Пролистал последний сборник по гражданской от ЛЭТИ. Разочарован. Вроде бы авторы статей известные авторитеты, но видно, что им не хватало материала, а прислать что-то было надо. Кроме двух-трех работ и отметить нечего, самое интересное в сети уже есть.
Посему статья Чуракова выложена не потому что она хорошая и уникальная, а потому что там есть несколько полезных для меня лично ссылок.
Д. О. Чураков
Путь в никуда: ижевцы и воткинцы после поражения
Закат мятежной республики
События самого крупного рабочего восстания против большевиков за всю советскую историю, которое произошло летом 1918 года, и его влияние на ход Гражданской войны в России привлекало внимание историков уже давно [1]. Появилось несколько работ на данную тему уже и в новейшей историографии [2]. Историки, публицисты, политики и просто неравнодушные любители старины активно обсуждают причины восстания, его характер, политику повстанческой власти. Интерес также представляет вопросы о том, неизбежно ли было поражение мятежников и как складывались судьбы повстанцев после восстановления в Ижевске и других городах Прикамья советской власти.
На первую группу вопросов, связанных с причинами поражения восстания, ответить сравнительно просто. Мне уже не один раз приходилось писать об этом, и сейчас я не хочу подробно останавливаться на том, почему мятежный Ижевск продержался всего три месяца. Скажу лишь коротко: мятежники не смогли выполнить своих обещаний рабочим (возможно - и не очень
стремились). Они не смогли обеспечить нормальной жизни в городе, снабжения продовольствием, слова о демократии быстро запылились, и режим быстро выродился в жестокую диктатуру. Все перечисленные выше кризисные моменты, а также заведомое превосходство центра над одной из временно отпавших провинций, делало восстановление советской власти в Ижевске лишь делом времени, тем более, что и по своему характеру повстанческое движение в Прикамье становилось всѐ менее и менее рабочим, стремительно теряло свою социальную базу. А вот на судьбе рабочих - тех, кто остался в городе, /366/
1. См., например: Ижевск в огне гражданской войны, 1917-1918 гг. Ижевск, 1927; Кучкин А.П. К истории Ижевского восстания // Пролетарская революция. 1929. № 6; Максимов В.А. Кулацкая контрреволюция и Ижевское восстание. Ижевск, 1932; Ефимов А.Г.
Ижевцы и воткинцы (борьба с большевиками 1918-1920 гг.). Сан-Франциско, 1974 и др.
2. Жилин С.А. От Прикамья до Приморья (Ижевск: Издательство КнигоГрад, 2008); Коробейников А.В. Участники Ижевского восстания августа-ноября 1918 г.: их судьбы и списки по архивным фондам Советской милиции. Ижевск: Институт компьютерных исследований, 2016.
и тех, кто ещѐ долго оставался в стане противников большевиков, даже видя неизбежность своего поражения, имеет смысл остановиться подробнее.
После освобождения в начале октября Сарапула красные части начали готовиться к штурму Ижевска. Операция по окружению главной цитадели восставших была поручена особой дивизии 2-й Армии под командованием В.М. Азина. Приказ о начале операции был подписан командующим 2-й армии В.И. Шориным и членом РВС армии П.К. Штейнбергом 3 ноября 1918 г. [3] Как сообщалось в экстренном выпуске газеты политотдела 2-й армии «Известия», в 19 часов 40 минут Ижевск был взят [4]. Советские войска прочно контролировали важнейшие стратегические пункты Ижевска, хотя, опасаясь продвигаться вглубь города ночью, временно замедлили своѐ наступление. Вера в успех у советского командования была столь велика, что во время всего штурма было приказано держать прямой провод с Кремлѐм для немедленной передачи сообщений о ходе боѐв в повстанческой столице. Вечером 7 ноября, в день годовщины Октябрьской революции, ещѐ до окончания всех стычек в городе в Москву было отправлено известие о падении Ижевска. В ответ пришла телеграмма, подписанная Лениным: «Приветствую доблестные красноармейские войска, взявшие Ижевск. Поздравляю с годовщиной революции. Да здравствует социалистическая Красная Армия» [5].
