(no subject)
По различным документам и воспоминаниям рассыпаны отдельные, крайне лаконичные упоминания о бывших клириках, которые после 1917 г. включились в военно-политические события, вступив в партию большевиков и заняв посты в советских учреждениях. В газете «Донская правда» сотрудничал в качестве пропагандиста священник 1-го Донского казачьего полка Карнаев, который именовался «советский попом». Как-то в ст. Усть-Бузулуцкой он перед митингом устроил молебен, а потом призывал казаков на сторону советской власти, вызвав гнев и негодование станичников [17].
Как священники оказывались в советском лагере? Редко какой сельский батюшка, наверняка почитывавший в семинарии недозволенные издания, не приветствовал в феврале 1917 г. «обновление России» и ее светлое будущее [18]. Причиной было их, по выражению Н.Г. Помяловского, «пролетарство»: у многих из них не было собственности, их семья всегда находилась под угрозой остаться без куска хлеба [19]. Это касалось и штатных батюшек, не говоря уже о заштатных.
Кроме случаев идейного выбора, был и чисто ситуационный путь. После Февральской революции их часто избирали в исполнительные и продовольственные комитеты. Так, председателем исполнительного комитета х. Мишкин Новочеркасской станицы в марте 1917 г. был избран местный священник о. Леонид Черевков [20]. Позднее их избирали, не видя особой разницы, в советы крестьянских депутатов - как грамотных людей, способных к ведению делопроизводства. Затем после отделения церкви от государства нередко местный поп становился сотрудником отдела записи актов гражданского состояния, находящегося в составе совета [21]. Этот путь батюшек в советскую систему зафиксирован в истории бунта талабских рыбаков, выступивших против мобилизации в Красную армию, что и привело их в конечном итоге к белым. На островах они арестовали волостной комитет, двух присланных комиссаров, священника Колосова и делопроизводителя Горохова. Всех, кроме двух последних, повезли в Псков, но пароход вернулся с полпути назад уже без арестованных: те были утоплены в озере. А священник и делопроизводитель еще долго содержались на островах под арестом [22].
Но общепринятое мнение и реальные факты помещают представителей духовенства в лагерь противников советской власти. Вопрос о том, что было вначале - ненависть к большевизму или жертвы, понесенные от него, равен софизму о курице и яйце.
...
В условиях расшатывания государственных скреп духовенству пришлось принять на себя ответственность за накопившиеся за долгие годы у паствы обиды. Русский писатель А.К. Толстой писал в 1869 г. о своих наблюдениях за жизнью деревни о том, что нелюбимый крестьянами священник потому и не любим, что берет по 25 руб. за все обряды: крестины, похороны и венчания [24]. (Это были попы новой формации - отправляющие службу быстрее, но берущие дороже [25]). С учетом высокой рождаемости и почти столь же высокой смертности расходы крестьянской или мещанской семьи на церковные таинства были очень большими. Не поэтому ли наиболее непримиримыми критиками батюшек были женщины? Начальник штаба Таманской армии Н.Г. Батурин вспоминал, что при вхождении отрядов в станицы бабы тут же отправлялись к первому же командиру с требованием: «Заберите нашего попа, вот этого, что в синем доме, вредный до чего, кто мало заплатит, так и покойника вылает» [26].
После начала полномасштабного вооруженного конфликта расправы над духовными лицами стали одним из наиболее часто имевших хождение рассказов о злодействе большевиков. В дневниковых записях кубанского казачьего офицера Е.А. Лучко встречаются сведения о пребывании красных в станице Незамаевской: они запретили служить обедню на Пасху, расстреляли священника и требовали от станичного схода открыть в церкви кинематограф. Примечательно, что в этом месте автор дневника делает пометку: «проверить» [27]. По-видимому, он уже встречался с гиперболизацией в циркулировавших слухах.
Иногда в советских воспоминаниях можно встретить рассказы о священниках, воевавших против большевиков не только словом, но и делом - с винтовкой в руках. Я.В. Вербов, бывший боец дивизии П.В. Курышко, вспоминал, что в 1918 г. в районе станции Кавказской против них оперировал самодельный бронепоезд, который регулярно приезжал и обстреливал станицу в пяти верстах от станции. После ликвидации бронепоезда оказалось, что его команда состояла из попов, а орудийным стрелком был священник той самой станицы. Несколькими днями раньше он сбил звонницу, на которой был установлен пулемет местных большевиков. И возмущенные жители потребовали расстрелять его перед разрушенной им же церковью [28].
С.И. Иванов, квалифицированный питерский рабочий, в годы Гражданской войны был комиссаром на Восточном фронте. Уже в старости он рассказывал своему племяннику А.А. Данилову о психической атаке, которую предприняли белые где-то во время боев в Поволжье. Иванова разбудил ординарец с сообщением: бойцы бегут в панике с линии фронта. Их поверг в ужас вид наступающих по белому полю рядов священников в черных рясах. Иванов бросился к пулемету и покосил батюшек. После этого панику удалось остановить [29]. Рассказ выглядел бы фантастическим, но он излагается и другим очевидцем - бывшим буденовцем.
