Кулачье как двигатель восстания
Тут на днях попался на глаза очередной выпуск Разведопроса Гоблина с участием Егора Яковлева. Я о нем слышал, как о левом историке, который, правда, отнюдь не в академической науке, а занимается по работе неизвестно чем, так что я внимания к нему не проявлял. А тут раз попалось - дай, думаю, гляну.
Ну что же, я в целом доволен. Вполне неплохо, даже хорошо. Правда, название не совсем соответствует содержанию - по факту, в ролике рассказано не о внутренней политике Колчака, а о ходе его переворота и дальнейших провалах. Но в целом хорошо, особенно для ширнармасс - незнающим тему могу с чистым сердцем посоветовать: для ролика такого уровня достаточно точно и, в целом, объективно. Рад, что на Егора пока еще можно ссылаться - надеюсь, его не постигнет участь Юлина, который начал гладью, а кончил гадью. Но, конечно, без пары ремарок не обойтись.
Во-первых, Егор почему-то считает казачество монархическим. Нет, это не так. Как бы не были настроены отдельные офицеры, монархическим казачество в годы войны не было. Не случайно же оно так и не выставило ни разу монархической программы, даже со стороны такого верного слуги царя, как Петр Краснов. Даже сибирские атаманы, про которых рассказывает Егор, были всецело за Учредительное собрание - Семенов, как говорят, даже этот лозунг на знамени своего отряда вышил. Не надо просто путать политический монархизм и "военный", который заключался в слепом преклонении офицеров дореволюционным ценностям. Это как путать, например, коммунистические убеждения и советский патриотизм.
Во-вторых, про нейтралитет американцев к дальневосточным партизанам Егор сильно преувеличивает. Мне лень копаться в литературе, но если заглянуть в нее, можно убедиться, что американцы этого нейтралитета придерживались далеко не всегда. Была и у них борьба с партизанами, и карательные акции, и жестокие потери. Это просто потом осталось в памяти другое, потому что белякам, что тогдашним, что нынешним, было выгодно рассказывать про то, как плохая Антанта им не помогала и потакала злым коммунякам. Почитать документы семеновцев, что цитируют исследователи, так американцы вообще состояли из жидов и коммунистов.
Ну, и в-третьих, то, что Егор говорит о крестьянских восстаниях. Вот тут уже нужна не ремарка, а целое разъяснение - в каком-то смысле, слом шаблона. Собственно, именно об этом, а не о ролике я хотел поговорить - ролик всего лишь стал хорошим поводом оторвать зад от дивана.
Дело в том, что совсем недавно Скепсис выложил старую книгу В. Эльцина "Крестьянское движение в Сибири в период Колчака", выпущенную в 1926 г. в "Пролетарской революции". Те времена, когда еще применялся не догматический классовый подход и масштабные события недавнего прошлого получали вполне адекватную оценку на основе социально-экономического анализа. Та же "Махновщина" Кубанина дала мне для понимания этого крестьянского феномена больше, чем все писания анархистов и их противников. Книга Эльцина тоже мне объяснила про сибирских партизан гораздо больше, чем все советские сборники по теме, которые были в основном крайне неинформативны даже на описание конкретных событий, что уж тут говорить о классовых причинах. В основном говорились дежурные фразы о том, что сибирские партизаны были восставшими против угнетения колчаковщины бедняками и середняками, которые героически сражались под руководством коммунистической партии, преодолевавшей в борьбе претензии негодных эсеров. И все.
Книга Эльцина рассматривает ситуацию совершенно по-другому и вывод у нее противоположный. Согласно ему, причинами восстаний в Сибири было состояние местного сельскохозяйственного рынка, который из-за войны и проводимой колчаковцами налоговой и мобилизационной политики перестал работать на крестьян. Это приводило к разочарованию и недовольству экономически заинтересованных в рынке слоев деревни - середняков и кулаков, которые выступали за восстание или как минимум нейтралитет и в итоге обеспечивали массовую базу восстаний.
На авансцену здесь выступает всё крестьянство, вплоть до самых зажиточных слоев, поэтому социальная группировка внутри его находит свое отражение в структуре и состоянии партизанских армий. Этот тип движения можно охарактеризовать как «крестьянскую войну», - другими словами, как движение всей массы крестьянства (главным образом, середняков), направленное против колчаковского режима и имеющее в своём основании недовольство общим состоянием сельскохозяйственного рынка, понижавшим денежные доходы огромной массы крестьянства (и зажиточного в том числе) до уровня, которому ни в коей мере не соответствовала налоговая и финансовая политика сибирского правительства.