Утром 8 ноября 1918 г. началось восстановление мирной жизни. В этот день состоялось прощание с девятнадцатью замученными прежними властями баржевиками. Рабочих созвали заводским гудком на Михайловскую площадь, где была вырыта братская могила и состоялась гражданская панихида [6]. На следующий день, 9 ноября, впредь до установления в городе нормального порядка власть переходила в руки Революционного Гражданского Совета - /367/
3. ЦГА УР. Ф. Р-1061. Оп. 1. Д. 3. Л. 67.
4. В помещѐнной в газете статье «Мы победили!» Ижевск был назван «твердыней эсеро-белогвардейской контрреволюции» (ЦДНИ УР. Ф. 350. Оп. 49. Д. 6. Связка. Л. 1).
5. Ленинская телеграмма была зачитана перед красноармейцами, штурмовавшими город. И прежде Ленин с особым вниманием относился к положению дел в Ижевске. Ещѐ в начале ноября 1918 г., принимая члена Реввоенсовета 2 армии С. И. Гусева, Ленин выражал надежду, что Ижевск будет освобождѐн ко дню первой годовщины Октябрьской революции, и просил передать это красноармейцам. Вероятно, эта завуалированное распоряжение послужило дополнительным стимулом для командования 2-й Армии в его усилиях по взятию Ижевска, и наступление, по свидетельству командующего 2-й Армии В.И. Шорина, пришлось начинать ещѐ до подхода всех подкреплений (См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 50. С. 202).
6. ЦГА УР. Ф. Р-390. Оп. 1. Д. 3. Л. 9об.-10.
уже своим названием орган новой власти должен был напоминать о разрыве с «диктатурой офицерского сапога», которая, по мнению большевиков, три месяца существовала в Ижевске [7]. На первом заседании РГС был избран его председатель, которым становится Д. Зорин. Кроме него в РГС вошли Шапошников, Галанов и Катлеров [8]. В те же дни начинает восстанавливаться поредевшая организация ижевских большевиков. На своѐ общее собрание большевики города собрались 10 ноября. Председательствовал на нѐм Вл. Шумайлов. Обсуждались вопросы восстановления завода, выборов горкома и др. Собрание приняло важное решение о проведении в трѐхдневный срок очередной перерегистрации членов партии [9].
Сложнейшей задачей, с которой столкнулись советское городское начальство, было восстановление разрушенного отходившими мятежниками производства оружия. Ижевский завод фактически стоял. Многое оборудование было разграблено и вывезено. Если чуть ли не поголовный исход рабочих из города вместе с отступающей Прикамской Народной Армией является не более, чем злонамеренным мифом эмигрантской литературы, то бегство с завода технического персонала действительно приобретало пагубные масштабы. Для решения задачи возобновления работы завода на него была назначена комиссия в составе Петрова, Изотова и Стулова. Среди первых мероприятий, проведѐнных комиссией, становятся прошедшие 10 ноября выборы вместо прежних начальников, назначаемых заводской администрацией и повстанческими властями, 30 цеховых рабочих комитетов [10]. Тем не менее, большевики не стали менять существовавший при повстанцах Общезаводской Комитет. Объяснялось это тем, что новый состав, пусть и более лояльный к Советской власти, «не мог бы наладить разрушенный громадный аппарат и возобновить так быстро работы всего завода», тем самым «являлось необходимостью использовать всех тех [работников], которые оставались в Общезаводском комитете и в курсе ведения дела» [11].
Официальное празднование освобождения Ижевска, а заодно и годовщины Октябрьской революции, состоялось 10 ноября 1918 г. Огромные массы /368/
7. ЦГА УР. Ф. Р-390. Оп. 1. Д. 1. Л. 1.
8. Там же. Д. 2. Л. 3.
9. ЦДНИ УР. Ф. 54. Оп. 1. Д. 1. Коробка. Л. 1.
