Товарищ Айтуганов против контрреволюции
РГАСПИ. Ф. 71. Оп. 15а. Д. 39.
Л. 14.
т. III п. 9/13 д. 1 Воспоминания Гаймуллы Айтуганова.
КАК ОТСТУПАЛИ ИЗ КАЗАНИ В 1918 ГОДУ.
Я был в то время командирован Ижевским Союзом Бюро учащихся в Казань для комплектования учебных заведений на татарском языке и между тем в это же время имел двухмесячный отпуск на лечение, но ввиду приближения чехо-словацких банд к Казани партия меня мобилизовала на партработу и вот, приближаясь от Ижевска до Казани, в Арске не пропускали в Казань. Казань была занята чехами. Эшелон начал отступать; из эшелона я перешел в вагон: в этом вагоне были только члены партии, комсостав. В вагоне было очень печально. Когда из Арска поезд наш тронулся в Вятскую Поляну, во многих местах паровоз с громкими сигналами пр[о]езжал до станции Кукмор. У отставших красноармейцев хлеба не было, да и у комсостава тоже не было. На станции послали несколько красноармейцев в деревню за хлебом. Крестьяне - кулачество не так хорошо приняли наших красноармейцев-добровольцев. Отпуская хлеб, одного молодого товарища убили, но мы пошли в деревню выяснить в чем дело, а все население убежало в лес, скрылось. Мы взяли двух заложников, находившихся в деревне. Это были самые бедняки. Они детально нас информировали и наш полевой суд их отпустил. Красноармейца мы похоронили в Вятской поляне.
Мы отступили, сами не зная, что делать дальше. Доехали до Сюжанского завода. Там нас встретили два эшелона красноармейцев, ехавшие выручать Казань, под названием Вторая Армия, под командой т. Азина.
Тов. Азин предложил ехать обратно по направлению Казани, очищать Казань. Товарищи красноармейцы поехали с т. Азиным
Л. 15.
по направлению Казани, а ответственные работники-коммунисты многие не поехали, как-то: Кин, Дубжинский, Дубжинская и др.
Мне поручено было ехать в Ижевский завод мобилизовать рабочих. Когда мы доехали до Ижевского завода, восстание белых офицерских, кулаческих банд продолжалось. Сего числа из Сарапуля прибыл еще эшелон и рассказал, что чешская банда приближается к Сарапулю, все боевое снаряжение эвакуируется в Агрыз, из Агрыза в Вятскую Поляну, куда отступала Красная Армия. Все ответработники вступили в ряды Красной Армии. Отправились по направлению к Казани ко второй армии - т. Азину, а в Агрызах на станции осталась местная милиция и Московский продовольственный отряд под командой т. Сибирова.
Тов. Сибиров не сдался из Агрыз, не отступал; ижевским и воткинским лесным бандам не дался, он остался в кольце на ст. Сюгинск, Урала. В то время мы с т. Бурганшиным пошли на Бонфиминский завод для мобилизации рабочих, но до нашего прихода были мобилизованы рабочие, которых я узнал, например бр. Сохабулиновы и др. и много русских товарищей. Когда мы прибыли в Елабугу, стояло несколько отрядов красных - Уфимская кавшкола. Отряды отступали к Казани. Отряд Карла Маркса собирался отступать на Вятку, откуда якобы хотят ехать в Москву через северную железную дорогу. Им такая выдумка не удалась. Они из Елабуги эвакуировались, но штаб второй армии не разрешил им и эвакуация остановилась в Мамадыжах.
Л. 16.
Были 4 дня в Елабуге. Происходила паника. Например, в то время поднялась в Уржуме Степановская банда, но вторая армия через два дня их подавила, но банды ограбили мануфактуру и деньги.
8 июля прибыл в распоряжение Мамадыжском организации. Эти красноармейцы находились в г. Мамадыже. Мамадыж находится в нескольких верстах от Шутевки, где уже находились белые банды.
10 июля все части пошли наступать против белых, но через два часа отступили, оставив город Мамадыж, хотя живой силы было много, много добровольцев, но не было военного снаряжения и патронов.
