Может ли Твиттер помочь жертвам изнасилования добиться справедливости?
Перевод статьи Аманды Хесс из интернет-журнала Slate, оригинал находится здесь. Кроме случаев, оговоренных особо, гиперссылки в тексте оставлены без изменений и ведут на англоязычные страницы.
Прошлым летом 16-летняя Саванна Дитрих (Savannah Dietrich) пошла на вечеринку, где она выпила и отключилась. Двое знакомых девушки, воспользовавшихся ее состоянием, изнасиловали ее и, сфотографировав происходящее, разослали снимки своим друзьям. Новость об этом разлетелась по школе, в которой училась Дитрих. Девушка «просто сидела в прострации и думала: кто уже увидел, кто знает?» Публичное унижение кульминировало в июне этого года, когда ее насильники пошли на сделку с правосудием, признавшись в сексуальном насилии и вуайеризме, и отделались, по словам Дитрих, символическим наказанием. Суд вынес предписание и самой пострадавшей: молчать подробностях изнасилования и судебных слушаний или получить 180 дней тюрьмы и выплатить штраф в размере 500 долларов.
Сначала Дитрих расплакалась. Затем она вышла в интернет. «Давайте, упрячьте меня за решетку», написала она в Твиттере, назвав имена своих насильников. «Я не собираюсь покрывать тех, кто превратил мою жизнь в настоящий ад». Эти мужчины не постеснялись выложить в общественный доступ фотографии изнасилования. Теперь они убедили суд засекретить дело. «Если обращение к закону привело к тому, что мне нельзя говорить о случившемся, то я сожалею о том, что обратилась к закону,» написала она на стене в Фейсбуке.
Чиновники и адвокаты жертв уже давно ищут ответа на вопрос, почему более половины жертв изнасилования не заявляют об этом в полицию. Судебные процессы по делам изнасилования могут быть долгими, изнурительными, унизительными, стигматизирующими, дорогими и в конечном итоге часто заканчиваются оправданием насильников. Но помимо всего этого, как показывает нам дело Дитрих, уголовное правосудие также может отнять у пострадавшей право рассказывать о том, что ей пришлось пережить. Сообщая о насильнике в официальные структуры, мы часто теряем возможность предупредить о нем социальные. И даже если история попадает в газеты - как в случае местного репортажа о Дитрих, которой теперь 17 - имена осужденных насильников часто остаются неназванными.
Сейчас пострадавшие часто сообщают об изнасиловании напрямую тем, кто больше всего нуждается в этой информации - другим женщинам, живущим в одном сообществе с насильником. Поступая таким образом, они рискуют собственным именем и репутацией ради изобличения насильника. В 2010 году 19-летняя студентка Американского университета Клои Рубенстайн (Chloe Rubenstein) через Фейсбук и Твиттер обнародовала имена двух мужчин, которые, по ее словам, изнасиловали несколько ее подруг. («ВНИМАНИЕ, ЖЕНЩИНЫ,» написала она «Это хищники, без жалости и сострадания к кому бы то ни было.») В 2007 году, группа женщин из колледжа Льюиса и Кларка в Портланде под предводительством Хелен Хантер (Helen Hunter) создали группу в Фейсбуке, называющую одного из их одногруппников «Е-ным насильником.» Когда администрация колледжа прознала об этом, его отстранили от занятий всего лишь на один семестр. Но пять лет спустя? Нагуглите его имя и вы увидите, что все новые обвинения в изнасиловании продолжают появляться в интернете.
