Из дневника партизанской борьбы
У красных партизан были свои базы в деревнях в десяти-двадцати километрах от пути. Из некоторых деревень молодые люди присоединились к красным, но сделали это из страха, а не из сочувствия. В конце концов, это были в основном неграмотные люди, которые понятия не имели о политике. В любой момент к нам тайно приходил посланник от мэра отдаленной деревни с просьбой о помощи. Красные оставались в своих домах, кормили едой, лошадьми и гнали скот. Тот, кто протестовал, был застрелен, если не подвергнут жестоким пыткам, большевиками.
Мы сказали себе: разве это коммунизм, который провозглашает фразы о братстве и солидарности всех рабочих? Ни за что! Это злодей! Каждый метод хорош для большевиков, чтобы запугать людей, превратить их в послушное стадо.
* * *
Тогда все это казалось мне настолько абсурдным ... потому что мы могли бы жить рядом как хорошие соседи, если бы не бессмысленные идеологии, которые должны были спасти мир.
* * *
Смотреть на тела несчастных было ужасно. Они были полностью обнажены, а их тела выглядели приготовленными. Красные катаны пытали их, обливая их кипящей водой и в конце концов убивая их горячими железными прутьями, чтобы пробить их тела.
Я, вероятно, даже не поверил бы, что человек способен на такое, если бы я не видел это своими глазами. Братья из второго полка признали свой разум в мученичестве, который не вернулся из разведки днем ранее.
Туземцы указали на одного заключенного и сказали, что он был тем, кто заказал пытку и сам принял в ней участие. Они назвали его "Тайгой Тайги"; он был командиром одного из партизанских отрядов. Он ничего не отрицал во время допроса, вел себя грубо и вызывающе. Должно быть, он боялся, что его будут пытать так же, как и его жертв, и он хотел спровоцировать нас на то, чтобы быстро его застрелить. Однако командир ударного батальона майор Гасек сохранял спокойствие, записывал записи палача и затем приговаривал его к смертной казни через веревку. Через некоторое время преступник покачнулся на липе посреди площади.
* * *
Однако нашему пехотному взводу все-таки удалось поймать трех партизан в деревне, которые прятались в сене. Они привели их к командиру для допроса, но люди молчали, как дубы. Именно тогда прибыл кавалерийский патруль, а вместе с ней и брат пропавшего без вести из ночной перестрелки. Он изучил заключенных и узнал один из новых сапог своего брата на одном из них.
Душераздирающий рев эхом пронесся по тайге: «Господи, послушай, у него туфли моего брата Иосифа! Что эти суки сделали с ним? Иосиф, Иосиф, как я иду домой без тебя? Что я могу сказать бедной бедной маме? Подожди, шлюхи, с сегодняшнего дня я никого не живу!
Затем он выхватил саблю из ножен и закричал на нас, как сумасшедший: «Все ушли, это мои, я сам их казню!»
Он выглядел ужасно. Призывать и умиротворять командира было напрасно. Его боль была огромной.
«Брат майор, я был солдатом по сей день, послушным солдатом, но теперь я не буду слушать вас, даже если это пуля, - сказал он от горя, - тогда вы можете застрелить меня, мне все равно!»
«А теперь тот, кто не может взглянуть на это, может быть, только братья Куликовац отомстят за смерть своего друга, моего дорогого Иосифа, со мной!»
Пули вытащили их сабли, и через минуту из трех человек была куча кровавой плоти, тряпки и кости.
Мы видели и многое пережили на войне, но это было слишком сильно для меня. Мне стало плохо с желудком. Хорошо, что мы сразу же пошли дальше после этой драматической сцены.
* * *
В лесу мы нашли братьев из разведки. По-видимому, разведчики попали в руки врага, еще живого, когда они стреляли в лошадей под ними, и только в лесу они казнили их. Но как они выполняли? Разведчики были обнажены и ужасно изуродованы. Пронзили глаза, отрезали уши, носы, половые органы.
Большевики, вероятно, не могут поступить иначе; они не солдаты, они садисты. Хуже для них, подумала я.
Разозлившись на жестокость своих врагов, мы даже не стали ждать помощи артиллерии и бросились в деревню. Партизаны не смогли защитить себя и убежали в тайгу.
Мы подожгли гнездо убийцы. Взрывы боеприпасов и гранат отразились от пламени в любой момент.
http://siberia.forum24.ru/?1-6-0-00000015-000-80-0
Это не лицемерные воспоминания нацистского оккупанта, которому искренне и больно убивать русских недочеловеков и большевистских выродков, вешать их, рвать заживо, сжигать и пытать. Это отрывок из рукописи романа «Виктория», автором которого был член ударного батальона чехословацкой армии в России, воевавший против сибирских партизан. Читаешь и очень жалеешь, что нельзя плюнуть автору в лицо. А между прочим, этим подонкам стоят памятники уже в 23 городах России. Надеюсь, что когда-нибудь их всех взорвут к чертям собачьим и камнями забьют тех, кто их поставил.
