Михаил Галкин: от священника-патриота к безбожному активисту
Историки-позорики. Галкин, видите ли, ренегат. Себя небось считают принципиальными и честными, ну да. Будь церковники поумнее, они бы не выперли Галкина при первой помощи большевикам, и не пришлось бы тому и переквалифицироваться. Особенно позабавило про "конъюнктурность" Галкина - в 1918 г., учитывая положение большевиков, такая конъюктурность многими рассматривалась как верная дорога к смерти. Никто ж не мог знать, что большевики устоят.
Показательно, кстати, что "гесторики" даже не обратили внимания на то, что Галкин служил в рабочем районе Петрограда, где, как хорошо известно, религиозный абсентеизм и атеизм достигали предела. Ну да, какая тут может быть связь.
А.С. Абанина, И.В. Петров
Михаил Галкин: от священника-патриота к безбожному активисту
Аннотация: В статье рассматривается дореволюционный период деятельности священника Михаила Галкина, будущего видного борца антирелигиозного фронта и атеистического активиста. Авторы дают характеристику прихода, в котором он служил, а также основным сферам его деятельности как православного пастыря. Особое внимание уделено непримиримой борьбе М. Галкина за народную трезвость. Также проанализированы его публицистическая деятельность и политические взгляды. Авторы делают выводы о причинах изменений взглядов бывшего православного пастыря.
Ключевые слова: Михаил Галкин, православная церковь, борьба с алкоголизмом, Колтовский Спасо-Преображенский приход, революция 1917 года. /96/
История Русской Православной Церкви в ХХ в., к сожалению, очень богата на тех пастырей, которые или в силу карьеризма или по причине изменения собственных политических и/или религиозных взглядов снимали с себя сан и становились видными антирелигиозными активистами. Среди самых известных ренегатов в среде Русской православной церкви ХХ в. стоят такие «зловещие» имена, как эстонский священник Александр Осипов, который в годы Второй мировой войны столкнулся с советской действительностью в городе Молотове и после ее окончания сначала стал информатором властей, а потом и атеистом № 1 в Советском Союзе, недавно скончавшийся кандидат богословия Евграф Дулуман и многие другие. Однако своеобразное негласное начало этому печальному процессу положил петербургский священник Михаил Галкин.
Этот человек крайне интересен для анализа времени, когда православные священники, талантливые и ответственные пастыри, служившие в столичных приходах, с изменением политической ситуации в стране резко меняли свою позицию и переходили на платформы, сначала близкие к обновленчеству, а потом и открытой борьбы с религией и Православной Церковью.
Своеобразный «звездный час» нашего героя наступил в 1918 г., когда отец Михаил Галкин стал одним из авторов печально известного декрета об отделении Церкви от государства. Однако в нашей статье предпринята попытка исследовать дореволюционный период его служения, позволяющая увидеть не борца с верой в Бога, а активного столичного иерея.
Биография отца Михаила Галкина очень примечательна и в то же время крайне тяжело поддается какому-либо анализу и точной проверке, ибо он несколько раз менял ее в угоду существующей в стране политической ситуации. Известный петербургский историк русского православия в период «церковной революции» П.Г. Рогозный отмечает в своем кратком докладе о роли отца Михаила в составлении декрета от отделении Церкви от государ-/97/-ства, что этот пастырь в разное время писал в анкетах и об окончании столичной Введенской классической гимназии, и о том, что учился в Военно-медицинской академии, и о том, что прошел через кузницу юридического факультета Санкт-Петербургского университета. Также, конечно, отец Михаил Галкин не мог забыть и о своей учебе в петербургских Духовной семинарии и Духовной академии [1].
Однако дальнейшая его биография довольно характерна для православного пастыря Санкт-Петербурга начала ХХ в. Храм, в котором выпало служить будущему ренегату, - церковь Преображения Господня (или, как ее еще называли, Спасо-Колтовская), находилась на Петербургской стороне и досталось ему в служение от отца - известного законоучителя и священника протоиерея Владимира Галкина. Данный приход в 1915 г. сам отец Михаил описывал с большой любовью и теплотой: «Спасо-Преображенская Колтовская церковь находится в отдаленном от центра уголке столицы, омываемом водами Малой Невки и речки Ждановки, вблизи Крестовского и Петровского островов. Когда-то это был живописный уголок, весь утопавший в зелени густых
садов, но сейчас кругом храма день и ночь дымят фабричные и заводские трубы, у раскаленных печек и пылающих горнов рабочие куют военную мощь великой России. Рабочий элемент является преобладающим в составе нашего прихода. Из 35000 числящихся в районе прихода Спасо-Преображенской Колтовской церкви жителей - на долю рабочих падает около 90 процентов» [2].
