Сталин против Сталина
Хочу привести показательный пример того, как Сталин в своей жизни говорил разные вещи в разные времена -- соотносясь с обстановкой. Когда так поступал кто-то из его противников, сталинисты квалифицируют это как "оппортунизм", "предательство" и пр.
Ну что ж, смотрим, что и когда писал и говорил Сталин. Для этого я перепечатал отрывок из статьи доктора экномических наук Отто Лациса "Перелом", носящий название, что в заголовке. Статья опубликована в сборнике "Суровая драма народа", Москва, Политиздат, 1989 г., стр.83 -- 92.
"1921 год. В статье "Партия до и после взятия власти" Сталин пишет о хозяйственном строительстве:
"Процесс этот будет, несомненно, медленный и болезненный, но он неизбежен, неотвратим и от того, что некоторые нетерпеливые товарищи нервничают, требуя высоких результатов и эффектных операций, неизбежность не перестает быть неизбежностью" (Сталин И.В. Соч. Т. 5. с.109).
1924 год. "Об основах ленинизма":
"Едва ли нужно доказывать, что выполнить эти задачи в короткий срок, провести все в несколько лет -- нет никакой возможности" (Там же, Т.6. с.111). Это об основных задачах социалистического строительства. Как тут не вспомнить знаменитое изречение пятилетки: или мы пробежим это расстояние в несколько лет или нас сомнут.
1925 год. Доклад "К итогам работы XIV конференции РКП(б)":
"Некоторые товарищи, исходя из факта дифференциации деревни, приходят к тому выводу, что основная задача партии -- это разжечь классовую борьбу в деревне. Это неверно. Это -- пустая болтовня. Не в этом теперь наша главная задача. Это -- перепевы старых меньшевистских песен из старой меньшевистской энциклопедии. Главное теперь вовсе не в том, чтобы разжечь классовую борьбу в деревне. Главное теперь состоит в том, чтобы сплоитить середняков вокруг пролетариата, завоевать их вновь. Главное теперь состоит в том, чтобы сомкнуться с основной массой крестьянства, поднять её материальный и культурный уровень и двинуться вперед вместе с этой основной массой по пути к социализму". (Там же. Т. 7, с.122-123).
Дальше:
"Но как включить крестьянское хозяйство в систему хозяйственного строительства? Через кооперацию. Через кооперацию кредитную, кооперацию сельскохозяйственную, кооперацию потребительскую, кооперацию промысловую. Таковы те пути и дорожки, через которые медленно, но основательно должно включиться крестьянское хозяйство в общую систему социалитсческого строительства". (Там же, с.125).
Вот как -- "медленно, но основательно"! И ещё:
"Необходимо, чтобы коммунисты в деревне отказались от уродливых форм администрирования. Нельзя выезжать на одних лишь распоряжениях в отношении к крестьянству. Надо научиться терпеливо разъяснять крестьянам непонятные для них вопросы, надо научиться убеждать крестьян, не щадя нат это дело ни времени, ни усилий". (Сталин И.В. Соч. Т.7, с.126-127).
Но дело не только в этих и других правильных словах, которые говорил Сталин в то время. Дело ещё в тех словах, которые он не говорил. Ни слова не было сказано о борьбе с кулаками даже по поводу того, что за ними идут середняки. Отвоевать середняков -- и только. Это, конечно, не означало, что большинство ЦК, возглавляемое Сталиным, стало лучше относиться к кулакам. В этом проявилось опять-таки отношение к середняку, к методам его "отвоевания", ибо практически почти невозможно идти в деревню с административной дубиной -- пусть даже с намерением применять её только против кулака -- и не затронуть середняка. Предположим даже, что везде удалось точно различить, где кулака, а где середняк (на партийных съездаъх и конференциях в то время не раз говорили, что точно различить нельзя). Предположим, что непосредственно ни один середняк не задет. Меня не тронули -- тронули только соседа. Но будет ли у меня доверие к тому, кто "тронул"? Захочу ли я укреплять хозяйство, если знаю: как только укреплю -- стану кулаком, которого власти преследуют? Как в 1921 году допущение капиталистов было уступкойне им, а крестьянам, так в 1924--25-м послабления кулакам были уступкйо не им, а середнякам. И верно обратное: административный нажим на кулака неизбежно затрагивает в той иили иной степени и середняка.
А в заключительном слове на XIV съезде Сталин прямо дал понять, что и единение с середняком против кулака не следует понимать как объявление войны кулаку. Вот что он говорил по поводу содержавшегося в книге Ларина положения о соглашении с середняком:
"Это верно, что он в своей книге оговаривается об этом, утверждая, что нейтрализация недостаточна для нас, что нам нужно сделать "шаг дальше" в сторону "соглашения с середняком против кулака". Но тут, к сожалению, припутывается тов.Лариным его схема "второй революции" против засилья кулака, что не разделяется нами, что сближает его с Зиновьевым и что заставляет меня несколько отмежеваться от него" (Там же, с.373).
Попозже, года через три-четыре, очень уместно было бы вспомнить, что Сталин отмежевывался от такой "второй революции", и не где-нибудь, а на съезде, поддержавшем его против оппозиции.
1925 год вообще дал множество подтверждений того, что новая линия в деревне разработана сталинским большинством ЦК (конкретно -- комиссией Молотова) не как кратковременный тактический шаг, а основательно, как полиитка всерьез и надолго. Вот "Вопросы и ответы" Сталина -- июньская речь в Свердловском университете. Вопрос ему был поставлен -- прямее некуда: "Как вести борьбу с кулачеством, не разжигая классовой борьбы?" Отвечая, Сталин перечисляет три главных фронта классовой борьбы в сфере отношений города и деревни. Первый -- отношения государства с крестьянством в целом по линии установления цен на промышленные и сельскохозяйственные продукты ии нормализация налогового дела. Второй -- отношения власти с кулачеством по линии ликвидации спекулятивных цен на сельхозпродукты и переложения основного бремени налогов на кулака. Третье -- фронт борьбы между деревенской беднотой и кулаками. Разбирая затем всё подробно, Сталин убедительно доказывает, что на первом фронте (это почти само собой разумеется), но ина фтором и третьем можно и нужно разрешать классовые противоречия, не разжигая классовой борьбы (см. Сталин И.В. Соч. Т. 7, с.173). В частности, о борьбе против спекулятивных цен кулаков:
"...Мы здесь также не заинтересованы в разжигании классовой борьбы... Мы вполне можем и должны обойтись здесь без разжигания борьбы и связанных с ней осложнений". Как? овтет убедителен: "Мы можеи и должны держать в распоряжении государства достаточные продовольственные запасы, еобходимые для того, чтобы давить на продовольственный рынок, вмешиваться в дело, когда это необходимо, поддерживать цены на приемлем для трудящихся масс уровне и срывать, таким образом, спекулянтские махинации кулачества". (Там же. с.179).
Далее сообщалоь об успехах такой политики: сохранили низкие цены на хлеб и заставили кулака в ряде районов капитулировать, выбросить на рынок хлебные запасы по невысоким ценам.
