Экспрессия из ГАВО
Когда-то очень давно я передавал ув. Ю.Бахурину материалы из фондов нашего ГАВО, но в памяти сохранился только список штата окуривательного отряда пехотной бригады, установленный на октябрь 1917 г. А сейчас читаю его подробную книгу "Фронт и тыл Великой войны" (М., 2019) - а там еще ряд документов, которые мне знакомы, но вроде я их не давал. Кажется, взял по ссылке фотографий документов, что я делал в архиве и загнал на яндекс-архив для просвещения масс.
Ну, раз он их переписал для приложений для книги - приведу тут, благо, скопировать недолго. Может, это и к книге интерес привлечет. Хотя вроде она и так оперативно расходится, а вскоре рецензия намечается.
№ 47
В ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ КОМИТЕТ
Воронежского Совета рабочих и Солдатских Депутатов
Солдата - дружинного писаря 682 пешей Воронежской дружины Андрея Михайлова Клименкова
ЗАЯВЛЕНИЕ
Не позднее 31 марта (13 апреля) 1917 года
18 сего марта, на Совете Рабочих и Солдатских Депутатов, Исполнительным Комитетом мне было объявлено, что в виду поступивших в Комитет сведений, уличающих меня в несении службы на должности урядника и даже в охранном отделении в 1905 году и якобы принятия мною участия в подавлении аграрных беспорядков в том-же 1905 г[оду], за что, как передал мне один из товарищей офицеров, я получил будто-бы много денег. Комитет не может принять меня в число Депутатов и нашёл нужным меня исключить, хотя вместе с сим, Исполнительный Комитет добавил, что исключение моё из числа Депутатов будет поставлено на обсуждение Членов Комитета.
На такой лживый донос, нанесший мне более чем смертельную рану, и в защиту своего имени, имею честь объяснить следующее: 1), помок [1] вольных запорожцев Клименковых, перешедших из берегов Днепра на жительство в ныне Острогожский уезд и живущий в слоб[оде] Гнилой, около г[орода] Острогожска, по своему добродушию, откровенности, доверчивости и честности не мог и не может быть шпионом, тем более, что я много перенес нужды, много ея видел и ещё больше видел неправильных действий со стороны старого - кровавого и беспощадного - незнающего границ режима.
1. Так в документе. Судя по всему, имелось в виду «потомок». /1012/
Категорически утверждаю, что в охранном отделении я не служил и понятия о нем незнаю, да не в такой среде я провел жизнь до военной службы, чтобы быть шпионом; 2), на должности урядника я служил, и именно во время аграрных беспорядков, но в подавлении их принимать участия я не мог как по своей ничтожной должности, так и потому, что служил не в стане, а в экономии Станкевич, в виде приказчика, и в то же время - в 1905 г[оду] я вместе с братом-Яковом в той-же экономии сводил лес, купленный братом на сруб. Доказательством хороших отношений моих к бывшим кр[естьянам] может служить то обстоятельство, что зимою 1905 г[ода] ими срублено лесу в названной экономии на большую сумму, который увозился через сводимый братом лес, но из последнего они нетронули и одного дерева. Подавлял аграрные беспорядки бывший в то время Пристав Ильинский, при помощи драгун и казаков, без употребления в дело оружия, да вообще их почти и не было, за исключением потрав и самовольных порубок леса. Обходилось, при помощи моей и помощника Управляющего Бориса Ивановича Шапошникова, мирным путем. Если я заслужил что в 1905-1906 г[оды], то это кличку «Революционера», за что исправник Соколовский и предложил мне уйти со службы, что я в 1907 году и сделал. 3), что-же касается нажитых мною денег, то хотя я и не обязан давать об этом никому отчёта, но могу удовлетворить Комитет и с этой стороны: в 1904 году у меня не было ничего, а в 1905 году я имел уже около 2 тысяч, при этих деньгах, в 1907 году в экономии Станкевич мне удалось купить лес за 32 500 руб[лей], имея в виду брата Якова, но последний не мог бросить своего дела: ссыпки, яичного и лесного складов и приехать ко мне, тогда я принял в компанию богатого торговца Грищенко, на условиях: моих 1500 руб[лей] и труд, а его деньги, которых, как оказалось, потребовалось только 5000 руб[лей], остальные уплачивались дровами, купившими у меня экономией на винокуренный завод. От этого леса мне осталось 9000 руб[лей] барыша, кроме того, что прожито семейством. В 1911 году я уже сам купил лес на сруб в экономии Полякова, свел его за одну зиму и получил барыша около 3500 руб[лей], и в 1912 году, в той-же экономии Полякова я купил ещё 40 десятин на сруб леса, но за принятием меня на военную /1013/ службу таковой не доведен до дела, часть его унесло весною в 1915 г[од] полой водой, часть растащили служащи, продажей и утайкой денег, а 14 десятин я вынужден был перепродать на корне 2 лицам, Полякову и Лебединскому. От этого леса мне осталось барыша 7500 руб[лей], Лебединский и Поляков, на 14 десятинах, перепроданных ими за прошлую и этую зиму взяли барыша более 15000 руб[лей]. Вот был весь и капитал, но за состоянием моим на военной службе - с 28 Июля 1914 года и по сие время, капитал мой сильно пострадал, так как дома осталась одна жена и 4 малолетних дет[ей]. Теперь, хотя я и разорился и на военной службе, совершенно потерял здоровье, но я рад за детей, что в свободной России оне получат образование и будут счастливы.