На основании своего анализа он сделал вывод, что наиболее массовыми восстаниями отличались те территории, которые до этого отличались бурно развивавшимся сельским хозяйством, увеличением товарности зерна и ориентацией на экспорт хлеба. В условиях 1918-1919 гг. экспорт прекратился, доходы крестьян упали, а неудачная финансовая и земельная политика колчаковского правительства обострили положение. В итоге это приводило к массовому недовольству в наиболее ориентированных на рыночную реализацию хлеба регионах и появлению по-настоящему массовых крестьянских армий. Однако в связи с "всеклассовым" своим составом, то есть, наличию незаинтересованных в упорной и политически целеустремленной борьбе середняков и кулаков, такие армии были непрочными и в ходе поражений обычно распадались, оставляя лишь определенное ядро на будущее. Так было в Енисейской, Алтайской и Тобольской губернии. Совершенно противоположную картину показала Томская губерния, где было сильное классовое расслоение, но не было реализации на внешний рынок - местные партизаны были малочисленны, но очень упорны и состояли обычно из доведенных до сопротивления бедняков.
Развал на сельскохозяйственном рынке, ухудшение условий сбыта и ещё большая неравномерность в ценах - были в свою очередь усилены финансовыми и продовольственными мероприятиями колчаковского правительства и в местностях, приспособленных прежним экономическим развитием к усиленному производству хлеба и масла на экспорт, вырывали почву из-под ног огромной массы не только середняцкого, но и иногда даже сильно зажиточного крестьянства, которое черпало свои доходы из производства пшеницы и масла, как главных объектов с. х. экспорта. Только лишь те из зажиточных слоев крестьянства, производства которых не были ранее сильно затронуты действием внешнего экспорта, были спокойны, и районы их поселений были свободны от партизанского движения. Если же в этих местах начинались восстания беднейших элементов крестьянства по поводу налоговых платежей или земельного недостатка, то оно не в состоянии было стать исходным пунктом широкого крестьянского движения. Примером первого могут служить восстания в Алтайской и Енисейской губерниях, примером второго - движения в губерниях Тобольской, Иркутской и Томской.
Этот ясный, четкий и понятный анализ заставил меня вспомнить, что, по сути, восстания на советской территории разворачивались по той же самой схеме. Причем хотя наша нынешняя "деидеологизированная" наука очень не любит рассматривать эти восстания с классовой точки зрения, в тех случаях, когда цитируются какие-то документы, довольно очевидно, что инициаторами и руководителями таких восстаний обычно являлись вполне себе кулаки и середняки - это не считая многочисленных восстаний 1918 г., когда инициаторами и вовсе были антисоветские слои общества, впоследствии в целом разбитые: местные старосты и старшины, урядники, офицеры, священники, сельская интеллигенция, эсеры и т.п. Именно они обычно начинали бунты и оформляли массовое сопротивление политике большевиков - и наибольшую массовость процесс имел в наиболее экономических развитых регионах: Сибирь, Поволжье, некоторые регионы Центрального Черноземья. Так то да, при желании их совершенно спокойно можно называть "кулаческими" - хотя и не совсем в том смысле, что обычно вкладывала в это определение советская историография. И об этом влиянии можно по косвенным данным уверенно говорить даже тогда, когда оно напрямую в документах не называется.
Если вы не верите, что экономически сильная группа населения, обладающая финансовым влиянием (проще говоря, богачи) могут реализовывать его в политическое и даже бытовое против желания зависимых от них людей в условиях политической отсталости - просто посмотрите вокруг, кто нами правит. А потом умножьте это на двое, в соответствии с тогдашней архаизацией, традиционализмом и политической отсталостью масс. Собственно, комбеды, которые нынешние "исследователи" так люто ненавидят и обвиняют в попытке "раскола крестьянства" - это именно попытка вырвать бедноту из-под влияния кулачества и политически организовать для собственных интересов. Получалось вовсе не вот так вот вдруг и легко, чтобы карикатурные босяки с радостью побежали грабить богачей - в документах и отчетах регулярно встречаются жалобы и донесения на то, что беднота отсталая, боится кулаков и на политическую организацию идет с трудом.
