Мятеж анархистов в Воронеже в апреле 1918 г.
Всем статья хороша, вот только сомневаюсь, что можно было спутать армию Петрова с армией Сиверса. Армия Сиверса, по документам ( тут и тут) прибыли в губернию аж через месяц и их четко так и называли - отряды армии Сиверса.
В воспоминаниях в партархиве иногда события мятежа рассматривают, но плохо и очень скудно. Может, выложу потом пару примеров на этот счет.
М.Е. Разиньков,
г. Воронеж
«ВОССТАНИЕ АНАРХИСТОВ» В ВОРОНЕЖЕ В 1918 Г.
В статье рассмотрено так называемое «восстание анархистов», происходившее в Воронеже в апреле 1918 г. На основе мемуаров и архивных материалов подробно восстановлены его ход, участники, идеологическое содержание. Автор доказывает, что данное выступление неправильно называть /460/ сугубо анархистским мятежом, поскольку в нем участвовал сложный конгломерат сил из анархистов, «анархиствующих» и просто недовольных войск, а также левых эсеров. Подробно проанализированы противоречия внутри воронежских организаций большевиков и левых эсеров.
Ключевые слова: Гражданская война, история Воронежской области, анархисты, восстания анархистов, левые эсеры, 1-я Южная революционная армия.
Весной 1918 г. в Воронеже произошло восстание вооруженных частей. Событие это неоднократно освещалось в воспоминаниях и исследованиях, войдя в историю как «мятеж анархистов» [5, с. 180-181], [14, с. 91-102], [15, с. 72], [16, с. 325], [18, с. 45-47], [19, с. 43]. Тем не менее его детали и идеологическое содержание до сих пор изучены слабо.
Необходимо обратить внимание на возможность собственно анархистского мятежа в Воронеже. Город никогда не был центром анархо-движения, хотя анархисты проявляли себя здесь как в революции 1905 - 1907 гг. [17, с. 77-86], так и в 1917-1918 гг. 25 мая 1917 г. губернский комиссар В.Н. Томановский сообщал о расклеивании в уездном Коротояке прокламаций харьковских анархистов «с призывом к свержению власти и захвату капиталов» [12, л. 41]. Есть свидетельства о наличии делегата-анархиста от железнодорожников в Воронежский Совет в дооктябрьский период 1917 г., записи анархистов в социалистический клуб, создававшийся в городе летом-осенью 1917 г. Два анархо-коммуниста присутствовали на губернском крестьянским съезде 15-18 февраля 1918 г., пять - на III губернском съезде Советов 6-10 апреля 1918 г.
В Калаче на выборах 25 августа 1918 г. в губернский съезд Советов был избран анархист. В марте 1918 г. на заводе «Трудовое равенство» существовала группа рабочих - анархистов-коммунистов, отмежевавшаяся от событий, связанных с мятежом [1, с. 4], [2, с. 2], [15, с. 79], [16, с. 304-305], [18, с. 49]. Симпатии к анархизму проявлял руководитель украинских отрядов на западных окраинах губернии матрос М.М. Сахаров. Находясь осенью 1918 г. в Россоши, он решил поменять политическую ориентацию, превратившись из левого эсера в анархиста: «В конце октября однажды утром над штабом полка Сахарова в первый раз развивалось черное знамя. Знамен было 3-е. На одном было написано “Да здравствует Кропоткин”, на 2-м “Мир хижинам - война дворцам”, на 3-м “Вечная память борцам за свободу”» [13, л. 1, 15], [23]. История /461/ с М.М. Сахаровым показывает, насколько тонка была грань между идентичностями «левый эсер» и «анархист». Представляется, что именно так и можно описать политические настроения в Воронеже в марте-апреле 1918 г.
Таким образом, говорить о разветвленных и влиятельных организациях анархистов в Воронеже и по губернии не приходится. Однако весной 1918 г. ситуация могла существенно измениться ввиду отступавших через губернию отрядов с Украины, где анархисты имели значительное влияние. В апреле 1918 г. в Воронеже работали Советы, эвакуировавшиеся из Одессы, Харькова, Кременчуга и Сум, что могло повысить влияние анархистов в городе [18, с. 59]. Части 1-й Южной революционной армии Г.К. Петрова, с которыми, собственно, и связывают восстание, представляли сложный конгломерат отрядов, сформированных, прежде всего, на Украине [8, л. 35].
Восстание имело свою предысторию, связанную с анархистами. Силы конфликта стали накапливаться в Воронеже с конца марта 1918 г., когда сюда прибыл крупный отряд, состоявший из кавалерии, броневиков и другой техники. Скорее всего, часть его заняла гостиницу Д.Г. Самофалова, располагавшуюся в центре города рядом со всеми важнейшими учреждениями. «Хроника» А.А. Комарова называет их анархистами, что совпадает с наблюдениями газеты «Воронежский телеграф»: «За последние дни в городе усилилась агитация группы анархистов-коммунистов. Так, они являлись на биржу труда и вели агитацию среди безработных, предлагая свои методы борьбы с безработицей. Как известно, анархисты захватили гостиницу Самофалова, причем у владельца гостиницы отобрали несколько тысяч рублей, которые они и предполагают раздать безработным» [3, с. 3]. 24 марта 1918 г. группа анархистов и безработных заняла помещение известного воронежского клуба оппозиции - кафе «Чашка чаю», которое было объявлено клубом безработных. Вооруженные анархисты забрали у казначея 4566 рублей, заставили выдать служащим заработок за март и ничего не пожелали слушать о том, что деньги от дохода кафе и так идут «в пользу нуждающихся» [4, с. 3]. Советские власти были вынуждены принять меры. К гостинице «Бристоль», расположенной в непосредственной близости от гостиницы Д.Г. Самофалова, где находился военный отдел Совета, подкатили два орудия; гуляющую публику разогнали патрулями [4, с. 3]. Анархисты были изгнаны из гостиницы, арестованы и, по версии «Хроники» А.А. Комарова, осуждены ревтрибуналом. /462/
11 апреля конфликт вспыхнул снова, теперь уже в гораздо более крупных масштабах. Восставшие части, имевшие единое командование («оперативный штаб войск»), заняли телефонную станцию и гостиницу Д.Г. Самофалова. Центрами их были Курский вокзал, Мариинская гимназия, а также здание духовной семинарии. Восставшие являлись в дом народных собраний, где располагался губисполком Совета и находился штаб рабочей дружины, и в гостиницу «Бристоль». Все эти здания, за исключением Курского вокзала, территориально расположены буквально
в двух шагах друг от друга в центре города.