Этой тактике присущи свои риски. Женщины, использующие неофициальные каналы для изобличения своих насильников, могут подвергнуться общественному порицанию за то, что они публично обвиняют людей, чья вина не была доказана судом - или же за то, что они чернят репутацию «мальчиков», которые совершили «ошибку». Дитрих грозит тюрьма*. Рубенстайн получала ночные звонки с угрозами от друзей ее насильников. Жертвы, не обладающие социальными привилегиями - Дитрих все-таки белая женщина среднего класса и выступает, опираясь на помощь семьи и юристов - могут получить еще меньше поддержки. Но цена молчания очень высока. В своей записи в Фейсбуке Дитрих написала, что ее насильники «дали всем понять, что со мной можно так поступать… они выставили меня шлюхой и увеличили для меня риск снова быть изнасилованной». Мы знаем, что подавляющее большинство насильников, совершающих насилие над знакомыми, являются серийными. Если система уголовной юстиции не в состоянии найти и изолировать этих хищников, то социальные медиа могут предложить свое решение этой проблемы. […]
-------------------------------------------------------------
void_hours: Джессика Валенти в статье «Как разоблачить насильника» продолжает тему публичного изобличения насильников как необходимой меры в обществе, где вероятность того, что насильник окажется в тюрьме, пренебрежимо мала и где общество предпочитает винить жертву, а не преступника.
В одном из моих любимых феминистских фильмов - «Город девушек» (Girls Town) - группа женщин, по горло сытых происходящим, пишет на стенах туалета своей школы имена мужчин, изнасиловавших их. Другие учащиеся присоединяются к ним, перечисляя своих насильников - от одноклассников до учителей - предупреждая других женщин и отвоевывая свои права на публичное пространство. […]
В нашей повсеместно распространенной культуре обвинения жертв и оправдания изнасилований, насильники [на русском языке здесь - void hours] преудобно устроились. Жертвы продолжают избегать системы правосудия, а если они и решаются обратиться в полицию, то, скорее всего, их самих обвинят в происшедшем - ужасная реальность, травмирующая жертв и прокладывающая дорогу новым изнасилованиям [на русском языке здесь - void_hours].
Так что идея сделать жизнь насильников менее комфортной - дать им понять, что будут последствия, включающие публичную огласку - меня вполне устраивает. Особенно с учетом того, как часто женщинам затыкают рот в вопросах сексуального насилия. В некоторых случаях это молчание обеспечивается социально-культурным давлением, но иногда запрет говорить принимает очень явные формы.
Например, в 2007 году, в штате Небраска во время судебных слушаний по делу изнасилования женщине и ее адвокатам было запрещено использование слов «изнасилование», «жертва», «сексуальное насилие» - даже «анализы, взятые у жертвы изнасилования» [термин судмедэкспертизы - «sexual assault kit» - void_hours] под предлогом того, что они могут настроить присяжных против обвиняемого. От Далии Литвик (Dahlia Lithwick):
В результате как защите, так и обвинению приходится использовать одно и то же слово «секс» для описания как акта сексуального насилия с применением силы, так и безобидного акта полового сношения по взаимному согласию. Что касается присяжных, им просто придется угадывать по лицу свидетельницы, о чем же идет речь.
Не могу представить себе, чтобы жертвам ограбления запретили использовать слово «ограбил» рассказывая о совершенном против них преступлении - но как только речь заходит о сексуальном насилии, всякая логика и подобие человеческой порядочности улетучиваются на глазах.
Мы живем в стране, где снятое на камеру групповое изнасилование завершается судом присяжных, не пришедших к единому мнению, где шутки об изнасиловании все еще считаются уморительными, и где серьезность сексуального насилия настолько тривиализирована, что задание написать реферат на тему изнасилований считается соразмерным наказанием для насильников.
Пострадавшие от изнасилования знают, что их ожидает стигма и позор, если они решатся заговорить. В таких условиях говорить о перенесенном сексуальном насилии - а уж тем более обращаться к правосудию - не просто тяжело, это настоящий акт героизма.
Запрет жертвам называть имена их насильников - или, в данном случае, даже называть происшедшее насилием - дает понять, что репутация насильников важнее, чем право жертвы говорить. Саванна Дитрих отказалась молчать. Поддерживать голоса жертв должно быть самоочевидным выбором - будь то сообщения в Твиттере, выступления на суде или надписи на стенах туалетов.