Собственно, конкретный пример. Вот взять нашумевшее Тамбовское восстание, про которое так любят рассказывать. В современной "науке" общим местом стало утверждение, что причиной его является в первую очередь большевистская политика "военного коммунизма", которая грабила крестьян и лишала их экономического интереса, буквально-таки вынуждая восставать с оружием в руках. Подробное изложение этой конь-цепции с дежурной антисоветчиной можете прочитать, например, в статье В.В. Никулина. Это не объясняет, однако, почему продразверстка была везде, а восставали конкретные территории. Почему восстание было, например, в Тамбовской, а не Воронежской губернии, или Калужской? Более того, Тамбовское восстание - оно же не по всей Тамбовщине было, а преимущественно в четырех совершенно определенных уездах - Борисоглебском, Кирсановском, Тамбовском и Моршанском. Забавно, что этим вопросом искренне задается такой авторитетный исследователь крестьянского движения, как В.В. Канищев.
Это потому что он вместе с другим авторитетом, Д.П. Ивановым, выпустил уже достаточно давно статью: Естественно-исторические предпосылки Тамбовского восстания 1920-1921 гг. // История и современность. Выпуск №2(12)/2010. С. 112-125. И там с цифрами, с таблицами показана нехитрая истина. Первые три из четырех упомянутых уездов до революции являлись уездами с бурно развивающимся сельским хозяйством, ориентированным на вывоз продукции на рынок. Это вело к увеличению сельскохозяйственных угодий у крестьян и значительному увеличению среднего размера пашен у них по сравнению со средним показателем по губернии. Но проводилось это все, как и положено для любителя быстрой наживы, настроенного на сиюминутный успех, хищническими методами - за счет экстенсивного освоения почвы, ее безбожной эксплуатации, пренебрежения методов развития плодородия, удобрений, животноводства, хищнической вырубке лесов, эрозии почв и т.д. Как следствие - очень сильная зависимость от погодных условий и частые недороды по любому поводу. Ничего, кстати, не напоминает? Ба, да это же наш русский капитализм с его бесконечной погоней за прибылью в ущерб развитию и здравому смыслу!
В итоге вместо того, чтобы развивать сельское хозяйство "по науке", тамбовские крестьяне, как и крестьяне вообще, видели выход в получении новых земель за счет помещиков. Неслучайно же именно Тамбовская губерния, а конкретнее - Кирсановский уезд - отметился масштабными погромами имений уже в сентябре 1917 г., что заприметили со временем исследователи. Однако социализация земли оказалась паллиативом. Ныне все больше историки начинают понимать, что даже многочисленного помещичьего земельного фонда было вовсе не достаточно для решения проблемы нехватки земли, так как это не решало экстенсивного пути развития крестьянства даже после разрушения общины, но разрушало крупные и экономические выгодные хозяйства помещиков (невыгодные последовательно и постоянно разорялись сами). Следовательно, социализация в целом не улучшила положение крестьянства и страны в целом. Собственно, большевики это вполне поняли уже в 1919 г., и именно с этим и была связана их попытка первого широкого введения коллективных хозяйств, принятая еще на VIII съезде партии и по ряду причин нереализованная.
Вот и в Тамбовской губернии получилось также. Крестьяне получили свои прирезки, стало меньше бедняков и кулаков, больше середняков - но проблему ухудшения товарности земли и понижения ее товарности это в целом не решило, потому что большой земельный фонд в целом на едока дал прирезку не такую уж и большую. К тому же чересполосица, установившаяся в результате переделок, мешала освоению земли - а на коллективное хозяйство эгоистичный и корыстный крестьянин, конечно, не пошел. А настроенное на вписывание в рынок и продажу зерна село хотело развивать торговлю и дальше - однако это уже было невозможно в условиях военного коммунизма. В итоге восстали уезды с самым большим подушным землевладением и самым устойчивым экономическим ростом до революции - проще говоря, "кулаческие" в нормах терминологии того времени:
Мы видим, что в Борисоглебском, Кирсановском и Тамбовском - трех наиболее активных в антоновщине - уездах размер душевого надела в 1920 г. заметно превышал не только общегубернские показатели, но и величину надела в районе восстания в целом. В будущих «антоновских» волостях и селах полученные в результате революции природные ресурсы способствовали укреплению крестьянских хозяйств, работавших на рынок. Особенно эти предпосылки проявились в сохранении размеров и даже росте пашни в повстанческих волостях.