Я твердо убежден и даже видел, что ложный донос сделало на меня одно лицо, выгнатое мною из дружинной канцелярии за некоторые проделки и после того, как было обнаружено, что это лицо дома занималось адвокатурой (подпольной) и по сношению одного судебного следователя отдано под надзор Начальства до суда за подлог. Лицо это состоит под Надзором Начальства в ожидании суда и по сие время, о чем можно навести справки в канцелярии 682 дружины, и я полагаю, что такие лица, как умеющие делать подлоги не для свободной России. Не желая указывать это лицо, я думаю, что Исполнительный Комитет, уже принимая от него донос, должен сам знать его, а затем уже и навести о нем справку.
О моем политическом направлении я просил-бы Исполнительный Комитет спросить солдат Депутатов от рот 682 дружины: Куделина, Тагинцева, Архипова и других, кроме… доносчика, а также и Г[оспод] офицеров: Курчинского, Артюхова, Игнатьева, Кутлунина и друг[их].
В виду вышеизложенного и брошенного мне незаслуженного упрёка, мелкой должностью урядника и незнающего мною охранным отделением, имею честь покорнейше просить Исполнительный Комитет исключить совсем меня из числа солдатских депутатов.
Дружинный писарь 682 дружины
Андрей Клименков.
ГАВО. Ф. 2393. Оп. 1. Д. 11. Л. 136-136об. Машинопись. /1014/
№ 51
Приказ по 8-й пехотной запасной бригаде 19 сентября (2 октября) 1917 года, город Воронеж
№ 870
13-го, 14-го и 15-го сего сентября в гор[оде] Острогожске разгромлен военный склад. Громилами оказались солдаты 2-го кавалерийского запасного полка.
Позорное дело, неведомо во имя каких побуждений совершённое, имело свои печальные последствия: 22 человека опились и умерли от разрыва сердца; 26 человек сгорели во время взрыва спирта, находившегося в цистернах; 60 солдат лежат раненые и обожженные в госпиталях и 9 человек зарегистрировано убитыми.
Так бесславно, так скверно кончились десятки жизней молодых людей, призванных грудью стать на защиту отечества, на защиту родной земли против врага, стремящегося раздавить и поработить нас.
Что могут сказать в оправдание своего неслыханно грязного дела солдаты 2-го кавалерийского полка, вонзившие нож в страждущую от ран родину?
Все они, люди молодые, полные сил и энергии, не отравленные ещё ядом алкоголя, казалось бы, с особой настойчивостью долж-/1017/-ны спасать гибнущую страну, - должны охранять свои новые жизненные пути, которыми они, и главным образом они, с своими детьми должны идти к новой, свободной, честной и трезвой жизни. Между тем, ужасом веет от их безсмысленного, безумного дела…
Я лично видел пожилого крестьянина - отца, со слезами на глазах укорявшего своего пьяного сына и призывавшаго его образумиться. И что-же ответит сын родившему и воспитавшему его отцу?... - он схватил его за ворот рубахи и, с силою оттолкнув от себя, сказал: «Убью, буржуй»….
Я видел, как один из пьяных солдат, встретив осторожно пробиравшегося, очевидно на службу, труженника телеграфиста, нанёс ему удар со словами: «У, буржуй»….
Во время этой пьяной вакханалии я видел спрятавшихся обывателей, боявшихся показаться на улицу. Город в эти дни точно вымер. Пьяные толпы солдат, подобно нашествию диких племён в давно минувшия времена, держали в ужасе всех жителей.
И это произошло в культурной стране, в стране, где жители все от мала до велика признаны свободными гражданами, готовящимися жить на началах правды, братства и единства….
Это произошло в страшное время разрухи, развала государственной жизни, когда каждый гражданин, по чувству долга и совести, должен нести свою лепту на алтарь спасения отечества.
Что-же нам, солдаты и граждане, делать теперь, в эти грозныя минуты всеобщего бедствия?... Закусить ли удила и мчаться к гибели, мчаться скорее к тому тупику, где нас захватят наши враги и властною рукою направят, по своему усмотрению, на ту или иную дорогу жизни, или самим спасать себя!?..
При восстановлении порядка в гор[оде] Острогожске со мною были кадровые солдаты 58 запаснаго полка. Видевшие все ужасы войны, они не испугались беспорядочной толпы пьяных кавалеристов, они не соблазнились одурманивающим запахом вина, в изобилии лившагося повсюду, они с гадливостью отвернулись от изменников солдат и властною рукою прекратили постыдное дело. /1018/
Со мною были представители Совета Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов, они, выбранные и облечённые доверием, разъяснили весь ужас происходившаго постыднаго развлечения и неустанно работали по водворению порядка в городе, взболомученном громилами, забывшими долг солдата, долг гражданина и долг сына своего отечества.