----------------------------------------------------------------------------------
* Саванна Дитрих не была привлечена к суду. Адвокаты мужчин отказались от заявления о привлечении Саванны Дитрих к ответственности за нарушение конфиденциальности, мотивируя это решение тем, что дело уже получило широкую огласку во всех подробностях и настаивать на наказании за нарушение предписания суда стало просто бессмысленным. - void_hours
Прошлым летом 16-летняя Саванна Дитрих (Savannah Dietrich) пошла на вечеринку, где она выпила и отключилась. Двое знакомых девушки, воспользовавшихся ее состоянием, изнасиловали ее и, сфотографировав происходящее, разослали снимки своим друзьям. Новость об этом разлетелась по школе, в которой училась Дитрих. Девушка «просто сидела в прострации и думала: кто уже увидел, кто знает?» Публичное унижение кульминировало в июне этого года, когда ее насильники пошли на сделку с правосудием, признавшись в сексуальном насилии и вуайеризме, и отделались, по словам Дитрих, символическим наказанием. Суд вынес предписание и самой пострадавшей: молчать подробностях изнасилования и судебных слушаний или получить 180 дней тюрьмы и выплатить штраф в размере 500 долларов.
Сначала Дитрих расплакалась. Затем она вышла в интернет. «Давайте, упрячьте меня за решетку», написала она в Твиттере, назвав имена своих насильников. «Я не собираюсь покрывать тех, кто превратил мою жизнь в настоящий ад». Эти мужчины не постеснялись выложить в общественный доступ фотографии изнасилования. Теперь они убедили суд засекретить дело. «Если обращение к закону привело к тому, что мне нельзя говорить о случившемся, то я сожалею о том, что обратилась к закону,» написала она на стене в Фейсбуке.
Чиновники и адвокаты жертв уже давно ищут ответа на вопрос, почему более половины жертв изнасилования не заявляют об этом в полицию. Судебные процессы по делам изнасилования могут быть долгими, изнурительными, унизительными, стигматизирующими, дорогими и в конечном итоге часто заканчиваются оправданием насильников. Но помимо всего этого, как показывает нам дело Дитрих, уголовное правосудие также может отнять у пострадавшей право рассказывать о том, что ей пришлось пережить. Сообщая о насильнике в официальные структуры, мы часто теряем возможность предупредить о нем социальные. И даже если история попадает в газеты - как в случае местного репортажа о Дитрих, которой теперь 17 - имена осужденных насильников часто остаются неназванными.
Сейчас пострадавшие часто сообщают об изнасиловании напрямую тем, кто больше всего нуждается в этой информации - другим женщинам, живущим в одном сообществе с насильником. Поступая таким образом, они рискуют собственным именем и репутацией ради изобличения насильника. В 2010 году 19-летняя студентка Американского университета Клои Рубенстайн (Chloe Rubenstein) через Фейсбук и Твиттер обнародовала имена двух мужчин, которые, по ее словам, изнасиловали несколько ее подруг. («ВНИМАНИЕ, ЖЕНЩИНЫ,» написала она «Это хищники, без жалости и сострадания к кому бы то ни было.») В 2007 году, группа женщин из колледжа Льюиса и Кларка в Портланде под предводительством Хелен Хантер (Helen Hunter) создали группу в Фейсбуке, называющую одного из их одногруппников «Е-ным насильником.» Когда администрация колледжа прознала об этом, его отстранили от занятий всего лишь на один семестр. Но пять лет спустя? Нагуглите его имя и вы увидите, что все новые обвинения в изнасиловании продолжают появляться в интернете.
Этой тактике присущи свои риски. Женщины, использующие неофициальные каналы для изобличения своих насильников, могут подвергнуться общественному порицанию за то, что они публично обвиняют людей, чья вина не была доказана судом - или же за то, что они чернят репутацию «мальчиков», которые совершили «ошибку». Дитрих грозит тюрьма*. Рубенстайн получала ночные звонки с угрозами от друзей ее насильников. Жертвы, не обладающие социальными привилегиями - Дитрих все-таки белая женщина среднего класса и выступает, опираясь на помощь семьи и юристов - могут получить еще меньше поддержки. Но цена молчания очень высока. В своей записи в Фейсбуке Дитрих написала, что ее насильники «дали всем понять, что со мной можно так поступать… они выставили меня шлюхой и увеличили для меня риск снова быть изнасилованной». Мы знаем, что подавляющее большинство насильников, совершающих насилие над знакомыми, являются серийными. Если система уголовной юстиции не в состоянии найти и изолировать этих хищников, то социальные медиа могут предложить свое решение этой проблемы. […]
-------------------------------------------------------------
void_hours: Джессика Валенти в статье «Как разоблачить насильника» продолжает тему публичного изобличения насильников как необходимой меры в обществе, где вероятность того, что насильник окажется в тюрьме, пренебрежимо мала и где общество предпочитает винить жертву, а не преступника.
