно за расстрел царя не прозвучало. А ведь если бы удалось представить на суде данный террористический акт как акт монархической мести, то это могло бы оказаться для Коверды важным смягчающим обстоятельством. Но он на это не пошел. Упоминание о якобы известном Коверде участии Войкова в убийстве царской семьи, появилось лишь через много лет в его мемуарах. Видимо, Коверда, лишь ознакомившись с опубликованными фантазиями Беседовского, решил «задним числом» скорректировать свою версию покушения. Ведь одно дело войти в историю как террорист, убийца дипломата, как борец-неудачник с большевизмом (цель то не была достигнута, мир с поляками разрушить не удалось), и совсем другое дело, войти в историю как благородный мститель.
Как видим, исходные исторические материалы четко делятся на две группы: заслуживающие доверия, и не заслуживающие такого. Причем чтобы отличить одни от других, не надо быть профессиональным историком, достаточно «включить» здравый смысл. Однако политическая конъюнктура упорно толкает на другой путь. Так и появляются псевдоисторические тексты и справки. Вот собственно образец подобной справки, которым и потрясают с трибуны члены фонда «Возращение»: «Справка Института Российской истории», подписана старшим научным сотрудником Института российской истории РАН, кандидатом исторических наук И.А. Курляндским, и научным сотрудником Института российской истории РАН, кандидатом исторических наук В.В. Лобановым[11]. В данной справке опять приводится ничего не доказывающее упоминание о кислоте у Соколова. Есть также ссылка на мемуары Медведева, но уже с двусмысленной формулировкой «Медведев (Кудрин) указывает Войкова в числе принявших решение об уничтожении семьи Николая II». Но как мы знаем, Медведев лишь упоминает, что Войков присутствовал на заседании совета, поэтому то более объективные историки используют другую фразу: «участвовал в принятии решения о расстреле царской семьи». Казалось бы, сказано одно и то же, но на самом деле здесь как с той запятой «казнить нельзя, помиловать». Ведь «участвовал в принятии решения» вовсе не означает, что был с этим решением согласен, мог и против выступать, а вот «был в числе принявших решение» - это уже ярлык. Возможно, так оно и было, но пока нет никаких документов, ни даже мемуарных свидетельств на этот счет, добросовестный историк должен воздержаться от категоричных суждений. Но добросовестный историк, прежде всего, не стал бы использовать сомнительные фантазии Беседовского, а у Курляндского и Лобанова именно цитирование этих фантазий занимает больше половины текста справки. Зато очень показательно, что совершенно не упоминается самый главный документ - воспоминания Юровского, непосредственного организатора расстрела, в то время как, к примеру, Правительственная Комиссия очень активно использует эти воспоминания (Курляндский и Лобанов же на выводы Правительственной комиссии ссылаются как на авторитетный для них источник). Не упоминаются мемуары Юровского по вполне понятной причине, Юровский как раз Войкова не называет ни как участника расстрела, ни даже как участвующего в принятие решения о расстреле[12]. Таким образом, данная справка фактически пронизана духом фальсификации истории.
Расстрел царской семьи - факт вполне исторический и советская историография его никогда не отрицала. Как конкретно и кем принималось данное решение - вопрос менее исследованный. Была ли это инициатива местных большевиков или директивный приказ из ЦК, в какой мере решение было коллегиальным или кто-то взял на себя смелость единоличного решения? В любом случае, партия большевиков открыто признала свою ответственность за данное решение, не стала оправдываться тем, что это местные товарищи наломали дров (хотя велика вероятность, что в действительности так и было). Последние исследования свидетельствуют о том, что инициатива в большей степени принадлежит именно местному Уральскому Совету, а не московскому центру[13], Вполне возможно, что к этому решению их подталкивал и кто-то из ЦК, но, во всяком случае, это был не Ленин. Ленин выступал против бессудной расправы, как и против того, чтобы дети царя разделили ответственность вместе с отцом.