Ненужность "разжигания2 классовой борьбы доказывалась и в отношение третьего "фронта" борьбы с кулаком, но этот вопрос наиболее четко освещен в сталинском докладе XIV съезду:
"Надо дать лозунг бедноте, чтобы она стала наконец на свои собственные ноги, чтобы она при помощи Коммунистической партии и при помощи государства организовалась в группы, училась на арене Советов, на арене кооперации, на арене кресткомов и на всех аренах деревенской общественности бороться с кулаком, но бороться не путем обращения в ГПУ, а путем политической борьбы, путём организованной борьбы. Только так можно закалить бедноту, только так можно организовать бедноту вместо иждивенческой группы создать опору пролетариата в деревне". (Там же. с.333).
Формулировки тго же доклада в отношении промышленности не оставляют сомнений, кому принадлежат соответствующие фразы в резолюции съезда. Вот сталин отстаивает генеральную линию, которая "требует максимального развертывания нашей промышленности, однако в меру и в соответствии с теми ресурсами, которые у нас есть". Вот рассуждает: "Можно было бы положить вдвое больше ассигновок на развертывание промышленности, которого мы не выдержали бы ввиду большого недостатка свободных капиталов и на почве которого мы наверняка сорвались бы..." И ешё: "...в дальнейшем развитие нашей промышленоости будет идти, по всей вероятнсоти, не таким быстрым темпом, каким оно шло до сих пор". Вот втолковывает настойчиво: "..Мы должны строить с резервами, нам необходимы резервы, которые могли бы покрывать наши прорехи... нам нужно усвоить себе мысль о необходимости накопления резервов" (Сталин И.В. Соч. Т. 7. с.229, 302, 315, 301, 340). Что ж, запомним это слово -- резервы.
1926 год. Это уже по всем прописям -- первый год индустрализации, первый год развития промышленности в новых условиях, принципиально отличающихся от условий периода восстановления. изменилась ли позиция Сталина? Ни на йоту. Вот его доклад "О хозяйственном положении Советского Союза и политике партии":
"То же самое надо сказать о темпе нашего накопления, о резервах, имеющихся в нашем распоряжении для развития нашей промышленности. У нас любят иногда строить фантастические промышленные планы, не считаясь с нашими ресурсами. Люди забывают иногда, что нельзя строить ни промышленных планов, ни ни тех или иных "широких" или "всеобъемлющих" прелдприятий без известного минимума средств, без известного минимума резервов. Забывают об этом и забегают вперед". (Там же. Т. 8, с.131). И дальше: "Командный состав в армии, отрывающийся от своей армии и теряющий с нею связь, не есть командный состав. Равным образом индустрия, отрывающаяся от народного хозяйства в целом и теряющая с ним связи, не может быть руководящим началом народного хозяйства". (Там же, с.132).
В докладе на XV партконференции 9ноябрь 1926 года) Сталин говорит, что оппозиционый блок "скатывается... на путь "сверхчеловеческих" прыжков и "героических" вторжений в область объективного хода вещей. Отсюда... требование индустриализировать нашу страну чуть ли не в полгода и т.д. Отсюда авантюризм в политике оппозиционного блока (она же -- теория троцкизма) о перепрыгивание через крестьянство у нас, в нашей стране, в деле индустриализации нашей страны..." (Там же, с.282--283).
В том же докладе звучит ещё один мотив, котрый настойчиво повторялся в разных выступлениях:
"троцкий, видимо, не признает того положения, что индустриализация может развиваться у нас лишь через постепенное улучшения материального положения трудовых масс деревни... отсюда практические предложения оппозиционного блока насчет поднятия отпускных цен, налогового режима на крестьянство и т.д., предложения, ведущие не к укреплению экономического сотрудничества между пролетариатом и крестьянством, а к его разложению..." (Там же, с.290).
1927 год. Речь "Троцкисткая оппозиция прежде итеперь". Сталин подводит итог целого периода развития, подтверждая правильность политики:
"Каково было положение у нас два-три года тому назад? Вы знаете, что положение в деревне было у нас тогда тяжелое. Наших председателей волостных исполнительных комитетов и вообще сельских работников не всегда признавали и нередко подвергали террору . Селькоров встречали обрезами. Кое-где, особенно на окраинах, мы имели бандитские выступления. А в такой стране как Грузия, мы имели даже восстания. Естественно, что в такой обстановке кулак забирал силу, середняк сплачивался вокруг кулака, а беднота распылялась. Особенно тяжело отзывался на положении страны тот факт, что производительные силы деревни росли чрезвычайно медленным темпом, часть пахотных земель совершенно не обрабатывалась, посевная площадь представляла каких-нибудь 70--75% довоенной площади. Это было в период до XIV конференции нашей партии. На XIV конференции партия предприняла ряд мероприятий в виде некоторых уступок в пользу середняка, рассчитанных на то, чтобы двинуть вперед крестьянское хозяйство более быстрым темпом, увеличить производство продовольственных и сырьевых продуктов сельского хозяйства, установить прочный союз с середняком и двинуть вперед дело изоляции кулачества. На XIV съезде нашей партии оппозиция, во главе с Зиновьевым и Каменевым, попыталась подорвать эту политику партии, предлагая заменить её, по сути дела, политикой раскулачивания, политикой восстановления комбедов. Это была, по сути дела, политика восстановления гражданской войны в деревне. Партия отбила эту атаку оппозиции..." (Сталин И.В. Соч. Т. 10, с.196--197).
Это -- оп рошлом. Ещё интерснее, что говорил Сталин в 1927 году о будущем деревни. В беседе с иностраннымии рабочими делегатами (5 ноября) ему был задан вопрос: "Как думаете вы осуществить коллективизм в крестьянском вопросе?" Он отвечал:
"Мы думаем осуществить коллективизм в сельском хозяйстве постепенно, мерами экономического, финансового и культурно-политического порядка". (Там же, с.221).
Далее сталин показывает,ч то в снабжении деревни различными промышленными товарами доля кооперации и государственной торговли достигла 70--100 процентов, в закупке крестьянсокго хлеба -- свыше 80, в закупке сырья для промышленности -- почти 100 процентов. Тем самым государственное плановое начало уже внедрилось в сельское хозяйство. Размеры производства, цены, качество хлопка. сахарной свеклы и т.п. определяют путем котрактации государственные синдикаты, а не игра сил на неорганизованном рынке. Сталин заключает: "...можно сказать с уверенностью, что все отрасли сельского хозяйства, не исключая производство хлеба, постепенно будут переходить на этот путь развития. А этот путь есть прямой подход к коллективизации сельского хозяйства". Но что касается "всеохватывающей коллективизации", то "к этому дело ещё не пришло и не скоро придет". Почему? Потому, между прочим, что на это нужны громадные финансы, которых ещё нет у нашего государства, но которые будут, несомненно, скапливаться с течением времени". (Там же, с.225).
Вот какие умные речи говорил генеральный секретарь в 1927 году. Он и об индустриализации судил в ту пору с не меньшей осмотрительностью. Его позиция в докаде на XV съезде (декабрь) почти безупречна. Раздел, посвящённый промышленности, дышит удовлетворением от имеющихся темпов. Сталин приводит сначала цифры прироста продукции крупной национализированной промышленности за последние три года: 42,2 процента, 18,2 и 15,8 процента. Затем -- госплановские черновые наметки пятилетки: среднегодовой прирост продукции крупной промышленности -- 15 процентов, всей промышленности -- 12 процентов. Следует сравнение с американскими темпами (от 2,6 до 8,2) и дореволюционными российскими (10,7 в лучшие годы). Вывод: "Процент ежегодного прироста продукции нашей социалистичсекой промышленности, а также продукции всей промышленности есть рекордный процент, какого не имеет никакая крупная капиталистическая страна в мире" (Сталин И.В. Соч. Т. 10, с.299-300).