Как и предполагали восставшие, большая часть гарнизона, комитет ПЛСР оказались на их стороне. Губисполком мог рассчитывать только на рабочую дружину. Силы были явно не равны. Несмотря на то, что дружина, неплохо вооруженная, имела не только винтовки, но и пулеметы, вряд ли могла противостоять значительно превосходившим ее численно военным отрядам. Не надо также забывать, что костяк дружины состоял из левых эсеров и вряд ли настроения в ней по поводу восстания были монолитны.
11 апреля руководители повстанцев явились в военный отдел и потребовали создать согласительный орган - «федерацию анархистов». Был арестован комиссар губпродкома В.Н. Люблин, который отказался выдать восставшим фураж и продовольствие. Представители официальной власти Н.Н. Рабичев, Н.И. Григорьев, И.С. Пляпис, Лебедев, несмотря на изначально громкие речи о возможности подрыва семинарии, решили не напрягать обстановку и пойти на договоренность с мятежниками.
Однако 11 или 12 апреля в городе появились руководители местных большевиков: председатель губкома Н.Н. Карадашев, глава военного отдела Совета И.А. Чуев и комиссар Госбанка Н.П. Павлуновский.
Им стало очевидно, что войска действуют самовольно. Был освобожден В.Н. Люблин, собраны силы: рабочие дружинники, в т.ч. с пригородных слобод Придачи и Чижевки, артиллеристы с двумя орудиями, часть милиции, дружина молодежи и учащихся («Банковская боевая дружина») с броневиком, группа железнодорожников. Глава рабочей дружины М.А. Чернышев упоминал о наличии конного отряда, автомобилей и «пулеметного вооружения большого». Один из руководителей бобровских красногвардейцев В.В. Тарасов-Сокольский, вспоминал о том, что принимал участие в подавлении восстания, т.е., возможно, был отряд и из уездного Боброва [10, л. 114], а также Кексгольмского полка. /463/
12 или 13 апреля силы, подчинявшиеся губисполкому и губкому РКП(б), окружили Мариинскую гимназию и семинарию. Видя передвижение в центре города, восставшие, находившиеся на Курском вокзале, переместились на вокзал Воронеж-I. С.А. Спицын вспоминал: «Наш отряд стал их задерживать, но они стали грозить нам, что если не пропустим, то откроют бой. Мы решили не пропускать их, разобрали ж.д. линии за мостом и задержали состав и направили их на станцию, на станции обезоружили, а некоторые сбежали в бывшую духовную семинарию, ныне дворец труда. В этот момент отобрали у анархистов много оружия, пулеметы и броневики» [6, л. 189-190]. Важно отметить, что сидевшие в эшелоне совсем не собирались сдаваться и отстреливались. Именно здесь произошли неудачные переговоры с гибелью парламентеров, о чем подробнее будет сказано ниже. М.А. Чернышев, описывая разоружение эшелона, отмечал: «Таким образом, бронечасть мы взяли, но все главные люди бежали» [14, с. 97].
Утром 13 или 14 апреля в здание семинарии и Мариинскую гимназию (располагаются друг напротив друга) были отправлены парламентеры. В семинарию пошли дружинники во главе с левыми эсерами М.А. Чернышевым и С.И. Данилькевичем. Последний предложил сдать оружие, при этом часть мятежников последовала этому совету, и была создана согласительная комиссия с участием дружинника С.В. Носова. Однако засевшие в семинарии военные сильно избили его, и организованное разоружение не состоялось. Так же провалилась миссия И.А. Чуева и В. Котова, посланная в Мариинскую гимназию. Солдаты просто выкинули переговорщиков из здания.
В ответ был отдан приказ стрелять из орудий по семинарии, после чего в здании началась паника. Количество жертв неизвестно (упоминается только часовой, убитый снарядом). С.А. Спицын вспоминал: «Когда же анархистов выбивали из семинарии, то они бросали[сь] в окна и бежали к Чернавскому мосту, и в Ботанический сад и на Придачу…» [6, л. 190]. Другой участник подавления мятежа, В.И. Берсов отмечал, что было взято в плен 400-500 человек [7, л. 108-108 об.]. Интересна судьба плененных повстанцев. В.И. Берсов сообщал, что за ними приезжал сам Г.К. Петров, забрав на фронт.
Восстановление хронологии бунта должно быть дополнено рядом наблюдений аналитического характера. Не случайной представляется временная связь с событиями в соседнем Курске, где точно так же восставшие войска под знаменем анархизма захватили власть в городе /464/ и удерживали ее до конца месяца. Дело в том, что по некоторым сведениям части анархистов прибыли именно оттуда. Здесь, однако, встает вопрос о составе повстанческих частей. Практически нигде в документах невозможно найти хоть какие-нибудь названия мятежных отрядов, кроме общего - «Южная армия» и «армия Петрова». Вполне вероятно, речь даже может идти не о 1-й Южной армии Г.К. Петрова, а о 5-й (2-й особой) армии Р.Ф. Сиверса, отступавшей через Курск [25, л. 15-18].
