Изнасилования: кросскультурный анализ
Оригинал взят у wolf_kitses в Изнасилования: кросскультурный анализ.
Нашел интересную статью, где по типовой кросс-культурной выборке Мердока и Уайта (она представляет репрезентативную выборку известных к настоящему времени и описанных обществ, о ней и самом Мердоке здесь, за ссылку спасибо bdag_med) сравниваются культуры с разной степенью распространённости изнасилований, чтобы найти синдром признаков, отличающих культуры, где изнасилования обычны, часты, и даже в какой-то степени являются нормой в отношениях между женщинами и мужчинами, от культур, где они редки, почти отсутствуют, просто потому что взаимоотношения полов устроены так, что почти не приходят к такой развязке. Анализировали только насилие мужчины (или группы мужчин) в отношении женщин, хотя в ряде обществ есть информация об обратном насилии (скажем, во время оргиастических обрядов) или о гомосексуальном насилии женщин против женщин.
Результаты исследования позволяют «отказаться от обычного предположения, что сексуальное насилие является неотъемлемым стремлением мужской природы», и поддерживают точку зрения, что как всякое человеческое поведение, сексуальное насилие является выражением культурных сил, которые и определяют «законные», «незаконные» и невозможные формы удовлетворения полового чувства. Впервые эта идея была высказана Брониславом Малиновским в 1929 г.
Иными словами, сексуальное насилие есть производное насилия вообще и социализации мужчин на агрессию, свойственных культуре господства, и не встречается в обществах, где культура господства не развита. Сексуальное насилие отсутствует или является редким в 59% обществ, по которым есть соответствующая информация, и является «обычным, не атипичным» в 41% обществ (рис.1).
Наиболее ярко выраженным примером общества, где сексуальное насилие типично, является общество кисиев (Gusii) в юго-западной Кении. По судебным отчётам 55-56 гг. частота изнасилований здесь 47,2 случаев на 100000 населения в год, в городах США (общество которых относится к тому же типу) 13,85, в сельской местности США - 13,1 [...].
Обычное полое сношение мужчины и женщины кисиев рассматривают как акт, в котором мужчина преодолевает сопротивление женщины и причиняет ей боль. Жених почитается своими друзьями «настоящим мужчиной», если после брачной ночи новобрачная неспособна ходить, и он может хвастаться своими подвигами, если он заставил её кричать. Эти настроения «мужской гордости», активно подогреваются и поддерживаются старшими женщинами [дальше неаппетитное описание соответствующих ритуалов].
Таким образом, у кисиев законные гетеросексуальные сношения представляют собой агрессивную борьбу, включающую силу и причиняющее боль поведение. В обстоятельствах, не являющихся законными, гетеросексуальные столкновения квалифицируются как изнасилования тогда, когда девушка решает сообщить об этом акте. Ле Вин различает у кисиев три типа изнасилований: вытекающее из совращения, преднамеренное сексуальное насилие групп юношей, нападающих на одиноких девушек с соответствующим умыслом; насилие, связанное с похищением невесты.
[дальше опять описания].
Все они связаны с тем, что мужское ухаживание всегда является враждебным. Молодые мужчины в норме грубы с девушками, и их неприятие ухаживания обуславливает эскалацию агрессии. [...]
Фактически здесь изнасилование является вариантом нормального развития ухаживания мужчин за женщинами, своего рода «сбоем», или «несчастным случаем», который с «порядочной женщиной» не произойдёт, ну а «непорядочные» - чего их жалеть!
Данные о кисиях могут быть поставлены в кросс-культурную перспективу. По данным Брода и Грина мужское ухаживание является типично враждебным или частично враждебным в 26% обществ, информация о которых была доступна. Мужчины идут впереди в вербальных (не физических) попытках сближения в 40% обществ, женщины подстрекают мужчин к физической агрессии или желают её видеть в мужских сексуальных инициативах в 11% обществ, и наоборот - мужчины не предпринимают сексуальных инициатив или застенчивы и робки в 23% обществ.