Сам я всецело сознаю, что темные силы хотят окончательно сбить с толку растерявшийся народ, довести его до сознания полнаго безсилия и потом сказать ему: «Ну вот видите, куда вы зашли!»… Я вижу эту пропасть, куда безответственные люди, работающие на немецкия деньги, толкают родной народ и, по мере сил и возможности, буду сдерживать дурные инстинкты толпы. Меня не запугали и не напугают предательские выстрелы, направляемые вслед мне в Острогожске, при объезде мною города, со стороны обезумевших от вина солдат 2-го кавалерийского полка. Я твердо пойду к порядку и, уверен, за мной пойдут все разумные солдаты, любящие свою родину и действительно желающие ей добра.
От себя и от лица Правительства, вручившего мне власть, приношу русское спасибо вам, солдаты кадра 58 полка, за ваше разумное понимание тяжёлого момента, переживаемого страной, за ваше мужество, с которым вы подавили безпорядки в Острогожске. Твердо надеюсь, что с вами и массою других благомыслящих солдат и граждан гор. Воронежа мы безтрепетно остановим безумные толпы, мечтающие получить гнусное минутное развлечение при разгроме винных складов.
Порядок должен быть, и он будет, так как фронт с напряженным усилием сдерживает врага и ждёт от нас поддержки. Трезвые, мы поможем своим собратьям на фронте, а пьяные, мы страшны только своему народу, а не врагу, ликующему от наших неслыханных и невиданных пьяных деяний. Прошу от всех порядка.
Приказ прочесть во всех ротах, командах и эскадронах
Вр[еменно] Командующий бригадой, Полковник
ВОЗНЕСЕНСКИЙ.
ГАВО. Ф. 2393. Оп. 1. Д. 5. Л. 75-75об. Машинопись. /1019/
№ 52
Приказ войскам гарнизона Воронежа
21 октября (3 ноября) 1917 года
№ 747
До сведения моего дошло, и мне определённо известно, что дома терпимости города Воронежа обильно посещаются солдатами гарнизона. На улицах, где находятся эти скверные учреждения, и днём и ночью толпятся массами солдаты, разнузданная похоть которых не сдерживается ни многочисленными мирными жителями, стыдливо прячущимися в своих домах при виде разврата, происходящего вокруг, - ни собственною совестью и сознанием своего достоинства, - ни страхом пред возможностью получить тяжелую грязную болезнь.
Так низко, так мелочно, пошло совершается нравственное и физическое падение человека, в притонах разгула, среди женщин, утерявших свою женскую честь и красоту.
Государственный переворот, коснувшийся всех сторон жизни народа, несомненно ясно должен направить эту жизнь на трезвую, здоровую, честную и свободную дорогу. Подрастающее поколение, не отравленное ещё ядом алкоголя, имея возможность запастись в открытых для него школах и разного рода культурно-просветительных собраниях светом знаний, казалось бы, - должно строить свою жизнь на физически здоровых и нравственно красивых началах и дать новое трезвое, сильное телом и духом потомство, которые бы мощно пошло по проторенной дороге к разумной и сознательной жизни.
То ли, солдаты, происходит теперь у нас на глазах?.. Многие из вас, потеряв стыд, забыв свою семью и обязанности перед нею, с нахальным видом становятся в неслыханные ещё «хвосты» к хвостам падших и часто больных женщин с тем, чтобы, получив заразу, внести ее потом в свою семью, в свою деревню.
По последним сведениям санитарной комиссии, опубликованным в газетах, среди нашей армии имеется до трех миллионов солдат с венерическими заболеваниями. /1020/
Эта страшная цифра ясно показывает нам, - как беззаботно, как легкомысленно солдаты относятся к своему здоровью и к здоровью своего потомства.
Прислушайтесь, товарищи, к плачу и воплю, который идет из ваших родных деревень!?.. Вы отчётливо услышите, что среди других бед и несчастий, обрушившихся на нашу страну в эти тяжелые годы, немалое горе составляет упадок нравственности и хороших начал семейной жизни. Ведь это вы сами своею невоздержанностью создаете ненужное и ни чем не оправдываемое бедствие; вы сами в огромном большинстве несёте яд и заразу вашим жёнам и детям!..
А ведь вы пошли из своих домов за тем, чтобы оградить близких вам людей от вражеского нашествия и всех злых его последствий. Так ли вы исполняете ваш долг?..
Не понесутся ли потом вслед вам от ваших детей слова проклятья, слова негодования за то, что, не выполнив своего прямого назначения пред вами, вы, кроме этого, сделали их физически и нравственно уродами?..
Бойтесь этого страшного суда потомства, - суда истории!.. В этом вам прощения не будет, и тут вы не найдёте стрелочника, на которого можно было бы свалить вину. Вы, и только вы должны нести ответственность за этот великий грех.