10. ЦГА УР. Ф. Р-390. Оп. 1. Д. 40. Л. 6-7.
11. Там же. Д. 12. Л. 15.
рабочих с красными знамѐнами, пением и криками «Ура!» приветствовала части 2-й армии. В заводе был устроен многолюдный митинг, на котором присутствовало около 10 тыс. человек. Собрание единодушно принимает резолюции в поддержку Советской власти. Из завода рабочие со знамѐнами и пением прошли демонстрацией по главным улицам Ижевска. К ним присоединялись
ликующие толпы народа. После официальных «пролетарских мероприятий» начались массовые гуляния, а вечером были открыты все театры города [12].
Бои под Ижевском 7-8 ноября 1918 г. и первые шаги по нормализации ситуации в нѐм на некоторое время приостановили наступление частей 2-й армии красных и позволили остаткам повстанческой армии предпринять шаги по организованной эвакуации Воткинска. Решение об экстренной эвакуации было принято на специальном совещании, на котором присутствовали гражданские власти края, новый Командующий Ижевско-Воткинской армией капитан Юрьев, полковник Альбокринов и командующий ижевцами штабскапитан Журавлѐв. 11 ноября Воткинский завод был покинут повстанцами. Отряду поручика Болонкина был отдан приказ прикрывать отступление основных сил мятежников. В ночь на 12 ноября через Каму перешли последние части их армии, а сапѐры уничтожили понтонный мост, по которому шла переправа.
Так закончилось крупнейшее антибольшевистское восстание рабочих за всю истории существования Советского государства. Оно стало серьѐзным испытанием для нарождавшейся революционной государственности. Но даже Ижевско-Воткинское восстание, не говоря уже о менее значительных антибольшевистских вооружѐнных выступлениях рабочих, не изменили природы возникшего после Октября режима. Поражение ижевцев и воткинцев, как и общий провал рабочего антибольшевистского повстанчества, можно считать ещѐ одним подтверждением иллюзорности «третьего пути» в революции независимо от того, на что делалась ставка: на крестьянскую стихию или на независимое рабочее движение. История правления в Ижевске «третьей силы» показала, что демократическая власть в тех условиях могла стать реальностью только в виде «демократической диктатуры», мало чем отличающейся от любой другой военной диктатуры. Демократические лозунги без демократического наполнения дискредитировали себя в глазах рабочих, занятых, /369/
12. ЦГА УР. Ф. Р-390. Оп. 1. Д. 3. Л. 9.
прежде всего, сложной задачей выживания в условиях полного развала и разорения. Не случайно, поэтому, в конечном итоге повстанцам пришлось выбирать между Москвой и Омском: гражданская война стремилась навязать свои законы, согласно которым у баррикады могут быть только две стороны, а стоящие посередине оказываются под перекрѐстным огнѐм.
Вдали от дома
Дальнейшая судьба ижевско-воткинских повстанцев была связана с историей белого движения на Востоке страны. В те дни, когда восставшие, бежав за Каму, пытались оторваться от преследующих красный частей, в политическом устройстве белой Сибири происходили важные перемены. В ночь с 17 на 18 ноября в Омске произошѐл государственный переворот. Он вовсе не был стихийным, как об этом пишут некоторые заинтересованные в искажении правды очевидцы и участники событий. По свидетельству историков, в том числе современного американского историка С. Петрова (сына видного белого генерала П.П. Петрова), заговорщики тщательно, несколько недель готовились к перевороту и заранее продумали свои шаги [13]. Республиканское правительство было свергнуто. Вместо Директории, представлявшей собой коалицию разнородных сил, устанавливался режим военной хунты во главе с адмиралом А.В. Колчаком. Начались преследования любых, даже настроенных антибольшевистски социалистов. Были зверски казнены попавшие под горячую руку члены бывшего Учредительного собрания. Исключительно благодаря недвусмысленному заступничеству западных союзников удалось спасти жизни некоторых из них [14].
