О своих друзьях-«афганцах»
Опубликовано в Воентернете
Продолжаю рассказывать о своих друзьях-«афганцах» в связи с 25-летием окончания той войны.
Если не считать тех, кто получил золотую звезду за штурм дворца Амина, то первым Героем (из армейских, живых) стал офицер-десантник Сергей Козлов.
12 февраля 1980 года командир роты старший лейтенант Козлов получил задачу путем десантирования с вертолетов высадиться на берегах реки Кокча, отбить у моджахедов мост, ни в коем случае не допустив его подрыва. Мост, объяснили Козлову, имеет стратегическое значение, по нему на северо-восток проследует наша большая колонна - надо обеспечить ее проход и ждать обратного возвращения. По данным разведки объект охранялся «духами» числом около 150 человек.
Но когда роту десантировали, то сразу выяснилось, что их бросили на группировку численностью никак не меньше полка.
Рота против полка? Да к тому же «духи» в обороне, у себя дома… Будут драться, как дьяволы. А у него - необстрелянный молодняк.
Одним своим концом, там, на противоположном берегу, мост почти упирался в довольно высокую глиняную башню, превращенную теперь в дот: из каждого окна - по вспышкам было видно - оттуда били крупнокалиберные пулеметы и «Калаши». Идти на мост цепью - значит оставить убитыми и ранеными не один десяток человек. Да и поднять ли солдат в цепь? Страшно даже чуть-чуть высунуть голову из-за камня: так густо летит свинец. И будет ли оправданной победа, добытая путем таких жертв.
Другу своему, командиру третьего взвода Араму Авакяну, которого никто не звал Арамом, а все звали почему-то Володей, сказал (именно сказал, а не скомандовал - чтобы было доходчивее):
-Я сейчас пойду к башне, а ты в это время организуй огонь из всех стволов по окнам.
Маленький бородатый Авакян кивнул и, пригнувшись, бросился было к своему взводу, но тут же вернулся, очумело уставился и переспросил:
-Командир, я не понял: кто пойдет к башне? Какой взвод?
-Я пойду. Действуй!
-А-а, - опять ничего не понял Авакян, но переспрашивать уже не стал.
Сергей махнул Авакяну рукой и, едва шквал огня обрушился на башню, поднялся во весь рост и побежал вперед. Один.
Если верно говорится, что смелого пуля боится, то здесь был как раз тот самый случай. И еще невероятное, фантастическое везение.
Козлов бежал по мосту, открытый со всех сторон, бежал так, как никогда не бегал в своей жизни, и сотни глаз следили за этим бешеным спринтом - одни с надеждой, другие с ненавистью. Когда потом Сергея спрашивали, что он чувствовал, обдуваемый свинцовым ветром, он отвечал: «Было очень жарко, спина вмиг стала мокрой». А дело, напомним, происходило зимой, шел снег, стоял мороз градусов десять.
Добежав целым и невредимым до траншеи за мостом, он забросал ее гранатами, в три прыжка оказался прямо у подножия башни и остальные гранаты, не мешкая, швырнул в ее нижние окна. Тут Калимулин оказался вдруг рядом, рядовой, он вслед за командиром побежал. Калимулин еще гранат принес, они тоже в башню полетели без промедления. Потом Калимулин решил еще ближе к окнам подобраться, две перебежки сделал, а на третьей пуля его сразила.
Башня уже внутри горела, дым из всех щелей валил, а оттуда все равно стреляли. Потом всю ее сотряс страшной силы взрыв - запасы тола, хранившиеся там, довершили дело. Груда дымящихся развалин осталась от башни…
Бойцы, «заведенные» дерзостью своего командира, довольно быстро подавили сопротивление других очагов обороны, вытеснив оставшихся моджахедов в горы. К 14. 00 все было закончено.
Я нашел его ранним летом 1981 года в плавнях Сеистана, это на границе с Ираном, на востоке, он там воевал со своим батальоном. Добродушный, голубоглазый и могучий, словно русский богатырь, он сразу и навсегда внушал симпатию. Написал про десантника очерк и передал его в «Комсомолку». Спустя какое-то время, получив газету, пришел в ужас: цензура безжалостно переписала весь мой текст. И теперь из него выходило так, будто Сережа на учениях проявил смекалку, действовал согласно уставам, и за это ему было присвоено звание Героя. Такое было время. Такие печатали глупости.
Мы стали дружить. Будучи слушателем Военной академии, Сережа часто бывал в нашей редакции. Но потом командирская судьба его не сложилась. И виной тому стала извечная русская беда. Так и сгорел молодым. А может, и Афган тому виной.
Владимир Снегирев