Как видим, такие термины, как «великая Россия» и «военная мощь», выдают в Галкине патриота, однако им же очень скоро будут забыты.
В процитированном выше издании отец Михаил подробно и с большой любовью описывает буквально каждый аспект жизни своего прихода, характеризует своих прихожан, рассказывает об /98/
1. Рогозный П.Г. Священник Михаил Галкин, соавтор отделения церкви от государства // Санкт-Петербургский институт истории РАН. [Электронный
ресурс] URL: goo.gl/ZSxFk6
2. Галкин М. Петроградский Спасо-Преображенский Колтовский приход в 1915 году. Пг., 1916. С. 5.
истории Преображенского храма, повествует о том, чем живет организованная при храме еще его отцом церковно-приходская школа.
Однако главным детищем настоятелей Котловской церкви - отца и сына Галкиных - было организованное в 1904 г. Общество трезвости. Не нужно говорить о том, насколько сильной проблемой для российского общества периода царствования императора Николая II являлось пьянство. Безусловно и то, что особенно оно было характерно для деревни и рабочих районов больших городов. За 10 лет своего существования в Котловском обществе трезвости было проведено более 1000 бесед, более 30 лекций о вреде алкоголя, 167 чтений для взрослых и 39 чтений для детей [3].
Более того, снижение количества членов данного общества трезвости наступило только в 1915 г. и было вызвано не тем, что отец Михаил стал меньше уделять ему внимания, а повсеместным введением в Российской империи казенной винной продажи в связи с запретными мероприятиями по продаже всяких «других вин». После этого, как пишет сам Галкин, главной целью Общества
трезвости при Котловском Преображенском храме стало «не спасение пьяниц, которых не стало», а укрепление в простом народе так называемого «трезвенного сознания» [4]. В связи с этим на первый план стали выходить духовные беседы в молитвенном зале, духовные вечера и детские чтения. По мнению самого Михаила Галкина, в этом деле он и его помощники сильно преуспели и достигли более чем впечатляющих результатов.
С 1915 г. отец Михаил с согласия епархиального начальства начинает выпускать «Листок Колтовского прихода». Задачи для данного печатного издания были определены следующим образом: «В жизни прихода есть события, о которых хорошо знать всем прихожанам, есть новые начинания, в которых многие бы приняли участие, но не принимают, так как не знают о них. В приходе есть вопиющая, стыдливая бедность, которая скорее, чем просить с протянутой рукой, готова руки свои наложить на себя. Как опо-/99/
3. Галкин М. Петроградский Спасо-Преображенский Колтовский приход в 1915 году. С. 64.
4. Там же. С. 66.
вестить обо всех приходских нуждах и планах всех прихожан? Обойти дома?! - не хватит человеческих сил. В селе это можно сделать, в Петрограде нельзя. Здесь население течет непрерывным потоком… Частая смена квартир постоянно меняет состав прихода. Все это, вместе взятое, побудило нас с напряжением искать новой нити сближения прихожан с приходским пастырем и между собою» [5]. Создать собственную приходскую газету было для отца Михаила Галкина не таким сложным делом, ибо он сам был довольно известным автором дореволюционного Петербурга-Петрограда. Об этой стороне его жизни в предреволюционный период, нам кажется, следует сказать отдельно.
Большинство выходивших из под пера отца Михаила Галкина работ так или иначе было связано с борьбой за народную трезвость и описывало путь исправления алкоголиков от своей пагубной привычки или же рассказывало о вреде пьянства. Так, в 1904 г. в издательстве Александро-Невского Общества трезвости при Воскресенской церкви выходит небольшая брошюра Михаила
Горева (литературный псевдоним Михаила Галкина) под названием «Как трезвенники ездили на Валаам» [6]. В этой работе автор живописно и в художественной манере рассказывает как члены
Общества трезвости посетили знаменитые монастыри Валаама и Коневца, живо передает те эмоции, которые вызвали у героев повествования скиты, живущие в них монахи и общий строй монашеской благочестивой жизни. Красочно переданы автором и диалоги членов общества трезвости, после прочтения которых можно сделать вывод об определенном писательском даре отца Михаила Галкина. Хочется особо отметить, что в тот период у священника не было и налета критики по отношению к монашеской жизни, мощам или же положению дел в Русской Православной Церкви. А ведь именно эту сторону жизни Церкви он с особым рвением и яростью будет критиковать в советский период. Данная работа вошла в серию «Библиотека трезвой жизни», которая являлась одной из ведущих печатных изданий в деле борьбы с растущим в стране алкоголизмом. /100/
5. Галкин М. Петроградский Спасо-Преображенский Колтовский приход в 1915 году. С. 97-98.
6. Горев М. Как трезвенники ездили на Валаам. СПб., 1904.