История с расстрелом царской семьи в советское время никогда не выпячивалась и уж, тем более, никогда не использовалась для воспитания подрастающего поколения. Расстрел царя не отрицался, о гибели же семьи (а также царских слуг) старались лишний раз не упоминать, и, как правило, списывали её на неизбежные перегибы и жестокости, имеющие место во время любой из войн, особенно войны гражданской. Поскольку советская историография никогда не заостряла внимание на расстреле царской семьи, сейчас по прошествии времени, даже многие сторонники коммунистической идеи (не говоря уж о её противниках) не вполне понимают мотивов, которыми в свое время руководствовались уральцы. Сегодня, и с позиции позднесоветской морали, и с позиции современной европейской морали решение большевиков выглядит неоправданным и антигуманным. И возражать против этого нет смысла, однако можно попытаться понять тех людей, мысленно переместившись в ту историческую обстановку. Нельзя автоматически применять критерии современной морали к тому времени, как и нельзя забывать о том, что шла братоубийственная гражданская война. В период гражданской войны белый (в особенности монархический) террор ни в чем не уступал красному террору. Достаточно вспомнить бесчинства войск Колчака с необыкновенной жестокостью уничтожавшего не только большевиков и сочувствующих им крестьян, но даже и депутатов Учредительного собрания. Приказ Колчака гласил: «Гражданская война по необходимости должна быть беспощадной. Командирам я приказываю расстреливать всех захваченных коммунистов. Сейчас мы делаем ставку на штык». А вот выдержка из приказа подручного Колчака губернатора Енисейской и части Иркутской губерний генерал-лейтенанта С.Н. Розанова: «Начальникам военных отрядов, действующих в районе восстания: 1. При занятии селений, захваченных ранее разбойниками, требовать выдачи их главарей и вожаков; если этого не произойдёт, а достоверные сведения о наличности таковых имеются, - расстреливать десятого...»[14] С арестованными вообще не церемонились. Существовал такой приказ Юрьева: «Пусть арестованные молят бога, чтобы мы отогнали красных. Если красные приблизятся к городу ближе, чем на 3 версты, то арестантские помещения будут закиданы бомбами»[15].
Кто же, собственно говоря, те люди, кто сегодня разжигает ненависть к Войкову. Как пишет пресса, дебаты по поводу цареубийственной станции ведутся еще с 90-х, когда советские названия стали менять на дореволюционные. В 2007 году в столичную мэрию написала представитель Конгресса русских американцев Людмила Фостер с просьбой изменить название станции. В дальнейшем инициативу перехватывает фонд «Возвращение» (не понятно, что и кому возвращающий). Депутат от Единой России Владимир Мединский внес свою лепту. Последний позиционирует себя чуть ли не как ученый. Рекламой его псевдонаучной публицистики (книги «Мифы о России») была в свое время обвешана вся Москва. Журнал «Коммерсант-Власть»[17] подсчитал, что если бы Мединский честно платил за рекламу по рыночным расценкам, то сумма только за щитовую рекламу вышла бы как минимум в 32 млн руб. Но «заплатил» за него Юрий Михайлович Лужков, фактически (в виде недополученной прибыли) вынув эти деньги из карманов москвичей (у каждого жителя по три рубля). Какова научная ценность писаний Мединского - очень хорошо показал в свое время И.В. Курукин, доктор исторических наук, доцент, профессор Российского государственного гуманитарного университета в статье «Сказ об антирусских мифах и одолении оных богатырем-депутатом Владимиром Мединским»[18]. Впрочем, по словам того же «Коммерсант-Власть» даже те, кому подобную литературу полагается любить по долгу службы, сочли книгу непрофессиональной.
Естественно, подключились штатные и хорошо оплачиваемые пропагандисты типа Сванидзе или Ципко. Было очень забавно наблюдать как эти двое господ в прямом эфире «России 24» слово в слово пересказывают фантазии перебежчика Беседовского, выдавая их за исторические факты. Войков у них чего только не делал: и в царя стрелял, и штыком дочерей царя колол, и кислотой (почему то соляной) трупы поливал (когда успел только?). И плевать этим господам на документы Правительственной комиссии, на мемуары непосредственных участников, даже на выводы их любимого белогвардейского следователя. Есть заказ, деньги платят - надо отрабатывать.
Однако вышеназванные персоны являются всё-таки людьми вменяемыми. Между тем, даже беглый поиск по сети Интернет позволяет обнаружить массу материалов, созданных людьми совершенно иного рода, и наполненных текстами из набора типовых фраз: «при грядущем Царе-победители, естественно, вся жидовская нечесть и все предатели Русского Народа, по слову Преподобного Серафима, будут казнены… В планах мировой закулисы убийство Царя стояло на первом месте….убийство не носило характера политического или уголовного акта, оно имело сакральные и духовные причины, подлинная суть которых остается в тайне… рядом с Помазанником Божиим даже «самый яркий представитель отбросов рабочей среды» находит, «наконец, самого себя», по слову Императора… для жидовской нелюди запахло жареным… Происхождение жида-людоеда Юровского «окружено покровом тайны».
Вот и получается что новоявленные фальсификаторы истории, прикрываясь якобы благими намереньями, мостят дорогу к приходу на российскую землю в лучшем случае нового средневековья, а в худшем случае обыкновенного фашизма.