По долгу службы, по чувству человечности, руководимый желанием добра своему народу, которому служил и служу «не за страх, а за совесть», я настоятельно прошу полковые комитеты, культурно-просветительные организации, врачей и всех вообще интеллигентных сограждан помочь мне оградить солдат от этого злого дела, - отвести их от этой ямы. - В своих беседах с ними просил бы менее уделять времени на обсуждение вопроса о «здравствовании третьего интернационала», а более - об их «здравствовании», памятуя мудрое вековое изречение: «в здоровом теле - здоровый дух». В этом ощущается насущная потребность, остальное все само придёт.
Обращаясь к солдатам, я призываю всех помнить, что, создавая «очереди» там, где их не должно быть, вы унижаете в себе мужчину /1021/ и человека, а в лице женщины, вами покупаемой, - оскорбляете и вашу сестру, и вашу жену.
Дальше от этих болот, - от этой грязи!..
Не делайте сознательно себя хилыми и больными. Здоровые, Вы нужны себе и отечеству, а больные Вы будете всем в тягость.
Приказ прочесть во всех ротах и командах.
Начальник гарнизона, Полковник ВОЗНЕСЕНСКИЙ.
ГАВО. Ф. 2393. Оп. 1. Д. 5. Л. 123. Машинопись. /1022/
На мой взгляд, у меня были документы и поинтереснее. А так - ничего нового в поведении христолюбивого русского солдата нет. Сам видел документы, как эти воронежские кавалеристы задолго до революции дебоширили и нагло, цинично грабили крестьян деревень, в которых стояли - вплоть до вымогательств на улицах. Как регулярно нарушалась дисциплина (все приказы по гарнизону до 1917 г. только об этом и говорят), как все ходили в бордели, которых даже не скрывали... Ну, и венеричных заболеваний в армии было полным-полном. Да, в общем, в тему из этой же книги документ по известной ссылке - Снесарев А. Е. Дневник 1916-1917. М., 2014. С. 266-268 - можете поржать.
Ситуация с болезнями ниже пояса не изменилась к лучшему вплоть до конца войны, когда беженцы вовсю возвращались домой. В этой связи показателен экспрессивно составленный приказ по 48-му пехотному Одесскому Императора Александра I полку № 351 от 12 (25) декабря 1916 года - привожу его текст целиком:
«С чувством глубокой скорби довожу до сведения всех чинов полка, что после каждой серии отпуска в полк обязательно привозятся сифилис, шанкр и трипер. В одном из моих приказов я уже обращал внимание всех чинов полка на то, что в военное время надо одного бояться, одного страшиться - это женщин. Особенно надо бояться так называемых честных давалок. Каждый дурак мужчина обязательно почему-то думает, что его любят, что обязательно только ему одному дают. Ах, дурак, дурак! Поверь своему командиру полка, что у твоей честной давалки столько же кобелей, то есть, виноват, столько же мужчин, сколько у любой бегающей весною суки. Поверь, что дающая тебе обязательно дает и другому. Всем хорошо известно, что теперь все страшно вздорожало: вздорожал хлеб, мясо, ситец, сукно: ну, словом, все вздорожало, и только женщины подешевели. Почему же это так? Да очень просто: потому, что этот товар ныне на рынке продается только в гнилом, только в испорченном виде.
Братцы, я решительно советую Вам, уж если кому невмоготу, если кому невтерпеж, так лучше подрачи в кулак. Это, во-первых, будет тебе стоить очень дешево, а во-вторых, это будет и безопасно и для тебя, и для других, ибо ты так не захватишь сифилиса. Ведь сифилис это - бич, это тягчайшее наказание и наказание не только для тебя, но и для всех, кто тебя окружает. /712/
Что касается Г[оспод] Офицеров полка, то я вам, Г[оспода] офицеры, решительно рекомендую обзавестись гондонами. По нынешним ценам это немножко дорого, но не дороже своего здоровья.
Г[оспода] офицеры, я предупреждаю вас, что если вы не последуете моему доброму совету, если после Нового Года кто-нибудь из вас заболеет сифилисом или иною венерическою болезнью, то на такого офицера я буду смотреть, как на труса и труса отъявленного, который, значит, вполне сознательно ищет случая заболеть и тем дать себе возможность перебраться в тыл, подальше от пуль, подальше от шрапнелей. То есть, повторяю, такой офицер в моих глазах будет считаться отъявленным трусом.
Начиная с Нового года буду отдавать в приказе фамилии тех нижних чинов и Г[оспод] офицеров, которые заболеют сифилисом или венерическою болезнью, со внесением этого в послужной список, дабы на всю жизнь остался след, - как он служил Родине в годину тяжелых испытаний». /713/
Как видите, тот же патетический тон и призывы к высоким идеалам. Высокоморальный полковник Вознесенский, кстати, закончил тем, что после Октябрьской революции собрал офицеров гарнизона в здании цирка и после пафосной речи об угрозе культуре повел с бывшим начальником гарнизона В.Языковым их на следующий день захватывать большевиков. Те успели раньше и прибежали первыми с солдатами. В ходе перестрелки офицеры были разоружены, Языков убит, а Вознесенский исчез в неизвестном направлении - скорее всего, побежал на Дон к Каледину.