Не меньше работ священника вышло и в серии библиотеки журнала «Трезвые всходы». Пожалуй, одной из самых важных стала изданная в 1914 г. брошюра под названием «Алкоголь, школа и женщина» [7]. Интересно, что в этой работе мы видим Галкина в роли сторонника заимствования иностранного опыта в деле борьбы с пьянством, которое автор называет «главным злом» российского общества тех лет, в частности, заявляя о необходимости заимствования идеи создания специальных детских союзов трезвости, которые бы могли с малых лет воспитывать в детях неприятие к алкоголю. Также важно, что в этой, как и в других работах отца Михаила отчетливо заострены контуры социальных проблем Российской империи, ярко выражено определенное стремление Галкина к улучшению жизни широких слоев общества. Говоря о положении учителей в стране, он подчеркивает их малообеспеченность, в буквальном смысле слова «прозябание» перед «прозаичной жизнью». В связи со столь низким материальным положением педагоги и не могут организовать настоящей и действенной пропаганды трезвости в школьной среде. Помимо этого, Галкин-Горев считает, что необходимо ввести новые курсы в учительских институтах и семинариях, а также специальные курсы лекций, призванные разъяснить пагубность «зеленого змия». Прогрессивность Михаила Галкина видна также в том, что он с большим уважением пишет о существующем в Соединенных Штатах Америки «Национальном женском союзе трезвости». Именно в связи с деятельностью этого союза, по мнению Галкина, в Америке тех лет неуклонно снижалось количество потребление спирта. Косвенно защищает он и феминисток, отмечая, что только в скандинавских странах более 100 000 женщин состоит в разных общественных союзах, чего, с его точки зрения, напрасно, не наблюдается в Российской империи. Самых больших успехов, по мнению отца Михаила, в деле борьбы с пьянством добились детские и юношеские организации Швеции, Франции и Швейцарии.
Подобные высказывания демонстрируют своеобразный радикализм взглядов Галкина, причем этот радикализм высказывался /101/
7. Алкоголь, школа и женщина. СПб., 1914.
им в период начала Первой мировой войны, когда мало кто мог предсказать скорую революцию и смену политического устройства в империи.
В 1911 г. отец Михаил Галкин издает и свое ставшее потом известным «Открытое письмо православному духовенству» [8]. В нем священник прямо заявляет, что борьба с народным пьянством является основной, если не сказать больше - ведущей задачей православного пастырства того периода. Для Галкина пьющий народ является ничем иным, как «мертвым народом», в связи с чем священники и должны подходить к борьбе с алкоголизмом не только как к вынужденной обязанности, но и как к творческой работе, «общерусскому делу». Отец Михаил особо замечал, что с пьянством невозможно бороться исключительно с помощью издания все новых и новых запретительных законов или же просто попытками повышения общего культурного уровня русского народа. Он видел ключевую задачу в том, чтобы общественное настроение жителей Российской империи постепенно и неуклонно было направлено в пользу трезвости.
Призывал Галкин и обратиться к опыту виднейших архипастырей и пастырей прошлого, которые неуклонно вели борьбу с алкоголизмом российского населения. Особо он отмечал значимость «антиалкогольной» проповеднической деятельности Феодосия Печерского, Луки Жидяты и Тихона Задонского. В то же время Галкин не видит какого-либо противоречия между антиалкогольной кампанией внутри православной церкви и борьбой с алкоголизмом медицинским путем: «Коренная ошибка всей русской антиалкогольной литературы заключается в том, что она насилует науку алкоголии, если так можно назвать вопрос о народном пьянстве: стремится сделать ее наукой умозрительной, тогда как по природе своей она, так же как и медицина, является наукой
прикладного свойства» [9]. Здесь опять же, как и в вопросе отношения священника к женским и юношеским организациям, видны его прогрессизм и радикализм. Очень много говорит в своем «открытом письме» отец Михаил и о «Трезвых всходах» и их про-/102/
8. Галкин М. Открытое письмо православному духовенству. СПб., 1911.
9. Там же. С. 9.
грамме, давая ей исключительно положительную оценку. Заканчивается «Открытое письмо православным пастырям» следующими призывами к духовенству: «Братья-сопастыри! Пусть сами вы не являетесь абсолютными трезвенниками, пусть во многом не можете согласиться с проповедью воздержания даже от капли вина, но ваша святая обязанность взвесить цену векового страдания народа, отозваться чутко и сердечно на народное горе… Братья-сопастыри! Пред натиском мрака, перед страшной, обидной совершенно незаслуженной казнью богоносной души величайшего из народов мы должны, мы призваны сказать свое “не могу молчать”» [10].