В заключение хочется сказать вот о чем. Переименователи в качестве последнего аргумента часто задают следующий вопрос: «Что должна ответить мать маленькому сыну, спросившего её «а кто такой был Петр Войков, на улице имени которого мы живем?» Да успокойтесь, правду она ответит: «Петр Войков советский дипломат, подло убитый врагами нашей родины». Впрочем, через некоторое время может добавиться ещё одна характеристика: «Петр Войков - это тот человек, которого оклеветали фальсификаторы истории, господа вроде Ципко и Сванидзе».
Оригинал взят у tstealth1 в Клевета на Войкова становится очевидной
Станет ли Войковская Кукуевской, а Россия страной бесконечных исторических фальсификаций?
Игорь Фериваров
http://www.og.com.ua/ferivarov__metro.php - Публикуется с сокращениями.
Суета вокруг имени Петра Войкова представляется мне странной и беспардонной.
Казалось бы, за перестроечный период мы уже привыкли к череде переименований, но история с Войковым знаменует собой новый качественный этап в этой бестолковщине. Ведь в данном случае бессмысленно говорить о восстановлении исторически сложившегося наименования. Никакого исторического наименования данной местности не существует в природе. Как городское образование с улицами и кварталами район начал существовать именно как «Войковский» (рабочий поселок «Войковец» при чугунно-литейном заводе имени Войкова). И именно это название ассоциируется у многих здесь выросших поколений с тем самым простым словом - «Родина». К началу Великой отечественной войны в районе «Войковский» закончило школу первое поколение войковцев. Именно эти вчерашние мальчишки и девчонки составляли ряды добровольцев народного ополчения, и большинство из них уже никогда не вернулись в свой район, сложив головы защищая родину. Можно быть уверенным, что имя Петра Войкова не раз звучало на полях сражений. Существовал даже бронепоезд «Войковец» (собран рабочими керченского металлургического завода), который храбро воевал с немецко-фашистскими захватчиками в Крыму.
В любом случае, переименование «Войковской», (если оно действительно произойдет) создаст новый прецедент, дающий зеленый свет опасной тенденции по вытравливанию исторической памяти о наиболее героических страницах истории нашей родины. До сих пор при переименовании, вне зависимости от действительных идеологических помыслов переименователей, акцент делался не на необходимости вымарать чьё-либо имя из истории, а, наоборот, на необходимости восстановить чьё-либо имя. Так, по крайней мере, объяснялись многочисленные переименования, прошедшие по России в 90-е годы. И этот негласный общественный консенсус по вопросу переименований официально закрепляет существующее законодательство. Согласно Закону г. Москвы от 8 октября 1997 г. N 40-70 «О наименовании территориальных единиц, улиц и станций метрополитена города Москвы» (статья 15): «изменение наименований территориальных единиц, улиц и станций метрополитена производится в исключительных случаях, а именно:
- при восстановлении исторически сложившихся наименований, имеющих особую культурно-историческую ценность;
- при изменении статуса и/или функционального назначения соответствующего объекта;
- в целях устранения дублирования наименований в пределах территории города».
То есть данное законодательство не дает возможности для проведения предлагаемого переименования. Поэтому переименователям придется сделать одно из двух: либо в спешном порядке принять новый закон, либо беспардонно нарушить закон. На мой взгляд, и то и другое равновероятно. И в любом случае будет создан прецедент, опасность которого не следует преуменьшать даже тем, кто в глубине души одобряет саму программу по «дереволюционизации» нашего прошлого. Некоторые люди наивно считают, что как только как только эта программа будет полностью реализована (имена всех революционеров вымарают из истории, все памятники им снесут), вот тут то и всяким новым переименованием будет положен закономерный конец. Увы, это не так. Аппетит, как говорится, приходит во время еды. Политическая же конъюнктура меняется со скоростью флюгера. Вчера мы дружим с Грузией, сегодня воюем, завтра опять дружим и т.д. Значит, сегодня будет кампания по переименованию Большой Грузинской улицы, завтра кампания по возращению ей исторического наименования. А уж «историки», доказывающие вредность текущего наименования, найдутся и ссылок на всякого рода «детоубийства» у них тоже найдется немало - лишь бы платили деньги. Как и найдутся представители «возмущенной общественности», театрально рвущие себе на груди рубаху: «мол, ну вот не могу я спокойно проезжать через станцию «Войковская». Варианты: не могу спокойно проезжать через «Киевскую» («украинцы Крым не отдают»), «Варшавскую» («поляки надоедают с Катынью»), «Улицу 1905 года» («революционеров не люблю»), «Парк культуры» («когда я слышу слово «культура», я хватаюсь за пистолет»).
