(no subject)
Кто-то тут, кажется, тыкал мне, что я цитирую тексты советских газет о белых воинах? Ну ладно, я аналогичную пропаганду могу и от белых процитировать, благо, попалось. Наслаждайтесь. Плюс заметки в том, что она хотя бы правдоподобная - часто у белой пропаганды и этого не было.
В Советской России
Угроза Троцкого-Бронштейна так захлопнуть дверь за собой, что задрожит вся Россия, большевиками приводится в исполнение.
Зверская расправа, совершенная большевиками над мирными жителями Уфы и Осы, возвращает нас к временам Атиллы и гуннов. т По оффициальному донесению генерала Вержбицкого, в Уфе большевиками вырезана тысяча человек, в Осе две тысячи, перебито все взрослое мужское население, остались старики, женщины и дети.
Большевики разграбили город Уфу, увезли все имущество граждан до кроватей включительно.
Совершенный злодеяния вызывают негодование и возмущение всего русского общества и печати.
«Страшно до того, говорят «Военный Ведомости», что нет слез, нет тоски, а есть ужас и негодование.
Отныне Оса - русский облитый кровью Вифлеем.
И хочется кричать на всю Европу: смотрите, что делаютъ с Россией. Откройте глаза, политическая ли это борьба, или это апокалиптический зверь, вышедший из бездны, пожрать человека и растоптать человеческое в людях».
Сообщение о неслыханных жестокостях, совершаемых по повелению Бронштейна-Троцкого и Ленина, несомненно, облетит весь мир и вызовет в культурном человечестве чувство глубокого отвращения к палачам, купающимся в потоках человеческой крови.
В Осе большинство населения, - рабочие-кустари и избиение их большевиками покажет трудящимся всего миpa, что для Троцких-Бронштейнов, Лениных, Нахамкесов и других большевистских комиссаров интересы рабочих бесконечно далеки и в борьбе за власть они предают казни всех, кто стоит на их пути.
Большевики, пользуясь голодом и холодом обнищавших масс внутренней России, вербуют красноармейцев и гонят их на верную смерть.
Многих большевики берут под ружье насильно, обманом.
Пленные красноармейцы рассказывают:
«По распоряжению из г. Осы, председатель деревенского комитета бедноты искал в деревне 15 человек в город для выслушивания каких-то лекций; день был воскресный и требуемое количество скоро собралось; в городе там приказано было собраться во двор военного комиссариата. Когда подошли туда люди и из других деревень, то каким-то канцеляристом были переписаны наши фамилии, нам было объявлено, что все мы зачисляемся добровольцами в армию, а через несколько дней мы были обмундированы и отправлены на фронт».
Так же насильно, как рабов, большевики захватывают рабочих для мастерских.
В Перми к коменданту города обратилась с письмом мать рабочего, увезенного большевиками, в числе других. «Гражданин комендант, умоляю вас, спешите захватить две походных мастерских для военных надобностей, там народ держат под страхом расстрела...
Ради Всевышнего, захватите, вырвите из акуловой пасти. Когда я увижу своего сына живого, приду к вам и омою ваши ноги слезами.
В их мастерской ни одного нет красноармейца, взяты из завода, как рабы и везут как рабов, и ни одного нет партийного, даже сочувствующего большевикам».
В Перми в царствование большевиков производились казни и пытки в Семинарском саду. После взятия Перми народ увидел «в саду пыток» следы кровавых деяний большевиков.
«Народ стоял кучками около отдельных трупов, пишет «Вестник Приуралья, разбросанных по саду и откопанных из снега. Картина была ужасная, леденящая кровь. Раздетые трупы лежали в различных позах, с конвульсивно сжатыми и связанными руками то позади, то прижатыми к лицу, как будто убитые думали защититься от наносимых ударов.
Разбитые черепа, с вывалившимися у них мозгами, искаженные невыносимой мукой лица, вывернутая колесом ноги... лужи и брызги замерзшей крови... Ясно, что люди здесь умирали после долгих страданий и дьявольских издевательства». /19/
Та же газета описывает, как красноармейцы мучают солдат, попадающих им в плен.