Части, ставшие ядром мятежа, прибыли в Воронеж примерно за две недели до восстания. М.А. Чернышев оценивал их как «отряд примерно из 1200 сабель, из колонны 8 автоброневиков, нескольких автомобилей» [14, с. 92]. Хронологически это совпадает с фактом беспорядков 24 марта 1918 г. в гостинице Д.Г. Самофалова. Среди лидеров приезжих анархистов М.А. Чернышев называет неких Харьковского и Колесова, однако выяснить их личности и судьбу не представляется возможным. Еще одной составляющей бунта явились воронежские части. Из крупных отрядов, участвовавших в волнениях, был кавалерийский отряд
И.Н. Домнича, прибывший из Острогожска. Этот известный в дальнейшем кавалерийский командир примыкал к левым эсерам. Однако, подобно М.М. Сахарову, взгляды его были весьма неопределенными. Командир Острогожского социалистического полка Б.Н. Фёдоров писал в 1930-е гг. об «отряде анархиста Домнича» [9, л. 14-15], [21, с. 187-188]. Упоминаются и части из Валуек [18, с. 57]. Таким образом, это был мятеж военных частей российско-украинского фронтира, но не местной анархистской организации.
Беспорядки начались сразу после III губернского съезда Советов, закончившегося 10 апреля, что также не случайно. На съезде после дебатов с левыми эсерами был одобрен Брестский мир. Это означало не только унижение сражавшихся на Украине войск, но и необходимость их разоружения. Известно, что те сдавать оружие не хотели. М.А. Чернышев вспоминал, как к нему за несколько недель до восстания стали обращаться лица из пришедшего в Воронеж отряда с целью участвовать в перевороте, о чем он неоднократно докладывал лидерам воронежских большевиков Н.Н. Рабичеву, В.Н. Губанову, начальнику штаба Лебедеву, однако те не придавали его словам значения [14, с. 92]. Следует предположить, что одобрение Брест-Литовского мира съездом Советов спровоцировало выступление, речь о котором заходила уже давно. Очевидно также, что разоружение отряда на ст. Воронеж-I подлило масла в огонь. /465/
Существенной была роль в восстании воронежских левых эсеров, которые наряду с большевиками занимали ключевые посты в советских учреждениях. Выступая на съезде по поводу Брест-Литовского мира, председатель губкома ПЛСР А.М. Абрамов восклицал: «Продовольственная разруха дошла до крайнего предела. Мир, заключенный с Германией, грозит свести на нет все завоевания революции. Неужели мы допустим, чтобы наши земля и воля уплыли к берегам Германии» [18, с. 57]. Однако резолюция левых эсеров не прошла, и съезд одобрил подписание мира.
Значительная часть членов воронежской организации ПЛСР поддержала мятежников. Среди них: А.М. Абрамов, лично приводивший М.А. Чернышева в штаб анархистов и склонявший его к восстанию; член комитета и руководитель боевиков с завода взрывателей М.Ф. Цыпляева, присутствовавшая на этом совещании [24, с. 170-174]; член комитета ПЛСР Н.И. Григорьев, вошедший в созданный повстанцами орган - «федерацию анархистов» и предупредивший их о готовящемся подавлении мятежа [14, с. 93, 96, 101].
При этом часть левых эсеров пыталась договориться с большевиками, а другая выступила резко против восстания. На примирение, видимо, был ориентирован Н.И. Григорьев. Есть свидетельство о том, что один из мятежников, левый эсер, пытался организовать переговоры. Когда начались вооруженные столкновения на вокзале, «в ревком станции пришел Пантюхов - матрос из отряда [Р.Ф.] Сиверса, левый эсер. Пантюхов говорит: “почему стреляете друг друга, можно договориться” и за это взялся. Приводит он из эшелона четырех-пять человек, совершенно пьяных, вооруженных с ног до головы… Подходит Пляпис и говорит: “В чем дело?”, “Пойдите в эту комнату в соседнее помещение”… Пляпис порекомендовал сесть на диван этой группе. Когда они сели, Пляпис вытаскивает револьвер и предлагает сдать оружие. Если, говорит, Вы сдадите оружие, то тогда только будем с вами разговаривать». В ответ один из матросов бросил бомбу, которая чудом не разорвалась, а И.С. Пляпис и дружинники М.А. Чернышева пристрелили всех матросов, кроме Пантюхова. Особенность ситуации состоит в том, что спровоцировавший стрельбу И.С. Пляпис сам был членом комитета ПЛСР. Кроме того, видные воронежские левые эсеры - С.И. Данилькевич, И.С. Пляпис, И. Токмаков, И.Е. Крючков, М.А. Чернышев - приняли активное участие в подавлении мятежа [14, с. 95]. /466/
Таким образом, в комитете ПЛСР произошел явный раскол, и говорить о едином мнении невозможно. Тем не менее, по версии М.А. Чернышева, руководящая часть комитета ПЛСР была на стороне восставших. Очевидно также, что ПЛСР обеспечивала поддержку мятежников в советских государственных органах. Левые эсеры активно участвовали в переговорах, в результате которых большевики пошли на уступки и согласились на создание компромиссного органа из руководителей восставших частей («федерация анархистов»), трех большевиков и двух левых эсеров. В дальнейшем комитет ПЛСР осудил участие однопартийцев в подавлении мятежа [14, с. 94, 99-100].
В тезисе о необходимости революционной войны с германским империализмом ПЛСР идеологически смыкалась с анархистскими организациями, украинскими левыми и левыми коммунистами. В Воронеже присутствовали все эти составляющие, как эвакуировавшиеся с Украины, так и местные.
Лидеры местных большевистских радикалов - Н.Н. Рабичев, И.Я. Врачев и А.С. Моисеев - действовали в этой ситуации по разным траекториям, но, в общем, осудили мятеж. И.Я. Врачев выступал за подписание Брестского мира; А.С. Моисеева не было в Воронеже, поскольку, вероятнее всего, он занимался военными вопросами, являясь начальником штаба 1-й Южной армии Г.К. Петрова. Есть сведения о конфликте А.С. Моисеева с Г.К. Петровым по поводу апрельского мятежа [10, л. 37], [22, с. 197-198]. Вполне возможно, примирительно к восставшим был настроен «воронежский Бухарин» Н.Н. Рабичев. Он не только игнорировал предупреждения М.А. Чернышева о готовящемся мятеже, но и являлся участником совещания с анархистами, после которого исполнительный комитет Воронежского Совета распускался, и создавалась «федерация анархистов». Кто из большевиков вошел в этот орган - неизвестно. Очень вероятно, что Н.Н. Рабичев был среди них, но сам факт присутствия коммунистов в «федерации» показателен [14, с. 92, 94].