И именно история с Войковым лишний раз демонстрирует нечистоплотность, поразительную суетливость этих псевдоисториков, а также показывает, кто и как постоянно подогревает градус взаимной ненависти в нашем обществе. Пожалуй, даже хорошо, если переименователи в данном случае добьются своего. Потому что если очередная эпидемия переименований начнется именно с Петра Войкова, то это не оставит уже никаких сомнений в сути всей компании. Были бы переименователи поумнее, не стали бы начинать с Войкова, выбрали какую-нибудь более очевидную фигуру. Например, есть Чапаевский переулок, назван в честь Василия Ивановича Чапаева. Основание для переименования простое: Чапаев во время гражданской войны много беляков порубал в капусту. Все это прекрасно знают, и повода для сомнений быть не может. Соответственно и незачем, выдавая фантазии за исторические факты, фальсифицировать историю. Насилие над памятью о героической личности, конечно, и в этом случае имело бы место, но, по крайней мере, не было бы насилия над самом историей.
Однако начали с Войкова, не стесняясь навешивать на него ярлыки. Войкова окрестили «детоубийцей» и «цареубийцей», не обращая внимание но то, что на самом деле нет никаких исторических фактов, свидетельствующих о непосредственном участии Войкова в расстреле царской семьи[2]. Что же касается косвенной причастности, то последняя не намного больше, чем причастность любого участника гражданской войны, воевавшего на стороне красных.
Но почему же часть людей так легко поверила ярлыкам? Возможно, многих сбила с толку кажущаяся сложность истории расстрела царской семьи. Различных версий, фантазий, да и просто клеветы вокруг этого дела намешано предостаточно. Достаточно сказать, что уже первый колчаковский следователь капитан А.Ф. Кирста склонялся к экзотической версии, будто бы Романовы вовсе не были расстреляны, а спаслись (впоследствии Кирста был отстранен от расследования и заменен следователем Н.А. Соколовым). Существует также ряд исследователей оспаривающих результаты генетической экспертизы останков царской семьи. Всё это, конечно, не добавляет делу ясности. Но при желании любой может самостоятельно разобраться в этой истории и адекватно оценить, где правда, а где ложь, где исторические факты, а где фантазии. Практические все имеющиеся по данному делу документы, так или иначе, представлены в Интернете. На государственном уровне в России велись и исторические исследования, и следствие, результаты которого собраны в Материалах правительственной Комиссии по изучению вопросов, связанных с исследованием и перезахоронением останков Российского Императора Николая II и членов его семьи[3] (для краткости будем далее именовать её «Правительственная комиссия»). Есть также воспоминания непосредственных организаторов и исполнителей расстрела, а также воспоминания белогвардейского (колчаковского) следователя Соколова, расследовавшего данное дело в 1918 году. Правительственная комиссия констатировала, что, не смотря на наличие ряда разночтений, воспоминания непосредственных участников вполне коррелируют с данными, собранными колчаковским следователем Соколовым. А вот мемуарные фантазии третьих лиц, которых, как говорится, даже и близко с местом трагедии не было, доверия не внушают и имеют серьезные противоречия с остальными данными. По результатам своей работы Правительственная комиссия подготовила специальную «Справку»[4], где проводится историческая реконструкция событий тех лет.
Вкратце перечислим, контексты упоминания Петра Войкова в тех документах, которые исследовала Правительственная комиссия.
Колчаковский следователь Соколов, проводивший наиболее полное расследование в период сразу же после событий 1918 года[5], упоминает Войкова лишь как человека, который уже после свершившегося расстрела распорядился выдать на складе пять пудов серной кислоты (по предположению следователя для уничтожения трупов) и ничего не пишет об участии Войкова в расстреле. Поскольку Войков является комиссаром Уральского совета по снабжению, то вполне логично, что складские операции проходили через него, но это уж слишком косвенное участие.
Ни один из непосредственных участников тех событий, перечисляя членов расстрельной команды, не указывает в ней Войкова.
В воспоминаниях чекиста Юровского, который является главным организатором расстрела, есть только упоминания о Войкове в том же контексте, что и у Соколова. Описывая свои действия через день после свершившегося расстрела, Юровский пишет «Начальником гаража или заместителем начальника военных перевозок, точно не помню, был товарищ Павел Петрович Горбунов, в настоящее время зам. Госбанка, сказал ему, что мне срочно нужна машина, он - «А, знаю для чего», и дал мне машину начальника. Поехал к начальнику снабжения Урала Войкову добывать бензин или керосин, а также серной кислоты, это на случай, чтобы изуродовать лица и, кроме того, лопаты. Все это я добыл»[6] Из этой фразы видно, видно, что Юровский обратился к Войкову уже постфактум, когда дело уже было сделано, и заранее даже не был уверен в успехе своего обращения (иначе к чему фраза «добывать»?).