Ну, раз он их переписал для приложений для книги - приведу тут, благо, скопировать недолго. Может, это и к книге интерес привлечет. Хотя вроде она и так оперативно расходится, а вскоре рецензия намечается.
№ 47
В ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ КОМИТЕТ
Воронежского Совета рабочих и Солдатских Депутатов
Солдата - дружинного писаря 682 пешей Воронежской дружины Андрея Михайлова Клименкова
ЗАЯВЛЕНИЕ
Не позднее 31 марта (13 апреля) 1917 года
18 сего марта, на Совете Рабочих и Солдатских Депутатов, Исполнительным Комитетом мне было объявлено, что в виду поступивших в Комитет сведений, уличающих меня в несении службы на должности урядника и даже в охранном отделении в 1905 году и якобы принятия мною участия в подавлении аграрных беспорядков в том-же 1905 г[оду], за что, как передал мне один из товарищей офицеров, я получил будто-бы много денег. Комитет не может принять меня в число Депутатов и нашёл нужным меня исключить, хотя вместе с сим, Исполнительный Комитет добавил, что исключение моё из числа Депутатов будет поставлено на обсуждение Членов Комитета.
На такой лживый донос, нанесший мне более чем смертельную рану, и в защиту своего имени, имею честь объяснить следующее: 1), помок [1] вольных запорожцев Клименковых, перешедших из берегов Днепра на жительство в ныне Острогожский уезд и живущий в слоб[оде] Гнилой, около г[орода] Острогожска, по своему добродушию, откровенности, доверчивости и честности не мог и не может быть шпионом, тем более, что я много перенес нужды, много ея видел и ещё больше видел неправильных действий со стороны старого - кровавого и беспощадного - незнающего границ режима.
1. Так в документе. Судя по всему, имелось в виду «потомок». /1012/
Категорически утверждаю, что в охранном отделении я не служил и понятия о нем незнаю, да не в такой среде я провел жизнь до военной службы, чтобы быть шпионом; 2), на должности урядника я служил, и именно во время аграрных беспорядков, но в подавлении их принимать участия я не мог как по своей ничтожной должности, так и потому, что служил не в стане, а в экономии Станкевич, в виде приказчика, и в то же время - в 1905 г[оду] я вместе с братом-Яковом в той-же экономии сводил лес, купленный братом на сруб. Доказательством хороших отношений моих к бывшим кр[естьянам] может служить то обстоятельство, что зимою 1905 г[ода] ими срублено лесу в названной экономии на большую сумму, который увозился через сводимый братом лес, но из последнего они нетронули и одного дерева. Подавлял аграрные беспорядки бывший в то время Пристав Ильинский, при помощи драгун и казаков, без употребления в дело оружия, да вообще их почти и не было, за исключением потрав и самовольных порубок леса. Обходилось, при помощи моей и помощника Управляющего Бориса Ивановича Шапошникова, мирным путем. Если я заслужил что в 1905-1906 г[оды], то это кличку «Революционера», за что исправник Соколовский и предложил мне уйти со службы, что я в 1907 году и сделал. 3), что-же касается нажитых мною денег, то хотя я и не обязан давать об этом никому отчёта, но могу удовлетворить Комитет и с этой стороны: в 1904 году у меня не было ничего, а в 1905 году я имел уже около 2 тысяч, при этих деньгах, в 1907 году в экономии Станкевич мне удалось купить лес за 32 500 руб[лей], имея в виду брата Якова, но последний не мог бросить своего дела: ссыпки, яичного и лесного складов и приехать ко мне, тогда я принял в компанию богатого торговца Грищенко, на условиях: моих 1500 руб[лей] и труд, а его деньги, которых, как оказалось, потребовалось только 5000 руб[лей], остальные уплачивались дровами, купившими у меня экономией на винокуренный завод. От этого леса мне осталось 9000 руб[лей] барыша, кроме того, что прожито семейством. В 1911 году я уже сам купил лес на сруб в экономии Полякова, свел его за одну зиму и получил барыша около 3500 руб[лей], и в 1912 году, в той-же экономии Полякова я купил ещё 40 десятин на сруб леса, но за принятием меня на военную /1013/ службу таковой не доведен до дела, часть его унесло весною в 1915 г[од] полой водой, часть растащили служащи, продажей и утайкой денег, а 14 десятин я вынужден был перепродать на корне 2 лицам, Полякову и Лебединскому. От этого леса мне осталось барыша 7500 руб[лей], Лебединский и Поляков, на 14 десятинах, перепроданных ими за прошлую и этую зиму взяли барыша более 15000 руб[лей]. Вот был весь и капитал, но за состоянием моим на военной службе - с 28 Июля 1914 года и по сие время, капитал мой сильно пострадал, так как дома осталась одна жена и 4 малолетних дет[ей]. Теперь, хотя я и разорился и на военной службе, совершенно потерял здоровье, но я рад за детей, что в свободной России оне получат образование и будут счастливы.