В обществах, где сексуальное насилие типично, доминирует модель поведения типа кисиев, но она не является единственной. В нескольких обществах акт сексуального насилия служит сигналом готовности к браку и является церемониальным (и, судя по всему, развивается путём ритуализации взаимной борьбы «типа кисиев», а вовсе не является «актом мужского господства над женскими гениталиями», как то интерпретирует автор). Так, у народа кикуйю в центральной Кении акт сексуального насилия - часть инициации, необходимой для доказательства мужественности (Kuihara muunya - «замазать себя солью земли»). До этого юноша не мог иметь законных отношений с женщиной кикуйю и не мог жениться. В период инициации юноши бродили группами до ста человек в сельской местности, отыскивая подходящих женщин (идеальный вариант - замужняя женщина из другого племени). Та же модель характеризует поведение насильников в Филадельфии, исследованных Амиром.
[Дальше опять описания аналогичных обычаев у кикуйю, австралийских аборигенов аранда, на Маршалловых островах, у индейцев яномами и мундуруку. В двух последних случаях угроза сексуальным насилием ещё и способ удержать женщин подальше от мужских домов и мужских священных объектов, причём всегда угрожают не только изнасилованием, но также поколачиванием и обезображиванием].
Яномами практикуют особо жестокую форму мужского превосходства, включающую полигинию, частое избиение жён и групповое изнасилование захваченных женщин врага, при том что большинство военных походов совершается ради добычи жён (низкий социальный статус женщины приводит к убийству новорождённых девочек, и женщины брачного возраста оказываются в дефиците).
Ещё один вариант - у индейских племён охотников на бизонов Северной Америке изнасилование является средством наказания за прелюбодеяние. У чейенов (Cheyene) Великих Равнин существует практика «положить женщину в прерию» - оскорблённый муж блудливой жены приглашает всех неженатых членов своего военного сообщества на праздник в прерию, где каждый из них насилует эту женщину. Также омаха рассматривают «плохую женщину» как законную добычу для любого мужчины и т.д.
* * *
Что общего у всех столь разных культур, где изнасилование обычно или часто? Везде мужчины представлены как социальная группа, господствующая над женщинами и противостоящая им. Для них характерно, отношение к женщине как к собственности (или добыче) мужчины, объекту его ухаживаний, но не субъекту процесса. В случае групповых изнасилований «за прелюбодеяние»; к теме господствующей мужской группы добавляется тема экономического обмена, в которой мужчины действуют как агенты обмена, а женщины составляют средства обмена [скажем, брачный договор в мусульманском праве представляет собой договор купли-продажи, где женщина - не сторона договора, а предмет сделки].
Далее, отношения между родителями и детьми характеризуются тем, что 1) отец отчуждён от всех своих детей как глава семьи, но особенно от своих дочерей. Основная функция отца - наказывать, то есть для девочек в таких культурах самой ранней формой отношения к мужчинам является избегание и страх. Сын имеет близкое и зависимое отношение с матерью. В наибольшей степени это характерно для кисиев, но присуще и другим культурам, где часты изнасилования. В культурах, где изнасилования не так часты, значим характер отношения «отец - дочь»: если отцы в норме безразличны к дочерям, отчуждены и суровы, гораздо более вероятно, что сексуальное насилие будет присутствовать. То же верно и в случае, если отец вообще далёк от заботы о детях. Напротив, характер связи мать-сын (так, как она измерена в данном исследовании), не отражается на распространении сексуального насилия.