Глубоким социальным подтекстом наполнены и его художественные произведения. К примеру, изданный в том же 1914 г. в библиотеке журнала «Трезвые всходы» рассказ «Уличная пыль» состоит из правдивого описания жизни итальянских сирот [11]. Заметим, что манера описания быта этих сирот более характерна для молодого писателя-социалиста, чем для православного пастыря.
Из всего литературного труда отца Михаила Галкина «предгрозовой» эпохи разительно отличается его исследование биографии митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Антония (Вадковского), вышедшее в свет в 1913 г., вскоре после трагической кончины владыки 2 ноября 1912 г. [12] Эта книга написана с большим уважением и безграничным почтением к талантливейшему почившему архипастырю, и, несмотря на то что она создана в кратчайшие сроки, в ней раскрыт весь жизненный путь бывшего столичного митрополита. Вот как священник Галкин оценил значение владыки для Российской Православной Церкви: «Митрополит Антоний, несмотря на бури, не взирая на испытания, был самопреданным служителем этой незаходимой, евангельской Правды… При свете ее лучей, он расценивал каждый общественный порыв, каждое движение человеческого сердца. Это служение Правде делало личность почившего митрополита /103/
10. Галкин М. Открытое письмо православному духовенству. С. 15.
11. Уличная пыль (Из жизни итальянских сирот). СПб., 1914.
12. Галкин М. Митрополит Антоний. СПб., 1913.
высоко обаятельной, окружало ее самыми светлыми тонами, покрывало главу святителя венцом венцом незримого и для широких масс неприметного страдальчества. И это то служение Правде,
шествие митрополита путем всегда прямым и неискательным вознесло его в глазах общественного мнения на такую высоту, какой достигли редкие даже и из вселенских патриархов…» [13]. Очень странно, зная будущую биографию отца Михаила Галкина, читать эти проникновенные слова с евангельскими цитатами о митрополите Антонии (Вадковском). Лукавил ли тогда священник? Были ли у него уже тогда мысли о своем возможном снятии сана? По нашему мнению, нет. Во всем более чем 100-страничном труде нам так и не удалось найти каких-нибудь критических замечаний по отношению к недавно почившему владыке.
Вполне возможно, что между самым видным российским митрополитом и будущим расстригой сложились нормальные, доверительные отношения, почему Галкин и отозвался на смерть митрополита отдельной книгой (хотя, возможно, это только наше смелое предположение).
Однако не следует воспринимать дореволюционное служение Галкина исключительно в ключе борьбы за народную трезвость и поддержку прогрессивных идей. Помимо этого, необходимо отметить и имеющиеся факты непосредственного благоволения к будущему атеистическому активисту со стороны людей, ассоциировавшихся с самыми консервативными силами в Российской Империи. Достаточно интересный материал приведен в этой связи в первом томе сборника «Современники о Патриархе Тихоне», составленным М.Е. Губониным, в котором кроме всего прочего отмечается, что Галкин с удовольствием принимал в своем Котловском приходе Григория Распутина и митрополита Петроградского Питирима (Окнова), подобострастно относясь к этим «темным силам» [14]. Впоследствии отец Михаил будет редактором газеты «Свободная Церковь», на страницах которой крайне критично /104/
13. Галкин М. Митрополит Антоний. С. 3.
14. Современники о Патриархе Тихоне / сост. и автор коммент. М.Е. Губонин. Т. 1. М., 2007. С. 438-439.
воспринимались события последних лет правления династии Романовых, в особенности политика церковного священноначалия и взаимоотношение последнего с государством. Так что же поменялось в личности Галкина? Был ли он только конъюнктурщиком, спешно поменявшим мнение по отношению
к Православной Церкви, или же по собственному убеждению поддержал изменения внутри Церкви? Представляется, что он действительно желал большего, чем быть настоятелем своего «родового» прихода, однако, погнавшись за изменениями в государстве и Церкви, он занял самую радикальную позицию и перешел от критики некоторых особенностей управления Церковью к активной борьбе с религией.
В итоге можно констатировать, что первый период своего служения, еще в лоне Российской Православной Церкви, отец Михаил Галкин демонстрировал себя исключительно как деятельный борец за трезвость и нравственность, религиозный писатель и широко известный в столице Российской империи православный пастырь. В общественной работе по борьбе с алкоголизмом, в
церковном служении мы скорее видим такие черты Галкина, как его стремление к самореализации, амбициозность, желание прославиться. Последнее включало в себя заискивание перед всеми: и
сторонником церковных реформ митрополитом Антонием (Вадковским), и «распутинцами», и, уже потом перед советской атеистической властью. Ему долго не удавалось полностью себя реализовать, ведь, даже несмотря на довольно активную деятельность, он оставался всего лишь настоятелем Котловского Преображенского храма и не мог получить широкую известность. К сожалению, стать известным Галкин-Горев решил путем недостойным и конъюнктурным. /105/
Россия на переломе: войны, революции, реформы. XX век: Сб. статей / отв. ред. М.В. Ходяков; отв. сост. А.А. Иванов. СПб.: Лема, 2018. С. 97-95.