В одном из моих любимых феминистских фильмов - «Город девушек» (Girls Town) - группа женщин, по горло сытых происходящим, пишет на стенах туалета своей школы имена мужчин, изнасиловавших их. Другие учащиеся присоединяются к ним, перечисляя своих насильников - от одноклассников до учителей - предупреждая других женщин и отвоевывая свои права на публичное пространство. […]
В нашей повсеместно распространенной культуре обвинения жертв и оправдания изнасилований, насильники [на русском языке здесь - void hours] преудобно устроились. Жертвы продолжают избегать системы правосудия, а если они и решаются обратиться в полицию, то, скорее всего, их самих обвинят в происшедшем - ужасная реальность, травмирующая жертв и прокладывающая дорогу новым изнасилованиям [на русском языке здесь - void_hours].
Так что идея сделать жизнь насильников менее комфортной - дать им понять, что будут последствия, включающие публичную огласку - меня вполне устраивает. Особенно с учетом того, как часто женщинам затыкают рот в вопросах сексуального насилия. В некоторых случаях это молчание обеспечивается социально-культурным давлением, но иногда запрет говорить принимает очень явные формы.
Например, в 2007 году, в штате Небраска во время судебных слушаний по делу изнасилования женщине и ее адвокатам было запрещено использование слов «изнасилование», «жертва», «сексуальное насилие» - даже «анализы, взятые у жертвы изнасилования» [термин судмедэкспертизы - «sexual assault kit» - void_hours] под предлогом того, что они могут настроить присяжных против обвиняемого. От Далии Литвик (Dahlia Lithwick):
В результате как защите, так и обвинению приходится использовать одно и то же слово «секс» для описания как акта сексуального насилия с применением силы, так и безобидного акта полового сношения по взаимному согласию. Что касается присяжных, им просто придется угадывать по лицу свидетельницы, о чем же идет речь.
Не могу представить себе, чтобы жертвам ограбления запретили использовать слово «ограбил» рассказывая о совершенном против них преступлении - но как только речь заходит о сексуальном насилии, всякая логика и подобие человеческой порядочности улетучиваются на глазах.
Мы живем в стране, где снятое на камеру групповое изнасилование завершается судом присяжных, не пришедших к единому мнению, где шутки об изнасиловании все еще считаются уморительными, и где серьезность сексуального насилия настолько тривиализирована, что задание написать реферат на тему изнасилований считается соразмерным наказанием для насильников.
Пострадавшие от изнасилования знают, что их ожидает стигма и позор, если они решатся заговорить. В таких условиях говорить о перенесенном сексуальном насилии - а уж тем более обращаться к правосудию - не просто тяжело, это настоящий акт героизма.
Запрет жертвам называть имена их насильников - или, в данном случае, даже называть происшедшее насилием - дает понять, что репутация насильников важнее, чем право жертвы говорить. Саванна Дитрих отказалась молчать. Поддерживать голоса жертв должно быть самоочевидным выбором - будь то сообщения в Твиттере, выступления на суде или надписи на стенах туалетов.
----------------------------------------------------------------------------------
* Саванна Дитрих не была привлечена к суду. Адвокаты мужчин отказались от заявления о привлечении Саванны Дитрих к ответственности за нарушение конфиденциальности, мотивируя это решение тем, что дело уже получило широкую огласку во всех подробностях и настаивать на наказании за нарушение предписания суда стало просто бессмысленным. - void_hours