Красноармейцы отступали на двух барках, а ночью отступали на суше. Когда мы приехали в дер. Кумазан, лил дождь. Стали спрашивать, но кулаки не так нас приняли. К 4 часам ночи мы прибыли в село Юкачи. Там была ни одна команда, Мамадыжский гарнизон сменил наши части Уфимский. Все красноармейцы были направлены в штаб на Вятскую поляну. Я отступил вместе с Мамадыжским Ревкомом и военкомом в Кукмор, где устроили штаб. Опасно было оставаться в Кукморе при таких малочисленных силах. На второй день обсуждали вопрос о выступлении с Мамадыжским штабом вместе, но Кукморинские рабочие отказались полностью итти с нами.
По красной армии военными делами руководил т. Давидов, по советской линии руководил - т. Коробов, по секретной т. Лобов и др.
На третий день мы эвакуировались из Кукмора в село Танкиевка. Постановили полностью охрану, но сего числа меня
Л. 17.
отправили для связи по секретным делам. Я прибыл в дер. Урисбаш, стал настойчиво требовать пару подвод, общество дало мне пару подвод и я поехал в Штаб - Вятскую поляну, куда прибыл в час ночи.
В Вятской поляне Ревкома нет, ушел. Вместо Ревкома выбран волостной старшина - сельский кулак, во всех воротах горят фонари. Картина такая: население кого-то ждет. Когда я зашел в ревкомовское помещение и спросил, где находится штаб, мне кулак ответил, что штаб уехал, ждут другого: чехи сегодня ночью должны прибыть. Штаб красных отступал к Малмыжской части армии. Затем он стал спрашивать, зачем мне нужен штаб и кто я такой, требуя от меня документы.
Я документы не дал, ответив, что штаб взял от 12 человек деньги, а я являюсь крестьянином-татарином их Урисбаша, не имею документов, а имею печать - показал старую печать-медаль.
Он обрадовался и меня очень хорошо принял, поверив мне. Информировал меня, что через час должны быть белые, их ждет все население. Вятская поляна исключительно белые, а рабочие депо поддерживают красных. К возвращению денег крестьянам - 12 чел., которые, я сказал, были взяты красными, он обещал вернуть, «лишь бы красные ушли». Я поехал в свой штаб, который находился в дер. Танкиевке Мамадыжского уезда. В штабе только ждали меня, чтобы эвакуироваться в Мамадыж. Из Танкиевки мы отступили в Кукмор и вечером получили там телеграмму, что чехи отступают из Казани и она взята красными. Нас в то время отправили в распоряжение штаба в Арске, а т. Давидов пошел со своим отрядом в наступление на выручку Мамадыжа.
Л. 18.
Когда мы прибыли в Казань на второй день после ее взятия то она казалась совершенно запустелым городом, т.к. большинство буржуазно-настроенных жителей ушло за белыми. Начиная с третьего дня взятия Казани стал прибывать разный сброд из лагеря белых - меньшевики, торговцы, генералы, которые все время упоминали, что они непричастны к белой армии, что они не участвовали в бойне против красных. В тот же третий день я приступил к вербовке добровольцев в Красную Армию. Военкомат состоял в то время из т.т. Содина и Аурова. Председателем Губкома был в то время т. Вегер, а секретарем т. Покровский.
10/IX-17 г. Активно участвовавший /Айтуганов/
АРСКОЕ ВОССТАНИЕ - 8 ноября 1918 года.
7-го ноября был праздник Октябрьской революции. В городе Арске перед митингом стали появляться крестьяне, которые спрашивали о хлебной монополии, о комитетах бедноты и др. интересующих их вопросах. Но оказались это провокаторы - кулаки, которые пришли выведать наши силы. Свои вопросы они объясняли тем, что хотели провести вечером на Покровской слободе общее собрание, где давать населению разъяснение.
