Товарищ Суслов о чехословацком фронте
Доклад тов. Суслова
1 ноября в заседании Партии Коммунистов сделал доклад о положении на чехо-словацком фронте прибывший с фронта т. Суслов, бывший Череповецкий уездный Комиссар, один из группы коммунистов, отправившийся отсюда на фронт в первых числах августа.
Известия Череповецкого губернского и уездного советов крестьянских, рабочих и красноармейских депутатов. №52. 3 ноября 1918 г.
Доклад о положении дел на чехо-словацком фронте, под Казанью.
В один из самых критических моментов для Советской Росии, в начале августа, когда белогвардейские банды повели наступление на всех фронтах, захватывали город за городом, отрезали все хлебные места, в том числе и Поволжье, коммунистическая партия напрягла все усилия, чтобы спасти положение и дать отпор международным и отечественным разбойникам и их помощникам, изменникам соглашателям. Пятая часть всех членов партии была мобилизована и направлена на фронт для поднятия настроения и организации борющегося и истекающего кровью пролетариата. Не мало было снято ответственных работников с тыловых постов. Один был лозунг - все для организации внешней борьбы, все для фронта. Наша Череповецкая коммунистическая партия не осталась в стороне в этот острый момент борьбы, она живо откликнулась на призыв своих вождей и, несмотря на недостаток партийных работников на местах, выделила ½ часть своего состава на фронт, причем все поехали добровольцами, так как каждый член партии сознавал важность возложенных обязанностей и гордился доверием партии.
С большим подъемом настроения выехали из Череповца, и чем дальше от него и ближе к Москве, где был центральный распределительный пункт, настроение наростало.
В Москву собрались со всех концов Советской России партийные работники. Выделенные для фронта, в общежитии, где пришлось переночевать одну ночь; знакомились друг с другом.
Настроение у всех одно - поскорее туда, где льется кровь, где борцы за свободу кладут свои головы. Подъем наростает, кажется - сердце готово […]дость охватывает и заражает всех при виде на лицах, в глазах, одного стремления - вперед за свободу, все силы и мысли только ей. Но и в этом всеобщем подъеме духа нельзя не отметить особой одухотворенности Петроградского пролетариата. У них в каждом движении сквозило святое желание лечь за свободу России, за идею освобождения всего пролетариата.
На распределительном пункте идет живая лихорадочная работа, - на все фронты направляются партийные отряды, составляются специальные отряды, напутствуются лучшими пожеланиями, отношение товарищеское, чуждое официальной канцелярщины. Заведующий отделом, кажется т. Волков, коммунист, сам переживает момент; тесные нити общего настроения протягиваются между ним и отправляющимися. Никаких разногласий, никаких недоразумений, все идет быстро и гладко. Подаются автомобили для получивших назначение, поезда готовы. Никакой задержки в отправлении. На смену уже подходят другие отряды, работа мобилизационного отдела ни на минуту не останавливается.
Но все же, несмотря на плодотворную и быструю работу отдела, чувствуется, что дело новое, не стройной, продуманной системы, не точного плана для распределения, не все служащие отдела прониклись духом его руководителей, - но все это мелочи; общее впечатление самое хорошее, видно, что хотя дело новое для творцов, но их воодушевление, добросовестность, стремление создать стройную систему, поставить каждый винтик сложной машины на присущее место - лучший залог, что дело в надежных руках. Пролетариат сумеет овладеть любым механизмом и приспособить его к своим нуждам и запросам.
На железной дороге встречаются задержки. Не доезжая одной станции до места назначения - Свияжска, стоим сутки; подаем телеграмму т. Троцкому, который в это время находился в ставке в Свияжске и скоро все уже в Свияжске.
Так и не удалось выяснить, что было виной задержки, железно-дорожная ли администрация, или не было возможности принять на станцию вследствие ея загруженности.