Морозова О.М. Донское духовенство в годы революции и гражданской войны // Юг России в условиях революционных потрясений, вооруженных конфликтов и социально-политических кризисов, 1917-2017 гг.: материалы Всероссийской научной конференции (Ростов-на-Дону, 5-6 октября 2017 г.) / [отв. ред. акад. Г.Г. Матишов]. - Ростов н/Д: Изд-во ЮНЦ РАН, 2017. С. 360, 361-362.
Ну, это мы уже знаем...
Как священники оказывались в советском лагере? Редко какой сельский батюшка, наверняка почитывавший в семинарии недозволенные издания, не приветствовал в феврале 1917 г. «обновление России» и ее светлое будущее [18]. Причиной было их, по выражению Н.Г. Помяловского, «пролетарство»: у многих из них не было собственности, их семья всегда находилась под угрозой остаться без куска хлеба [19]. Это касалось и штатных батюшек, не говоря уже о заштатных.
Кроме случаев идейного выбора, был и чисто ситуационный путь. После Февральской революции их часто избирали в исполнительные и продовольственные комитеты. Так, председателем исполнительного комитета х. Мишкин Новочеркасской станицы в марте 1917 г. был избран местный священник о. Леонид Черевков [20]. Позднее их избирали, не видя особой разницы, в советы крестьянских депутатов - как грамотных людей, способных к ведению делопроизводства. Затем после отделения церкви от государства нередко местный поп становился сотрудником отдела записи актов гражданского состояния, находящегося в составе совета [21]. Этот путь батюшек в советскую систему зафиксирован в истории бунта талабских рыбаков, выступивших против мобилизации в Красную армию, что и привело их в конечном итоге к белым. На островах они арестовали волостной комитет, двух присланных комиссаров, священника Колосова и делопроизводителя Горохова. Всех, кроме двух последних, повезли в Псков, но пароход вернулся с полпути назад уже без арестованных: те были утоплены в озере. А священник и делопроизводитель еще долго содержались на островах под арестом [22].
Но общепринятое мнение и реальные факты помещают представителей духовенства в лагерь противников советской власти. Вопрос о том, что было вначале - ненависть к большевизму или жертвы, понесенные от него, равен софизму о курице и яйце.
...
В условиях расшатывания государственных скреп духовенству пришлось принять на себя ответственность за накопившиеся за долгие годы у паствы обиды. Русский писатель А.К. Толстой писал в 1869 г. о своих наблюдениях за жизнью деревни о том, что нелюбимый крестьянами священник потому и не любим, что берет по 25 руб. за все обряды: крестины, похороны и венчания [24]. (Это были попы новой формации - отправляющие службу быстрее, но берущие дороже [25]). С учетом высокой рождаемости и почти столь же высокой смертности расходы крестьянской или мещанской семьи на церковные таинства были очень большими. Не поэтому ли наиболее непримиримыми критиками батюшек были женщины? Начальник штаба Таманской армии Н.Г. Батурин вспоминал, что при вхождении отрядов в станицы бабы тут же отправлялись к первому же командиру с требованием: «Заберите нашего попа, вот этого, что в синем доме, вредный до чего, кто мало заплатит, так и покойника вылает» [26].
После начала полномасштабного вооруженного конфликта расправы над духовными лицами стали одним из наиболее часто имевших хождение рассказов о злодействе большевиков. В дневниковых записях кубанского казачьего офицера Е.А. Лучко встречаются сведения о пребывании красных в станице Незамаевской: они запретили служить обедню на Пасху, расстреляли священника и требовали от станичного схода открыть в церкви кинематограф. Примечательно, что в этом месте автор дневника делает пометку: «проверить» [27]. По-видимому, он уже встречался с гиперболизацией в циркулировавших слухах.
Иногда в советских воспоминаниях можно встретить рассказы о священниках, воевавших против большевиков не только словом, но и делом - с винтовкой в руках. Я.В. Вербов, бывший боец дивизии П.В. Курышко, вспоминал, что в 1918 г. в районе станции Кавказской против них оперировал самодельный бронепоезд, который регулярно приезжал и обстреливал станицу в пяти верстах от станции. После ликвидации бронепоезда оказалось, что его команда состояла из попов, а орудийным стрелком был священник той самой станицы. Несколькими днями раньше он сбил звонницу, на которой был установлен пулемет местных большевиков. И возмущенные жители потребовали расстрелять его перед разрушенной им же церковью [28].
С.И. Иванов, квалифицированный питерский рабочий, в годы Гражданской войны был комиссаром на Восточном фронте. Уже в старости он рассказывал своему племяннику А.А. Данилову о психической атаке, которую предприняли белые где-то во время боев в Поволжье. Иванова разбудил ординарец с сообщением: бойцы бегут в панике с линии фронта. Их поверг в ужас вид наступающих по белому полю рядов священников в черных рясах. Иванов бросился к пулемету и покосил батюшек. После этого панику удалось остановить [29]. Рассказ выглядел бы фантастическим, но он излагается и другим очевидцем - бывшим буденовцем.
Морозова О.М. Донское духовенство в годы революции и гражданской войны // Юг России в условиях революционных потрясений, вооруженных конфликтов и социально-политических кризисов, 1917-2017 гг.: материалы Всероссийской научной конференции (Ростов-на-Дону, 5-6 октября 2017 г.) / [отв. ред. акад. Г.Г. Матишов]. - Ростов н/Д: Изд-во ЮНЦ РАН, 2017. С. 360, 361-362.
Ну, это мы уже знаем...