Вечером открылся торжественный Октябрьский митинг, на котором я выступил; меня подняли на руки два товарища, я говорил о значении Октября и мощи красной армии, необходимости ее укрепления. Между прочим коснулся хлебозаготовок, необходимости сдавать хлеб государству по продразверстке.
Л. 19.
Я говорил на татарском языке. В это время несколько красноармейцев из комендантской команды говорили между собой, что завтра утром «увидите наш хлеб вам» и выражали недовольство. Русские товарищи не поняли о чем они говорили. Между тем русские из села Тобяк-Чокурча соединились с татарами и разослали срочные пакеты 7-8 волостям о подготовленности к восстанию, с воззванием против взятия Казани, против хлебной монополии и продармейцев. Воззвание говорило, что 2 дня не будет хлеба, а через два дня, когда они возьмут власть в свои руки, тогда будет белый хлеб и сахар и чай.
Верстах в 60 от Казани около Арска скрывалось все купечество, торгашество и другой белый сброд, которые и подготовляли восстание, имея у себя много оружия и припасов. Восстание продолжалось всего 10 часов, большая часть населения не принимала участия. После этого срока они разошлись обратно по своим волостям, как например: Балтажинская, Казанбажская, Мамсинская, Ново-Кошицкая, Арская, Больше-Менгерская, Мульменская, часть - Шупшуговской и часть - Мамадыжского уезда, Аркадская волость.
9-го ноября прибыли два карательных отряда из второй армии и от ЧК для усмирения восстания. Жертв со стороны наших было 4 чел., со стороны контрреволюционеров 20 ч. При обследовании были установлены издевательства над пленными и убитыми красноармейцами.
Особенно нагло и дерзко издевались белые при отступлении из Балтассов, где убили комиссара, кучера, жену комиссара и восьмимесячного их ребенка, изрубили их топором, это был
Л. 20.
волостной комиссар и попал случайно, ехавши по поручению из Малмыжа в Уржунский уезд. Между прочим кулачество /особенно фабрикант Муртаза М[у]люков, мулла Саверджанов и др./ успели скрыться до приезда карательного отряда.
1919 год. Наступление колчаковских банд из Урала на Вятскую, Самарскую, Уфимскую и часть Казанской губерний.
1-го февраля я из г. Казани поехал в Балтасинскую волость через г. Арск. В два часа ночи приехал в г. Арск, зашел на огонек в один дом, где спали прохожие. Я стал спрашивать, что за люди. Мне ответили, красноармейцы 4-й Ленинградской дивизии, идут в распоряжение штаба 2-й армии.
Наступило 3 часа ночи, я беседовал с командиром батальона. Он спрашивал меня кто я, я сказал, что член партии, член Укома и Губкома, еду организовать школьные советы. Он мне стал говорить о том, что придется работать по мобилизации красноармейцев, т.к. Колчак напирает вместе с семеновскими и ижевскими бандами, штаб второй армии переведен в г. Сарапуль.
К 6 час. утра на ст. Арск подошел эшелон, куда сели красноармейцы и отправились на восток против Колчака.
Я поехал в тот же день в Балтас организовать школьный совет и проверить деятельность волсовета. В тот же день получил телеграмму за подписью Баранцева немедленно выехать в Казань на заседание Губкома.
5-го прибыл в Казань на заседание Губкома. На Губкоме было постановлено ряд работников направить по мобилизации красноармейцев, а ряд работников послать на фронт против Колчака.
Л. 21.
В марте месяце Колчак стал усиленно напирать под руководством генерала Щербачева, нашему укому пришлось мобилизовать весь свой состав, оставив только меня одного с товарищем, остальные отправились на фронт, например т. Баранцев.
Исполком был распущен и создан Ревком. Также Губкомом был распущен весь состав Губисполкома и организован казанский Ревком.
В Казани были организованы краткосрочные кавалерийские курсы и другие по подготовке комсостава.
В апреле месяце Колчак стал приближаться к Казанской губернии. Учреждения из Уфимской и части южной - Пермской губерний были эвакуированы в Казань.