Я твердо убежден и даже видел, что ложный донос сделало на меня одно лицо, выгнатое мною из дружинной канцелярии за некоторые проделки и после того, как было обнаружено, что это лицо дома занималось адвокатурой (подпольной) и по сношению одного судебного следователя отдано под надзор Начальства до суда за подлог. Лицо это состоит под Надзором Начальства в ожидании суда и по сие время, о чем можно навести справки в канцелярии 682 дружины, и я полагаю, что такие лица, как умеющие делать подлоги не для свободной России. Не желая указывать это лицо, я думаю, что Исполнительный Комитет, уже принимая от него донос, должен сам знать его, а затем уже и навести о нем справку.
О моем политическом направлении я просил-бы Исполнительный Комитет спросить солдат Депутатов от рот 682 дружины: Куделина, Тагинцева, Архипова и других, кроме… доносчика, а также и Г[оспод] офицеров: Курчинского, Артюхова, Игнатьева, Кутлунина и друг[их].
В виду вышеизложенного и брошенного мне незаслуженного упрёка, мелкой должностью урядника и незнающего мною охранным отделением, имею честь покорнейше просить Исполнительный Комитет исключить совсем меня из числа солдатских депутатов.
Дружинный писарь 682 дружины
Андрей Клименков.
ГАВО. Ф. 2393. Оп. 1. Д. 11. Л. 136-136об. Машинопись. /1014/
№ 51
Приказ по 8-й пехотной запасной бригаде 19 сентября (2 октября) 1917 года, город Воронеж
№ 870
13-го, 14-го и 15-го сего сентября в гор[оде] Острогожске разгромлен военный склад. Громилами оказались солдаты 2-го кавалерийского запасного полка.
Позорное дело, неведомо во имя каких побуждений совершённое, имело свои печальные последствия: 22 человека опились и умерли от разрыва сердца; 26 человек сгорели во время взрыва спирта, находившегося в цистернах; 60 солдат лежат раненые и обожженные в госпиталях и 9 человек зарегистрировано убитыми.
Так бесславно, так скверно кончились десятки жизней молодых людей, призванных грудью стать на защиту отечества, на защиту родной земли против врага, стремящегося раздавить и поработить нас.
Что могут сказать в оправдание своего неслыханно грязного дела солдаты 2-го кавалерийского полка, вонзившие нож в страждущую от ран родину?
Все они, люди молодые, полные сил и энергии, не отравленные ещё ядом алкоголя, казалось бы, с особой настойчивостью долж-/1017/-ны спасать гибнущую страну, - должны охранять свои новые жизненные пути, которыми они, и главным образом они, с своими детьми должны идти к новой, свободной, честной и трезвой жизни. Между тем, ужасом веет от их безсмысленного, безумного дела…
Я лично видел пожилого крестьянина - отца, со слезами на глазах укорявшего своего пьяного сына и призывавшаго его образумиться. И что-же ответит сын родившему и воспитавшему его отцу?... - он схватил его за ворот рубахи и, с силою оттолкнув от себя, сказал: «Убью, буржуй»….
Я видел, как один из пьяных солдат, встретив осторожно пробиравшегося, очевидно на службу, труженника телеграфиста, нанёс ему удар со словами: «У, буржуй»….
Во время этой пьяной вакханалии я видел спрятавшихся обывателей, боявшихся показаться на улицу. Город в эти дни точно вымер. Пьяные толпы солдат, подобно нашествию диких племён в давно минувшия времена, держали в ужасе всех жителей.
И это произошло в культурной стране, в стране, где жители все от мала до велика признаны свободными гражданами, готовящимися жить на началах правды, братства и единства….
Это произошло в страшное время разрухи, развала государственной жизни, когда каждый гражданин, по чувству долга и совести, должен нести свою лепту на алтарь спасения отечества.
Что-же нам, солдаты и граждане, делать теперь, в эти грозныя минуты всеобщего бедствия?... Закусить ли удила и мчаться к гибели, мчаться скорее к тому тупику, где нас захватят наши враги и властною рукою направят, по своему усмотрению, на ту или иную дорогу жизни, или самим спасать себя!?..
При восстановлении порядка в гор[оде] Острогожске со мною были кадровые солдаты 58 запаснаго полка. Видевшие все ужасы войны, они не испугались беспорядочной толпы пьяных кавалеристов, они не соблазнились одурманивающим запахом вина, в изобилии лившагося повсюду, они с гадливостью отвернулись от изменников солдат и властною рукою прекратили постыдное дело. /1018/
Со мною были представители Совета Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов, они, выбранные и облечённые доверием, разъяснили весь ужас происходившаго постыднаго развлечения и неустанно работали по водворению порядка в городе, взболомученном громилами, забывшими долг солдата, долг гражданина и долг сына своего отечества.