«1-я и 2-я рота 6-го стрелковаго полка оказались окруженными со всех сторон и принуждены были сдать оружие. Красноармейцы отобрали у солдат все теплое, - фуфайки, брюки, шинели, полушубки, шапки, валенки, часы, деньги кольца и проч., заставляя стоять на морозе голыми и босыми по несколько часов. После этого мародерства, красные загнали всех пленных и раненых около 170 человек в одну халупу, где нельзя было поместить 25 чел... Раненые, не перевязанные солдаты умирали, истекали кровью, прося помощи, но вместо этого они получали удары прикладами и шашками. По отступлении красных, все пленные голые и босые были выгнаны из халупы на улицу, откуда их увели в поле. Ослабевшие от сильного истечения крови раненые и голодные солдаты еле перебирали ноги или падали от изнеможения. Красные их избивали нагайками, прикладами или расстреливали на месте. За версту от деревни Калгасу пленные были выстроены и началась зверская резня, которую старший унтер-офицер Кужахметов отказывается передать, боясь кошмара. У него ранена голова в трех местах, правое ухо рассечено, проколот левый бок ниже легких, пальцы правой руки разрублены на отдельные висячие клочки до основания кисти, два пальца отрублены, а левая рука также раздроблена и отрублены пальцы. Видя такую ужасную, подлую резню, слабонервные умирали от разрыва сердца.
На командный состав красные набрасываются с ярой кровожадностью и беспощадностью. На офицера, по словам Кужахметова, накинулись девять разъяренных красноармейцев, которые изрубили его до такой степени, что на его месте остались одни клочки мяса и внутренности, валяющиеся в луже крови».
Выполняя намеченную еще Вильгельмом программу разорения России, большевики уничтожают все ценности, разрушают железный дороги, мосты, устраивают при отступлении столкновения поездов, загромождая путь и губя вагоны и паровозы.
Не щадят большевистски комиссары и крестьян, отбирают у них хлеб, ни зерна не оставляя на посев, режут скот, грабят, что попало.
Вот как описывает газета «Голос Приуралья» одно из обычных мародерств красных,
«В с. Алмаз почти у всех крестьян отобран фураж, хлеб, съедена скотина и разграблено имущество, мебель сожжена, иконы сбросаны в подполье, поцарапаны, в общем все разрушено».
Одна старушка рассказывала, что красные стоявшие у нее в числе свыше 20 человек, съели 2 коровы, 5 овец, 6 свиней, 25 кур, не заплатив ни копейки. Угнали лошадь, скормили весь корм и при этом грозили убить хозяйку. От всего хозяйства остались 2 кошки.
«Все бы это ничего, говорила старушка, да вот тяжело то что они иконы осквернили. Губы у святых они прокалывали штыком и вставляли в отверстие зажженные папироски, говоря, что святые курят. Я заплакала при виде этого, так они чуть не закололи штыками».
Всем чем могут берут большевики дань с крестьян.
В Бердышевской волости пчеловодство нарушено в корень, пишут "Военные Ведомости".
«Приходят красные на пасеку к пчеловоду, заливают пчел водой, чтобы не жалились, берут мед себе... Некоторые пчеловоды пробовали прятать от красных мед в лесу под сучьями, ничего не помогло; красные, руководимые указаниями местных изменников - сторонников большевизма, находили скрытое и брали себе».
Красные приводят население в отчаяние. В газете «Сибир. Стрелок» помещено письмо крестьянина, в котором описывается жизнь в Совдепии.
"Дороговизна и ничего нету. Самая последняя вещь - соль дошла до двухсот рублей за пуд. Налоги невыносимые, описать не могу. Богачей поразорили совсем. Монастыри поразграбили, базары поразогнали, нигде никакого торгу нету. Хлеб у всех мужичков повыгребли, не оставили по пуду на месяц. Одежонку хорошенькую всю ободрали, скотинку всю посогнали, 16-летних ребят мобилизовали. Просто идет такая разруха, никто не определит, когда будет конец этому времени. Если у кого чуют, деньги, того поливают водой и сажают в баню нетопленую. Наказание народу. Все люди в тоске».
В городах большевики также все разрушают, грабят, громят мирных жителей.
Беззастенчивые грабежи, и полная анархия, вносимая большевистскими комиссарами привела горожан и крестьян в Советской России к голоду, отчаянию и крайнему озлоблению. Надругательство над религиозными чувствами народа совершается не только в глухих деревнях, но и в стенах белокаменной столицы.