Примечательно, что инициаторами быстрого разрыва с «анархистами» стали прибывшие в Воронеж из Москвы лидеры большевиков Н.Н. Кардашев и И.А. Чуев, которые отличались относительно умеренными взглядами. Например, И.А. Чуев критически высказывался об октябрьском перевороте, однако предпочел, в отличие от другого лидера местных коммунистов С.Д. Турчанинова, остаться в партии [20, с. 4]. /467/ По словам М.А. Чернышева, по прибытии из Москвы Н.Н. Кардашев, И.А. Чуев и Н.П. Павлуновский обратились к нему со словами: «Что же ты допустил, чтобы анархисты в городе черт знает что натворили» и потребовали собирать силы для ликвидации мятежа. Таким образом, можно предположить, что вернувшиеся «умеренные» партийно-государственные деятели положили конец сомнениям «левых коммунистов», и в дальнейшем Н.Н. Рабичев упоминается как активный участник подавления бунта.
Подведем некоторые итоги. Весна 1918 г. была временем столкновений большевистской власти со своими союзниками (анархистами, левыми эсерами) и выходившими из-под контроля войсками. 11-12 апреля 1918 г. ВЧК разгромила анархистов в Москве, через неделю - в Петрограде. Следует указать на события в Курске, начавшиеся 10 апреля, и, как представляется, зарождавшиеся аналогично воронежским: прибывшие с Украины войска с 10 по 29 апреля удерживали город. Обратим внимание на отсутствие прямых доказательств руководства мятежа в Воронеже анархистами. В связи с этим можно поставить вопрос: был ли анархистским и мятеж в Курске, либо он представлял собой действия «воронежской модели» сложного конгломерата сил из анархистов, анархиствующих, левых эсеров и просто недовольных войск?
Среди последствий восстания в Воронеже необходимо назвать наметившийся раскол местных левых эсеров. Однако он был неочевидным, о чем говорит тот факт, что многие деятели, выступившие против комитета, в дальнейшем сохранили свое положение в нем. Исключение представляли, возможно, И.С. Пляпис и М.А. Чернышев с частью, а, может быть, и всей рабочей дружиной. Кроме этого, Н.И. Григорьев, старавшийся в апреле искать компромисс, продолжал это и дальнейшем, выступив в октябре 1918 г. одним из инициаторов создания в Воронеже партии народников-коммунистов [11, л. 2]. По нашим наблюдениям, отношения воронежских большевиков и левых эсеров стали стремительно охлаждаться только с середины июня 1918 г.
Список источников и литературы
1. Воронежский красный листок. 1918. 28 августа.
2. Воронежский телеграф. 1917. 18 августа.
3. Воронежский телеграф. 1918. 24 (11) марта.
4. Воронежский телеграф. 1918. 26 (13) марта. /468/
5. Воронков И.Г. Воронежские большевики в борьбе за победу октябрьской социалистической революции. Воронеж: Воронежское областное книгоиздательство, 1952. 196 с.
6. Государственный архив Воронежской области (ГАВО). Ф. Р-905. Оп. 1. Д. 4.
7. ГАВО. Ф. Р-905. Оп. 1. Д. 20.
8. ГАВО. Ф. Р-1018. Оп. 1. Д. 5 б.
9. ГАВО. Ф. Р-1048. Оп. 2. Д. 183.
10. ГАВО. Ф. Р-1086. Оп. 1. Д. 2.
11. Государственный архив общественно-политической истории Воронежской области (ГАОПИ ВО). Ф. 1. Оп. 1. Д. 12.
12. ГАОПИ ВО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 346.
13. ГАОПИ ВО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 590.
14. Два архивных документа / сост. Н.И. Третьяков. М.: Издательство Олега Пахмутова, 2014. 126 с.
15. За власть Советов. Сборник воспоминаний участников революционных событий в Воронежской губернии в 1917-1918 годах / под ред. И.Г. Воронкова, Т.М. Севастьяновой. Воронеж: Воронежское книжное издательство, 1957. 142 с.
16. Заяц Н.А. Кризис государственного управления и организация новых властных структур Воронежской губернии в 1914-1918 гг.: дисс. … канд. ист. наук. Воронеж, 2017. 404 с.
17. Квасов О.Н., Разиньков М.Е. Анархисты в Воронежской губернии в начале ХХ века: к постановке проблемы // Воронежский вестник архивиста. Воронеж, 2004. № 4. С. 77-86.
18. Комаров А.А., Крошицкий П.П. Революционное движение. Хроника 1918 года. Т. 1. (Губернии Воронежская и Тамбовская). Воронеж: Издательство «Коммуна», 1930. 188 с.
19. Очерки по истории Воронежского края / под ред. Е.Г. Шуляковского. Т. 2. Эпоха социализма. Воронеж: Издательство Воронежского университета, 1967. 678 с.
20. Путь жизни. Рабочая и крестьянская газета. Орган Воронежского комитета РСДРП. 1917. 8 декабря (25 ноября).
21. Разиньков М.Е. Домнич Иван Нестерович // Вожаки и лидеры Смуты. 1918-1922 гг. Биографические материалы / сост. и науч. редактор А.В. Посадский. М., 2017. С. 187-188.
22. Разиньков М.Е. Петров Григорий Константинович // Вожаки и лидеры Смуты… С. 197-198. /469/
23. Разиньков М.Е., Заяц Н.А. Сахаров Михаил М. // Вожаки и лидеры Смуты… С. 198-201.
24. Цыпкина Р.Г. Сельская красная гвардия в октябрьской революции. По материалам губерний Центрального промышленного района. М.: Наука, 1970. 230 с.
25. Российский государственный военный архив. Ф. 14. Оп. 2. Д. 16. /470/
Гражданская война в регионах России: социально-экономические, военно-политические и гуманитарные аспекты: сборник статей / УИИЯЛ УдмФИЦ УрО РАН. - Ижевск: Изд-во «АлкиД», 2018. С. 460-470.