Данные о коррелятах сексуального насилия показаны на рис.2, кодировки состояния признаков в использованных переменных - табл.1 статьи. Они поддерживают гипотезы, что а) межгрупповое и межличностное насилие разыгрывается в том числе и в сексуальном насилии, б) распространённость сексуального насилия связано с господством и подавлением женщин мужчинами, укоренённым в соответствующих формах общ0ественной жизни, в) в мужском сексуальном насилии разыгрывается специфическая модель отношений между родителями и детьми, которая была описана выше, г) сексуальное насилие в отношении женщин является поведенческим выражением социальной идеологии мужского господства, укоренённой в соответствующих культурных формах, законной (хотя и «теневой») частью которых являются акты насилия.
Общества, лишённые перечисленных признаков «культуры господства», не знают и сексуального насилия, или оно там встречается как исключение.
У туарегов Сахары сексуального насилия не существует, и когда женщина отказывает мужчине, он никогда не настаивает, и не будет завидовать более удачливому товарищу. У пигмеев бамбути (лес Итури в Конго) юноша может содрать верхние кожаные одежды с женщины, если поймает её, но никогда не может иметь с ней отношения без её согласия. Американский антрополог Колин Тернбулл, который жил долго среди пигмеев и стал идентифицироваться с ними, в книге 1965 г. сообщает, что не знал ни одного случая изнасилований. У африканского народа нгондо монго (NkundoMongo) принуждение женщины к половому акту с помощью насилия совершенно необычно. Если женщина не даёт согласия, недовольный соблазнитель оставляет её, ругая изо всех сил.
И т.д., и т.п. - таких обществ много на всех континентах (рис.1).
Во всех свободных от сексуального насилия обществах не просто к женщинам относятся с уважением, а их хозяйственные и репродуктивные роли имеют высокий престиж. Главное, что в этих обществах вообще минимизировано насилие, отсутствует или минимальна социализация подростков на агрессию (с которой хорошо коррелирует частота убийств), и отношение людей к среде своего обитания характеризуется скорей выражением почтения, нежели желанием эксплуатации (особенно у охотников и собирателей). Для всех них характерно сексуальное равенство с пониманием того, что полы взаимодополнительны, выраженное в соответствующих ритуалах, межличностное насилие для всех них является необычным.
То есть неверно, что мужчины склонны к сексуальному насилию «от природы»; скорей там, где межличностное насилие по той или иной причине является стилем жизни, оно получает также и сексуальное выражение. В обществах, где мужчин воспитывают для господства, и межличностные отношения между мужчинами отмечены взрывом насилия, женщины обычно оказываются жертвами власти и контроля мужчин, частным случаем которых являются изнасилования. Этому же способствуют экономические и другие препятствия к браку, которые продлевают холостяцкую жизнь заметной части мужчин далеко за двадцать, строгие формальные ограничения на внебрачные сексуальные отношения женщин (связанными с представлениями о «женской чести», которую должны контролировать мужчины-родственники или сородичи) при нестрогих, но существующих запретах мужчин на сексуальные притязания к «чужим» женщинам при отсутствии физической сегрегации полов.
Следовательно, сексуальное насилие не существует само по себе и не детерминировано биологически, а является частью культурной конфигурации, включающей межличностное насилие, мужское господство и сексуальное разделение плюс соответствующее воспитание мальчиков и девочек, поддерживающее именно эти культурные нормы. А факторы, обеспечивающие становление и закрепление именно этой, а не иной культурной конфигурации, её устойчивое воспроизводство в меняющейся среде, связаны, понятное дело, с экономическими и социальными факторами, производительными силами, и производственными отношениями.
___
Как я писал в тематически смежной дискуссии «эксплуатация не ограничивается изнасилованиями. Домашняя эксплуатация отнюдь не лучше, вообще ведь восприятие женщины "как объекта" в сексе - явно производное от идеи превратить подругу или жену из самостоятельного человека в домработницу, и эти идеи воспитываются во вполне определённых культурах, а в других культурах с ними, наоборот, рвут. Собственно проблема в более общей идее что того, кто слаб и зависим, эксплуатировать не только можно, но и нужно, это как бы признак конкурентного превосходства индивида (а если не слаб и зависим - то надо сделать зависимым, на что и направлены "биологизаторские" обоснования).