По рассказам бежавших из Москвы, гов. "Иш. Жизнь", из Казанского собора в Москве похищена икона Казанской Богоматери, принесенная сюда Мининым и Пожарским.
Икона похищена красноармейцами застрелившими в храме дьякона, пытавшегося оказать сопротивление грабителям. Красноармейцами и советскими комиссарами обокрадена ризница храма Христа Спасителя. В Москве не допущен крестный ход. Священники, приготовившиеся к торжеству, были отправлены под конвоем красногвардейцев в конюшни, где их заставили чистить руками пол и стены.
Все монастыри закрыты, монахи и монахини высланы, не взирая на возраст и немощность. Все имущество разграблено.
Похищенные ценности вывозятся заграницу. Ввиду участившихся убийств красноармейцев и комиссаров отдано им распоряжение не ходить в одиночку. /20/
Последние известия из Москвы, относящиеся к концу февраля текущего года, рисуют положение города в весьма мрачных красках. Движения на улице обыкновенных жителей почти нет, лишь изредка появляются на короткое время пугливые фигуры. Деревянные дома усердно истребляются на отопление. Рощи в окрестностях Москвы тоже вырублены. Из фабрик работают только две «Эйнем» и «Треугольник».
Цены на продукты в Москве баснословно высокие: фунт хлеба 25-30 руб., мяса 50-80 рублей фунт, масло 100-120 руб. фунт и по таким ценам доставать продукты приходился с большим трудом.
В Петрограде положение безотрадно-трагическое. Там нельзя выходить на улицу не рискуя быть ограбленным и убитым.
Из Петрограда доходят сведения, что там голодные люди и собаки дерутся за мясо павших на улице лошадей.
Число жителей, умирающих от голода и тифа в Петрограде в течение декабря и января достигает 14.000. Население уменьшилось еще на 100 тысяч в течение последних месяцев.
Трупы долгое время остаются неубранными и Петроградская коммуна принуждена хоронить бесплатно.
Измученное большевистской властью население внутренней России не выдерживает гнета тиранов и от времени до времени в разных городах вспыхивают восстания, которые кроваво подавляются.
Так газеты сообщают о восстаниях в Казани, Самаре, Симбирске.
Наступила весна. Надо приступать к посеву.
В Советской же России все крестьянское хозяйство разорено. Нет скота, нет семян. Для засева полей Советской республики потребуется 17.800.000 пудов семян, рассчитывают же получить 4.000.000 пуд.
В красной армии полное разложение. Красноармейцы устраивают бунты, убивают своих комиссаров.
Успешное наступление Сибирской армии по всему фронту поселяет панику среди большевистских банд.
Железные дороги в Советской России пришли в полную негодность, не в состоянии обслуживать красную армию подвозить вовремя снаряды, продовольствие, подкрепления;
Народные массы, на собственном опыте познавшие все ужасы Советского комиссародержавия, с мольбой и надеждой обращаются к сибирским войскам, к армиям генералов Деникина, Юденича и просят о помощи.
Донской атаман в своем обращении к Совету Народных Комиссаров между прочим пишет:
"Русский народ вас ненавидит, и проклятие вам шлет весь культурный мир.
Мы находимся в войне с вами, мы уже изгнали вас из пределов своей земли, с Божьей помощью сумеем сохранить свои земли от нашествия ваших кровавых банд грабителей.
Тысячи ваших пленных нашли у нас мирный труд и заработок и с пленными мы обращаемся по обычаям войны, но знайте, несчастные насильники совести русского народа, что если вы вздумаете осуществить ваши кровавые планы избиения тысяч взятых вами заложников, среди которых есть и донские казаки, то мы не будем больше смотреть на ваши банды, как на войска, и поступим с ними таким же образом".
События последних месяцев убеждают русское общество, что власти большевизма приходит конец.
Внутренняя сила большевизма, покоившаяся на заблуждении народа, его ложном представления, что большевики являются защитниками бедноты, подорвана в корне всей большевистской политикой.
Народные массы в России не только не сочувствуют большевикам, а ненавидят их, как палачей и грабителей, которые вместо обещанного рая на земле, дали народу голод, разорение, болезни и смерть.
Бесконечно война продолжаться не может.
Близок час, когда противник принужден будет сложить оружие и бежать из пределовъ земли Русской.