В воспоминаниях в партархиве иногда события мятежа рассматривают, но плохо и очень скудно. Может, выложу потом пару примеров на этот счет.
М.Е. Разиньков,
г. Воронеж
«ВОССТАНИЕ АНАРХИСТОВ» В ВОРОНЕЖЕ В 1918 Г.
В статье рассмотрено так называемое «восстание анархистов», происходившее в Воронеже в апреле 1918 г. На основе мемуаров и архивных материалов подробно восстановлены его ход, участники, идеологическое содержание. Автор доказывает, что данное выступление неправильно называть /460/ сугубо анархистским мятежом, поскольку в нем участвовал сложный конгломерат сил из анархистов, «анархиствующих» и просто недовольных войск, а также левых эсеров. Подробно проанализированы противоречия внутри воронежских организаций большевиков и левых эсеров.
Ключевые слова: Гражданская война, история Воронежской области, анархисты, восстания анархистов, левые эсеры, 1-я Южная революционная армия.
Весной 1918 г. в Воронеже произошло восстание вооруженных частей. Событие это неоднократно освещалось в воспоминаниях и исследованиях, войдя в историю как «мятеж анархистов» [5, с. 180-181], [14, с. 91-102], [15, с. 72], [16, с. 325], [18, с. 45-47], [19, с. 43]. Тем не менее его детали и идеологическое содержание до сих пор изучены слабо.
Необходимо обратить внимание на возможность собственно анархистского мятежа в Воронеже. Город никогда не был центром анархо-движения, хотя анархисты проявляли себя здесь как в революции 1905 - 1907 гг. [17, с. 77-86], так и в 1917-1918 гг. 25 мая 1917 г. губернский комиссар В.Н. Томановский сообщал о расклеивании в уездном Коротояке прокламаций харьковских анархистов «с призывом к свержению власти и захвату капиталов» [12, л. 41]. Есть свидетельства о наличии делегата-анархиста от железнодорожников в Воронежский Совет в дооктябрьский период 1917 г., записи анархистов в социалистический клуб, создававшийся в городе летом-осенью 1917 г. Два анархо-коммуниста присутствовали на губернском крестьянским съезде 15-18 февраля 1918 г., пять - на III губернском съезде Советов 6-10 апреля 1918 г.
В Калаче на выборах 25 августа 1918 г. в губернский съезд Советов был избран анархист. В марте 1918 г. на заводе «Трудовое равенство» существовала группа рабочих - анархистов-коммунистов, отмежевавшаяся от событий, связанных с мятежом [1, с. 4], [2, с. 2], [15, с. 79], [16, с. 304-305], [18, с. 49]. Симпатии к анархизму проявлял руководитель украинских отрядов на западных окраинах губернии матрос М.М. Сахаров. Находясь осенью 1918 г. в Россоши, он решил поменять политическую ориентацию, превратившись из левого эсера в анархиста: «В конце октября однажды утром над штабом полка Сахарова в первый раз развивалось черное знамя. Знамен было 3-е. На одном было написано “Да здравствует Кропоткин”, на 2-м “Мир хижинам - война дворцам”, на 3-м “Вечная память борцам за свободу”» [13, л. 1, 15], [23]. История /461/ с М.М. Сахаровым показывает, насколько тонка была грань между идентичностями «левый эсер» и «анархист». Представляется, что именно так и можно описать политические настроения в Воронеже в марте-апреле 1918 г.
Таким образом, говорить о разветвленных и влиятельных организациях анархистов в Воронеже и по губернии не приходится. Однако весной 1918 г. ситуация могла существенно измениться ввиду отступавших через губернию отрядов с Украины, где анархисты имели значительное влияние. В апреле 1918 г. в Воронеже работали Советы, эвакуировавшиеся из Одессы, Харькова, Кременчуга и Сум, что могло повысить влияние анархистов в городе [18, с. 59]. Части 1-й Южной революционной армии Г.К. Петрова, с которыми, собственно, и связывают восстание, представляли сложный конгломерат отрядов, сформированных, прежде всего, на Украине [8, л. 35].
Восстание имело свою предысторию, связанную с анархистами. Силы конфликта стали накапливаться в Воронеже с конца марта 1918 г., когда сюда прибыл крупный отряд, состоявший из кавалерии, броневиков и другой техники. Скорее всего, часть его заняла гостиницу Д.Г. Самофалова, располагавшуюся в центре города рядом со всеми важнейшими учреждениями. «Хроника» А.А. Комарова называет их анархистами, что совпадает с наблюдениями газеты «Воронежский телеграф»: «За последние дни в городе усилилась агитация группы анархистов-коммунистов. Так, они являлись на биржу труда и вели агитацию среди безработных, предлагая свои методы борьбы с безработицей. Как известно, анархисты захватили гостиницу Самофалова, причем у владельца гостиницы отобрали несколько тысяч рублей, которые они и предполагают раздать безработным» [3, с. 3]. 24 марта 1918 г. группа анархистов и безработных заняла помещение известного воронежского клуба оппозиции - кафе «Чашка чаю», которое было объявлено клубом безработных. Вооруженные анархисты забрали у казначея 4566 рублей, заставили выдать служащим заработок за март и ничего не пожелали слушать о том, что деньги от дохода кафе и так идут «в пользу нуждающихся» [4, с. 3]. Советские власти были вынуждены принять меры. К гостинице «Бристоль», расположенной в непосредственной близости от гостиницы Д.Г. Самофалова, где находился военный отдел Совета, подкатили два орудия; гуляющую публику разогнали патрулями [4, с. 3]. Анархисты были изгнаны из гостиницы, арестованы и, по версии «Хроники» А.А. Комарова, осуждены ревтрибуналом. /462/
11 апреля конфликт вспыхнул снова, теперь уже в гораздо более крупных масштабах. Восставшие части, имевшие единое командование («оперативный штаб войск»), заняли телефонную станцию и гостиницу Д.Г. Самофалова. Центрами их были Курский вокзал, Мариинская гимназия, а также здание духовной семинарии. Восставшие являлись в дом народных собраний, где располагался губисполком Совета и находился штаб рабочей дружины, и в гостиницу «Бристоль». Все эти здания, за исключением Курского вокзала, территориально расположены буквально
в двух шагах друг от друга в центре города.