UPD. База Мердока.
Нашел интересную статью, где по типовой кросс-культурной выборке Мердока и Уайта (она представляет репрезентативную выборку известных к настоящему времени и описанных обществ, о ней и самом Мердоке здесь, за ссылку спасибо bdag_med) сравниваются культуры с разной степенью распространённости изнасилований, чтобы найти синдром признаков, отличающих культуры, где изнасилования обычны, часты, и даже в какой-то степени являются нормой в отношениях между женщинами и мужчинами, от культур, где они редки, почти отсутствуют, просто потому что взаимоотношения полов устроены так, что почти не приходят к такой развязке. Анализировали только насилие мужчины (или группы мужчин) в отношении женщин, хотя в ряде обществ есть информация об обратном насилии (скажем, во время оргиастических обрядов) или о гомосексуальном насилии женщин против женщин.
Результаты исследования позволяют «отказаться от обычного предположения, что сексуальное насилие является неотъемлемым стремлением мужской природы», и поддерживают точку зрения, что как всякое человеческое поведение, сексуальное насилие является выражением культурных сил, которые и определяют «законные», «незаконные» и невозможные формы удовлетворения полового чувства. Впервые эта идея была высказана Брониславом Малиновским в 1929 г.
Иными словами, сексуальное насилие есть производное насилия вообще и социализации мужчин на агрессию, свойственных культуре господства, и не встречается в обществах, где культура господства не развита. Сексуальное насилие отсутствует или является редким в 59% обществ, по которым есть соответствующая информация, и является «обычным, не атипичным» в 41% обществ (рис.1).
Наиболее ярко выраженным примером общества, где сексуальное насилие типично, является общество кисиев (Gusii) в юго-западной Кении. По судебным отчётам 55-56 гг. частота изнасилований здесь 47,2 случаев на 100000 населения в год, в городах США (общество которых относится к тому же типу) 13,85, в сельской местности США - 13,1 [...].
Обычное полое сношение мужчины и женщины кисиев рассматривают как акт, в котором мужчина преодолевает сопротивление женщины и причиняет ей боль. Жених почитается своими друзьями «настоящим мужчиной», если после брачной ночи новобрачная неспособна ходить, и он может хвастаться своими подвигами, если он заставил её кричать. Эти настроения «мужской гордости», активно подогреваются и поддерживаются старшими женщинами [дальше неаппетитное описание соответствующих ритуалов].
Таким образом, у кисиев законные гетеросексуальные сношения представляют собой агрессивную борьбу, включающую силу и причиняющее боль поведение. В обстоятельствах, не являющихся законными, гетеросексуальные столкновения квалифицируются как изнасилования тогда, когда девушка решает сообщить об этом акте. Ле Вин различает у кисиев три типа изнасилований: вытекающее из совращения, преднамеренное сексуальное насилие групп юношей, нападающих на одиноких девушек с соответствующим умыслом; насилие, связанное с похищением невесты.
[дальше опять описания].
Все они связаны с тем, что мужское ухаживание всегда является враждебным. Молодые мужчины в норме грубы с девушками, и их неприятие ухаживания обуславливает эскалацию агрессии. [...]
Фактически здесь изнасилование является вариантом нормального развития ухаживания мужчин за женщинами, своего рода «сбоем», или «несчастным случаем», который с «порядочной женщиной» не произойдёт, ну а «непорядочные» - чего их жалеть!
Данные о кисиях могут быть поставлены в кросс-культурную перспективу. По данным Брода и Грина мужское ухаживание является типично враждебным или частично враждебным в 26% обществ, информация о которых была доступна. Мужчины идут впереди в вербальных (не физических) попытках сближения в 40% обществ, женщины подстрекают мужчин к физической агрессии или желают её видеть в мужских сексуальных инициативах в 11% обществ, и наоборот - мужчины не предпринимают сексуальных инициатив или застенчивы и робки в 23% обществ.