Мемуары чекиста М.А. Медведева (Кудрина), непосредственного участника расстрела, упоминают Войкова тоже как участника, но не расстрела, а только лишь заседания Уральского совета, на котором осуждался вопрос, что делать с царской семьей[7]. Однако о том, как именно принималось решение Уралсоветом, было ли голосование по данному решению, кто голосовал «за», кто «против» и т.п. - Медведев ничего не сообщает. Никаких иных документов (протоколов, решений и т.п.) об этом заседании на настоящий момент не найдено. В большевистской партии того времени наряду с принципом подчинения меньшинства большинству была относительная свобода мнений. Поэтому вполне вероятно, что даже если решение Уральского совета было именно коллективным, Войков мог быть с ним не согласен, а потому и решил дистанцироваться от исполнения данного решения. Впрочем, данное решение вполне могло быть единоличным решением председателя Уралсовета А. Белобородова. М.А.Медведев указывает, что уже после казни царя Белобородов опасался, что В.И.Ленин привлечет его к ответственности за самоуправство с расстрелом Романовых без санкции ВЦИКа. По идее, в случае коллективного решения Белобородов должен был бы чувствовать себя намного более уверенно.
Но Войков, естественно, несет определенную ответственность за решение о расстреле царской семьи и как член Уральского совета (он нёс бы эту ответственность, даже если бы вообще не был на том заседании), и просто как член партии большевиков (ведь в конце концов партия это решение утвердила). Однако ответственность Войкова не настолько персонализирована, как это хотелось бы его современным хулителям. Они то в своей слепой ненависти выделяют Войкова из общего числа большевиков, основываясь именно на том, что он расстреливал сам лично (или хотя бы присутствовал при расстреле). Но, как видим, к этому нет никаких оснований в свидетельствах непосредственных участников событий. Откуда же тогда черпают свои данные ненавистники Петра Войкова? И как они сбивают с толку других людей?
Единственным подобным источником, который непосвященный человек может принять за исторический документ, являются мемуары Г.З.Беседовского[8]. Беседовский прямо утверждает, что Войков чуть ли не лично расстреливал царскую семью: «когда все стихло, Юровский, Войков и двое латышей осмотрели расстрелянных, выпустив в некоторых из них еще по несколько пуль или протыкая штыками… Войков рассказал мне, что это была ужасная картина. Трупы лежали на полу в кошмарных позах, с обезображенными от ужаса и крови лицами. Пол сделался совершенно скользким как на бойне... Уничтожение трупов началось на следующий же день и велось Юровским под руководством Войкова и наблюдением Голощекина и Белобородова… Войков вспоминал эту картину с невольной дрожью. Он говорил, что, когда эта работа была закончена, возле шахты лежала громадная кровавая масса человеческих обрубков, рук, ног, туловищ и голов». Впоследствии всё это обрастая дополнительными красочными «подробностями» перекочевало в публицистическое повествование «Последняя ступень» В.Солоухина и уже в таком виде было растиражировано авторами рангом помельче. К слову сказать, в качестве главного вдохновителя расправы с царем Беседовский указывает И.В.Сталина.