Оставшиеся на свободе социалисты, застигнутые врасплох и загнанные в подполье, должны были срочно выработать свою позицию по отношению к случившемуся. Уже в ночь с 18 на 19 ноября в одной из гостиниц Екатеринбурга состоялось экстренное заседание выживших членов Учредительного собрания и эсеров во главе с прибывшим туда лидером партии В.М. Черновым. Вожди «промежуточного социализма» приняли решение о подготовке свержения хунты. Решающую роль в предстоящем восстании, по мнению участников совещания, должны были сыграть ижевцы и воткинцы, которым правосоциалистическая пресса на протяжении всего периода Ижевского вос-/370/
13. Русское издание см.: Петров С.П. Упущенные возможности. Гражданская война в восточно-европейской части России и Сибири, 1918-1920 гг. М., 2006. С. 143.
14. Краснов В.Г. Колчак. И жизнь, и смерть за Россию. Кн. 2. М., 2000. С. 24-26
стания приписывала учредиловские предпочтения. Но расчѐты заговорщиков не оправдались. Офицеры как воткинцев, так и ижевцев без особых колебаний примкнули к Колчаку, а большинство солдат осталось безучастно к установлению хунты. Бывший председатель Прикомуча и Уполномоченный Директории Н.И. Евсеев был изгнан со своими помощниками.
Не выказали энтузиазма в отношении перспективы постоять за идеалы демократии и Учредительного собрания даже многие социалисты, находившиеся в рядах ижевцев и воткинцев. После получения новостей из Омска перед ними возникла потребность определяться: «с кем идти и против кого»? Этому вопросу было посвящено особое собрание. Первым прозвучало предложение вести борьбу на два фронта - против большевиков и против Колчака. И хотя открыто против никто не возражал, воткинская делегация настояла на том, что прежде необходимо определиться, хватит ли для такой борьбы на два фронта сил, а если нет, - то выступить против большего зла. Принятое на заседании решение, по сообщению Уповалова, основывалось на том, «что нет большего зла и опасности для всех завоеваний февральской революции и рабочего класса, как от большевистской политики, и что никакое, даже самое реакционное царское правительство не доходило до такого бесстыдства и не расправлялось так дико и жестоко со своими политическими противниками, как это делают большевики». Было условлено ориентироваться на Колчака и выдвигаться на соединение с сибирской армией Пепеляева [15].
Но «путь на Восток» для ижевцев и воткинцев оказался не прост и привѐл он их совсем не туда, на что большинство из них надеялось. Известие о том, что отряды бывшей Прикамской народной армии в полном составе перешли на сторону новых сибирских властей, несказанно обрадовало колчаковское окружение: угроза переворота со стороны правых социалистов резко сокращалась, а боеспособность колчаковских частей повышалась за счѐт присоединения нескольких тысяч опытных, закалѐнных в боях бойцов и опытных офицеров. Однако первоначально особого доверия к ижевцам и воткинцам никто не проявлял, опасения на счѐт их политической благонадѐжности оставались. В конце декабря 1918 - начале января 1919 г. было решено переформировать вооружѐнные силы повстанцев, создав из воткинцев дивизию, а из ижевцев - бригаду регулярной армии. Это решение вызвало ропот и чуть было не при-/371/
15. Урал и Прикамье. С. 408-409, 356, 567, 394, 394 и др.
вело к конфликту, последствия для которого для колчаковцев могли оказаться очень серьѐзными.
Лишь немалым трудом удалось достичь компромисс: переформирование отрядов повстанцев всѐ же было произведено, но ижевская бригада и воткинская дивизия сохраняли широкую автономию в рамках колчаковской армии. По справедливому замечанию ижевских историков Н.П. Дмитриева и К.И. Куликова, ведущий мотив уступчивости белых генералов в первую очередь объясняется не столько желанием сохранить ижевцев и воткинцев в качестве действующих ударных частей, но прежде всего стремлением использовать в политических спекулятивных целях сам факт участия определенной части рабочих в борьбе против государства диктатуры пролетариата. События, связанные с переформированием частей ижевцев и воткинцев, в некотором смысле оказались переломными. После них отношение колчаковских властей к ним становится гораздо более позитивным. Именно с этого момента пресса, подконтрольная Колчаку, начинает проявлять к ним самый живой интерес. Публиковавшиеся материалы носили исключительно комплементарный характер. Особенно громогласные дифирамбы колчаковская пресса пела ижевцам, но иногда лучи славы падали и на воткинцев, хотя и не так часто [16].