В резолюции съезда по сталинскому отчетному докладу нет ни слова о повышении темпов, по отношению к индустриализации употреблены слова "продолжать неослабным темпом", выделена проблема накопления товарных и валютных резервов. А в директивах съезда подчеркнуто, что "центральной проблемой промышленности", решению которой должны быть подчиненны все остальные задачи, является снижение себестоимости -- количественные задачи на втором плане. Формулировка директив о темпах, не только не требующая их немедленного повышения, но почти предостерегающая от этого, приведена выше.
Задачи деревенской работы в докладе Сталина на съезде рассматриваются в духе изложенного выше пункта беседы с иностранными рабочими. Заключая раздел, Сталин ставит коллективизацию (притом постепенную) на второе место, на первом -- более низкая ступень обоществления, поскольку и она была ещё далеко не везде достигнута:
"Задача партии: расширять охват крестьянского хозяйства кооперацией и государственными органами по линии сбыта и снабжения и поставить очередной практический задачей нашегог строительствав деревне постепенный перевод распыленых крестьянских хозяйств на рельсы объединённых, крупных хозяйств, на общественную, коллективную обработку земли на основе интенсификации и машинизации земледелия в расчеет, что такой путь развития является важнейшим средством ускорения темпа развития сельского хозяйства и преодоления капиталистических элементов в деревне" (Там же, с.309).
Из дальнейшего текста доклада заслуживает внимания одна деталь: "Неправы те товарищи, которые думают, что можно и нужно покончить с кулаком в порядке административных мер, через ГПУ: сказал, приложил печать и точка. Это средство -- лёгкое, но далеко не действительное. Кулака надо взять мерами экономического порядка и на основе советской законности" (Там же. с.311). Запомним дату: это сказано в декабре 1927 года.
Богат событиями, мудр и оптимистичен был этот съезд. Он оставил за спиной полосу первых успехов социалистического строительства и уверенно планировал дальнейшее движение. он освободился от оппозиционного блока, участники которого в разных комбинациях терзали партию более четырех лет начиная с выступления Троцкого в 1923 году. Всем надоела возня с оппозицией, всем хотелось спокойно работать, строить новую жизнь засучив рукава.Все с облегчение проголосовали за исключение оппозиционеров из партии. Овацией ответил съезд на итоговое рассуждение сталинского заключительного слова:
"Если просмотреть историю нашей партии. то станет ясным, что всегда, при известных серьёзных поворотах нашей партии, известная часть старых лидеров выпадала из тележки большевистской партии, очищая место для новых людей. Поврот -- это серьёзное дело, товарищи. Поворот опасен для тех, кто некрепко сидит в партийной тележке. При повороте не всякий может удержать равновесие. Повернул тележку, глядь -- и кое-кто выпал из неё. (А п л о д и с м е н т ы). Возьмём 1903 год, период второго съезда нашей партии. Это был период поворота партии от соглашения с либералами к смертельной борьбе с либеральной буржуазией, от подготовки борьбы с царизмом к открытой борьбе с ним за полный разгром царизма и феодализма. Во главе партии стояла тогда шестерка: Плеханов, Засулич, Мартов, Ленин, Аксельрод, Потресов. Поворот оказался роковым для пятерых членов этой шестёрки. Они выпали из тележки. Ленин остался в единственном числе. (А п л о д и с м е н т ы). Получилось так, что старые лидеры партии, основатели партии (Плеханов, Засулич, Аксельрод) плюс двое молодых (Мартов, Потресов) оказались против одного, тоже молодого, Ленина... Теперь ясно каждому большевику, что без решительной борьбы Ленина с пятёркой, без оттеснения пятёрки наша партия на смогла бы сплотиться как партия болшевиков, способная повести пролетариев на революцию против буржуазии". (Г о л о с а: "Верно!"). Пеерчислив другие повороты и других "выпавших из тележки", Сталин закончил: "То же самое надо сказать о настоящем периоде нашей революции. Мы переживаем теперь период поворота от восстановления промышленности и сельского хозяйства к реконструкции всего народного хозяйства, к перестройке его на новой технической базе когда строительство социализма является уже не перспективой только, а живым практическим делом, требующим преодоления серьёзнейших трудностей внутреннего и внешнего порядка. Вы знаете, что этот поворот оказался роковым для лидеров нашей оппозиции, испугавшихся новых трудностей, и вознамерившихся повернуть партию в сторону капитулянтства. И если теперь выпадут из тележки некоторые лидеры, не желающие твёрдо сидеть в тележке, то в этом нет ничего удивительного. Это только избавит партию от людей, путающихся в ногах и мешающих ей двигаться вперёд. Видимо, они серьёзно хотят освободиться о нашей партийной тележки. Ну что же, если кое-кто из старых лидеров, превращающихся в хламьё, намерены выпасть из тележки, -- туда им и дорога! (Б у р н ы е п р о д о л ж и т е л ь н ы е а п л о д ис м е н т ы. В е с ь с ъ е з д в с т а ё т и у с т р а и в а е т т о в.С т а л и н у о в а ц и ю)." (Сталин И.В.Соч. Т. 10, с.369--371).
Оратор не подчеркнул совпадения: в 1923 году, после ухода Ленина, как и в 1903 году, в "тележке" оставалось шестеро. Как и тогда, трое старых (Троцкий, Каменев. Зиновьев) и трое более молодых (Сталин, Бухарин, Пятаков). Совпадение было бесспорно случайным, но случайно ли Сталинподвёл к нему слушателей? Уж очень нарочито подведение самых разных событий четвертьвековой истории партии, самых разных лиц под одну "теорию тележки", подтверждающую некую закономерность выбрасывания большинства лидеров и оставления одного. Не слишком ловко и привязывание длительной оппозиционной борьбы, начатой в 1923 году, к повороту года 19270го. Оратор не подчеркнул и различий: XV съезд выбрасывл из тележки не пятерых, а четверых. Оставались двое, оба сравнительно молодые: Сталин и Бухарин. Но ведь никто не обещал, что это последний поворот.
Ещё раз напомним дату: декабрь 1927 года.
А теперь шагнём дальше. Совсем недалеко, тут же рядом: январь 1928-го.
15 января 1928 года Сталин выехал в Сибирь. В Новосибирске, БАрнауле, Омске, Рубцовске он собирает партийный актив и проводит совещания. Не прошло и месяца после съезда, на котором Сталин -- как и го, и два, и четыре назад -- громил троцкистскую "левизну", непреклонно и красноречиво отстаивал генеральную линиюпартии, ленинский план перехода к социализму. Но того Сталина больше никто никогда не услышит. И в этих первых после XV съезда публичных выступлениях, и во всех последующих звучит другой голос. Впрочем, публичными их можно назвать с одной оговоркой: они были впервые опубликованы спустя 21 год, притом в краткой записи.
Тема была узкая, конкретная: хлебозаготовки. Подход к теме был широкий, как подобает вождю. Сначал злоба дня: план заготовок не выполняется, поэтому надо нажать. Как нажать? Очень просто: с помощью судебных и прокурорских работников, применяя 107-ю статью Уголовного кодекса о спекуляции. Ведь ясно, что план выполняется из-за того, что кулаки хотят спекулировать хлебом.