В Свияжске находился штаб армии и политический отдел. Все было в первоначальной стадии организации: только за несколько дней до нашего прибытия стали организовываться руководящие органы. Функции штаба и одела еще не были строго разграничены, обоими органами часто исполнялась одна и та же работа, напр., на распределение партийных сил претендовали оба отдела.
Не было точных данных, насколько полки нуждаются в политических и специальных работниках (в командн. составе). Информация полков и штаба не была налажена. Не было строгой централизации в управлении. Во всем чувствовался недостаток, так напр., не имелось совершенно карт и схем данного района действий. Со стороны полков не представлялось схем расположения частей, так что трудно было и пожалуй даже совсем невозможно установить представление об общей линии фронта и расположении частей. Хозяйствен. часть была в зародыше, строгого плана получения и снабжения не было, не могло быть и правильной отчетности; продукты выдавались частям не по талонным книжкам, за подписью Нач. хоз. Части, а часто по простым требованиям за печатями. Бывали случаи, что командир батальона, стоящего отдельно от полка, получает по требованию продукты для своего батальона, а в то же время нач. хоз. части получает на весь полк и т.д
Вообще, сразу бросалось в глаза отсутствие общей системы, одного стройного плана в организации управления и снабжения. Для всех было ясно, почему мы терпим поражения. Но, наблюдая состав штаба армии и политического отдела, их энергичность, воодушевление, знания, единое стремление создать единую, мощную и стройную организацию, видя первые шаги, принимаемые в этом отношении, можно было в первые дни с уверенностью сказать: «так было, но так не будет». У каждого прибывшего на фронт создавалось ясное представление, что он не даром сюда приехал, работы много, загоралось одно делание поскорее попасть на свое место и приступить к созидательной работе. Чем хуже было, тем больший прилив энергии чувствовался. Один взгляд на работу вождей мог зажечь сердце самого равнодушного человека, что же говорить про партийных работников, которые горели теми же стремлениями, что и вожди.
На другой день приезда в Свияжск вся наша партия получила назначения. Т. Павловцев был назначен помощником инспектора артиллерии, Иванов к нему в помощники. Т. Серебряков получил в командование батарею. Гальков и Никитин еще в Москве получили назначение в особую команду секретного назначения для действия в тылу у неприятеля. Я попал на должность командира батальона в 3 Курский полк, а тов. Ненастьев в комиссары этого батальона.
В тот же день все разошлись по своим местам назначения. 14 августа вечером прибыл в полк, погода была сырая, моросил дождик. Весь полк находился в боевой обстановке, лежал в цепи по полю. Кой у кого были выкопаны ямы в грязной земле, некоторые лежали просто на открытом месте: часть варила картофель, несколько позади расположения полка, в лощине. Штаб стоял в деревне, сажень сто за полком.
Познакомился с командиром полка; человек оказывается совсем не военный, но с начала октябрьской революции командовал партизанским отрядом на Украйне. Этот отряд вошел, как составная часть, в полк. Видно, что командир пользуется большой популярностью и уважением в полку. Называет себя анархистом-коммунистом, по рассказам в прежнее время был на каторге за политические убеждения. Во всяком случае заметно, что человек не глупый, хотя как командир полка совсем не годится, ибо не обладает необходимыми техническими знаниями, которые так нужны при планомерной войне. За то для партизанской кампании незаменим.
(Окончание следует).
Суслов.
Известия Череповецкого губернского и уездного советов крестьянских, рабочих и красноармейских депутатов. №56. 24 ноября 1918 г.
Доклад о положении дел на чехо-словацком фронте, под Казанью
(Окончание)
Через несколько часов по прибытии, получили приказ о наступлении и в 4 часа утра двинулись вперед. Тут впервые удалось посмотреть весь полк и принять свой батальон. Впечатление недурно. Люди выглядят хорошо, весело едут вперед, но одеты плохо, у некоторых совсем развалились сапоги, у других шинели порваны, у третьих еще что-нибудь, одним словом сразу бросается в глаза, что из боев не выходят давно, и действительно целый месяц ведут полевую маневренную войну и ни разу даже в бане не бывали.