Какова же, однако, историческая ценность мемуаров Беседовского и насколько им можно доверять? Но чем они базируются? Может быть, Беседовский был участником тех событий? - Нет, не был. Может, он расследовал те события в составе следственной группы? Тоже нет. Был личным биографом Войкова? - Нет. Наконец, может он был профессиональным историком и раскопал важные документы в архивах? - Ни коем образом. Тогда на чем же основываются его сочинения? А вроде как Войков сам в пьяном виде рассказал свою историю Беседовскому. Причем проверить был такой пьяный разговор или нет - невозможно, Войков ко времени выхода мемуаров уже был убит. А поскольку Беседовский написал мемуары уже после того, как стал перебежчиком и стал сотрудничать с иностранными спецслужбами, то ценность их как исторического свидетельства вообще сомнительна. Подобные перебежчики (типичный пример - Суворов-Резун) были жизненно заинтересованы в набивании себе цены, равно как и в гонораре за успешно проданные мемуары. Сенсационность же является самым быстрым способом что-либо продать. Но что сенсационного мог рассказать в своих мемуарах Беседовский? Энциклопедия характеризует его так: «родился в семье торговца. В своей автобиографической книге «На путях к Термидору» (1931) писал, что на протяжении всей своей жизни страдал от тяжёлой наследственной психической болезни. В 1921 был переведён в наркоминдел Украины и назначен консулом, затем поверенным в делах УССР в Австрии (1922). С 1922 г. на дипломатических должностях от Украинской ССР, с 1923 г. от РСФСР в Польше (с 1924 года при П. Л. Войкове)». То есть его биография выглядит серо и скучно. Нет ни подвигов, ни даже злодейств. Остается один путь поднятия популярности собственных мемуаров: описать что-то из чужой жизни, а чтобы описание выглядело достоверно, надо обязательно выбрать фигуру, к которой имеешь хоть какое-то касательство. На а далее открывается простор для шизофренической фантазии, тем более, когда опровергать тебя некому, во-первых, персонажа твоего описания нет в живых, а даже если и был: книга то издается во враждебном пропагандистском лагере и никакой возможности для ответа у оклеветанного тобой быть не может. Ну а теперь подумаем вместе, что более вероятно. Петр Войков, советский дипломат (партийная кличка «интеллигент»), будучи ещё к тому же непосредственным начальником Беседовского, напился как свинья и стал смаковать перед своим подчиненным садистские подробности. Или же психически больной (по собственному признанию) эмигрант-невозвращенец Беседовский в погоне за сенсационностью дал волю своей собственной нездоровой фантазии? Вопрос риторический. Поэтому то следователь Правительской комиссии В.Соловьев (старший следователь по особо важным делам Главного следственного управления Следственного комитета при Прокуратуре Российской Федерации, именно он с 1993 года вплотную занимался уголовным делом по убийству Николая II и его семьи, когда оно было возбуждено в связи с найденным под Екатеринбургом захоронением) характеризует мемуары Беседовского как «источник крайне ненадёжный», и относительно Войкова ещё раз удостоверяет, что нет данных, подтверждающих его непосредственное участие в расстреле, как нет данных о том, что он выезжал в район захоронения[9].
И в научной литературе советского периода (в том числе Большой советской энциклопедии) ничего не говорится об участии Войкова в казни царя. А к чему советской историографии это скрывать, ведь сам факт расстрела царской семьи не отрицался? Расстрел, правда, не рассматривался как светлая страница советской истории, но всё-таки определенным образом объяснялся и частично оправдывался.
Часто в качестве косвенного подтверждения причастности Войкова к убийству царя, используют тот факт, что сам Войков был впоследствии убит, и вроде как монархисты (русский эмигрант Б.С.Коверда) сделали это именно как месть за расстрел царя. Но на самом деле и это не является историческим фактом. Коверда действительно застрелил Войкова. Но каковы были его конкретные мотивы? Именно ли месть человеку, расстрелявшего царя? Хотя такую версию выдвигает сам Коверда в мемуарах, есть все основания ей не доверять. В качестве отправной точки для «решения личного суда» Коверда, по его словам, использовал именно то самое косвенное упоминание в документах следователя Соколова и ещё ряд неназванных им источников (то есть: «слухов»). Но Соколов, как мы уже знаем, в своем детальном расследовании не называет Войкова в качестве непосредственного участника расстрела. А значит, и данных у Коверды явно было недостаточно. Поэтому есть все основания усомниться в истинных мотивах Коверды. Ведь для белоэмигрантских кругов гораздо важнее было не реализовать право монархической мести, а воспрепятствовать успехам молодой советской дипломатии, разрушить тот едва намечающийся хрупкий мир между СССР и его соседями, воспрепятствовать наметившейся тенденции к официальному мировому признанию СССР. А в этом плане полпред Войков был очень заманчивой мишенью. Сам Коверда на судебном процессе (его сразу же арестовали и судили) заявил, что его цель была убить Войкова как представителя власти СССР, что с посланником Войковым никогда не разговаривал, к нему претензий не имел, ни к какой политической организации не принадлежал, и что акт убийства он совершил сам, без чьего-либо внушения или соучастия… признает убийство Войкова, но виновным себя не признает, так как убил его за все то, что большевики совершили в России[10]. То есть, похоже, что никакого упоминания о месте конкретно за расстрел царя не прозвучало. А ведь если бы удалось представить на суде данный террористический акт как акт монархической мести, то это могло бы оказаться для Коверды важным смягчающим обстоятельством. Но он на это не пошел. Упоминание о якобы известном Коверде участии Войкова в убийстве царской семьи, появилось лишь через много лет в его мемуарах. Видимо, Коверда, лишь ознакомившись с опубликованными фантазиями Беседовского, решил «задним числом» скорректировать свою версию покушения. Ведь одно дело войти в историю как террорист, убийца дипломата, как борец-неудачник с большевизмом (цель то не была достигнута, мир с поляками разрушить не удалось), и совсем другое дело, войти в историю как благородный мститель.