Это было разумно:начинать "поворот тележки" с удара по кулакам.Момент опасный, ведь "теория тележки" не даёт ответа на вопрос, чья очередь вылетать на повороте. Посему начинать надо полегче. У коммунистов нет причин любить эксплуататоров, и ясно, что защита партийной линии должны быть наименее уверенной именно в этом пункте. И всё-таки местные работники спорили с генеральным секретарем. Они были, видно, старого воспитания. а главное -- слшиком прилежно читали то, что он сам говорил месяц-два назад. Приходилось вразумлять:
"Вы говорите, что применение к кулакам 107-й статьи есть чрезвычайная мера, что оно не даст хороших результатов, что оно ухудшит положение в деревне. особенно настаивает на этом т.Загуменный. Допустим, сто это будет чрезвычайная мера.Что же из этого следует? Почему применение 107-й статья в других краях и областях дало великолепные результаты, сплоитило трудовое крестьянсвто вокруг Советской власти и улучшило пооложение в деревне, а у вас,в Сибири, оно должно дыть якобы плохие результаты и ухудшить положение? Почему, на каком основании? Вы говорите, что ваши прокурорские и судебные власти не готовы к этому делу. Но почему в других краях и областях..." (Сталин И.В. Соч. Т. 11, с.3).
Пожалуй, достаточно. "Теоретическое обоснование"отхода от генеральной линии ясно: "почему в других краях..."
Но ведь не за тем же генеральный секретарь сразу после съезда сорвался с места на три недели, чтобы улучшить хлебозаготовки в Сибирском крае. Ухватившись на эту оглоблю, он приступает к более радикальному повороту "тележки" партийной полиитки:
"...Нет гарантий, что саботаж хлебозаготовк со стороны кулаков не повторится в будущем году. Более того, можно с уверенностью сказать, что, пока существуют кулаки, будет существовать и саботаж хлебозагтовок. Чтобы поставить злебозаготовки на более или менее удовлетворительную основу, нужны другие меры. Какие именно меры? Я имею в виду развёртывание строительства колхозов и овхозов" (Там же, с.4-5).
Вот как. Не от коренной задачи социалистического преобразованиядеревни, а от текущей хлебозаготовительной надобности, оказывается, надо идти к мысли о колхозах и совхозах Глубочайший социальный переворот, составляющий, по Ленину, целую эпоху ("на хороший конец, одно-два десятилетия"), у Сталина сразу превратился в оперативную кампанию, которую можно, как ит хлебозаготовки, проводить административными средствами. До этого, пожалуй, не додумывалась ни одна оппозиция. Но ведь тут было не до теории. Коллективизацию как раз требовалось вывести из текущей, острой потребности -- иначе нельзя было уйти от своих же вчерашних слов об осторожности, о вреде торопливости, о том, что массовая коллективизация -- дело не сегодняшнее, что к нему мы ещё не подошли. А уйти от этих слов надо было непременно. ибо, вопреки всему, что было до того говорено и писано, Сталин теперь считал возможным ставить сроки этого крупнейшего общественногоо преобразования. Не приблизительные, а точные, не адльние, а близкие: "нужно добиться того, чтобы в течение ближайших трёх-четырёх лет колхозы и совхозы, как сдатчики хлеба, могли дать государству хотя бы третью часть потребного хлеба" (Сталин И.В. Соч. Т. 11, с.5).
Это говорил тот самый человек, который двумя месяцами раньше разъяснял относительно "всеохватывающей коллективизации", что " к этому дело ещё не пришло и не скоро придёт". Тогда он доказывал, что не только можно получать хлеб от кулаков,но и не нужны для этого чрезвычайные меры, достаточно экономических. Теперь он не только скликал судей и прокуроров на заготовки, но и требовал через три-четыре года создать возможность вообще обойтись без кулаков как сдатчиков хлеба.
Однако и здесь ещё не кончался поворот "тележки". Не к кулакам вёл столь устрашающий заход с прокурорами и Угоовным кодексом, не кулаков боялись обидеть спорившие с генсеком сибиряки. С кулаков только начинаалсь речь -- с кого же иначе! -- а вела она дальше: "нужно покрыть все районы нашей страны, без исключения, колхозами (и совхозами), способными заменить, как сдатчики хлеба государству, не только кулаков, но и индивидуальных крестьян". (Там же, с. 7).
Вроде бы не только бесспорно, но и старо. колхозы нужны, кто станет с этим спорить! Новое было в том, что это ставилось в зависимость от дела срочного, текущего, от хлебозаготовок. Новое было в том, что генсек, ещё вчера хвалившийся прекрасной смычкой госпромышленности с крестьянством через кооперацию разного рода,через госторговлю, через государственные синдикаты (котрактация), теперь заявлял, что советский строй не может держаться на двух разнородных основах -- социалистической промышленности и индивидуальном сельском хозяйстве.
Нет, не зря он не публиковал эту запись 21 год. В 1949-м ему уже некого было бояться, а в 1928-м это ыбл бы скандал: неприлично. Ведь не прошло и месяца после XV съезда, исключившего из партии оппозиционеров, говоривших те же самые речи.
Только в 1949 году опубликовано впервые и письмо ко всем организациям ВКП(б) "Первые итоги заготовительной кампании и дальнейшие задачи партии". Оно было подписано так: "По поручению ЦК ВКП(б) И.Сталин". Писанное в феврале, сразу по приезде из Сибири, оно содержало мысли, обкатанные в январских речах. Но это уже был документ, хоть и не для печати. Тут нельзя было просто "забыть" о некоторых неизбежных вопросах. Например, о таком: а как с государственными резервами, которыми так успешно побивали кулака ещё вчера? Пришлось сделать изящное па в этом напрвелнии: "Однако этих резервов не оказалось, как известно, у государства. И именно потому, что этих резервов не оказалось, перед партией стали на очередь те чрезвычайные мероприятия, которые отразились в директивах ЦК, которые получили своё выражение в развернувшейся заготовительной кампании и большая часть которых может сохранить силу лишь за период текущего заготовительного года". (Сталин И.В. Соч. Т. 11, с.15).
Надо же, какая досада. Не оказалосб резервов. И кто бы мог подумать, что они понадобятся! Правда, дай бог память, что-то такое писали насчёт резервов. Да, на XV съезде какие-то очень внушительные слова про это записали. И на четырнадцатом. Главной задачей планирования, помнится, объявляли эти реезрвы. И говорили что-то про них. Ну да, генеральный секретарь говорил. Но разве всё упомнишь, кто что говорил? Одним словом, не оказалось резервов. Ясно?
Нет, кому-то ещё было не ясно. Кто-то, видимо, пытался ещё что-то вспомнить. Поэтому пришлось в письмо к партии и такие ласковые слова вписать: "Разговоры о том, что мы будто бы отменяем нэп, вводим продразвёрстку, раскулачивание и т.д., являются контреволюционной ботовнёй, против которой необходима регительная борьба". (Там же). Чтоб не забалтывались.
Ну и конечноь же письмо строго предостерегало от перегибов. Уголовный кодекс применять, но незаконных арестов чтобы не было. Самообложение усилить, но развёрстку -- ни-ни. И никакого чтоб этого левацкого прямого товарообмена, а только "в исключительных случах допускать в отношении остродефицитных товаров распространение льгот пайщиков кооперации на некооперированных крестьян при продаже им хлеба". (Там же, с.19). Теперь понятно?"