...Таким образом, наибольшую активность в антоновском восстании проявляли крестьяне волостей и поселений, обладавших значительными природными ресурсами для товарного земледельческого хозяйства, выбравшие для себя еще в 1880-е гг. сугубо сельскохозяйственный путь развития и готовые его отстаивать в решительной борьбе. В 1918-1919 гг. они почувствовали «волю» в ведении выгодного им способа хозяйствования, особенно извлекали громадные доходы от продажи хлеба «мешочникам» из центральных неземледельческих губерний. Однако «экологическая хрупкость» таких хозяйств перед лицом природных катаклизмов, в частности засухи летом 1920 г., последствия которой усугублялись непомерной для данного года продразверсткой, прервали благополучную по крестьянским меркам жизнь первых послереволюционных лет. Все эти природные и политические факторы в совокупности стали предпосылками мощного восстания в защиту такой жизни.
Понятно, что дело не только в засухе. Засуха - это скорее конкретная причина недорода в 1920 г., а так кризис сельского хозяйства, падение урожайности и сокращение пашен вместе с количеством выращенного хлеба было и до этого и являлось прямым следствием военного коммунизма, который привел к экономической неудовлетворенности крестьянства и замыканию его на себя, свои потребности, сокращение производства хлеба и т.п. Другое дело, что засуха подорвала эту систему - иначе же нельзя объяснить, почему такая плохая продразверстка была несколько лет, а сильный голод пришелся именно на 1921 год, год засухи. Но в целом артина ясна - наиболее активно против военного коммунизма были настроены те, кто до этого был наиболее тесно вовлечен в рынок. Другой исследователь, В.П. Николашин, тоже вынужден это между делом признать: "...«военный коммунизм» закрывал дорогу на рынок более сильным и обеспеченным хозяйствам. В этих условиях крестьяне «антоновских» волостей и сел, не имея возможности решить проблему другим способом, восстали против коммунистов. «Антоновскими» в восстании стали волости и поселения, обладавшие значительными природными ресурсами для товарного земледельческого хозяйства".
Всякие мобилизационные мероприятия, на которые ссылаются те, кто хочет доказать ужасы угнетения крестьян (продразверстка, гужевая повинность, подводная повинность, мобилизация в армию, принудительная распашка земель, якобы жутко насильственный загон в колхозы с передачей им лучшей земли, при том что даже к началу НЭПа коммуны объединяли меньше 1% с/хозяйств - и т.д.) - это уже вторично. Мы видим здесь ровно ту же картину, что и у белых - экономические активное крестьянство, настроенное на увеличение и продажу своей продукции, не хочет слышать о мобилизационных мероприятиях, объективной невозможности возобновить продажу торговли в военных/послевоенных условиях (тот же хваленый переход к НЭПу занял два года, которые были, внезапно, даже тяжелее, чем перед ним), и активно восставали. Так как традиционные сельские элиты в лице кулаков и примыкавших к ним середняков были заинтересованы в этим, а остальные сельчане от ни зависели, то восстание легко приобретало нужную массовость. Как это выглядело конкретно - можно прочитать в многочисленных следственных делах ЧК и показаниях арестованных. Вкратце - лидеры начинали бунт, а потом привлекали всех остальных - добрым словом или принуждением. Поди спрячься в деревне.
Ну, а дальше уже стихийный бунт требовал какой-то политической организации для оформления движения и создания устойчивых форм повстанческой армии и властного управления. В организационном отношении такие силы, как правило, тупо копировали Красную Армию. А в политическом - все зависело от ближайшей и наиболее сильной политической группы. В Сибири это стали оппозиционные колчаковщине силы - большевики, эсеры и анархисты. Ну, а на территории большевиков это стали преимущественно эсеры либо эсеровски настроенные группы, особенно "демократическая" интеллигенция и т.н. "народные вожаки" из близких эсерам слоев. В Тамбовщине это в итоге вылилось во вполне проэсеровскую программу и организацию, за что надо сказать спасибо местному эсеровски настроенному практике товарищу Антонову. Нынешние лицемерные разговоры о том, что восстание-де вспыхнуло стихийно, местные эсеры над ним не работали и эсеры им не руководили - это просто чепуха. Можно подумать, сибирскими красными восстаниями руководили сплошь и только большевики, которые очень надежно утвердили свое влияние в повстанческих массах и поддерживали тесную связь с партийными организациями.
Вот, собственно, и все - обычный классовый или, как нынче принято говорить, "социально-экономический" анализ исторического феномена, который работает лучше, чем разговоры о психоментальности и социокультурных механизмах, на которые нынче у нас любят ссылаться. Надеюсь, рано или поздно он возобладает в нашей науке после наращивания социально-экономического анализа. А мораль сей басни проста - сломали коммуняки крестьянству хребет в коллективизацию и правильно сделали. Жалеть не о чем.