И. Шендриков.
Отечество. Военно-общественный литературно-художественный еженедельник. №7-8. 30 апреля 1919 г. Омск. С. 19-21.
В Советской России
Угроза Троцкого-Бронштейна так захлопнуть дверь за собой, что задрожит вся Россия, большевиками приводится в исполнение.
Зверская расправа, совершенная большевиками над мирными жителями Уфы и Осы, возвращает нас к временам Атиллы и гуннов. т По оффициальному донесению генерала Вержбицкого, в Уфе большевиками вырезана тысяча человек, в Осе две тысячи, перебито все взрослое мужское население, остались старики, женщины и дети.
Большевики разграбили город Уфу, увезли все имущество граждан до кроватей включительно.
Совершенный злодеяния вызывают негодование и возмущение всего русского общества и печати.
«Страшно до того, говорят «Военный Ведомости», что нет слез, нет тоски, а есть ужас и негодование.
Отныне Оса - русский облитый кровью Вифлеем.
И хочется кричать на всю Европу: смотрите, что делаютъ с Россией. Откройте глаза, политическая ли это борьба, или это апокалиптический зверь, вышедший из бездны, пожрать человека и растоптать человеческое в людях».
Сообщение о неслыханных жестокостях, совершаемых по повелению Бронштейна-Троцкого и Ленина, несомненно, облетит весь мир и вызовет в культурном человечестве чувство глубокого отвращения к палачам, купающимся в потоках человеческой крови.
В Осе большинство населения, - рабочие-кустари и избиение их большевиками покажет трудящимся всего миpa, что для Троцких-Бронштейнов, Лениных, Нахамкесов и других большевистских комиссаров интересы рабочих бесконечно далеки и в борьбе за власть они предают казни всех, кто стоит на их пути.
Большевики, пользуясь голодом и холодом обнищавших масс внутренней России, вербуют красноармейцев и гонят их на верную смерть.
Многих большевики берут под ружье насильно, обманом.
Пленные красноармейцы рассказывают:
«По распоряжению из г. Осы, председатель деревенского комитета бедноты искал в деревне 15 человек в город для выслушивания каких-то лекций; день был воскресный и требуемое количество скоро собралось; в городе там приказано было собраться во двор военного комиссариата. Когда подошли туда люди и из других деревень, то каким-то канцеляристом были переписаны наши фамилии, нам было объявлено, что все мы зачисляемся добровольцами в армию, а через несколько дней мы были обмундированы и отправлены на фронт».
Так же насильно, как рабов, большевики захватывают рабочих для мастерских.
В Перми к коменданту города обратилась с письмом мать рабочего, увезенного большевиками, в числе других. «Гражданин комендант, умоляю вас, спешите захватить две походных мастерских для военных надобностей, там народ держат под страхом расстрела...
Ради Всевышнего, захватите, вырвите из акуловой пасти. Когда я увижу своего сына живого, приду к вам и омою ваши ноги слезами.
В их мастерской ни одного нет красноармейца, взяты из завода, как рабы и везут как рабов, и ни одного нет партийного, даже сочувствующего большевикам».
В Перми в царствование большевиков производились казни и пытки в Семинарском саду. После взятия Перми народ увидел «в саду пыток» следы кровавых деяний большевиков.
«Народ стоял кучками около отдельных трупов, пишет «Вестник Приуралья, разбросанных по саду и откопанных из снега. Картина была ужасная, леденящая кровь. Раздетые трупы лежали в различных позах, с конвульсивно сжатыми и связанными руками то позади, то прижатыми к лицу, как будто убитые думали защититься от наносимых ударов.
Разбитые черепа, с вывалившимися у них мозгами, искаженные невыносимой мукой лица, вывернутая колесом ноги... лужи и брызги замерзшей крови... Ясно, что люди здесь умирали после долгих страданий и дьявольских издевательства». /19/
Та же газета описывает, как красноармейцы мучают солдат, попадающих им в плен.