Как видим, исходные исторические материалы четко делятся на две группы: заслуживающие доверия, и не заслуживающие такого. Причем чтобы отличить одни от других, не надо быть профессиональным историком, достаточно «включить» здравый смысл. Однако политическая конъюнктура упорно толкает на другой путь. Так и появляются псевдоисторические тексты и справки. Вот собственно образец подобной справки, которым и потрясают с трибуны члены фонда «Возращение»: «Справка Института Российской истории», подписана старшим научным сотрудником Института российской истории РАН, кандидатом исторических наук И.А. Курляндским, и научным сотрудником Института российской истории РАН, кандидатом исторических наук В.В. Лобановым[11]. В данной справке опять приводится ничего не доказывающее упоминание о кислоте у Соколова. Есть также ссылка на мемуары Медведева, но уже с двусмысленной формулировкой «Медведев (Кудрин) указывает Войкова в числе принявших решение об уничтожении семьи Николая II». Но как мы знаем, Медведев лишь упоминает, что Войков присутствовал на заседании совета, поэтому то более объективные историки используют другую фразу: «участвовал в принятии решения о расстреле царской семьи». Казалось бы, сказано одно и то же, но на самом деле здесь как с той запятой «казнить нельзя, помиловать». Ведь «участвовал в принятии решения» вовсе не означает, что был с этим решением согласен, мог и против выступать, а вот «был в числе принявших решение» - это уже ярлык. Возможно, так оно и было, но пока нет никаких документов, ни даже мемуарных свидетельств на этот счет, добросовестный историк должен воздержаться от категоричных суждений. Но добросовестный историк, прежде всего, не стал бы использовать сомнительные фантазии Беседовского, а у Курляндского и Лобанова именно цитирование этих фантазий занимает больше половины текста справки. Зато очень показательно, что совершенно не упоминается самый главный документ - воспоминания Юровского, непосредственного организатора расстрела, в то время как, к примеру, Правительственная Комиссия очень активно использует эти воспоминания (Курляндский и Лобанов же на выводы Правительственной комиссии ссылаются как на авторитетный для них источник). Не упоминаются мемуары Юровского по вполне понятной причине, Юровский как раз Войкова не называет ни как участника расстрела, ни даже как участвующего в принятие решения о расстреле[12]. Таким образом, данная справка фактически пронизана духом фальсификации истории.
Расстрел царской семьи - факт вполне исторический и советская историография его никогда не отрицала. Как конкретно и кем принималось данное решение - вопрос менее исследованный. Была ли это инициатива местных большевиков или директивный приказ из ЦК, в какой мере решение было коллегиальным или кто-то взял на себя смелость единоличного решения? В любом случае, партия большевиков открыто признала свою ответственность за данное решение, не стала оправдываться тем, что это местные товарищи наломали дров (хотя велика вероятность, что в действительности так и было). Последние исследования свидетельствуют о том, что инициатива в большей степени принадлежит именно местному Уральскому Совету, а не московскому центру[13], Вполне возможно, что к этому решению их подталкивал и кто-то из ЦК, но, во всяком случае, это был не Ленин. Ленин выступал против бессудной расправы, как и против того, чтобы дети царя разделили ответственность вместе с отцом.
История с расстрелом царской семьи в советское время никогда не выпячивалась и уж, тем более, никогда не использовалась для воспитания подрастающего поколения. Расстрел царя не отрицался, о гибели же семьи (а также царских слуг) старались лишний раз не упоминать, и, как правило, списывали её на неизбежные перегибы и жестокости, имеющие место во время любой из войн, особенно войны гражданской. Поскольку советская историография никогда не заостряла внимание на расстреле царской семьи, сейчас по прошествии времени, даже многие сторонники коммунистической идеи (не говоря уж о её противниках) не вполне понимают мотивов, которыми в свое время руководствовались уральцы. Сегодня, и с позиции позднесоветской морали, и с позиции современной европейской морали решение большевиков выглядит неоправданным и антигуманным. И возражать против этого нет смысла, однако можно попытаться понять тех людей, мысленно переместившись в ту историческую обстановку. Нельзя автоматически применять критерии современной морали к тому времени, как и нельзя забывать о том, что шла братоубийственная гражданская война. В период гражданской войны белый (в особенности монархический) террор ни в чем не уступал красному террору. Достаточно вспомнить бесчинства войск Колчака с необыкновенной жестокостью уничтожавшего не только большевиков и сочувствующих им крестьян, но даже и депутатов Учредительного собрания. Приказ Колчака гласил: «Гражданская война по необходимости должна быть беспощадной. Командирам я приказываю расстреливать всех захваченных коммунистов. Сейчас мы делаем ставку на штык». А вот выдержка из приказа подручного Колчака губернатора Енисейской и части Иркутской губерний генерал-лейтенанта С.Н. Розанова: «Начальникам военных отрядов, действующих в районе восстания: 1. При занятии селений, захваченных ранее разбойниками, требовать выдачи их главарей и вожаков; если этого не произойдёт, а достоверные сведения о наличности таковых имеются, - расстреливать десятого...»[14] С арестованными вообще не церемонились. Существовал такой приказ Юрьева: «Пусть арестованные молят бога, чтобы мы отогнали красных. Если красные приблизятся к городу ближе, чем на 3 версты, то арестантские помещения будут закиданы бомбами»[15].