Как и предполагали восставшие, большая часть гарнизона, комитет ПЛСР оказались на их стороне. Губисполком мог рассчитывать только на рабочую дружину. Силы были явно не равны. Несмотря на то, что дружина, неплохо вооруженная, имела не только винтовки, но и пулеметы, вряд ли могла противостоять значительно превосходившим ее численно военным отрядам. Не надо также забывать, что костяк дружины состоял из левых эсеров и вряд ли настроения в ней по поводу восстания были монолитны.
11 апреля руководители повстанцев явились в военный отдел и потребовали создать согласительный орган - «федерацию анархистов». Был арестован комиссар губпродкома В.Н. Люблин, который отказался выдать восставшим фураж и продовольствие. Представители официальной власти Н.Н. Рабичев, Н.И. Григорьев, И.С. Пляпис, Лебедев, несмотря на изначально громкие речи о возможности подрыва семинарии, решили не напрягать обстановку и пойти на договоренность с мятежниками.
Однако 11 или 12 апреля в городе появились руководители местных большевиков: председатель губкома Н.Н. Карадашев, глава военного отдела Совета И.А. Чуев и комиссар Госбанка Н.П. Павлуновский.
Им стало очевидно, что войска действуют самовольно. Был освобожден В.Н. Люблин, собраны силы: рабочие дружинники, в т.ч. с пригородных слобод Придачи и Чижевки, артиллеристы с двумя орудиями, часть милиции, дружина молодежи и учащихся («Банковская боевая дружина») с броневиком, группа железнодорожников. Глава рабочей дружины М.А. Чернышев упоминал о наличии конного отряда, автомобилей и «пулеметного вооружения большого». Один из руководителей бобровских красногвардейцев В.В. Тарасов-Сокольский, вспоминал о том, что принимал участие в подавлении восстания, т.е., возможно, был отряд и из уездного Боброва [10, л. 114], а также Кексгольмского полка. /463/
12 или 13 апреля силы, подчинявшиеся губисполкому и губкому РКП(б), окружили Мариинскую гимназию и семинарию. Видя передвижение в центре города, восставшие, находившиеся на Курском вокзале, переместились на вокзал Воронеж-I. С.А. Спицын вспоминал: «Наш отряд стал их задерживать, но они стали грозить нам, что если не пропустим, то откроют бой. Мы решили не пропускать их, разобрали ж.д. линии за мостом и задержали состав и направили их на станцию, на станции обезоружили, а некоторые сбежали в бывшую духовную семинарию, ныне дворец труда. В этот момент отобрали у анархистов много оружия, пулеметы и броневики» [6, л. 189-190]. Важно отметить, что сидевшие в эшелоне совсем не собирались сдаваться и отстреливались. Именно здесь произошли неудачные переговоры с гибелью парламентеров, о чем подробнее будет сказано ниже. М.А. Чернышев, описывая разоружение эшелона, отмечал: «Таким образом, бронечасть мы взяли, но все главные люди бежали» [14, с. 97].
Утром 13 или 14 апреля в здание семинарии и Мариинскую гимназию (располагаются друг напротив друга) были отправлены парламентеры. В семинарию пошли дружинники во главе с левыми эсерами М.А. Чернышевым и С.И. Данилькевичем. Последний предложил сдать оружие, при этом часть мятежников последовала этому совету, и была создана согласительная комиссия с участием дружинника С.В. Носова. Однако засевшие в семинарии военные сильно избили его, и организованное разоружение не состоялось. Так же провалилась миссия И.А. Чуева и В. Котова, посланная в Мариинскую гимназию. Солдаты просто выкинули переговорщиков из здания.
В ответ был отдан приказ стрелять из орудий по семинарии, после чего в здании началась паника. Количество жертв неизвестно (упоминается только часовой, убитый снарядом). С.А. Спицын вспоминал: «Когда же анархистов выбивали из семинарии, то они бросали[сь] в окна и бежали к Чернавскому мосту, и в Ботанический сад и на Придачу…» [6, л. 190]. Другой участник подавления мятежа, В.И. Берсов отмечал, что было взято в плен 400-500 человек [7, л. 108-108 об.]. Интересна судьба плененных повстанцев. В.И. Берсов сообщал, что за ними приезжал сам Г.К. Петров, забрав на фронт.
Восстановление хронологии бунта должно быть дополнено рядом наблюдений аналитического характера. Не случайной представляется временная связь с событиями в соседнем Курске, где точно так же восставшие войска под знаменем анархизма захватили власть в городе /464/ и удерживали ее до конца месяца. Дело в том, что по некоторым сведениям части анархистов прибыли именно оттуда. Здесь, однако, встает вопрос о составе повстанческих частей. Практически нигде в документах невозможно найти хоть какие-нибудь названия мятежных отрядов, кроме общего - «Южная армия» и «армия Петрова». Вполне вероятно, речь даже может идти не о 1-й Южной армии Г.К. Петрова, а о 5-й (2-й особой) армии Р.Ф. Сиверса, отступавшей через Курск [25, л. 15-18].
Части, ставшие ядром мятежа, прибыли в Воронеж примерно за две недели до восстания. М.А. Чернышев оценивал их как «отряд примерно из 1200 сабель, из колонны 8 автоброневиков, нескольких автомобилей» [14, с. 92]. Хронологически это совпадает с фактом беспорядков 24 марта 1918 г. в гостинице Д.Г. Самофалова. Среди лидеров приезжих анархистов М.А. Чернышев называет неких Харьковского и Колесова, однако выяснить их личности и судьбу не представляется возможным. Еще одной составляющей бунта явились воронежские части. Из крупных отрядов, участвовавших в волнениях, был кавалерийский отряд
И.Н. Домнича, прибывший из Острогожска. Этот известный в дальнейшем кавалерийский командир примыкал к левым эсерам. Однако, подобно М.М. Сахарову, взгляды его были весьма неопределенными. Командир Острогожского социалистического полка Б.Н. Фёдоров писал в 1930-е гг. об «отряде анархиста Домнича» [9, л. 14-15], [21, с. 187-188]. Упоминаются и части из Валуек [18, с. 57]. Таким образом, это был мятеж военных частей российско-украинского фронтира, но не местной анархистской организации.