Показательно, кстати, что "гесторики" даже не обратили внимания на то, что Галкин служил в рабочем районе Петрограда, где, как хорошо известно, религиозный абсентеизм и атеизм достигали предела. Ну да, какая тут может быть связь.
А.С. Абанина, И.В. Петров
Михаил Галкин: от священника-патриота к безбожному активисту
Аннотация: В статье рассматривается дореволюционный период деятельности священника Михаила Галкина, будущего видного борца антирелигиозного фронта и атеистического активиста. Авторы дают характеристику прихода, в котором он служил, а также основным сферам его деятельности как православного пастыря. Особое внимание уделено непримиримой борьбе М. Галкина за народную трезвость. Также проанализированы его публицистическая деятельность и политические взгляды. Авторы делают выводы о причинах изменений взглядов бывшего православного пастыря.
Ключевые слова: Михаил Галкин, православная церковь, борьба с алкоголизмом, Колтовский Спасо-Преображенский приход, революция 1917 года. /96/
История Русской Православной Церкви в ХХ в., к сожалению, очень богата на тех пастырей, которые или в силу карьеризма или по причине изменения собственных политических и/или религиозных взглядов снимали с себя сан и становились видными антирелигиозными активистами. Среди самых известных ренегатов в среде Русской православной церкви ХХ в. стоят такие «зловещие» имена, как эстонский священник Александр Осипов, который в годы Второй мировой войны столкнулся с советской действительностью в городе Молотове и после ее окончания сначала стал информатором властей, а потом и атеистом № 1 в Советском Союзе, недавно скончавшийся кандидат богословия Евграф Дулуман и многие другие. Однако своеобразное негласное начало этому печальному процессу положил петербургский священник Михаил Галкин.
Этот человек крайне интересен для анализа времени, когда православные священники, талантливые и ответственные пастыри, служившие в столичных приходах, с изменением политической ситуации в стране резко меняли свою позицию и переходили на платформы, сначала близкие к обновленчеству, а потом и открытой борьбы с религией и Православной Церковью.
Своеобразный «звездный час» нашего героя наступил в 1918 г., когда отец Михаил Галкин стал одним из авторов печально известного декрета об отделении Церкви от государства. Однако в нашей статье предпринята попытка исследовать дореволюционный период его служения, позволяющая увидеть не борца с верой в Бога, а активного столичного иерея.
Биография отца Михаила Галкина очень примечательна и в то же время крайне тяжело поддается какому-либо анализу и точной проверке, ибо он несколько раз менял ее в угоду существующей в стране политической ситуации. Известный петербургский историк русского православия в период «церковной революции» П.Г. Рогозный отмечает в своем кратком докладе о роли отца Михаила в составлении декрета от отделении Церкви от государ-/97/-ства, что этот пастырь в разное время писал в анкетах и об окончании столичной Введенской классической гимназии, и о том, что учился в Военно-медицинской академии, и о том, что прошел через кузницу юридического факультета Санкт-Петербургского университета. Также, конечно, отец Михаил Галкин не мог забыть и о своей учебе в петербургских Духовной семинарии и Духовной академии [1].
Однако дальнейшая его биография довольно характерна для православного пастыря Санкт-Петербурга начала ХХ в. Храм, в котором выпало служить будущему ренегату, - церковь Преображения Господня (или, как ее еще называли, Спасо-Колтовская), находилась на Петербургской стороне и досталось ему в служение от отца - известного законоучителя и священника протоиерея Владимира Галкина. Данный приход в 1915 г. сам отец Михаил описывал с большой любовью и теплотой: «Спасо-Преображенская Колтовская церковь находится в отдаленном от центра уголке столицы, омываемом водами Малой Невки и речки Ждановки, вблизи Крестовского и Петровского островов. Когда-то это был живописный уголок, весь утопавший в зелени густых
садов, но сейчас кругом храма день и ночь дымят фабричные и заводские трубы, у раскаленных печек и пылающих горнов рабочие куют военную мощь великой России. Рабочий элемент является преобладающим в составе нашего прихода. Из 35000 числящихся в районе прихода Спасо-Преображенской Колтовской церкви жителей - на долю рабочих падает около 90 процентов» [2].
Как видим, такие термины, как «великая Россия» и «военная мощь», выдают в Галкине патриота, однако им же очень скоро будут забыты.