В обществах, где сексуальное насилие типично, доминирует модель поведения типа кисиев, но она не является единственной. В нескольких обществах акт сексуального насилия служит сигналом готовности к браку и является церемониальным (и, судя по всему, развивается путём ритуализации взаимной борьбы «типа кисиев», а вовсе не является «актом мужского господства над женскими гениталиями», как то интерпретирует автор). Так, у народа кикуйю в центральной Кении акт сексуального насилия - часть инициации, необходимой для доказательства мужественности (Kuihara muunya - «замазать себя солью земли»). До этого юноша не мог иметь законных отношений с женщиной кикуйю и не мог жениться. В период инициации юноши бродили группами до ста человек в сельской местности, отыскивая подходящих женщин (идеальный вариант - замужняя женщина из другого племени). Та же модель характеризует поведение насильников в Филадельфии, исследованных Амиром.
[Дальше опять описания аналогичных обычаев у кикуйю, австралийских аборигенов аранда, на Маршалловых островах, у индейцев яномами и мундуруку. В двух последних случаях угроза сексуальным насилием ещё и способ удержать женщин подальше от мужских домов и мужских священных объектов, причём всегда угрожают не только изнасилованием, но также поколачиванием и обезображиванием].
Яномами практикуют особо жестокую форму мужского превосходства, включающую полигинию, частое избиение жён и групповое изнасилование захваченных женщин врага, при том что большинство военных походов совершается ради добычи жён (низкий социальный статус женщины приводит к убийству новорождённых девочек, и женщины брачного возраста оказываются в дефиците).
Ещё один вариант - у индейских племён охотников на бизонов Северной Америке изнасилование является средством наказания за прелюбодеяние. У чейенов (Cheyene) Великих Равнин существует практика «положить женщину в прерию» - оскорблённый муж блудливой жены приглашает всех неженатых членов своего военного сообщества на праздник в прерию, где каждый из них насилует эту женщину. Также омаха рассматривают «плохую женщину» как законную добычу для любого мужчины и т.д.
* * *
Что общего у всех столь разных культур, где изнасилование обычно или часто? Везде мужчины представлены как социальная группа, господствующая над женщинами и противостоящая им. Для них характерно, отношение к женщине как к собственности (или добыче) мужчины, объекту его ухаживаний, но не субъекту процесса. В случае групповых изнасилований «за прелюбодеяние»; к теме господствующей мужской группы добавляется тема экономического обмена, в которой мужчины действуют как агенты обмена, а женщины составляют средства обмена [скажем, брачный договор в мусульманском праве представляет собой договор купли-продажи, где женщина - не сторона договора, а предмет сделки].
Далее, отношения между родителями и детьми характеризуются тем, что 1) отец отчуждён от всех своих детей как глава семьи, но особенно от своих дочерей. Основная функция отца - наказывать, то есть для девочек в таких культурах самой ранней формой отношения к мужчинам является избегание и страх. Сын имеет близкое и зависимое отношение с матерью. В наибольшей степени это характерно для кисиев, но присуще и другим культурам, где часты изнасилования. В культурах, где изнасилования не так часты, значим характер отношения «отец - дочь»: если отцы в норме безразличны к дочерям, отчуждены и суровы, гораздо более вероятно, что сексуальное насилие будет присутствовать. То же верно и в случае, если отец вообще далёк от заботы о детях. Напротив, характер связи мать-сын (так, как она измерена в данном исследовании), не отражается на распространении сексуального насилия.
Данные о коррелятах сексуального насилия показаны на рис.2, кодировки состояния признаков в использованных переменных - табл.1 статьи. Они поддерживают гипотезы, что а) межгрупповое и межличностное насилие разыгрывается в том числе и в сексуальном насилии, б) распространённость сексуального насилия связано с господством и подавлением женщин мужчинами, укоренённым в соответствующих формах общ0ественной жизни, в) в мужском сексуальном насилии разыгрывается специфическая модель отношений между родителями и детьми, которая была описана выше, г) сексуальное насилие в отношении женщин является поведенческим выражением социальной идеологии мужского господства, укоренённой в соответствующих культурных формах, законной (хотя и «теневой») частью которых являются акты насилия.