Беспорядки начались сразу после III губернского съезда Советов, закончившегося 10 апреля, что также не случайно. На съезде после дебатов с левыми эсерами был одобрен Брестский мир. Это означало не только унижение сражавшихся на Украине войск, но и необходимость их разоружения. Известно, что те сдавать оружие не хотели. М.А. Чернышев вспоминал, как к нему за несколько недель до восстания стали обращаться лица из пришедшего в Воронеж отряда с целью участвовать в перевороте, о чем он неоднократно докладывал лидерам воронежских большевиков Н.Н. Рабичеву, В.Н. Губанову, начальнику штаба Лебедеву, однако те не придавали его словам значения [14, с. 92]. Следует предположить, что одобрение Брест-Литовского мира съездом Советов спровоцировало выступление, речь о котором заходила уже давно. Очевидно также, что разоружение отряда на ст. Воронеж-I подлило масла в огонь. /465/
Существенной была роль в восстании воронежских левых эсеров, которые наряду с большевиками занимали ключевые посты в советских учреждениях. Выступая на съезде по поводу Брест-Литовского мира, председатель губкома ПЛСР А.М. Абрамов восклицал: «Продовольственная разруха дошла до крайнего предела. Мир, заключенный с Германией, грозит свести на нет все завоевания революции. Неужели мы допустим, чтобы наши земля и воля уплыли к берегам Германии» [18, с. 57]. Однако резолюция левых эсеров не прошла, и съезд одобрил подписание мира.
Значительная часть членов воронежской организации ПЛСР поддержала мятежников. Среди них: А.М. Абрамов, лично приводивший М.А. Чернышева в штаб анархистов и склонявший его к восстанию; член комитета и руководитель боевиков с завода взрывателей М.Ф. Цыпляева, присутствовавшая на этом совещании [24, с. 170-174]; член комитета ПЛСР Н.И. Григорьев, вошедший в созданный повстанцами орган - «федерацию анархистов» и предупредивший их о готовящемся подавлении мятежа [14, с. 93, 96, 101].
При этом часть левых эсеров пыталась договориться с большевиками, а другая выступила резко против восстания. На примирение, видимо, был ориентирован Н.И. Григорьев. Есть свидетельство о том, что один из мятежников, левый эсер, пытался организовать переговоры. Когда начались вооруженные столкновения на вокзале, «в ревком станции пришел Пантюхов - матрос из отряда [Р.Ф.] Сиверса, левый эсер. Пантюхов говорит: “почему стреляете друг друга, можно договориться” и за это взялся. Приводит он из эшелона четырех-пять человек, совершенно пьяных, вооруженных с ног до головы… Подходит Пляпис и говорит: “В чем дело?”, “Пойдите в эту комнату в соседнее помещение”… Пляпис порекомендовал сесть на диван этой группе. Когда они сели, Пляпис вытаскивает револьвер и предлагает сдать оружие. Если, говорит, Вы сдадите оружие, то тогда только будем с вами разговаривать». В ответ один из матросов бросил бомбу, которая чудом не разорвалась, а И.С. Пляпис и дружинники М.А. Чернышева пристрелили всех матросов, кроме Пантюхова. Особенность ситуации состоит в том, что спровоцировавший стрельбу И.С. Пляпис сам был членом комитета ПЛСР. Кроме того, видные воронежские левые эсеры - С.И. Данилькевич, И.С. Пляпис, И. Токмаков, И.Е. Крючков, М.А. Чернышев - приняли активное участие в подавлении мятежа [14, с. 95]. /466/
Таким образом, в комитете ПЛСР произошел явный раскол, и говорить о едином мнении невозможно. Тем не менее, по версии М.А. Чернышева, руководящая часть комитета ПЛСР была на стороне восставших. Очевидно также, что ПЛСР обеспечивала поддержку мятежников в советских государственных органах. Левые эсеры активно участвовали в переговорах, в результате которых большевики пошли на уступки и согласились на создание компромиссного органа из руководителей восставших частей («федерация анархистов»), трех большевиков и двух левых эсеров. В дальнейшем комитет ПЛСР осудил участие однопартийцев в подавлении мятежа [14, с. 94, 99-100].
В тезисе о необходимости революционной войны с германским империализмом ПЛСР идеологически смыкалась с анархистскими организациями, украинскими левыми и левыми коммунистами. В Воронеже присутствовали все эти составляющие, как эвакуировавшиеся с Украины, так и местные.
Лидеры местных большевистских радикалов - Н.Н. Рабичев, И.Я. Врачев и А.С. Моисеев - действовали в этой ситуации по разным траекториям, но, в общем, осудили мятеж. И.Я. Врачев выступал за подписание Брестского мира; А.С. Моисеева не было в Воронеже, поскольку, вероятнее всего, он занимался военными вопросами, являясь начальником штаба 1-й Южной армии Г.К. Петрова. Есть сведения о конфликте А.С. Моисеева с Г.К. Петровым по поводу апрельского мятежа [10, л. 37], [22, с. 197-198]. Вполне возможно, примирительно к восставшим был настроен «воронежский Бухарин» Н.Н. Рабичев. Он не только игнорировал предупреждения М.А. Чернышева о готовящемся мятеже, но и являлся участником совещания с анархистами, после которого исполнительный комитет Воронежского Совета распускался, и создавалась «федерация анархистов». Кто из большевиков вошел в этот орган - неизвестно. Очень вероятно, что Н.Н. Рабичев был среди них, но сам факт присутствия коммунистов в «федерации» показателен [14, с. 92, 94].