В процитированном выше издании отец Михаил подробно и с большой любовью описывает буквально каждый аспект жизни своего прихода, характеризует своих прихожан, рассказывает об /98/
1. Рогозный П.Г. Священник Михаил Галкин, соавтор отделения церкви от государства // Санкт-Петербургский институт истории РАН. [Электронный
ресурс] URL: goo.gl/ZSxFk6
2. Галкин М. Петроградский Спасо-Преображенский Колтовский приход в 1915 году. Пг., 1916. С. 5.
истории Преображенского храма, повествует о том, чем живет организованная при храме еще его отцом церковно-приходская школа.
Однако главным детищем настоятелей Котловской церкви - отца и сына Галкиных - было организованное в 1904 г. Общество трезвости. Не нужно говорить о том, насколько сильной проблемой для российского общества периода царствования императора Николая II являлось пьянство. Безусловно и то, что особенно оно было характерно для деревни и рабочих районов больших городов. За 10 лет своего существования в Котловском обществе трезвости было проведено более 1000 бесед, более 30 лекций о вреде алкоголя, 167 чтений для взрослых и 39 чтений для детей [3].
Более того, снижение количества членов данного общества трезвости наступило только в 1915 г. и было вызвано не тем, что отец Михаил стал меньше уделять ему внимания, а повсеместным введением в Российской империи казенной винной продажи в связи с запретными мероприятиями по продаже всяких «других вин». После этого, как пишет сам Галкин, главной целью Общества
трезвости при Котловском Преображенском храме стало «не спасение пьяниц, которых не стало», а укрепление в простом народе так называемого «трезвенного сознания» [4]. В связи с этим на первый план стали выходить духовные беседы в молитвенном зале, духовные вечера и детские чтения. По мнению самого Михаила Галкина, в этом деле он и его помощники сильно преуспели и достигли более чем впечатляющих результатов.
С 1915 г. отец Михаил с согласия епархиального начальства начинает выпускать «Листок Колтовского прихода». Задачи для данного печатного издания были определены следующим образом: «В жизни прихода есть события, о которых хорошо знать всем прихожанам, есть новые начинания, в которых многие бы приняли участие, но не принимают, так как не знают о них. В приходе есть вопиющая, стыдливая бедность, которая скорее, чем просить с протянутой рукой, готова руки свои наложить на себя. Как опо-/99/
3. Галкин М. Петроградский Спасо-Преображенский Колтовский приход в 1915 году. С. 64.
4. Там же. С. 66.
вестить обо всех приходских нуждах и планах всех прихожан? Обойти дома?! - не хватит человеческих сил. В селе это можно сделать, в Петрограде нельзя. Здесь население течет непрерывным потоком… Частая смена квартир постоянно меняет состав прихода. Все это, вместе взятое, побудило нас с напряжением искать новой нити сближения прихожан с приходским пастырем и между собою» [5]. Создать собственную приходскую газету было для отца Михаила Галкина не таким сложным делом, ибо он сам был довольно известным автором дореволюционного Петербурга-Петрограда. Об этой стороне его жизни в предреволюционный период, нам кажется, следует сказать отдельно.
Большинство выходивших из под пера отца Михаила Галкина работ так или иначе было связано с борьбой за народную трезвость и описывало путь исправления алкоголиков от своей пагубной привычки или же рассказывало о вреде пьянства. Так, в 1904 г. в издательстве Александро-Невского Общества трезвости при Воскресенской церкви выходит небольшая брошюра Михаила
Горева (литературный псевдоним Михаила Галкина) под названием «Как трезвенники ездили на Валаам» [6]. В этой работе автор живописно и в художественной манере рассказывает как члены
Общества трезвости посетили знаменитые монастыри Валаама и Коневца, живо передает те эмоции, которые вызвали у героев повествования скиты, живущие в них монахи и общий строй монашеской благочестивой жизни. Красочно переданы автором и диалоги членов общества трезвости, после прочтения которых можно сделать вывод об определенном писательском даре отца Михаила Галкина. Хочется особо отметить, что в тот период у священника не было и налета критики по отношению к монашеской жизни, мощам или же положению дел в Русской Православной Церкви. А ведь именно эту сторону жизни Церкви он с особым рвением и яростью будет критиковать в советский период. Данная работа вошла в серию «Библиотека трезвой жизни», которая являлась одной из ведущих печатных изданий в деле борьбы с растущим в стране алкоголизмом. /100/
5. Галкин М. Петроградский Спасо-Преображенский Колтовский приход в 1915 году. С. 97-98.
6. Горев М. Как трезвенники ездили на Валаам. СПб., 1904.