В наступление пошли несколько полков. Картина наступления произвела странное и непонятное впечатление. Сколько не приходилось раньше изучать методы полевой войны, нигде не встречалось, чтобы несколько полков - все шли одной непрерывной цепью, без резервов.
Прошли больше десятка верст вперед, вошли в тесное соприкосновение с противником, потеснили его, занятии две деревни Туру и Осиновую, до Казани оставалось не больше 10 верст. Настроение наростало, казалось, что через несколько дней будем в Казани, но наши успехи оказались мимолетными.
Вскоре сказалось все преимущество противника в ведении войны. В то время, как у нас не было карт, местность незнакомая, не было хорошего командного состава, который бы мог выполнить самостоятельную задачу по разведке, охране флангов и пр., офицерские батальоны белогвардейцев имели все. У нас части действовали самостоятельно, часто не предупредив соседние о предпринимаемых действиях, связи между штабами не было, общего руководства не замечалось. У противника этих недостатков не было. Стоило белогвардейцам проявить активность, обойти небольшим отрядом человек в сто наш фланг, как все полки отступили в панике, отдав все, что прошли.
Многим пришлось отступать без всякого нажима со стороны противника, просто потому, что отступали соседи.
Все наши недочеты вскрывались полностью. В особенности наступление непрерывной цепью, не имея резервов. Солдаты чувствовали, что силы на нашей стороне, и все-таки нас бьют, благодаря неуменью. Назрела необходимость пересмотреть метод борьбы. Временно военные операции были приостановлены. Создались военно-революционные советы из всех командиров полков, командиров бригад, некоторых батальонных и всех комиссаров.
На совещаниях выяснили все допущенные ошибки, выработали план ведения операций.
Закипела работа по переобучению солдат, по подготовке действовать отдельными колоннами, друг с другом тесно не связанными, но зато объединенными общностью действий штабов. К этому времени высший командный состав изменился, в командиры бригад попал энергичный и дельный человек, бывший полковник, хорошо знакомый с делом и вполне сочувствующий коммунистам, преданный делу и любящий его.
Политический состав войск тоже значительно улучшился. Влилось не мало петроградских и др. рабочих, во всех полках образовались коммунистические ячейки, руководимые комиссарами и агитаторами. Командный состав пополнился унтер-офицерами, местами бывшими офицерами-коммунистами. Работа велась в трех направлениях: во-первых, по созданию технически боеспособных и знакомых с основами полевой войны стрелков; во-вторых, по укреплению и прояснению политического классового самосознания и, в-третьих, про урегулированию и упорядочению хозяйственной стороны полков.
Результаты работ вскоре сказались: вскоре после покушения на т. Ленина, которое тяжелым камнем легло на душу каждого и зажгло огонь беспощадной мести своим классовым врагам, а именно, в сентябре, получили, наконец, приказ идти на Казань. Этого момента давно ждали.
С самого начала наступление приняло планомерный, продуманный характер. Разведки, ударные части, резервы - все были на месте. У руководителей были карты, отобранные у белогвардейцев, во время набегов. Наступление непрерывно продолжалось. Красноармейцы великолепно шли вперед. Никакой огонь не в силах был остановить движение. Падали убитые, ранены, - остальные с красными знаменами шли вперед и вперед. Сотни пленных, «десятки пулеметов», орудия и обозы, отбиваемые у противника, деморализация в рядах белогвардейских банд - все поднимало дух и укрепляло надежды. Уже видать Казань. Пройдены лесистые и болотистые места, так затруднявшие операции. 9 сентября закипели последний и решительный бой. Пехота и артиллерия состязались в храбрости. Артиллерийские наблюдатели идут вместе с цепями пехоты и корректируют огонь батарей. Один красноармеец берет пять человек в плен. Много и других эпизодов борьбы, где проявлялись как массовая, так и единоличная храбрость. Наконец, противник выбит из окопов и в панике бежит в предместьях Казани, в Пороховую и др. слободки. Масса пулеметом остается в наших руках. По улицам видно, как командиры останавливают бегущих, но все напрасно: вдоль улиц стоят уже наши пулеметы и рассеивают смертоносный свинец.