Восхваление ижевцев и воткинцев велось по двум направлениям. Во-первых, поскольку Прикамская народная армия первоначально строилась как добровольческая, ижевцы и воткинцы должны были превратиться в некий символ жертвенности добровольцев, их боевой удали, показать пример упорства и бесстрашия всем остальным подразделениям колчаковской армии, пополнявшимся за счѐт мобилизованных в оккупированных белыми областях Урала и Сибири. Уж больно большинство из них ретиво разбегалось при приближении Красной Армии. Во-вторых, во всю эксплуатировался первоначальный классовых состав формирований. Вот тут и потребовалась безудержная героизация ижевцев и воткинцев. Как отмечают Н.П. Дмитриев и К.И. Куликов, колчаковская пропаганда преуспела в решении своих задач, «многие созданные ею пропагандистские мифы и клише до сего дня оказывают влияние не только на зарубежных буржуазных историков, но явственно ощущаются и в современной … историографии». Увы, даже сейчас некоторые без всяких дополнительных объяснений называют ижевцев «наиболее /372/
16. См.: Дмитриев Н.П., Куликов К.И. Мятеж в Ижевско-Воткинском районе. С. 285.
боеспособным полком в армии Колчака»! Но это попытка выдать желаемое за действительное [17].
Так, побывавший весной 1919 г. в гостях у воткинцев главный священник Сибирской армии Русецкий дивизию «назвал святой». А видный генерал колчаковской армии В.В. Голицын прославлял ижевцев как «сверхбогатырей» и «чудо-богатырей». В одной из своих телеграмм он беззастенчиво и откровенно льстил ижевцам: «Вы становитесь красивой боевой легендой, о вас чудеса рассказывают, в вашу честь песни слагают». К примеру, генерал М.В. Хажин так и называл ижевцев беззаветными героями, «передовым отрядом русского рабочего класса». Словом, политический расчѐт делался на то, чтобы сформировать в обществе представления о них как отборных рабочих, всецело преданных «белому делу». Ещѐ один автор, омский публицист В. Анзимиров, писал, что с приходом ижевцев и воткинцев «…противобольшевистское движение приобрело корень. Оно становилось движением всенародным» [18].
Белое командование стремилось создать ижевцам и воткинцам особые условия, задобрить их не только постоянным вниманием, но и разного рода привилегиями. Как добровольцам, им выплачивалось ежемесячное жалование в 300 руб., тогда как бойцам, оказавшимся в колчаковской армии по насильственной мобилизации, полагалось всего 40 рублей в месяц. Помимо того, проводились частые сборы пожертвований на нужды не только самих ижевцев и воткинцев, но и бежавших вместе с ними на восток членов семей. По отношению к семьям бывших повстанцев вообще проводилась особая политика, в результате которой военный быт ижевцев, по словам многих очевидцев, в чѐм-то напоминал обычаи древних скифов. Дело в том, что, в отличие от многих других частей колчаковской армии, со многими солдатами и офицерами ижевцами часто путешествовали в обозе их семьи, что подрывало воинскую дисциплину, но, как полагали колчаковские генералы, повышало «боевой дух».
Боевой дух ижевцев и воткинцев поддерживали также формированием у них чувства исключительности и духа корпоративизма. Дополнительным средством для достижения этой цели служило создание особой атрибутики ижевцев и воткинцев, которая должна была подчеркнуть их роль «передового вооруженного отряда» российского рабочего класса, ставшего на путь борьбы /373/
17. Веллер М., Буровский А. Гражданская история безумной войны… С. 68.
18. Дмитриев Н.П., Куликов К.И. Мятеж в Ижевско-Воткинском районе. С. 286, 292, 296-297 и др.