Click to viewНу что же, я в целом доволен. Вполне неплохо, даже хорошо. Правда, название не совсем соответствует содержанию - по факту, в ролике рассказано не о внутренней политике Колчака, а о ходе его переворота и дальнейших провалах. Но в целом хорошо, особенно для ширнармасс - незнающим тему могу с чистым сердцем посоветовать: для ролика такого уровня достаточно точно и, в целом, объективно. Рад, что на Егора пока еще можно ссылаться - надеюсь, его не постигнет участь Юлина, который начал гладью, а кончил гадью. Но, конечно, без пары ремарок не обойтись.
Во-первых, Егор почему-то считает казачество монархическим. Нет, это не так. Как бы не были настроены отдельные офицеры, монархическим казачество в годы войны не было. Не случайно же оно так и не выставило ни разу монархической программы, даже со стороны такого верного слуги царя, как Петр Краснов. Даже сибирские атаманы, про которых рассказывает Егор, были всецело за Учредительное собрание - Семенов, как говорят, даже этот лозунг на знамени своего отряда вышил. Не надо просто путать политический монархизм и "военный", который заключался в слепом преклонении офицеров дореволюционным ценностям. Это как путать, например, коммунистические убеждения и советский патриотизм.
Во-вторых, про нейтралитет американцев к дальневосточным партизанам Егор сильно преувеличивает. Мне лень копаться в литературе, но если заглянуть в нее, можно убедиться, что американцы этого нейтралитета придерживались далеко не всегда. Была и у них борьба с партизанами, и карательные акции, и жестокие потери. Это просто потом осталось в памяти другое, потому что белякам, что тогдашним, что нынешним, было выгодно рассказывать про то, как плохая Антанта им не помогала и потакала злым коммунякам. Почитать документы семеновцев, что цитируют исследователи, так американцы вообще состояли из жидов и коммунистов.
Ну, и в-третьих, то, что Егор говорит о крестьянских восстаниях. Вот тут уже нужна не ремарка, а целое разъяснение - в каком-то смысле, слом шаблона. Собственно, именно об этом, а не о ролике я хотел поговорить - ролик всего лишь стал хорошим поводом оторвать зад от дивана.
Дело в том, что совсем недавно Скепсис выложил старую книгу В. Эльцина "Крестьянское движение в Сибири в период Колчака", выпущенную в 1926 г. в "Пролетарской революции". Те времена, когда еще применялся не догматический классовый подход и масштабные события недавнего прошлого получали вполне адекватную оценку на основе социально-экономического анализа. Та же "Махновщина" Кубанина дала мне для понимания этого крестьянского феномена больше, чем все писания анархистов и их противников. Книга Эльцина тоже мне объяснила про сибирских партизан гораздо больше, чем все советские сборники по теме, которые были в основном крайне неинформативны даже на описание конкретных событий, что уж тут говорить о классовых причинах. В основном говорились дежурные фразы о том, что сибирские партизаны были восставшими против угнетения колчаковщины бедняками и середняками, которые героически сражались под руководством коммунистической партии, преодолевавшей в борьбе претензии негодных эсеров. И все.
Книга Эльцина рассматривает ситуацию совершенно по-другому и вывод у нее противоположный. Согласно ему, причинами восстаний в Сибири было состояние местного сельскохозяйственного рынка, который из-за войны и проводимой колчаковцами налоговой и мобилизационной политики перестал работать на крестьян. Это приводило к разочарованию и недовольству экономически заинтересованных в рынке слоев деревни - середняков и кулаков, которые выступали за восстание или как минимум нейтралитет и в итоге обеспечивали массовую базу восстаний.
На авансцену здесь выступает всё крестьянство, вплоть до самых зажиточных слоев, поэтому социальная группировка внутри его находит свое отражение в структуре и состоянии партизанских армий. Этот тип движения можно охарактеризовать как «крестьянскую войну», - другими словами, как движение всей массы крестьянства (главным образом, середняков), направленное против колчаковского режима и имеющее в своём основании недовольство общим состоянием сельскохозяйственного рынка, понижавшим денежные доходы огромной массы крестьянства (и зажиточного в том числе) до уровня, которому ни в коей мере не соответствовала налоговая и финансовая политика сибирского правительства.