Не меньше работ священника вышло и в серии библиотеки журнала «Трезвые всходы». Пожалуй, одной из самых важных стала изданная в 1914 г. брошюра под названием «Алкоголь, школа и женщина» [7]. Интересно, что в этой работе мы видим Галкина в роли сторонника заимствования иностранного опыта в деле борьбы с пьянством, которое автор называет «главным злом» российского общества тех лет, в частности, заявляя о необходимости заимствования идеи создания специальных детских союзов трезвости, которые бы могли с малых лет воспитывать в детях неприятие к алкоголю. Также важно, что в этой, как и в других работах отца Михаила отчетливо заострены контуры социальных проблем Российской империи, ярко выражено определенное стремление Галкина к улучшению жизни широких слоев общества. Говоря о положении учителей в стране, он подчеркивает их малообеспеченность, в буквальном смысле слова «прозябание» перед «прозаичной жизнью». В связи со столь низким материальным положением педагоги и не могут организовать настоящей и действенной пропаганды трезвости в школьной среде. Помимо этого, Галкин-Горев считает, что необходимо ввести новые курсы в учительских институтах и семинариях, а также специальные курсы лекций, призванные разъяснить пагубность «зеленого змия». Прогрессивность Михаила Галкина видна также в том, что он с большим уважением пишет о существующем в Соединенных Штатах Америки «Национальном женском союзе трезвости». Именно в связи с деятельностью этого союза, по мнению Галкина, в Америке тех лет неуклонно снижалось количество потребление спирта. Косвенно защищает он и феминисток, отмечая, что только в скандинавских странах более 100 000 женщин состоит в разных общественных союзах, чего, с его точки зрения, напрасно, не наблюдается в Российской империи. Самых больших успехов, по мнению отца Михаила, в деле борьбы с пьянством добились детские и юношеские организации Швеции, Франции и Швейцарии.
Подобные высказывания демонстрируют своеобразный радикализм взглядов Галкина, причем этот радикализм высказывался /101/
7. Алкоголь, школа и женщина. СПб., 1914.
им в период начала Первой мировой войны, когда мало кто мог предсказать скорую революцию и смену политического устройства в империи.
В 1911 г. отец Михаил Галкин издает и свое ставшее потом известным «Открытое письмо православному духовенству» [8]. В нем священник прямо заявляет, что борьба с народным пьянством является основной, если не сказать больше - ведущей задачей православного пастырства того периода. Для Галкина пьющий народ является ничем иным, как «мертвым народом», в связи с чем священники и должны подходить к борьбе с алкоголизмом не только как к вынужденной обязанности, но и как к творческой работе, «общерусскому делу». Отец Михаил особо замечал, что с пьянством невозможно бороться исключительно с помощью издания все новых и новых запретительных законов или же просто попытками повышения общего культурного уровня русского народа. Он видел ключевую задачу в том, чтобы общественное настроение жителей Российской империи постепенно и неуклонно было направлено в пользу трезвости.
Призывал Галкин и обратиться к опыту виднейших архипастырей и пастырей прошлого, которые неуклонно вели борьбу с алкоголизмом российского населения. Особо он отмечал значимость «антиалкогольной» проповеднической деятельности Феодосия Печерского, Луки Жидяты и Тихона Задонского. В то же время Галкин не видит какого-либо противоречия между антиалкогольной кампанией внутри православной церкви и борьбой с алкоголизмом медицинским путем: «Коренная ошибка всей русской антиалкогольной литературы заключается в том, что она насилует науку алкоголии, если так можно назвать вопрос о народном пьянстве: стремится сделать ее наукой умозрительной, тогда как по природе своей она, так же как и медицина, является наукой
прикладного свойства» [9]. Здесь опять же, как и в вопросе отношения священника к женским и юношеским организациям, видны его прогрессизм и радикализм. Очень много говорит в своем «открытом письме» отец Михаил и о «Трезвых всходах» и их про-/102/
8. Галкин М. Открытое письмо православному духовенству. СПб., 1911.
9. Там же. С. 9.
грамме, давая ей исключительно положительную оценку. Заканчивается «Открытое письмо православным пастырям» следующими призывами к духовенству: «Братья-сопастыри! Пусть сами вы не являетесь абсолютными трезвенниками, пусть во многом не можете согласиться с проповедью воздержания даже от капли вина, но ваша святая обязанность взвесить цену векового страдания народа, отозваться чутко и сердечно на народное горе… Братья-сопастыри! Пред натиском мрака, перед страшной, обидной совершенно незаслуженной казнью богоносной души величайшего из народов мы должны, мы призваны сказать свое “не могу молчать”» [10].
Глубоким социальным подтекстом наполнены и его художественные произведения. К примеру, изданный в том же 1914 г. в библиотеке журнала «Трезвые всходы» рассказ «Уличная пыль» состоит из правдивого описания жизни итальянских сирот [11]. Заметим, что манера описания быта этих сирот более характерна для молодого писателя-социалиста, чем для православного пастыря.