15 апреля поехал я недалеко от Казани в Молмынскую волость для мобилизации коммунистов на фронт. При Исполкоме организовал ячейку из канцелярских служащих, куда вновь вступили кучер, сторож, кои заявили о желании итти на фронт и были все мобилизованы. Фамилий всех не помню, напр. братья Юмаевы, Акберов.
11 апреля я прибыл в Казань. Колчак в то время начал обстреливать часть красных в быв. Пермской губернии, по обеим сторонам Казанской-Свердловской жел. дороги, а также большой Сибирской. Кругом в каждом населенном пункте находились эвакуирующиеся от Колчака учреждения.
10 апреля вновь был мобилизован весь состав Казанского Губкома и Укома партии. Восточные, северо-восточная и южная часть преобразились в фронтовые полосы. От Шехрана до Вятской поляны был укрепленный район. Я был мобилизован для связи. В восточную часть Мамалыжского уезда, восточную часть Мамадыжского уезда и северную часть Казанского уезда /где находились расположение Красной армии - 27 и 28 дивизии/. Комиссаром 28 дивизии был
Л. 22.
т. Журавлев. Мы с ним ходили в татарские деревни для проведения митингов.
Кругом была печальная картина: нужно было сеять яровой хлеб, нужно было помещать семьи эвакуированных; штаб 2-й армии частью находился в Арске, часть в Казани. Из беседы с эвакуирующимися выяснились жестокие издевательства белых над семьями коммунистов: стреляли, грабили имущество.
В конце апреля Колчак взять часть Казанской губернии и Казань уже готовилась к эвакуации в Косьмодемьянск.
В мае месяце, когда я сам был на фронте, Колчак уже был верстах в 140 от Казани и обстреливал селение Кумба на левом берегу реки Вятки.
Из Малмыжа стали эвакуироваться; контрреволюция стала застращивать школьных работников и других ответработников; взяли двух заложников-провокаторов Ишмухамедова и Юнусову Зекирье.
Интересное явление наблюдал я среди эвакуирующихся: некоторые лица при восстании ижевских банд и чехов не отступали с красными, а оставались с ними в Ижевском заводе, Елабуге и Перми, а теперь отступали с красными. Например, из Ижевского завода - Маушука Мухаметова и Зейнеб Аитова, Галия Фейзуллина, Хатидже Гайсина и др. во время ижевских банд оставались с ними, а во время наступления Колчака отступали с красными и работали на красном фронте, т.к. они уже испробовали «белых благ» во время первого наступления белых.
Из Перми - напр. во время чехов оставалась там дочь фабриканта Мустура Фейзулла, а при наступлении Колчака отступала и работала на красном фронте с Байчуриным и др.
Л. 23.
В Елабуге, когда мы с Муссой Бурганшиным отступали от чехов, братья Абдурахмановы, Балтанов и Максудов оставались в Елабуге, а теперь оставались с красными, отступая вместе с нами.
Валиев Губдулла во время отступления от Мамадыжа - тоже отступил, переплыв р. Вятку.
Интересное явление - работа т. Азина, командира 27 дивизии 2-й армии. Когда броневой поезд стоял против Колчака, уже около поезда стали появляться осколки от неприятельских гранат, Азин не отступает; культработники - женский персонал и сестры милосердия плачут и просят отступать. Азин не слушает и начинает отстреливаться. Когда наши стали стрелять, то неприятельские силы стали отступать, грохот от с[т]рельбы был слышен на далекое расстояние.
Левый фланг Колчака стал отступать. Нами в то время был уже занят спасский уезд, Чистополь. Наша армия заняла территорию от Малмыжа до Агрыза, Колчак был изгнан.
Когда началось наступление Красной Армии, т. Азин устроил собрание с политработниками, не доезжая до Сюгинского завода, где он дал объяснение почему он не отступал: он не хотел допустить неприятельские силы к железнодорожному мосту. Азин ходил через фронт белых, замаскировавшись, и многое узнал у них.
После взятия Сюгинского завода я отправился обратно в Казань для мобилизации новых сил.
/Айтуганов/.