«1-я и 2-я рота 6-го стрелковаго полка оказались окруженными со всех сторон и принуждены были сдать оружие. Красноармейцы отобрали у солдат все теплое, - фуфайки, брюки, шинели, полушубки, шапки, валенки, часы, деньги кольца и проч., заставляя стоять на морозе голыми и босыми по несколько часов. После этого мародерства, красные загнали всех пленных и раненых около 170 человек в одну халупу, где нельзя было поместить 25 чел... Раненые, не перевязанные солдаты умирали, истекали кровью, прося помощи, но вместо этого они получали удары прикладами и шашками. По отступлении красных, все пленные голые и босые были выгнаны из халупы на улицу, откуда их увели в поле. Ослабевшие от сильного истечения крови раненые и голодные солдаты еле перебирали ноги или падали от изнеможения. Красные их избивали нагайками, прикладами или расстреливали на месте. За версту от деревни Калгасу пленные были выстроены и началась зверская резня, которую старший унтер-офицер Кужахметов отказывается передать, боясь кошмара. У него ранена голова в трех местах, правое ухо рассечено, проколот левый бок ниже легких, пальцы правой руки разрублены на отдельные висячие клочки до основания кисти, два пальца отрублены, а левая рука также раздроблена и отрублены пальцы. Видя такую ужасную, подлую резню, слабонервные умирали от разрыва сердца.
На командный состав красные набрасываются с ярой кровожадностью и беспощадностью. На офицера, по словам Кужахметова, накинулись девять разъяренных красноармейцев, которые изрубили его до такой степени, что на его месте остались одни клочки мяса и внутренности, валяющиеся в луже крови».
Выполняя намеченную еще Вильгельмом программу разорения России, большевики уничтожают все ценности, разрушают железный дороги, мосты, устраивают при отступлении столкновения поездов, загромождая путь и губя вагоны и паровозы.
Не щадят большевистски комиссары и крестьян, отбирают у них хлеб, ни зерна не оставляя на посев, режут скот, грабят, что попало.
Вот как описывает газета «Голос Приуралья» одно из обычных мародерств красных,
«В с. Алмаз почти у всех крестьян отобран фураж, хлеб, съедена скотина и разграблено имущество, мебель сожжена, иконы сбросаны в подполье, поцарапаны, в общем все разрушено».
Одна старушка рассказывала, что красные стоявшие у нее в числе свыше 20 человек, съели 2 коровы, 5 овец, 6 свиней, 25 кур, не заплатив ни копейки. Угнали лошадь, скормили весь корм и при этом грозили убить хозяйку. От всего хозяйства остались 2 кошки.
«Все бы это ничего, говорила старушка, да вот тяжело то что они иконы осквернили. Губы у святых они прокалывали штыком и вставляли в отверстие зажженные папироски, говоря, что святые курят. Я заплакала при виде этого, так они чуть не закололи штыками».
Всем чем могут берут большевики дань с крестьян.
В Бердышевской волости пчеловодство нарушено в корень, пишут "Военные Ведомости".
«Приходят красные на пасеку к пчеловоду, заливают пчел водой, чтобы не жалились, берут мед себе... Некоторые пчеловоды пробовали прятать от красных мед в лесу под сучьями, ничего не помогло; красные, руководимые указаниями местных изменников - сторонников большевизма, находили скрытое и брали себе».
Красные приводят население в отчаяние. В газете «Сибир. Стрелок» помещено письмо крестьянина, в котором описывается жизнь в Совдепии.
"Дороговизна и ничего нету. Самая последняя вещь - соль дошла до двухсот рублей за пуд. Налоги невыносимые, описать не могу. Богачей поразорили совсем. Монастыри поразграбили, базары поразогнали, нигде никакого торгу нету. Хлеб у всех мужичков повыгребли, не оставили по пуду на месяц. Одежонку хорошенькую всю ободрали, скотинку всю посогнали, 16-летних ребят мобилизовали. Просто идет такая разруха, никто не определит, когда будет конец этому времени. Если у кого чуют, деньги, того поливают водой и сажают в баню нетопленую. Наказание народу. Все люди в тоске».
В городах большевики также все разрушают, грабят, громят мирных жителей.
Беззастенчивые грабежи, и полная анархия, вносимая большевистскими комиссарами привела горожан и крестьян в Советской России к голоду, отчаянию и крайнему озлоблению. Надругательство над религиозными чувствами народа совершается не только в глухих деревнях, но и в стенах белокаменной столицы.
По рассказам бежавших из Москвы, гов. "Иш. Жизнь", из Казанского собора в Москве похищена икона Казанской Богоматери, принесенная сюда Мининым и Пожарским.