Мы сказали себе: разве это коммунизм, который провозглашает фразы о братстве и солидарности всех рабочих? Ни за что! Это злодей! Каждый метод хорош для большевиков, чтобы запугать людей, превратить их в послушное стадо.
* * *
Тогда все это казалось мне настолько абсурдным ... потому что мы могли бы жить рядом как хорошие соседи, если бы не бессмысленные идеологии, которые должны были спасти мир.
* * *
Смотреть на тела несчастных было ужасно. Они были полностью обнажены, а их тела выглядели приготовленными. Красные катаны пытали их, обливая их кипящей водой и в конце концов убивая их горячими железными прутьями, чтобы пробить их тела.
Я, вероятно, даже не поверил бы, что человек способен на такое, если бы я не видел это своими глазами. Братья из второго полка признали свой разум в мученичестве, который не вернулся из разведки днем ранее.
Туземцы указали на одного заключенного и сказали, что он был тем, кто заказал пытку и сам принял в ней участие. Они назвали его "Тайгой Тайги"; он был командиром одного из партизанских отрядов. Он ничего не отрицал во время допроса, вел себя грубо и вызывающе. Должно быть, он боялся, что его будут пытать так же, как и его жертв, и он хотел спровоцировать нас на то, чтобы быстро его застрелить. Однако командир ударного батальона майор Гасек сохранял спокойствие, записывал записи палача и затем приговаривал его к смертной казни через веревку. Через некоторое время преступник покачнулся на липе посреди площади.
* * *
Однако нашему пехотному взводу все-таки удалось поймать трех партизан в деревне, которые прятались в сене. Они привели их к командиру для допроса, но люди молчали, как дубы. Именно тогда прибыл кавалерийский патруль, а вместе с ней и брат пропавшего без вести из ночной перестрелки. Он изучил заключенных и узнал один из новых сапог своего брата на одном из них.
Душераздирающий рев эхом пронесся по тайге: «Господи, послушай, у него туфли моего брата Иосифа! Что эти суки сделали с ним? Иосиф, Иосиф, как я иду домой без тебя? Что я могу сказать бедной бедной маме? Подожди, шлюхи, с сегодняшнего дня я никого не живу!
Затем он выхватил саблю из ножен и закричал на нас, как сумасшедший: «Все ушли, это мои, я сам их казню!»
Он выглядел ужасно. Призывать и умиротворять командира было напрасно. Его боль была огромной.
«Брат майор, я был солдатом по сей день, послушным солдатом, но теперь я не буду слушать вас, даже если это пуля, - сказал он от горя, - тогда вы можете застрелить меня, мне все равно!»
«А теперь тот, кто не может взглянуть на это, может быть, только братья Куликовац отомстят за смерть своего друга, моего дорогого Иосифа, со мной!»
Пули вытащили их сабли, и через минуту из трех человек была куча кровавой плоти, тряпки и кости.
Мы видели и многое пережили на войне, но это было слишком сильно для меня. Мне стало плохо с желудком. Хорошо, что мы сразу же пошли дальше после этой драматической сцены.
* * *
В лесу мы нашли братьев из разведки. По-видимому, разведчики попали в руки врага, еще живого, когда они стреляли в лошадей под ними, и только в лесу они казнили их. Но как они выполняли? Разведчики были обнажены и ужасно изуродованы. Пронзили глаза, отрезали уши, носы, половые органы.
Большевики, вероятно, не могут поступить иначе; они не солдаты, они садисты. Хуже для них, подумала я.
Разозлившись на жестокость своих врагов, мы даже не стали ждать помощи артиллерии и бросились в деревню. Партизаны не смогли защитить себя и убежали в тайгу.
Мы подожгли гнездо убийцы. Взрывы боеприпасов и гранат отразились от пламени в любой момент.
http://siberia.forum24.ru/?1-6-0-00000015-000-80-0
Это не лицемерные воспоминания нацистского оккупанта, которому искренне и больно убивать русских недочеловеков и большевистских выродков, вешать их, рвать заживо, сжигать и пытать. Это отрывок из рукописи романа «Виктория», автором которого был член ударного батальона чехословацкой армии в России, воевавший против сибирских партизан. Читаешь и очень жалеешь, что нельзя плюнуть автору в лицо. А между прочим, этим подонкам стоят памятники уже в 23 городах России. Надеюсь, что когда-нибудь их всех взорвут к чертям собачьим и камнями забьют тех, кто их поставил.