На основании своего анализа он сделал вывод, что наиболее массовыми восстаниями отличались те территории, которые до этого отличались бурно развивавшимся сельским хозяйством, увеличением товарности зерна и ориентацией на экспорт хлеба. В условиях 1918-1919 гг. экспорт прекратился, доходы крестьян упали, а неудачная финансовая и земельная политика колчаковского правительства обострили положение. В итоге это приводило к массовому недовольству в наиболее ориентированных на рыночную реализацию хлеба регионах и появлению по-настоящему массовых крестьянских армий. Однако в связи с "всеклассовым" своим составом, то есть, наличию незаинтересованных в упорной и политически целеустремленной борьбе середняков и кулаков, такие армии были непрочными и в ходе поражений обычно распадались, оставляя лишь определенное ядро на будущее. Так было в Енисейской, Алтайской и Тобольской губернии. Совершенно противоположную картину показала Томская губерния, где было сильное классовое расслоение, но не было реализации на внешний рынок - местные партизаны были малочисленны, но очень упорны и состояли обычно из доведенных до сопротивления бедняков.
Развал на сельскохозяйственном рынке, ухудшение условий сбыта и ещё большая неравномерность в ценах - были в свою очередь усилены финансовыми и продовольственными мероприятиями колчаковского правительства и в местностях, приспособленных прежним экономическим развитием к усиленному производству хлеба и масла на экспорт, вырывали почву из-под ног огромной массы не только середняцкого, но и иногда даже сильно зажиточного крестьянства, которое черпало свои доходы из производства пшеницы и масла, как главных объектов с. х. экспорта. Только лишь те из зажиточных слоев крестьянства, производства которых не были ранее сильно затронуты действием внешнего экспорта, были спокойны, и районы их поселений были свободны от партизанского движения. Если же в этих местах начинались восстания беднейших элементов крестьянства по поводу налоговых платежей или земельного недостатка, то оно не в состоянии было стать исходным пунктом широкого крестьянского движения. Примером первого могут служить восстания в Алтайской и Енисейской губерниях, примером второго - движения в губерниях Тобольской, Иркутской и Томской.
Этот ясный, четкий и понятный анализ заставил меня вспомнить, что, по сути, восстания на советской территории разворачивались по той же самой схеме. Причем хотя наша нынешняя "деидеологизированная" наука очень не любит рассматривать эти восстания с классовой точки зрения, в тех случаях, когда цитируются какие-то документы, довольно очевидно, что инициаторами и руководителями таких восстаний обычно являлись вполне себе кулаки и середняки - это не считая многочисленных восстаний 1918 г., когда инициаторами и вовсе были антисоветские слои общества, впоследствии в целом разбитые: местные старосты и старшины, урядники, офицеры, священники, сельская интеллигенция, эсеры и т.п. Именно они обычно начинали бунты и оформляли массовое сопротивление политике большевиков - и наибольшую массовость процесс имел в наиболее экономических развитых регионах: Сибирь, Поволжье, некоторые регионы Центрального Черноземья. Так то да, при желании их совершенно спокойно можно называть "кулаческими" - хотя и не совсем в том смысле, что обычно вкладывала в это определение советская историография. И об этом влиянии можно по косвенным данным уверенно говорить даже тогда, когда оно напрямую в документах не называется.
Если вы не верите, что экономически сильная группа населения, обладающая финансовым влиянием (проще говоря, богачи) могут реализовывать его в политическое и даже бытовое против желания зависимых от них людей в условиях политической отсталости - просто посмотрите вокруг, кто нами правит. А потом умножьте это на двое, в соответствии с тогдашней архаизацией, традиционализмом и политической отсталостью масс. Собственно, комбеды, которые нынешние "исследователи" так люто ненавидят и обвиняют в попытке "раскола крестьянства" - это именно попытка вырвать бедноту из-под влияния кулачества и политически организовать для собственных интересов. Получалось вовсе не вот так вот вдруг и легко, чтобы карикатурные босяки с радостью побежали грабить богачей - в документах и отчетах регулярно встречаются жалобы и донесения на то, что беднота отсталая, боится кулаков и на политическую организацию идет с трудом.