Из всего литературного труда отца Михаила Галкина «предгрозовой» эпохи разительно отличается его исследование биографии митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Антония (Вадковского), вышедшее в свет в 1913 г., вскоре после трагической кончины владыки 2 ноября 1912 г. [12] Эта книга написана с большим уважением и безграничным почтением к талантливейшему почившему архипастырю, и, несмотря на то что она создана в кратчайшие сроки, в ней раскрыт весь жизненный путь бывшего столичного митрополита. Вот как священник Галкин оценил значение владыки для Российской Православной Церкви: «Митрополит Антоний, несмотря на бури, не взирая на испытания, был самопреданным служителем этой незаходимой, евангельской Правды… При свете ее лучей, он расценивал каждый общественный порыв, каждое движение человеческого сердца. Это служение Правде делало личность почившего митрополита /103/
10. Галкин М. Открытое письмо православному духовенству. С. 15.
11. Уличная пыль (Из жизни итальянских сирот). СПб., 1914.
12. Галкин М. Митрополит Антоний. СПб., 1913.
высоко обаятельной, окружало ее самыми светлыми тонами, покрывало главу святителя венцом венцом незримого и для широких масс неприметного страдальчества. И это то служение Правде,
шествие митрополита путем всегда прямым и неискательным вознесло его в глазах общественного мнения на такую высоту, какой достигли редкие даже и из вселенских патриархов…» [13]. Очень странно, зная будущую биографию отца Михаила Галкина, читать эти проникновенные слова с евангельскими цитатами о митрополите Антонии (Вадковском). Лукавил ли тогда священник? Были ли у него уже тогда мысли о своем возможном снятии сана? По нашему мнению, нет. Во всем более чем 100-страничном труде нам так и не удалось найти каких-нибудь критических замечаний по отношению к недавно почившему владыке.
Вполне возможно, что между самым видным российским митрополитом и будущим расстригой сложились нормальные, доверительные отношения, почему Галкин и отозвался на смерть митрополита отдельной книгой (хотя, возможно, это только наше смелое предположение).
Однако не следует воспринимать дореволюционное служение Галкина исключительно в ключе борьбы за народную трезвость и поддержку прогрессивных идей. Помимо этого, необходимо отметить и имеющиеся факты непосредственного благоволения к будущему атеистическому активисту со стороны людей, ассоциировавшихся с самыми консервативными силами в Российской Империи. Достаточно интересный материал приведен в этой связи в первом томе сборника «Современники о Патриархе Тихоне», составленным М.Е. Губониным, в котором кроме всего прочего отмечается, что Галкин с удовольствием принимал в своем Котловском приходе Григория Распутина и митрополита Петроградского Питирима (Окнова), подобострастно относясь к этим «темным силам» [14]. Впоследствии отец Михаил будет редактором газеты «Свободная Церковь», на страницах которой крайне критично /104/
13. Галкин М. Митрополит Антоний. С. 3.
14. Современники о Патриархе Тихоне / сост. и автор коммент. М.Е. Губонин. Т. 1. М., 2007. С. 438-439.
воспринимались события последних лет правления династии Романовых, в особенности политика церковного священноначалия и взаимоотношение последнего с государством. Так что же поменялось в личности Галкина? Был ли он только конъюнктурщиком, спешно поменявшим мнение по отношению
к Православной Церкви, или же по собственному убеждению поддержал изменения внутри Церкви? Представляется, что он действительно желал большего, чем быть настоятелем своего «родового» прихода, однако, погнавшись за изменениями в государстве и Церкви, он занял самую радикальную позицию и перешел от критики некоторых особенностей управления Церковью к активной борьбе с религией.
В итоге можно констатировать, что первый период своего служения, еще в лоне Российской Православной Церкви, отец Михаил Галкин демонстрировал себя исключительно как деятельный борец за трезвость и нравственность, религиозный писатель и широко известный в столице Российской империи православный пастырь. В общественной работе по борьбе с алкоголизмом, в
церковном служении мы скорее видим такие черты Галкина, как его стремление к самореализации, амбициозность, желание прославиться. Последнее включало в себя заискивание перед всеми: и
сторонником церковных реформ митрополитом Антонием (Вадковским), и «распутинцами», и, уже потом перед советской атеистической властью. Ему долго не удавалось полностью себя реализовать, ведь, даже несмотря на довольно активную деятельность, он оставался всего лишь настоятелем Котловского Преображенского храма и не мог получить широкую известность. К сожалению, стать известным Галкин-Горев решил путем недостойным и конъюнктурным. /105/
Россия на переломе: войны, революции, реформы. XX век: Сб. статей / отв. ред. М.В. Ходяков; отв. сост. А.А. Иванов. СПб.: Лема, 2018. С. 97-95.