she shows me jesus at the bottom of the colt 45. something senseless
среди отрицательных черт своего сознания, которые у меня в упор не получалось и не получается излечить никакими дыхательными упражнениями и грязевыми ванными, было желание все разложить по полочкам. притом, разумеется, в нужном порядке. это, кажется, что-то от трехлетнего ребенка, который беззастенчиво говорит, что маму он любит больше, чем папу. потому что, как еще объяснить навязчивое желание понять, кого я люблю больше - акутагаву или довлатова, ленечку федорова или red hot chily peppers, первое, второе или десятое потерянное поколение. но это только иногда. ну и не о том (возможно, кто знает) речь.
ах нет. конечно, стоит упомянуть мою глубокую уверенность, что понятие "вкусовщины" придумали самолюбивые и очень ленивые люди. потому что, если еще существование понятия "твое - не твое" можно признать, согласиться с тем, что отличать гениального художника от талантливого ремесленника это дело вкуса - простите, но. вообще разговоры о кино и литературе (вот только, прости господи, не о философии) это самую малость больше сублимации на культурно-архетипическом уровне. и, кажется, дело не только в том, что наша жизнь недостаточно содержательна и в то же время чересчур сентиментальна, чтобы рассуждать о ней на трезвую голову. и даже чуть-чуть в стороне от осознания того, что это - безразмерная обучающая выборка с сильно ограниченной контрольной областью, где бабочка может повлиять на исход ядерной войны, а потому, увы, ни один шаг не отделим от предыдущих и будущих переходов через альпы.
еще, кажется, мне очень хотелось написать про неотделимость (или наоборот, отделимость) красоты от истины, но, боюсь, мои скудные способности к построению фраз не смогут удержать эту высокопарную гранату от разрыва, который заляпает все вокруг чем-то очень склизским. просто дело в том, что где-то класса с 9-го я был уверен в том, что мой любимый писатель - маркес, а, обнаружив на исходе первого курса альбом absolution, казалось, окончательно и бесповоротно отдал половину сердца мэттью беллами. а потом, как и водится взрослеющим людям, я почти избавился от максимализма, впрочем, кажется, исключительно для того, чтобы доставать его из-за пазухи, когда хочется мне (ну или, приходится признать, когда обстоятельства благоприятствуют), а не ему. это не всегда получается, конечно же, а главное, - многократно уже приведенное в оправдание этого же, кажется, максимализма (или немного другого м.) отсутствие гуманитарной привычки к спокойному накоплению заставляет двигаться от озарения до озарения, наслаивая уверенность в противоречащих друг другу вещах в забавный, но абсолютно несъедобный пирог.
как видите, абзацы становятся все больше, а логическая связь все пространнее. не помню, радовался ли я когда-то, что, как и в любой другой области, в которой границы собственных возможностей даже слишком понятны, но при этом конкретная линия слегка размыта, заниматься излиянием старающихся показаться оригинальными (не в смысле уникальности, а смысле наличия автора) мыслей преимущественно в письменной форме - это удовольствие абсолютно физиологического толка. примерно похожее на кайф восьмилетнего (и по какой-то непонятной ему причине напрочь лишенного друзей) мальчика, который посмотрел видеокассету "500 лучших голов чемпионатов мира" и тут же выбежал во двор, чтобы воллейбольным мячом обводить мусорки и забивать голы между двумя ножками желтой скамейки.
дело все, наверное в том, что на волнах преддипломной истерии (точнее, это было нечто вроде эмоционального серфинга) я перечитал почти всю библиографию джерома д. сэлинджера и ощутил новое и странное спокойствие. тут речь идет даже не каких-нибудь материях вроде "любимый писатель" (я бы не захотел заочно в одну секунду оказаться в числе мучительно презираемых им божьих тварей), а скорее о том, что я окончательно убедился, что вообще сама постановка вопроса об "одном из писателей" в корне ложна. условно говоря, я не понимаю, как можно прочитать "зуи" и не делить литературу на сэлинджера и все остальное. по-моему, если бы писателям и читателям не было бы настолько нечем занять себя, на нем литературу можно было бы заканчивать. вот, вот - а я еще говорю о том, что могу как-то повелевать максимализмом. посмеяться над ним - да, конечно, но повелевать, увы, еще рано.
просто то же самое, кажется, произошло и с беднягой мэтью. он, ведь, кажется, и сам из подросткового возраста так и не вылез, так что он бы меня простил. потому что с ним все осталось по-прежнему - настолько превратить музыку в чистое чувство, кажется, никто не смог. просто muse - это одна из. а, не к ночи будут помянуты, том йорк сотоварищи - это надмузыка. сам том давно, кажется, перешел чисто человеческие грани и границы, лишился пола, улыбки и прочих атрибутов нормального человеческого существа. джером д. до сих пор живет в метафизической башне, наказав или наказывая себя и мир за несовершенство, но все равно к нему очень хочется прилепить приставку "над". непонятно, на кой черт понадобилось вообще к чему-то что-то лепить, но, увы, - это единственная форма игры в теннис со стенкой. объяснить, что эти страницы обладают безупречной чистотой и, черт возьми, честностью к самим себе, что на каждое вяканье "я" там привязан грузик для всеобщего равновесия - после всей этой тягучей и громоздкой тирады (возможно, к слову, ее цель состояла исключительно в том, чтобы помучать l_intruse, написав хотя бы один пост, который был бы длиннее ее собственных, но не перепрыгивал бы (как обычно у меня, а не у нее) эмоциональных барьеров самобичующего эксгибиционизма) все равно невозможно, как и описать эфемерное, на долю секунды счастье почти религиозного толка, как и осчастливить пустоту улыбкой. just sweet hangover.