Собственно, конкретный пример. Вот взять нашумевшее Тамбовское восстание, про которое так любят рассказывать. В современной "науке" общим местом стало утверждение, что причиной его является в первую очередь большевистская политика "военного коммунизма", которая грабила крестьян и лишала их экономического интереса, буквально-таки вынуждая восставать с оружием в руках. Подробное изложение этой конь-цепции с дежурной антисоветчиной можете прочитать, например, в статье В.В. Никулина. Это не объясняет, однако, почему продразверстка была везде, а восставали конкретные территории. Почему восстание было, например, в Тамбовской, а не Воронежской губернии, или Калужской? Более того, Тамбовское восстание - оно же не по всей Тамбовщине было, а преимущественно в четырех совершенно определенных уездах - Борисоглебском, Кирсановском, Тамбовском и Моршанском. Забавно, что этим вопросом искренне задается такой авторитетный исследователь крестьянского движения, как В.В. Канищев.
Это потому что он вместе с другим авторитетом, Д.П. Ивановым, выпустил уже достаточно давно статью: Естественно-исторические предпосылки Тамбовского восстания 1920-1921 гг. // История и современность. Выпуск №2(12)/2010. С. 112-125. И там с цифрами, с таблицами показана нехитрая истина. Первые три из четырех упомянутых уездов до революции являлись уездами с бурно развивающимся сельским хозяйством, ориентированным на вывоз продукции на рынок. Это вело к увеличению сельскохозяйственных угодий у крестьян и значительному увеличению среднего размера пашен у них по сравнению со средним показателем по губернии. Но проводилось это все, как и положено для любителя быстрой наживы, настроенного на сиюминутный успех, хищническими методами - за счет экстенсивного освоения почвы, ее безбожной эксплуатации, пренебрежения методов развития плодородия, удобрений, животноводства, хищнической вырубке лесов, эрозии почв и т.д. Как следствие - очень сильная зависимость от погодных условий и частые недороды по любому поводу. Ничего, кстати, не напоминает? Ба, да это же наш русский капитализм с его бесконечной погоней за прибылью в ущерб развитию и здравому смыслу!
В итоге вместо того, чтобы развивать сельское хозяйство "по науке", тамбовские крестьяне, как и крестьяне вообще, видели выход в получении новых земель за счет помещиков. Неслучайно же именно Тамбовская губерния, а конкретнее - Кирсановский уезд - отметился масштабными погромами имений уже в сентябре 1917 г., что заприметили со временем исследователи. Однако социализация земли оказалась паллиативом. Ныне все больше историки начинают понимать, что даже многочисленного помещичьего земельного фонда было вовсе не достаточно для решения проблемы нехватки земли, так как это не решало экстенсивного пути развития крестьянства даже после разрушения общины, но разрушало крупные и экономические выгодные хозяйства помещиков (невыгодные последовательно и постоянно разорялись сами). Следовательно, социализация в целом не улучшила положение крестьянства и страны в целом. Собственно, большевики это вполне поняли уже в 1919 г., и именно с этим и была связана их попытка первого широкого введения коллективных хозяйств, принятая еще на VIII съезде партии и по ряду причин нереализованная.
Вот и в Тамбовской губернии получилось также. Крестьяне получили свои прирезки, стало меньше бедняков и кулаков, больше середняков - но проблему ухудшения товарности земли и понижения ее товарности это в целом не решило, потому что большой земельный фонд в целом на едока дал прирезку не такую уж и большую. К тому же чересполосица, установившаяся в результате переделок, мешала освоению земли - а на коллективное хозяйство эгоистичный и корыстный крестьянин, конечно, не пошел. А настроенное на вписывание в рынок и продажу зерна село хотело развивать торговлю и дальше - однако это уже было невозможно в условиях военного коммунизма. В итоге восстали уезды с самым большим подушным землевладением и самым устойчивым экономическим ростом до революции - проще говоря, "кулаческие" в нормах терминологии того времени:
Мы видим, что в Борисоглебском, Кирсановском и Тамбовском - трех наиболее активных в антоновщине - уездах размер душевого надела в 1920 г. заметно превышал не только общегубернские показатели, но и величину надела в районе восстания в целом. В будущих «антоновских» волостях и селах полученные в результате революции природные ресурсы способствовали укреплению крестьянских хозяйств, работавших на рынок. Особенно эти предпосылки проявились в сохранении размеров и даже росте пашни в повстанческих волостях.