с «большевистским комисародержавием». У ижевцев и воткинцев погоны были особого, синего цвета, которые вроде как должны были выступать в качестве символа неразрывной связи «… со своими заводами, железом и сталью». Колчаковский подпоручик, служивший на ниве агитации и пропаганды, подарил ижевцам свою песню, которая сделалась их гимном. В гимне ижевцев они также прославлялись как простые русские рабочие, поднявшиеся на смертный бой против красного деспотизма. А в бой и на парады ижевцы выходили под своим собственным двуцветным знаменем. Зелѐный на нѐм символизировал цвет Родины и надежды, ну а что символизировал красный - в пояснениях не нуждается.
Однако никакие уловки помочь не могли. Провозглашая ижевцев и воткинцев символом «истинного народного начала» белого движения, власти белой Сибири обольщались. Ещѐ в начале 1990-х г. Н.П. Дмитриев и К.И. Куликов по этому поводу писали: «Хотелось, очень хотелось колчаковцам, чтобы оказалось действительно так. Однако это был самообман, порождаемый неумением или нежеланием видеть, что в большинстве те рабочие, как, впрочем, и трудящиеся крестьяне, которые оказались в рядах Ижевской и Воткинской дивизий, утратили связь со своим классом и давно не выражали его подлинных устремлений. Жестокая логика гражданской войны превратила их в изгоев, отщепенцев, сделала профессиональными ландскнехтами белой гвардии» [19].
Во что выродились бежавшие к Колчаку соединения ижевцев и воткинцев, показывает их участие в кровавых расправах колчаковцев над рабочими, не пожелавшими переметнуться на их сторону. В ночь с 1 на 2 июля 1919 г. произошло нападение на караул ижевцев у железнодорожного моста вблизи станции Куса. После перестрелки, ранив двух ижевцев-корниловцев, нападавшие скрылись в районе, где располагались бараки рабочих Кусинского завода. Генерал Молчанов, командовавший к этому времени ижевцами, ещѐ в 1906 и 1908 гг. прославился на ниве подавления народных выступлений не только в Сибири, но и на Кавказе. И в этот раз он действовал безжалостно. Им был издан угнетающий своей бесчеловечностью приказ уничтожить жилища рабочих орудийным огнѐм. В огне погибали мужчины, женщины, дети, старики… Такими же действиями ижевцы отметились во многих других городах /374/
19. Дмитриев Н.П., Куликов К.И. Мятеж в Ижевско-Воткинском районе. С. 321-322.
Сибири и Дальнего Востока, за что их окрестили варнаками [20]. В стычках с рабочими, например, в Нижнем Тагиле, участвовали и воткинцы.
Следствием отрыва от своей социальной среды, от своих корней, перехода на чужую сторону становится быстрое и неуклонное разложение ижевцев и воткинцев. Падает боеспособность их частей. Периодически «героевижевцев» приходится подбадривать пулемѐтным огнѐм в спину. Первоначально очень по-боевому настроенная воткинская дивизия начинает терпеть поражения не только от регулярных красных соединений, но даже от партизан. Постоянно происходят стычки ижевцев и воткинцев со всеми подряд: командованием, гражданскими властями, местным населением. Даже их отношения друг с другом резко портятся. Возникшая между ними вражда не на шутку встревожила колчаковские власти. Так, полковник Ф.А. Пучков в разговоре с генералом А.Я. Нарышкиным с глубоким беспокойством свидетельствовал, что «ставить ижевцев рядом с воткинцами нельзя. Дело может кончиться штыковой схваткой» [21]. Растѐт дезертирство, что с тревогой отмечается не только очевидцами, но сухими формулировками приказов, приписывающих расстреливать всех, кто решится перейти на сторону красных. Репрессии должны были применяться и против семей перебежчиков. Эти меры уже были недостаточны. Количество переходивших на сторону Красной Армии и просто дезертировавших становилось всѐ более внушительным.