Общества, лишённые перечисленных признаков «культуры господства», не знают и сексуального насилия, или оно там встречается как исключение.
У туарегов Сахары сексуального насилия не существует, и когда женщина отказывает мужчине, он никогда не настаивает, и не будет завидовать более удачливому товарищу. У пигмеев бамбути (лес Итури в Конго) юноша может содрать верхние кожаные одежды с женщины, если поймает её, но никогда не может иметь с ней отношения без её согласия. Американский антрополог Колин Тернбулл, который жил долго среди пигмеев и стал идентифицироваться с ними, в книге 1965 г. сообщает, что не знал ни одного случая изнасилований. У африканского народа нгондо монго (NkundoMongo) принуждение женщины к половому акту с помощью насилия совершенно необычно. Если женщина не даёт согласия, недовольный соблазнитель оставляет её, ругая изо всех сил.
И т.д., и т.п. - таких обществ много на всех континентах (рис.1).
Во всех свободных от сексуального насилия обществах не просто к женщинам относятся с уважением, а их хозяйственные и репродуктивные роли имеют высокий престиж. Главное, что в этих обществах вообще минимизировано насилие, отсутствует или минимальна социализация подростков на агрессию (с которой хорошо коррелирует частота убийств), и отношение людей к среде своего обитания характеризуется скорей выражением почтения, нежели желанием эксплуатации (особенно у охотников и собирателей). Для всех них характерно сексуальное равенство с пониманием того, что полы взаимодополнительны, выраженное в соответствующих ритуалах, межличностное насилие для всех них является необычным.
То есть неверно, что мужчины склонны к сексуальному насилию «от природы»; скорей там, где межличностное насилие по той или иной причине является стилем жизни, оно получает также и сексуальное выражение. В обществах, где мужчин воспитывают для господства, и межличностные отношения между мужчинами отмечены взрывом насилия, женщины обычно оказываются жертвами власти и контроля мужчин, частным случаем которых являются изнасилования. Этому же способствуют экономические и другие препятствия к браку, которые продлевают холостяцкую жизнь заметной части мужчин далеко за двадцать, строгие формальные ограничения на внебрачные сексуальные отношения женщин (связанными с представлениями о «женской чести», которую должны контролировать мужчины-родственники или сородичи) при нестрогих, но существующих запретах мужчин на сексуальные притязания к «чужим» женщинам при отсутствии физической сегрегации полов.
Следовательно, сексуальное насилие не существует само по себе и не детерминировано биологически, а является частью культурной конфигурации, включающей межличностное насилие, мужское господство и сексуальное разделение плюс соответствующее воспитание мальчиков и девочек, поддерживающее именно эти культурные нормы. А факторы, обеспечивающие становление и закрепление именно этой, а не иной культурной конфигурации, её устойчивое воспроизводство в меняющейся среде, связаны, понятное дело, с экономическими и социальными факторами, производительными силами, и производственными отношениями.
___
Как я писал в тематически смежной дискуссии «эксплуатация не ограничивается изнасилованиями. Домашняя эксплуатация отнюдь не лучше, вообще ведь восприятие женщины "как объекта" в сексе - явно производное от идеи превратить подругу или жену из самостоятельного человека в домработницу, и эти идеи воспитываются во вполне определённых культурах, а в других культурах с ними, наоборот, рвут. Собственно проблема в более общей идее что того, кто слаб и зависим, эксплуатировать не только можно, но и нужно, это как бы признак конкурентного превосходства индивида (а если не слаб и зависим - то надо сделать зависимым, на что и направлены "биологизаторские" обоснования).
UPD. База Мердока.