...Таким образом, наибольшую активность в антоновском восстании проявляли крестьяне волостей и поселений, обладавших значительными природными ресурсами для товарного земледельческого хозяйства, выбравшие для себя еще в 1880-е гг. сугубо сельскохозяйственный путь развития и готовые его отстаивать в решительной борьбе. В 1918-1919 гг. они почувствовали «волю» в ведении выгодного им способа хозяйствования, особенно извлекали громадные доходы от продажи хлеба «мешочникам» из центральных неземледельческих губерний. Однако «экологическая хрупкость» таких хозяйств перед лицом природных катаклизмов, в частности засухи летом 1920 г., последствия которой усугублялись непомерной для данного года продразверсткой, прервали благополучную по крестьянским меркам жизнь первых послереволюционных лет. Все эти природные и политические факторы в совокупности стали предпосылками мощного восстания в защиту такой жизни.
Понятно, что дело не только в засухе. Засуха - это скорее конкретная причина недорода в 1920 г., а так кризис сельского хозяйства, падение урожайности и сокращение пашен вместе с количеством выращенного хлеба было и до этого и являлось прямым следствием военного коммунизма, который привел к экономической неудовлетворенности крестьянства и замыканию его на себя, свои потребности, сокращение производства хлеба и т.п. Другое дело, что засуха подорвала эту систему - иначе же нельзя объяснить, почему такая плохая продразверстка была несколько лет, а сильный голод пришелся именно на 1921 год, год засухи. Но в целом артина ясна - наиболее активно против военного коммунизма были настроены те, кто до этого был наиболее тесно вовлечен в рынок. Другой исследователь, В.П. Николашин, тоже вынужден это между делом признать: "...«военный коммунизм» закрывал дорогу на рынок более сильным и обеспеченным хозяйствам. В этих условиях крестьяне «антоновских» волостей и сел, не имея возможности решить проблему другим способом, восстали против коммунистов. «Антоновскими» в восстании стали волости и поселения, обладавшие значительными природными ресурсами для товарного земледельческого хозяйства".
Всякие мобилизационные мероприятия, на которые ссылаются те, кто хочет доказать ужасы угнетения крестьян (продразверстка, гужевая повинность, подводная повинность, мобилизация в армию, принудительная распашка земель, якобы жутко насильственный загон в колхозы с передачей им лучшей земли, при том что даже к началу НЭПа коммуны объединяли меньше 1% с/хозяйств - и т.д.) - это уже вторично. Мы видим здесь ровно ту же картину, что и у белых - экономические активное крестьянство, настроенное на увеличение и продажу своей продукции, не хочет слышать о мобилизационных мероприятиях, объективной невозможности возобновить продажу торговли в военных/послевоенных условиях (тот же хваленый переход к НЭПу занял два года, которые были, внезапно, даже тяжелее, чем перед ним), и активно восставали. Так как традиционные сельские элиты в лице кулаков и примыкавших к ним середняков были заинтересованы в этим, а остальные сельчане от ни зависели, то восстание легко приобретало нужную массовость. Как это выглядело конкретно - можно прочитать в многочисленных следственных делах ЧК и показаниях арестованных. Вкратце - лидеры начинали бунт, а потом привлекали всех остальных - добрым словом или принуждением. Поди спрячься в деревне.
Ну, а дальше уже стихийный бунт требовал какой-то политической организации для оформления движения и создания устойчивых форм повстанческой армии и властного управления. В организационном отношении такие силы, как правило, тупо копировали Красную Армию. А в политическом - все зависело от ближайшей и наиболее сильной политической группы. В Сибири это стали оппозиционные колчаковщине силы - большевики, эсеры и анархисты. Ну, а на территории большевиков это стали преимущественно эсеры либо эсеровски настроенные группы, особенно "демократическая" интеллигенция и т.н. "народные вожаки" из близких эсерам слоев. В Тамбовщине это в итоге вылилось во вполне проэсеровскую программу и организацию, за что надо сказать спасибо местному эсеровски настроенному практике товарищу Антонову. Нынешние лицемерные разговоры о том, что восстание-де вспыхнуло стихийно, местные эсеры над ним не работали и эсеры им не руководили - это просто чепуха. Можно подумать, сибирскими красными восстаниями руководили сплошь и только большевики, которые очень надежно утвердили свое влияние в повстанческих массах и поддерживали тесную связь с партийными организациями.
Вот, собственно, и все - обычный классовый или, как нынче принято говорить, "социально-экономический" анализ исторического феномена, который работает лучше, чем разговоры о психоментальности и социокультурных механизмах, на которые нынче у нас любят ссылаться. Надеюсь, рано или поздно он возобладает в нашей науке после наращивания социально-экономического анализа. А мораль сей басни проста - сломали коммуняки крестьянству хребет в коллективизацию и правильно сделали. Жалеть не о чем.