Наступившая ночь не дает возможности развить успех. На утро готовимся к бою за Казань. Высылается разведка чем свет. Едем по улицам слободы, противника нигде нет, только рабочие их жены и дети высыпают их домов, везде оживление, не смотря на ранний час. Говорят, что Казань оставлена без боя и там уже рабочие взяли власть. Проезжаем слободы Пороховую и Ягодную, въезжаем в город. На встречу с горы спускается огромная манифестация. Тысячи рабочих женщин обывателей, сотни выпущенных их тюрем, лица радостные, все ликуют, красные знамена свободы гордо развеваются на освобожденным городом. Нас окружают, снимают с лошадей, качают, целуют. Сердце готово выпрыгнуть от радости. Испытания кончились, впереди отдых в свободном городе. Несутся вихрем мысли о великом значении победы, Волга скоро будет свободна, наши силы окрепли, рисуются далекие перспективы торжества социализма, международного братства народов, - нет сомнений, ясен путь!
Радостная весть несется в тыл. Не прошло и часу, как все полки, весь командный состав, наши вожди ликуют. Звонят телефоны, телеграф предает весть в центры рабочего движения, в Москву, Петроград. Вся пролетарская Россия приветствует победы. Неудачи кончаются, период поражений остался позади, армия окрепла, мы вступаем в период побед.
Через два дня отдыха в Казани получена другая не менее радостная весть: под ударом красных войск пал Симбирск. Нельзя терять ни минуты, с двух сторон, от Казани и Симбирска, надо сжать в кольцо отступающие банды и нанести им удар, от которого бы они не оправились.
Закрадываются сомнения, будет ли наша армия настолько сознательна и крепка, чтобы после двухмесячных боев, не успев отдохнуть даже в Казани, где обещался ей полный и долгий отдых, снова пойти вперед. Свежих частей не было.
Наши опасения были напрасны. Красные герои, получив приказ, с полным сознанием необходимости его, безропотно, смело и гордо пошли вперед. Экзамен на аттестат зрелости блестяще выдержан. У нас создается и уже создалась крепкая духом, высоко сознательная красная армия. Ни что не может ее разложить. Соблазн миллионных богатств, собранных в Казани, и взятых с бою, и то не привлек и не развратил наших героев. Ни одного грабежа, ни одного самовольного шага не было сделано. Ясное сознание, что все принадлежит всему пролетариату, дало возможность им легко воздержаться от захватов несметных богатств. Железная дисциплина старой армии не могла сделать того, что оказалось легко исполнимым для добровольной дисциплины, основанной на классовом сознании.
После взятия Казани преследование противника пошло быстрым темпом. По 25-30 верст в день проходили красные войска. Взяли Лаишев, Чистополь на Каме и др. города. За две недели прошли больше трехсот верст. У белогвардейцев замечалось полное разложение. Сотни пленных ежедневно перебегало на нашу сторону. По пути бросались орудия, пулеметы, обозы. Жители везде радостно приветствовали освободителей. Друг перед другом стремились оказать помощь. Несли добровольно хлеб, фураж и пр., давали подводы, чтобы облегчить движение. Красноармейцы на каждом шагу проявляли свою сознательность, смотрели за товарищами, чтобы никто не смел обижать крестьян и не поздоровилось бы тому, кто позволил бы себе мародерствовать: товарищеский суд немилосердно покарал бы каждого, позорящего репутацию борцов за свободу.