Сам я всецело сознаю, что темные силы хотят окончательно сбить с толку растерявшийся народ, довести его до сознания полнаго безсилия и потом сказать ему: «Ну вот видите, куда вы зашли!»… Я вижу эту пропасть, куда безответственные люди, работающие на немецкия деньги, толкают родной народ и, по мере сил и возможности, буду сдерживать дурные инстинкты толпы. Меня не запугали и не напугают предательские выстрелы, направляемые вслед мне в Острогожске, при объезде мною города, со стороны обезумевших от вина солдат 2-го кавалерийского полка. Я твердо пойду к порядку и, уверен, за мной пойдут все разумные солдаты, любящие свою родину и действительно желающие ей добра.
От себя и от лица Правительства, вручившего мне власть, приношу русское спасибо вам, солдаты кадра 58 полка, за ваше разумное понимание тяжёлого момента, переживаемого страной, за ваше мужество, с которым вы подавили безпорядки в Острогожске. Твердо надеюсь, что с вами и массою других благомыслящих солдат и граждан гор. Воронежа мы безтрепетно остановим безумные толпы, мечтающие получить гнусное минутное развлечение при разгроме винных складов.
Порядок должен быть, и он будет, так как фронт с напряженным усилием сдерживает врага и ждёт от нас поддержки. Трезвые, мы поможем своим собратьям на фронте, а пьяные, мы страшны только своему народу, а не врагу, ликующему от наших неслыханных и невиданных пьяных деяний. Прошу от всех порядка.
Приказ прочесть во всех ротах, командах и эскадронах
Вр[еменно] Командующий бригадой, Полковник
ВОЗНЕСЕНСКИЙ.
ГАВО. Ф. 2393. Оп. 1. Д. 5. Л. 75-75об. Машинопись. /1019/
№ 52
Приказ войскам гарнизона Воронежа
21 октября (3 ноября) 1917 года
№ 747
До сведения моего дошло, и мне определённо известно, что дома терпимости города Воронежа обильно посещаются солдатами гарнизона. На улицах, где находятся эти скверные учреждения, и днём и ночью толпятся массами солдаты, разнузданная похоть которых не сдерживается ни многочисленными мирными жителями, стыдливо прячущимися в своих домах при виде разврата, происходящего вокруг, - ни собственною совестью и сознанием своего достоинства, - ни страхом пред возможностью получить тяжелую грязную болезнь.
Так низко, так мелочно, пошло совершается нравственное и физическое падение человека, в притонах разгула, среди женщин, утерявших свою женскую честь и красоту.
Государственный переворот, коснувшийся всех сторон жизни народа, несомненно ясно должен направить эту жизнь на трезвую, здоровую, честную и свободную дорогу. Подрастающее поколение, не отравленное ещё ядом алкоголя, имея возможность запастись в открытых для него школах и разного рода культурно-просветительных собраниях светом знаний, казалось бы, - должно строить свою жизнь на физически здоровых и нравственно красивых началах и дать новое трезвое, сильное телом и духом потомство, которые бы мощно пошло по проторенной дороге к разумной и сознательной жизни.
То ли, солдаты, происходит теперь у нас на глазах?.. Многие из вас, потеряв стыд, забыв свою семью и обязанности перед нею, с нахальным видом становятся в неслыханные ещё «хвосты» к хвостам падших и часто больных женщин с тем, чтобы, получив заразу, внести ее потом в свою семью, в свою деревню.
По последним сведениям санитарной комиссии, опубликованным в газетах, среди нашей армии имеется до трех миллионов солдат с венерическими заболеваниями. /1020/
Эта страшная цифра ясно показывает нам, - как беззаботно, как легкомысленно солдаты относятся к своему здоровью и к здоровью своего потомства.
Прислушайтесь, товарищи, к плачу и воплю, который идет из ваших родных деревень!?.. Вы отчётливо услышите, что среди других бед и несчастий, обрушившихся на нашу страну в эти тяжелые годы, немалое горе составляет упадок нравственности и хороших начал семейной жизни. Ведь это вы сами своею невоздержанностью создаете ненужное и ни чем не оправдываемое бедствие; вы сами в огромном большинстве несёте яд и заразу вашим жёнам и детям!..
А ведь вы пошли из своих домов за тем, чтобы оградить близких вам людей от вражеского нашествия и всех злых его последствий. Так ли вы исполняете ваш долг?..
Не понесутся ли потом вслед вам от ваших детей слова проклятья, слова негодования за то, что, не выполнив своего прямого назначения пред вами, вы, кроме этого, сделали их физически и нравственно уродами?..
Бойтесь этого страшного суда потомства, - суда истории!.. В этом вам прощения не будет, и тут вы не найдёте стрелочника, на которого можно было бы свалить вину. Вы, и только вы должны нести ответственность за этот великий грех.