Продолжение следует
Ну что ж, смотрим, что и когда писал и говорил Сталин. Для этого я перепечатал отрывок из статьи доктора экномических наук Отто Лациса "Перелом", носящий название, что в заголовке. Статья опубликована в сборнике "Суровая драма народа", Москва, Политиздат, 1989 г., стр.83 -- 92.
"1921 год. В статье "Партия до и после взятия власти" Сталин пишет о хозяйственном строительстве:
"Процесс этот будет, несомненно, медленный и болезненный, но он неизбежен, неотвратим и от того, что некоторые нетерпеливые товарищи нервничают, требуя высоких результатов и эффектных операций, неизбежность не перестает быть неизбежностью" (Сталин И.В. Соч. Т. 5. с.109).
1924 год. "Об основах ленинизма":
"Едва ли нужно доказывать, что выполнить эти задачи в короткий срок, провести все в несколько лет -- нет никакой возможности" (Там же, Т.6. с.111). Это об основных задачах социалистического строительства. Как тут не вспомнить знаменитое изречение пятилетки: или мы пробежим это расстояние в несколько лет или нас сомнут.
1925 год. Доклад "К итогам работы XIV конференции РКП(б)":
"Некоторые товарищи, исходя из факта дифференциации деревни, приходят к тому выводу, что основная задача партии -- это разжечь классовую борьбу в деревне. Это неверно. Это -- пустая болтовня. Не в этом теперь наша главная задача. Это -- перепевы старых меньшевистских песен из старой меньшевистской энциклопедии. Главное теперь вовсе не в том, чтобы разжечь классовую борьбу в деревне. Главное теперь состоит в том, чтобы сплоитить середняков вокруг пролетариата, завоевать их вновь. Главное теперь состоит в том, чтобы сомкнуться с основной массой крестьянства, поднять её материальный и культурный уровень и двинуться вперед вместе с этой основной массой по пути к социализму". (Там же. Т. 7, с.122-123).
Дальше:
"Но как включить крестьянское хозяйство в систему хозяйственного строительства? Через кооперацию. Через кооперацию кредитную, кооперацию сельскохозяйственную, кооперацию потребительскую, кооперацию промысловую. Таковы те пути и дорожки, через которые медленно, но основательно должно включиться крестьянское хозяйство в общую систему социалитсческого строительства". (Там же, с.125).
Вот как -- "медленно, но основательно"! И ещё:
"Необходимо, чтобы коммунисты в деревне отказались от уродливых форм администрирования. Нельзя выезжать на одних лишь распоряжениях в отношении к крестьянству. Надо научиться терпеливо разъяснять крестьянам непонятные для них вопросы, надо научиться убеждать крестьян, не щадя нат это дело ни времени, ни усилий". (Сталин И.В. Соч. Т.7, с.126-127).
Но дело не только в этих и других правильных словах, которые говорил Сталин в то время. Дело ещё в тех словах, которые он не говорил. Ни слова не было сказано о борьбе с кулаками даже по поводу того, что за ними идут середняки. Отвоевать середняков -- и только. Это, конечно, не означало, что большинство ЦК, возглавляемое Сталиным, стало лучше относиться к кулакам. В этом проявилось опять-таки отношение к середняку, к методам его "отвоевания", ибо практически почти невозможно идти в деревню с административной дубиной -- пусть даже с намерением применять её только против кулака -- и не затронуть середняка. Предположим даже, что везде удалось точно различить, где кулака, а где середняк (на партийных съездаъх и конференциях в то время не раз говорили, что точно различить нельзя). Предположим, что непосредственно ни один середняк не задет. Меня не тронули -- тронули только соседа. Но будет ли у меня доверие к тому, кто "тронул"? Захочу ли я укреплять хозяйство, если знаю: как только укреплю -- стану кулаком, которого власти преследуют? Как в 1921 году допущение капиталистов было уступкойне им, а крестьянам, так в 1924--25-м послабления кулакам были уступкйо не им, а середнякам. И верно обратное: административный нажим на кулака неизбежно затрагивает в той иили иной степени и середняка.
А в заключительном слове на XIV съезде Сталин прямо дал понять, что и единение с середняком против кулака не следует понимать как объявление войны кулаку. Вот что он говорил по поводу содержавшегося в книге Ларина положения о соглашении с середняком:
"Это верно, что он в своей книге оговаривается об этом, утверждая, что нейтрализация недостаточна для нас, что нам нужно сделать "шаг дальше" в сторону "соглашения с середняком против кулака". Но тут, к сожалению, припутывается тов.Лариным его схема "второй революции" против засилья кулака, что не разделяется нами, что сближает его с Зиновьевым и что заставляет меня несколько отмежеваться от него" (Там же, с.373).
Попозже, года через три-четыре, очень уместно было бы вспомнить, что Сталин отмежевывался от такой "второй революции", и не где-нибудь, а на съезде, поддержавшем его против оппозиции.
1925 год вообще дал множество подтверждений того, что новая линия в деревне разработана сталинским большинством ЦК (конкретно -- комиссией Молотова) не как кратковременный тактический шаг, а основательно, как полиитка всерьез и надолго. Вот "Вопросы и ответы" Сталина -- июньская речь в Свердловском университете. Вопрос ему был поставлен -- прямее некуда: "Как вести борьбу с кулачеством, не разжигая классовой борьбы?" Отвечая, Сталин перечисляет три главных фронта классовой борьбы в сфере отношений города и деревни. Первый -- отношения государства с крестьянством в целом по линии установления цен на промышленные и сельскохозяйственные продукты ии нормализация налогового дела. Второй -- отношения власти с кулачеством по линии ликвидации спекулятивных цен на сельхозпродукты и переложения основного бремени налогов на кулака. Третье -- фронт борьбы между деревенской беднотой и кулаками. Разбирая затем всё подробно, Сталин убедительно доказывает, что на первом фронте (это почти само собой разумеется), но ина фтором и третьем можно и нужно разрешать классовые противоречия, не разжигая классовой борьбы (см. Сталин И.В. Соч. Т. 7, с.173). В частности, о борьбе против спекулятивных цен кулаков:
"...Мы здесь также не заинтересованы в разжигании классовой борьбы... Мы вполне можем и должны обойтись здесь без разжигания борьбы и связанных с ней осложнений". Как? овтет убедителен: "Мы можеи и должны держать в распоряжении государства достаточные продовольственные запасы, еобходимые для того, чтобы давить на продовольственный рынок, вмешиваться в дело, когда это необходимо, поддерживать цены на приемлем для трудящихся масс уровне и срывать, таким образом, спекулянтские махинации кулачества". (Там же. с.179).
Далее сообщалоь об успехах такой политики: сохранили низкие цены на хлеб и заставили кулака в ряде районов капитулировать, выбросить на рынок хлебные запасы по невысоким ценам.
Ненужность "разжигания2 классовой борьбы доказывалась и в отношение третьего "фронта" борьбы с кулаком, но этот вопрос наиболее четко освещен в сталинском докладе XIV съезду:
"Надо дать лозунг бедноте, чтобы она стала наконец на свои собственные ноги, чтобы она при помощи Коммунистической партии и при помощи государства организовалась в группы, училась на арене Советов, на арене кооперации, на арене кресткомов и на всех аренах деревенской общественности бороться с кулаком, но бороться не путем обращения в ГПУ, а путем политической борьбы, путём организованной борьбы. Только так можно закалить бедноту, только так можно организовать бедноту вместо иждивенческой группы создать опору пролетариата в деревне". (Там же. с.333).