Икона похищена красноармейцами застрелившими в храме дьякона, пытавшегося оказать сопротивление грабителям. Красноармейцами и советскими комиссарами обокрадена ризница храма Христа Спасителя. В Москве не допущен крестный ход. Священники, приготовившиеся к торжеству, были отправлены под конвоем красногвардейцев в конюшни, где их заставили чистить руками пол и стены.
Все монастыри закрыты, монахи и монахини высланы, не взирая на возраст и немощность. Все имущество разграблено.
Похищенные ценности вывозятся заграницу. Ввиду участившихся убийств красноармейцев и комиссаров отдано им распоряжение не ходить в одиночку. /20/
Последние известия из Москвы, относящиеся к концу февраля текущего года, рисуют положение города в весьма мрачных красках. Движения на улице обыкновенных жителей почти нет, лишь изредка появляются на короткое время пугливые фигуры. Деревянные дома усердно истребляются на отопление. Рощи в окрестностях Москвы тоже вырублены. Из фабрик работают только две «Эйнем» и «Треугольник».
Цены на продукты в Москве баснословно высокие: фунт хлеба 25-30 руб., мяса 50-80 рублей фунт, масло 100-120 руб. фунт и по таким ценам доставать продукты приходился с большим трудом.
В Петрограде положение безотрадно-трагическое. Там нельзя выходить на улицу не рискуя быть ограбленным и убитым.
Из Петрограда доходят сведения, что там голодные люди и собаки дерутся за мясо павших на улице лошадей.
Число жителей, умирающих от голода и тифа в Петрограде в течение декабря и января достигает 14.000. Население уменьшилось еще на 100 тысяч в течение последних месяцев.
Трупы долгое время остаются неубранными и Петроградская коммуна принуждена хоронить бесплатно.
Измученное большевистской властью население внутренней России не выдерживает гнета тиранов и от времени до времени в разных городах вспыхивают восстания, которые кроваво подавляются.
Так газеты сообщают о восстаниях в Казани, Самаре, Симбирске.
Наступила весна. Надо приступать к посеву.
В Советской же России все крестьянское хозяйство разорено. Нет скота, нет семян. Для засева полей Советской республики потребуется 17.800.000 пудов семян, рассчитывают же получить 4.000.000 пуд.
В красной армии полное разложение. Красноармейцы устраивают бунты, убивают своих комиссаров.
Успешное наступление Сибирской армии по всему фронту поселяет панику среди большевистских банд.
Железные дороги в Советской России пришли в полную негодность, не в состоянии обслуживать красную армию подвозить вовремя снаряды, продовольствие, подкрепления;
Народные массы, на собственном опыте познавшие все ужасы Советского комиссародержавия, с мольбой и надеждой обращаются к сибирским войскам, к армиям генералов Деникина, Юденича и просят о помощи.
Донской атаман в своем обращении к Совету Народных Комиссаров между прочим пишет:
"Русский народ вас ненавидит, и проклятие вам шлет весь культурный мир.
Мы находимся в войне с вами, мы уже изгнали вас из пределов своей земли, с Божьей помощью сумеем сохранить свои земли от нашествия ваших кровавых банд грабителей.
Тысячи ваших пленных нашли у нас мирный труд и заработок и с пленными мы обращаемся по обычаям войны, но знайте, несчастные насильники совести русского народа, что если вы вздумаете осуществить ваши кровавые планы избиения тысяч взятых вами заложников, среди которых есть и донские казаки, то мы не будем больше смотреть на ваши банды, как на войска, и поступим с ними таким же образом".
События последних месяцев убеждают русское общество, что власти большевизма приходит конец.
Внутренняя сила большевизма, покоившаяся на заблуждении народа, его ложном представления, что большевики являются защитниками бедноты, подорвана в корне всей большевистской политикой.
Народные массы в России не только не сочувствуют большевикам, а ненавидят их, как палачей и грабителей, которые вместо обещанного рая на земле, дали народу голод, разорение, болезни и смерть.
Бесконечно война продолжаться не может.
Близок час, когда противник принужден будет сложить оружие и бежать из пределовъ земли Русской.
И. Шендриков.
Отечество. Военно-общественный литературно-художественный еженедельник. №7-8. 30 апреля 1919 г. Омск. С. 19-21.