Кто же, собственно говоря, те люди, кто сегодня разжигает ненависть к Войкову. Как пишет пресса, дебаты по поводу цареубийственной станции ведутся еще с 90-х, когда советские названия стали менять на дореволюционные. В 2007 году в столичную мэрию написала представитель Конгресса русских американцев Людмила Фостер с просьбой изменить название станции. В дальнейшем инициативу перехватывает фонд «Возвращение» (не понятно, что и кому возвращающий). Депутат от Единой России Владимир Мединский внес свою лепту. Последний позиционирует себя чуть ли не как ученый. Рекламой его псевдонаучной публицистики (книги «Мифы о России») была в свое время обвешана вся Москва. Журнал «Коммерсант-Власть»[17] подсчитал, что если бы Мединский честно платил за рекламу по рыночным расценкам, то сумма только за щитовую рекламу вышла бы как минимум в 32 млн руб. Но «заплатил» за него Юрий Михайлович Лужков, фактически (в виде недополученной прибыли) вынув эти деньги из карманов москвичей (у каждого жителя по три рубля). Какова научная ценность писаний Мединского - очень хорошо показал в свое время И.В. Курукин, доктор исторических наук, доцент, профессор Российского государственного гуманитарного университета в статье «Сказ об антирусских мифах и одолении оных богатырем-депутатом Владимиром Мединским»[18]. Впрочем, по словам того же «Коммерсант-Власть» даже те, кому подобную литературу полагается любить по долгу службы, сочли книгу непрофессиональной.
Естественно, подключились штатные и хорошо оплачиваемые пропагандисты типа Сванидзе или Ципко. Было очень забавно наблюдать как эти двое господ в прямом эфире «России 24» слово в слово пересказывают фантазии перебежчика Беседовского, выдавая их за исторические факты. Войков у них чего только не делал: и в царя стрелял, и штыком дочерей царя колол, и кислотой (почему то соляной) трупы поливал (когда успел только?). И плевать этим господам на документы Правительственной комиссии, на мемуары непосредственных участников, даже на выводы их любимого белогвардейского следователя. Есть заказ, деньги платят - надо отрабатывать.
Однако вышеназванные персоны являются всё-таки людьми вменяемыми. Между тем, даже беглый поиск по сети Интернет позволяет обнаружить массу материалов, созданных людьми совершенно иного рода, и наполненных текстами из набора типовых фраз: «при грядущем Царе-победители, естественно, вся жидовская нечесть и все предатели Русского Народа, по слову Преподобного Серафима, будут казнены… В планах мировой закулисы убийство Царя стояло на первом месте….убийство не носило характера политического или уголовного акта, оно имело сакральные и духовные причины, подлинная суть которых остается в тайне… рядом с Помазанником Божиим даже «самый яркий представитель отбросов рабочей среды» находит, «наконец, самого себя», по слову Императора… для жидовской нелюди запахло жареным… Происхождение жида-людоеда Юровского «окружено покровом тайны».
Вот и получается что новоявленные фальсификаторы истории, прикрываясь якобы благими намереньями, мостят дорогу к приходу на российскую землю в лучшем случае нового средневековья, а в худшем случае обыкновенного фашизма.
В заключение хочется сказать вот о чем. Переименователи в качестве последнего аргумента часто задают следующий вопрос: «Что должна ответить мать маленькому сыну, спросившего её «а кто такой был Петр Войков, на улице имени которого мы живем?» Да успокойтесь, правду она ответит: «Петр Войков советский дипломат, подло убитый врагами нашей родины». Впрочем, через некоторое время может добавиться ещё одна характеристика: «Петр Войков - это тот человек, которого оклеветали фальсификаторы истории, господа вроде Ципко и Сванидзе».