Формулировки тго же доклада в отношении промышленности не оставляют сомнений, кому принадлежат соответствующие фразы в резолюции съезда. Вот сталин отстаивает генеральную линию, которая "требует максимального развертывания нашей промышленности, однако в меру и в соответствии с теми ресурсами, которые у нас есть". Вот рассуждает: "Можно было бы положить вдвое больше ассигновок на развертывание промышленности, которого мы не выдержали бы ввиду большого недостатка свободных капиталов и на почве которого мы наверняка сорвались бы..." И ешё: "...в дальнейшем развитие нашей промышленоости будет идти, по всей вероятнсоти, не таким быстрым темпом, каким оно шло до сих пор". Вот втолковывает настойчиво: "..Мы должны строить с резервами, нам необходимы резервы, которые могли бы покрывать наши прорехи... нам нужно усвоить себе мысль о необходимости накопления резервов" (Сталин И.В. Соч. Т. 7. с.229, 302, 315, 301, 340). Что ж, запомним это слово -- резервы.
1926 год. Это уже по всем прописям -- первый год индустрализации, первый год развития промышленности в новых условиях, принципиально отличающихся от условий периода восстановления. изменилась ли позиция Сталина? Ни на йоту. Вот его доклад "О хозяйственном положении Советского Союза и политике партии":
"То же самое надо сказать о темпе нашего накопления, о резервах, имеющихся в нашем распоряжении для развития нашей промышленности. У нас любят иногда строить фантастические промышленные планы, не считаясь с нашими ресурсами. Люди забывают иногда, что нельзя строить ни промышленных планов, ни ни тех или иных "широких" или "всеобъемлющих" прелдприятий без известного минимума средств, без известного минимума резервов. Забывают об этом и забегают вперед". (Там же. Т. 8, с.131). И дальше: "Командный состав в армии, отрывающийся от своей армии и теряющий с нею связь, не есть командный состав. Равным образом индустрия, отрывающаяся от народного хозяйства в целом и теряющая с ним связи, не может быть руководящим началом народного хозяйства". (Там же, с.132).
В докладе на XV партконференции 9ноябрь 1926 года) Сталин говорит, что оппозиционый блок "скатывается... на путь "сверхчеловеческих" прыжков и "героических" вторжений в область объективного хода вещей. Отсюда... требование индустриализировать нашу страну чуть ли не в полгода и т.д. Отсюда авантюризм в политике оппозиционного блока (она же -- теория троцкизма) о перепрыгивание через крестьянство у нас, в нашей стране, в деле индустриализации нашей страны..." (Там же, с.282--283).
В том же докладе звучит ещё один мотив, котрый настойчиво повторялся в разных выступлениях:
"троцкий, видимо, не признает того положения, что индустриализация может развиваться у нас лишь через постепенное улучшения материального положения трудовых масс деревни... отсюда практические предложения оппозиционного блока насчет поднятия отпускных цен, налогового режима на крестьянство и т.д., предложения, ведущие не к укреплению экономического сотрудничества между пролетариатом и крестьянством, а к его разложению..." (Там же, с.290).
1927 год. Речь "Троцкисткая оппозиция прежде итеперь". Сталин подводит итог целого периода развития, подтверждая правильность политики:
"Каково было положение у нас два-три года тому назад? Вы знаете, что положение в деревне было у нас тогда тяжелое. Наших председателей волостных исполнительных комитетов и вообще сельских работников не всегда признавали и нередко подвергали террору . Селькоров встречали обрезами. Кое-где, особенно на окраинах, мы имели бандитские выступления. А в такой стране как Грузия, мы имели даже восстания. Естественно, что в такой обстановке кулак забирал силу, середняк сплачивался вокруг кулака, а беднота распылялась. Особенно тяжело отзывался на положении страны тот факт, что производительные силы деревни росли чрезвычайно медленным темпом, часть пахотных земель совершенно не обрабатывалась, посевная площадь представляла каких-нибудь 70--75% довоенной площади. Это было в период до XIV конференции нашей партии. На XIV конференции партия предприняла ряд мероприятий в виде некоторых уступок в пользу середняка, рассчитанных на то, чтобы двинуть вперед крестьянское хозяйство более быстрым темпом, увеличить производство продовольственных и сырьевых продуктов сельского хозяйства, установить прочный союз с середняком и двинуть вперед дело изоляции кулачества. На XIV съезде нашей партии оппозиция, во главе с Зиновьевым и Каменевым, попыталась подорвать эту политику партии, предлагая заменить её, по сути дела, политикой раскулачивания, политикой восстановления комбедов. Это была, по сути дела, политика восстановления гражданской войны в деревне. Партия отбила эту атаку оппозиции..." (Сталин И.В. Соч. Т. 10, с.196--197).
Это -- оп рошлом. Ещё интерснее, что говорил Сталин в 1927 году о будущем деревни. В беседе с иностраннымии рабочими делегатами (5 ноября) ему был задан вопрос: "Как думаете вы осуществить коллективизм в крестьянском вопросе?" Он отвечал:
"Мы думаем осуществить коллективизм в сельском хозяйстве постепенно, мерами экономического, финансового и культурно-политического порядка". (Там же, с.221).
Далее сталин показывает,ч то в снабжении деревни различными промышленными товарами доля кооперации и государственной торговли достигла 70--100 процентов, в закупке крестьянсокго хлеба -- свыше 80, в закупке сырья для промышленности -- почти 100 процентов. Тем самым государственное плановое начало уже внедрилось в сельское хозяйство. Размеры производства, цены, качество хлопка. сахарной свеклы и т.п. определяют путем котрактации государственные синдикаты, а не игра сил на неорганизованном рынке. Сталин заключает: "...можно сказать с уверенностью, что все отрасли сельского хозяйства, не исключая производство хлеба, постепенно будут переходить на этот путь развития. А этот путь есть прямой подход к коллективизации сельского хозяйства". Но что касается "всеохватывающей коллективизации", то "к этому дело ещё не пришло и не скоро придет". Почему? Потому, между прочим, что на это нужны громадные финансы, которых ещё нет у нашего государства, но которые будут, несомненно, скапливаться с течением времени". (Там же, с.225).
Вот какие умные речи говорил генеральный секретарь в 1927 году. Он и об индустриализации судил в ту пору с не меньшей осмотрительностью. Его позиция в докаде на XV съезде (декабрь) почти безупречна. Раздел, посвящённый промышленности, дышит удовлетворением от имеющихся темпов. Сталин приводит сначала цифры прироста продукции крупной национализированной промышленности за последние три года: 42,2 процента, 18,2 и 15,8 процента. Затем -- госплановские черновые наметки пятилетки: среднегодовой прирост продукции крупной промышленности -- 15 процентов, всей промышленности -- 12 процентов. Следует сравнение с американскими темпами (от 2,6 до 8,2) и дореволюционными российскими (10,7 в лучшие годы). Вывод: "Процент ежегодного прироста продукции нашей социалистичсекой промышленности, а также продукции всей промышленности есть рекордный процент, какого не имеет никакая крупная капиталистическая страна в мире" (Сталин И.В. Соч. Т. 10, с.299-300).