По долгу службы, по чувству человечности, руководимый желанием добра своему народу, которому служил и служу «не за страх, а за совесть», я настоятельно прошу полковые комитеты, культурно-просветительные организации, врачей и всех вообще интеллигентных сограждан помочь мне оградить солдат от этого злого дела, - отвести их от этой ямы. - В своих беседах с ними просил бы менее уделять времени на обсуждение вопроса о «здравствовании третьего интернационала», а более - об их «здравствовании», памятуя мудрое вековое изречение: «в здоровом теле - здоровый дух». В этом ощущается насущная потребность, остальное все само придёт.
Обращаясь к солдатам, я призываю всех помнить, что, создавая «очереди» там, где их не должно быть, вы унижаете в себе мужчину /1021/ и человека, а в лице женщины, вами покупаемой, - оскорбляете и вашу сестру, и вашу жену.
Дальше от этих болот, - от этой грязи!..
Не делайте сознательно себя хилыми и больными. Здоровые, Вы нужны себе и отечеству, а больные Вы будете всем в тягость.
Приказ прочесть во всех ротах и командах.
Начальник гарнизона, Полковник ВОЗНЕСЕНСКИЙ.
ГАВО. Ф. 2393. Оп. 1. Д. 5. Л. 123. Машинопись. /1022/
На мой взгляд, у меня были документы и поинтереснее. А так - ничего нового в поведении христолюбивого русского солдата нет. Сам видел документы, как эти воронежские кавалеристы задолго до революции дебоширили и нагло, цинично грабили крестьян деревень, в которых стояли - вплоть до вымогательств на улицах. Как регулярно нарушалась дисциплина (все приказы по гарнизону до 1917 г. только об этом и говорят), как все ходили в бордели, которых даже не скрывали... Ну, и венеричных заболеваний в армии было полным-полном. Да, в общем, в тему из этой же книги документ по известной ссылке - Снесарев А. Е. Дневник 1916-1917. М., 2014. С. 266-268 - можете поржать.
Ситуация с болезнями ниже пояса не изменилась к лучшему вплоть до конца войны, когда беженцы вовсю возвращались домой. В этой связи показателен экспрессивно составленный приказ по 48-му пехотному Одесскому Императора Александра I полку № 351 от 12 (25) декабря 1916 года - привожу его текст целиком:
«С чувством глубокой скорби довожу до сведения всех чинов полка, что после каждой серии отпуска в полк обязательно привозятся сифилис, шанкр и трипер. В одном из моих приказов я уже обращал внимание всех чинов полка на то, что в военное время надо одного бояться, одного страшиться - это женщин. Особенно надо бояться так называемых честных давалок. Каждый дурак мужчина обязательно почему-то думает, что его любят, что обязательно только ему одному дают. Ах, дурак, дурак! Поверь своему командиру полка, что у твоей честной давалки столько же кобелей, то есть, виноват, столько же мужчин, сколько у любой бегающей весною суки. Поверь, что дающая тебе обязательно дает и другому. Всем хорошо известно, что теперь все страшно вздорожало: вздорожал хлеб, мясо, ситец, сукно: ну, словом, все вздорожало, и только женщины подешевели. Почему же это так? Да очень просто: потому, что этот товар ныне на рынке продается только в гнилом, только в испорченном виде.
Братцы, я решительно советую Вам, уж если кому невмоготу, если кому невтерпеж, так лучше подрачи в кулак. Это, во-первых, будет тебе стоить очень дешево, а во-вторых, это будет и безопасно и для тебя, и для других, ибо ты так не захватишь сифилиса. Ведь сифилис это - бич, это тягчайшее наказание и наказание не только для тебя, но и для всех, кто тебя окружает. /712/
Что касается Г[оспод] Офицеров полка, то я вам, Г[оспода] офицеры, решительно рекомендую обзавестись гондонами. По нынешним ценам это немножко дорого, но не дороже своего здоровья.
Г[оспода] офицеры, я предупреждаю вас, что если вы не последуете моему доброму совету, если после Нового Года кто-нибудь из вас заболеет сифилисом или иною венерическою болезнью, то на такого офицера я буду смотреть, как на труса и труса отъявленного, который, значит, вполне сознательно ищет случая заболеть и тем дать себе возможность перебраться в тыл, подальше от пуль, подальше от шрапнелей. То есть, повторяю, такой офицер в моих глазах будет считаться отъявленным трусом.
Начиная с Нового года буду отдавать в приказе фамилии тех нижних чинов и Г[оспод] офицеров, которые заболеют сифилисом или венерическою болезнью, со внесением этого в послужной список, дабы на всю жизнь остался след, - как он служил Родине в годину тяжелых испытаний». /713/
Как видите, тот же патетический тон и призывы к высоким идеалам. Высокоморальный полковник Вознесенский, кстати, закончил тем, что после Октябрьской революции собрал офицеров гарнизона в здании цирка и после пафосной речи об угрозе культуре повел с бывшим начальником гарнизона В.Языковым их на следующий день захватывать большевиков. Те успели раньше и прибежали первыми с солдатами. В ходе перестрелки офицеры были разоружены, Языков убит, а Вознесенский исчез в неизвестном направлении - скорее всего, побежал на Дон к Каледину.