Понять однажды позволивших обмануть себя ижевцев и воткинцев совсем не сложно. Когда пелена обмана начала спадать с их глаз, когда они понимали, участниками какой авантюры их сделали, многим становилось не по себе. Их неудержимо влекло назад, в родные края, на ставшие им домом заводы. Но логика событий вела совсем иной дорогой. Летом 1919 г. Красная Армия начинает своѐ стремительное наступление на Восток. Власти белой Сибири ничего не могли противопоставить нарастающему красному потоку. Колчаковские части в панике начинают откатываться всѐ дальше к границам Монголии и Тихому океану. Туда же, всѐ дальне от родных мест, вынуждены были беспорядочно отступать ижевцы и воткинцы. Их мечты о возвращении домой становились всѐ более призрачными и неосуществимыми.
Огромные потери и дезертирство привели к тому, что численность обоих соединений резко сократилась. Чтобы хоть как-то поддержать их боеспособ-/375/
20. Варнак - у сибиряков каторжник, уголовник.
21. Дмитриев Н.П., Куликов К.И. Мятеж в Ижевско-Воткинском районе. С. 291.
ность, а заодно и миф о сугубо пролетарских добровольческих частях, сражающихся за «белое дело», их сводят в единую Ижевско-Воткинскую дивизию.
Но этот шаг, конечно же, ничего изменить уже не мог. Красная Армия и партизаны Приморья добивали последние уцелевшие подразделения колчаковцев. Жалкие остатки теперь уже объединѐнной Ижевско-Воткинской дивизии на стороне интервентов и белых участвовали в боях за Спасск. Этот бой стал их последним боем против той власти, которую поддержало большинство
русских рабочих и крестьян. И если подвиги красных партизан, сражавшихся под Спасском, были воспеты в замечательных, ставших народными песнях [22] («… и останутся как сказка, как манящие огни, штурмовые ночи Спасска, Волочаевские дни …»), то подвиги ижевцев и воткинцев уже никто не воспевал, да их и не было. Под прикрытием японских интервентов, потерпев окончательное поражение, они пересекли границу с тем, чтобы оказаться интернированными китайскими властями.
Дальнейшая судьба ветеранов Ижевско-Воткинской дивизии сложилась по-разному. Кого-то обманом, а кого-то и силой вновь завербовали в различные белогвардейские банды, и они вынуждены были совершать нападения на советскую территорию. Наиболее фанатично настроенные и преступные элементы в 1923 г. приняли участие в авантюрном Охотском походе генерала Пепеляева. Другие, надеясь найти источник существования, вербовались в китайскую армию. Немало ветеранов восстания бежало в США и осело в этой стране. Среди них было большое количество офицеров, в частности генерал Молчанов, а также Ефимов, Федичкин, Солдатов, Лотков и другие известные лица. Лишь немногие нашли в себе силы вернуться на Родину. В основном это были простые крестьяне и рабочие, не запятнавшиеся себя участием в расправах над мирным населением и других преступлениях Прикомуча и колчаковских властей. Советская власть не стала мстить раскаявшимся. 3 ноября 1921 г. ВЦИК принял специальный декрет о полной амнистии рядовым солдатам белогвардейских частей [23]. Можно считать, что этот акт юридически закрепил окончание Гражданской войны и начало строительства новой жизни, в которой место могло найтись каждому, кто готов был взять на себе ответственность за будущее страны. /376/
22. История Гражданской войны в СССР. 1917-1922. Т. 5. Конец иностранной военной интервенции и Гражданской войны в СССР. Ликвидация последних очагов контрреволюции (февраль 1920 г. - октябрь 1922 г.). М. 1960. С. 355-359.
23. Дмитриев Н.П., Куликов К.И. Мятеж в Ижевско-Воткинском районе. С. 369-387.
Гражданская война в России: взгляд через 100 лет. Проблемы истории и историографии /отв. редактор проф. В.В. Калашников; под ред. канд. ист. наук Д.Н. Меньшикова. СПб.: СПбГЭТУ «ЛЭТИ», 2018. С. 366-376.