В резолюции съезда по сталинскому отчетному докладу нет ни слова о повышении темпов, по отношению к индустриализации употреблены слова "продолжать неослабным темпом", выделена проблема накопления товарных и валютных резервов. А в директивах съезда подчеркнуто, что "центральной проблемой промышленности", решению которой должны быть подчиненны все остальные задачи, является снижение себестоимости -- количественные задачи на втором плане. Формулировка директив о темпах, не только не требующая их немедленного повышения, но почти предостерегающая от этого, приведена выше.
Задачи деревенской работы в докладе Сталина на съезде рассматриваются в духе изложенного выше пункта беседы с иностранными рабочими. Заключая раздел, Сталин ставит коллективизацию (притом постепенную) на второе место, на первом -- более низкая ступень обоществления, поскольку и она была ещё далеко не везде достигнута:
"Задача партии: расширять охват крестьянского хозяйства кооперацией и государственными органами по линии сбыта и снабжения и поставить очередной практический задачей нашегог строительствав деревне постепенный перевод распыленых крестьянских хозяйств на рельсы объединённых, крупных хозяйств, на общественную, коллективную обработку земли на основе интенсификации и машинизации земледелия в расчеет, что такой путь развития является важнейшим средством ускорения темпа развития сельского хозяйства и преодоления капиталистических элементов в деревне" (Там же, с.309).
Из дальнейшего текста доклада заслуживает внимания одна деталь: "Неправы те товарищи, которые думают, что можно и нужно покончить с кулаком в порядке административных мер, через ГПУ: сказал, приложил печать и точка. Это средство -- лёгкое, но далеко не действительное. Кулака надо взять мерами экономического порядка и на основе советской законности" (Там же. с.311). Запомним дату: это сказано в декабре 1927 года.
Богат событиями, мудр и оптимистичен был этот съезд. Он оставил за спиной полосу первых успехов социалистического строительства и уверенно планировал дальнейшее движение. он освободился от оппозиционного блока, участники которого в разных комбинациях терзали партию более четырех лет начиная с выступления Троцкого в 1923 году. Всем надоела возня с оппозицией, всем хотелось спокойно работать, строить новую жизнь засучив рукава.Все с облегчение проголосовали за исключение оппозиционеров из партии. Овацией ответил съезд на итоговое рассуждение сталинского заключительного слова:
"Если просмотреть историю нашей партии. то станет ясным, что всегда, при известных серьёзных поворотах нашей партии, известная часть старых лидеров выпадала из тележки большевистской партии, очищая место для новых людей. Поврот -- это серьёзное дело, товарищи. Поворот опасен для тех, кто некрепко сидит в партийной тележке. При повороте не всякий может удержать равновесие. Повернул тележку, глядь -- и кое-кто выпал из неё. (А п л о д и с м е н т ы). Возьмём 1903 год, период второго съезда нашей партии. Это был период поворота партии от соглашения с либералами к смертельной борьбе с либеральной буржуазией, от подготовки борьбы с царизмом к открытой борьбе с ним за полный разгром царизма и феодализма. Во главе партии стояла тогда шестерка: Плеханов, Засулич, Мартов, Ленин, Аксельрод, Потресов. Поворот оказался роковым для пятерых членов этой шестёрки. Они выпали из тележки. Ленин остался в единственном числе. (А п л о д и с м е н т ы). Получилось так, что старые лидеры партии, основатели партии (Плеханов, Засулич, Аксельрод) плюс двое молодых (Мартов, Потресов) оказались против одного, тоже молодого, Ленина... Теперь ясно каждому большевику, что без решительной борьбы Ленина с пятёркой, без оттеснения пятёрки наша партия на смогла бы сплотиться как партия болшевиков, способная повести пролетариев на революцию против буржуазии". (Г о л о с а: "Верно!"). Пеерчислив другие повороты и других "выпавших из тележки", Сталин закончил: "То же самое надо сказать о настоящем периоде нашей революции. Мы переживаем теперь период поворота от восстановления промышленности и сельского хозяйства к реконструкции всего народного хозяйства, к перестройке его на новой технической базе когда строительство социализма является уже не перспективой только, а живым практическим делом, требующим преодоления серьёзнейших трудностей внутреннего и внешнего порядка. Вы знаете, что этот поворот оказался роковым для лидеров нашей оппозиции, испугавшихся новых трудностей, и вознамерившихся повернуть партию в сторону капитулянтства. И если теперь выпадут из тележки некоторые лидеры, не желающие твёрдо сидеть в тележке, то в этом нет ничего удивительного. Это только избавит партию от людей, путающихся в ногах и мешающих ей двигаться вперёд. Видимо, они серьёзно хотят освободиться о нашей партийной тележки. Ну что же, если кое-кто из старых лидеров, превращающихся в хламьё, намерены выпасть из тележки, -- туда им и дорога! (Б у р н ы е п р о д о л ж и т е л ь н ы е а п л о д ис м е н т ы. В е с ь с ъ е з д в с т а ё т и у с т р а и в а е т т о в.С т а л и н у о в а ц и ю)." (Сталин И.В.Соч. Т. 10, с.369--371).
Оратор не подчеркнул совпадения: в 1923 году, после ухода Ленина, как и в 1903 году, в "тележке" оставалось шестеро. Как и тогда, трое старых (Троцкий, Каменев. Зиновьев) и трое более молодых (Сталин, Бухарин, Пятаков). Совпадение было бесспорно случайным, но случайно ли Сталинподвёл к нему слушателей? Уж очень нарочито подведение самых разных событий четвертьвековой истории партии, самых разных лиц под одну "теорию тележки", подтверждающую некую закономерность выбрасывания большинства лидеров и оставления одного. Не слишком ловко и привязывание длительной оппозиционной борьбы, начатой в 1923 году, к повороту года 19270го. Оратор не подчеркнул и различий: XV съезд выбрасывл из тележки не пятерых, а четверых. Оставались двое, оба сравнительно молодые: Сталин и Бухарин. Но ведь никто не обещал, что это последний поворот.
Ещё раз напомним дату: декабрь 1927 года.
А теперь шагнём дальше. Совсем недалеко, тут же рядом: январь 1928-го.
15 января 1928 года Сталин выехал в Сибирь. В Новосибирске, БАрнауле, Омске, Рубцовске он собирает партийный актив и проводит совещания. Не прошло и месяца после съезда, на котором Сталин -- как и го, и два, и четыре назад -- громил троцкистскую "левизну", непреклонно и красноречиво отстаивал генеральную линиюпартии, ленинский план перехода к социализму. Но того Сталина больше никто никогда не услышит. И в этих первых после XV съезда публичных выступлениях, и во всех последующих звучит другой голос. Впрочем, публичными их можно назвать с одной оговоркой: они были впервые опубликованы спустя 21 год, притом в краткой записи.
Тема была узкая, конкретная: хлебозаготовки. Подход к теме был широкий, как подобает вождю. Сначал злоба дня: план заготовок не выполняется, поэтому надо нажать. Как нажать? Очень просто: с помощью судебных и прокурорских работников, применяя 107-ю статью Уголовного кодекса о спекуляции. Ведь ясно, что план выполняется из-за того, что кулаки хотят спекулировать хлебом.