Примечательно, что инициаторами быстрого разрыва с «анархистами» стали прибывшие в Воронеж из Москвы лидеры большевиков Н.Н. Кардашев и И.А. Чуев, которые отличались относительно умеренными взглядами. Например, И.А. Чуев критически высказывался об октябрьском перевороте, однако предпочел, в отличие от другого лидера местных коммунистов С.Д. Турчанинова, остаться в партии [20, с. 4]. /467/ По словам М.А. Чернышева, по прибытии из Москвы Н.Н. Кардашев, И.А. Чуев и Н.П. Павлуновский обратились к нему со словами: «Что же ты допустил, чтобы анархисты в городе черт знает что натворили» и потребовали собирать силы для ликвидации мятежа. Таким образом, можно предположить, что вернувшиеся «умеренные» партийно-государственные деятели положили конец сомнениям «левых коммунистов», и в дальнейшем Н.Н. Рабичев упоминается как активный участник подавления бунта.
Подведем некоторые итоги. Весна 1918 г. была временем столкновений большевистской власти со своими союзниками (анархистами, левыми эсерами) и выходившими из-под контроля войсками. 11-12 апреля 1918 г. ВЧК разгромила анархистов в Москве, через неделю - в Петрограде. Следует указать на события в Курске, начавшиеся 10 апреля, и, как представляется, зарождавшиеся аналогично воронежским: прибывшие с Украины войска с 10 по 29 апреля удерживали город. Обратим внимание на отсутствие прямых доказательств руководства мятежа в Воронеже анархистами. В связи с этим можно поставить вопрос: был ли анархистским и мятеж в Курске, либо он представлял собой действия «воронежской модели» сложного конгломерата сил из анархистов, анархиствующих, левых эсеров и просто недовольных войск?
Среди последствий восстания в Воронеже необходимо назвать наметившийся раскол местных левых эсеров. Однако он был неочевидным, о чем говорит тот факт, что многие деятели, выступившие против комитета, в дальнейшем сохранили свое положение в нем. Исключение представляли, возможно, И.С. Пляпис и М.А. Чернышев с частью, а, может быть, и всей рабочей дружиной. Кроме этого, Н.И. Григорьев, старавшийся в апреле искать компромисс, продолжал это и дальнейшем, выступив в октябре 1918 г. одним из инициаторов создания в Воронеже партии народников-коммунистов [11, л. 2]. По нашим наблюдениям, отношения воронежских большевиков и левых эсеров стали стремительно охлаждаться только с середины июня 1918 г.
Список источников и литературы
1. Воронежский красный листок. 1918. 28 августа.
2. Воронежский телеграф. 1917. 18 августа.
3. Воронежский телеграф. 1918. 24 (11) марта.
4. Воронежский телеграф. 1918. 26 (13) марта. /468/
5. Воронков И.Г. Воронежские большевики в борьбе за победу октябрьской социалистической революции. Воронеж: Воронежское областное книгоиздательство, 1952. 196 с.
6. Государственный архив Воронежской области (ГАВО). Ф. Р-905. Оп. 1. Д. 4.
7. ГАВО. Ф. Р-905. Оп. 1. Д. 20.
8. ГАВО. Ф. Р-1018. Оп. 1. Д. 5 б.
9. ГАВО. Ф. Р-1048. Оп. 2. Д. 183.
10. ГАВО. Ф. Р-1086. Оп. 1. Д. 2.
11. Государственный архив общественно-политической истории Воронежской области (ГАОПИ ВО). Ф. 1. Оп. 1. Д. 12.
12. ГАОПИ ВО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 346.
13. ГАОПИ ВО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 590.
14. Два архивных документа / сост. Н.И. Третьяков. М.: Издательство Олега Пахмутова, 2014. 126 с.
15. За власть Советов. Сборник воспоминаний участников революционных событий в Воронежской губернии в 1917-1918 годах / под ред. И.Г. Воронкова, Т.М. Севастьяновой. Воронеж: Воронежское книжное издательство, 1957. 142 с.
16. Заяц Н.А. Кризис государственного управления и организация новых властных структур Воронежской губернии в 1914-1918 гг.: дисс. … канд. ист. наук. Воронеж, 2017. 404 с.
17. Квасов О.Н., Разиньков М.Е. Анархисты в Воронежской губернии в начале ХХ века: к постановке проблемы // Воронежский вестник архивиста. Воронеж, 2004. № 4. С. 77-86.
18. Комаров А.А., Крошицкий П.П. Революционное движение. Хроника 1918 года. Т. 1. (Губернии Воронежская и Тамбовская). Воронеж: Издательство «Коммуна», 1930. 188 с.
19. Очерки по истории Воронежского края / под ред. Е.Г. Шуляковского. Т. 2. Эпоха социализма. Воронеж: Издательство Воронежского университета, 1967. 678 с.
20. Путь жизни. Рабочая и крестьянская газета. Орган Воронежского комитета РСДРП. 1917. 8 декабря (25 ноября).
21. Разиньков М.Е. Домнич Иван Нестерович // Вожаки и лидеры Смуты. 1918-1922 гг. Биографические материалы / сост. и науч. редактор А.В. Посадский. М., 2017. С. 187-188.
22. Разиньков М.Е. Петров Григорий Константинович // Вожаки и лидеры Смуты… С. 197-198. /469/
23. Разиньков М.Е., Заяц Н.А. Сахаров Михаил М. // Вожаки и лидеры Смуты… С. 198-201.
24. Цыпкина Р.Г. Сельская красная гвардия в октябрьской революции. По материалам губерний Центрального промышленного района. М.: Наука, 1970. 230 с.
25. Российский государственный военный архив. Ф. 14. Оп. 2. Д. 16. /470/
Гражданская война в регионах России: социально-экономические, военно-политические и гуманитарные аспекты: сборник статей / УИИЯЛ УдмФИЦ УрО РАН. - Ижевск: Изд-во «АлкиД», 2018. С. 460-470.