Это было разумно:начинать "поворот тележки" с удара по кулакам.Момент опасный, ведь "теория тележки" не даёт ответа на вопрос, чья очередь вылетать на повороте. Посему начинать надо полегче. У коммунистов нет причин любить эксплуататоров, и ясно, что защита партийной линии должны быть наименее уверенной именно в этом пункте. И всё-таки местные работники спорили с генеральным секретарем. Они были, видно, старого воспитания. а главное -- слшиком прилежно читали то, что он сам говорил месяц-два назад. Приходилось вразумлять:
"Вы говорите, что применение к кулакам 107-й статьи есть чрезвычайная мера, что оно не даст хороших результатов, что оно ухудшит положение в деревне. особенно настаивает на этом т.Загуменный. Допустим, сто это будет чрезвычайная мера.Что же из этого следует? Почему применение 107-й статья в других краях и областях дало великолепные результаты, сплоитило трудовое крестьянсвто вокруг Советской власти и улучшило пооложение в деревне, а у вас,в Сибири, оно должно дыть якобы плохие результаты и ухудшить положение? Почему, на каком основании? Вы говорите, что ваши прокурорские и судебные власти не готовы к этому делу. Но почему в других краях и областях..." (Сталин И.В. Соч. Т. 11, с.3).
Пожалуй, достаточно. "Теоретическое обоснование"отхода от генеральной линии ясно: "почему в других краях..."
Но ведь не за тем же генеральный секретарь сразу после съезда сорвался с места на три недели, чтобы улучшить хлебозаготовки в Сибирском крае. Ухватившись на эту оглоблю, он приступает к более радикальному повороту "тележки" партийной полиитки:
"...Нет гарантий, что саботаж хлебозаготовк со стороны кулаков не повторится в будущем году. Более того, можно с уверенностью сказать, что, пока существуют кулаки, будет существовать и саботаж хлебозагтовок. Чтобы поставить злебозаготовки на более или менее удовлетворительную основу, нужны другие меры. Какие именно меры? Я имею в виду развёртывание строительства колхозов и овхозов" (Там же, с.4-5).
Вот как. Не от коренной задачи социалистического преобразованиядеревни, а от текущей хлебозаготовительной надобности, оказывается, надо идти к мысли о колхозах и совхозах Глубочайший социальный переворот, составляющий, по Ленину, целую эпоху ("на хороший конец, одно-два десятилетия"), у Сталина сразу превратился в оперативную кампанию, которую можно, как ит хлебозаготовки, проводить административными средствами. До этого, пожалуй, не додумывалась ни одна оппозиция. Но ведь тут было не до теории. Коллективизацию как раз требовалось вывести из текущей, острой потребности -- иначе нельзя было уйти от своих же вчерашних слов об осторожности, о вреде торопливости, о том, что массовая коллективизация -- дело не сегодняшнее, что к нему мы ещё не подошли. А уйти от этих слов надо было непременно. ибо, вопреки всему, что было до того говорено и писано, Сталин теперь считал возможным ставить сроки этого крупнейшего общественногоо преобразования. Не приблизительные, а точные, не адльние, а близкие: "нужно добиться того, чтобы в течение ближайших трёх-четырёх лет колхозы и совхозы, как сдатчики хлеба, могли дать государству хотя бы третью часть потребного хлеба" (Сталин И.В. Соч. Т. 11, с.5).
Это говорил тот самый человек, который двумя месяцами раньше разъяснял относительно "всеохватывающей коллективизации", что " к этому дело ещё не пришло и не скоро придёт". Тогда он доказывал, что не только можно получать хлеб от кулаков,но и не нужны для этого чрезвычайные меры, достаточно экономических. Теперь он не только скликал судей и прокуроров на заготовки, но и требовал через три-четыре года создать возможность вообще обойтись без кулаков как сдатчиков хлеба.
Однако и здесь ещё не кончался поворот "тележки". Не к кулакам вёл столь устрашающий заход с прокурорами и Угоовным кодексом, не кулаков боялись обидеть спорившие с генсеком сибиряки. С кулаков только начинаалсь речь -- с кого же иначе! -- а вела она дальше: "нужно покрыть все районы нашей страны, без исключения, колхозами (и совхозами), способными заменить, как сдатчики хлеба государству, не только кулаков, но и индивидуальных крестьян". (Там же, с. 7).
Вроде бы не только бесспорно, но и старо. колхозы нужны, кто станет с этим спорить! Новое было в том, что это ставилось в зависимость от дела срочного, текущего, от хлебозаготовок. Новое было в том, что генсек, ещё вчера хвалившийся прекрасной смычкой госпромышленности с крестьянством через кооперацию разного рода,через госторговлю, через государственные синдикаты (котрактация), теперь заявлял, что советский строй не может держаться на двух разнородных основах -- социалистической промышленности и индивидуальном сельском хозяйстве.
Нет, не зря он не публиковал эту запись 21 год. В 1949-м ему уже некого было бояться, а в 1928-м это ыбл бы скандал: неприлично. Ведь не прошло и месяца после XV съезда, исключившего из партии оппозиционеров, говоривших те же самые речи.
Только в 1949 году опубликовано впервые и письмо ко всем организациям ВКП(б) "Первые итоги заготовительной кампании и дальнейшие задачи партии". Оно было подписано так: "По поручению ЦК ВКП(б) И.Сталин". Писанное в феврале, сразу по приезде из Сибири, оно содержало мысли, обкатанные в январских речах. Но это уже был документ, хоть и не для печати. Тут нельзя было просто "забыть" о некоторых неизбежных вопросах. Например, о таком: а как с государственными резервами, которыми так успешно побивали кулака ещё вчера? Пришлось сделать изящное па в этом напрвелнии: "Однако этих резервов не оказалось, как известно, у государства. И именно потому, что этих резервов не оказалось, перед партией стали на очередь те чрезвычайные мероприятия, которые отразились в директивах ЦК, которые получили своё выражение в развернувшейся заготовительной кампании и большая часть которых может сохранить силу лишь за период текущего заготовительного года". (Сталин И.В. Соч. Т. 11, с.15).
Надо же, какая досада. Не оказалосб резервов. И кто бы мог подумать, что они понадобятся! Правда, дай бог память, что-то такое писали насчёт резервов. Да, на XV съезде какие-то очень внушительные слова про это записали. И на четырнадцатом. Главной задачей планирования, помнится, объявляли эти реезрвы. И говорили что-то про них. Ну да, генеральный секретарь говорил. Но разве всё упомнишь, кто что говорил? Одним словом, не оказалось резервов. Ясно?
Нет, кому-то ещё было не ясно. Кто-то, видимо, пытался ещё что-то вспомнить. Поэтому пришлось в письмо к партии и такие ласковые слова вписать: "Разговоры о том, что мы будто бы отменяем нэп, вводим продразвёрстку, раскулачивание и т.д., являются контреволюционной ботовнёй, против которой необходима регительная борьба". (Там же). Чтоб не забалтывались.
Ну и конечноь же письмо строго предостерегало от перегибов. Уголовный кодекс применять, но незаконных арестов чтобы не было. Самообложение усилить, но развёрстку -- ни-ни. И никакого чтоб этого левацкого прямого товарообмена, а только "в исключительных случах допускать в отношении остродефицитных товаров распространение льгот пайщиков кооперации на некооперированных крестьян при продаже им хлеба". (Там же, с.19). Теперь понятно?"
Продолжение следует