Есть еще много мелких недочетов в Красной Армии, не хватает командного состава, но все это со временем легко исчезнет. Молодые красные офицеры внесут новую струю в жизнь армии, установится тесная духовная связь между командирами и солдатами. Командир будет старшим товарищем, воспитывающим и направляющим жизнь красноармейца. Духовная спайка, технические знания дадут возможность в ближайшие дни нашей армии стать непобедимой.
В то время, как империалистические армии разлагаются, там начинается революционное брожение, ростет раскол между солдатами и офицерами, наша молодая армия крепнет духовно и количественно. Это дает нам полную уверенность, что мы сможем удержаться и не выпустим из рук красного знамени под натиском международного капитала. В Германии, Австрии революции. Подход резервов международного пролетариата не заставит себя долго ждать.
Напряжем все силы, все для красной армии, объявим страну военным лагерем, призовем под ружье всех верных сынов пролетариата и грудью своею защитим советскую Россию. Близок конец господства международных разбойников капитала!
Рабочий класс просыпается.
Да здравствует всемирная революция!
Да здравствует III боевой Интернационал!
Суслов
Известия Череповецкого губернского и уездного советов крестьянских, рабочих и красноармейских депутатов. №57. 27 ноября 1918 г.
1 ноября в заседании Партии Коммунистов сделал доклад о положении на чехо-словацком фронте прибывший с фронта т. Суслов, бывший Череповецкий уездный Комиссар, один из группы коммунистов, отправившийся отсюда на фронт в первых числах августа.
Известия Череповецкого губернского и уездного советов крестьянских, рабочих и красноармейских депутатов. №52. 3 ноября 1918 г.
Доклад о положении дел на чехо-словацком фронте, под Казанью.
В один из самых критических моментов для Советской Росии, в начале августа, когда белогвардейские банды повели наступление на всех фронтах, захватывали город за городом, отрезали все хлебные места, в том числе и Поволжье, коммунистическая партия напрягла все усилия, чтобы спасти положение и дать отпор международным и отечественным разбойникам и их помощникам, изменникам соглашателям. Пятая часть всех членов партии была мобилизована и направлена на фронт для поднятия настроения и организации борющегося и истекающего кровью пролетариата. Не мало было снято ответственных работников с тыловых постов. Один был лозунг - все для организации внешней борьбы, все для фронта. Наша Череповецкая коммунистическая партия не осталась в стороне в этот острый момент борьбы, она живо откликнулась на призыв своих вождей и, несмотря на недостаток партийных работников на местах, выделила ½ часть своего состава на фронт, причем все поехали добровольцами, так как каждый член партии сознавал важность возложенных обязанностей и гордился доверием партии.
С большим подъемом настроения выехали из Череповца, и чем дальше от него и ближе к Москве, где был центральный распределительный пункт, настроение наростало.
В Москву собрались со всех концов Советской России партийные работники. Выделенные для фронта, в общежитии, где пришлось переночевать одну ночь; знакомились друг с другом.
Настроение у всех одно - поскорее туда, где льется кровь, где борцы за свободу кладут свои головы. Подъем наростает, кажется - сердце готово […]дость охватывает и заражает всех при виде на лицах, в глазах, одного стремления - вперед за свободу, все силы и мысли только ей. Но и в этом всеобщем подъеме духа нельзя не отметить особой одухотворенности Петроградского пролетариата. У них в каждом движении сквозило святое желание лечь за свободу России, за идею освобождения всего пролетариата.
На распределительном пункте идет живая лихорадочная работа, - на все фронты направляются партийные отряды, составляются специальные отряды, напутствуются лучшими пожеланиями, отношение товарищеское, чуждое официальной канцелярщины. Заведующий отделом, кажется т. Волков, коммунист, сам переживает момент; тесные нити общего настроения протягиваются между ним и отправляющимися. Никаких разногласий, никаких недоразумений, все идет быстро и гладко. Подаются автомобили для получивших назначение, поезда готовы. Никакой задержки в отправлении. На смену уже подходят другие отряды, работа мобилизационного отдела ни на минуту не останавливается.
Но все же, несмотря на плодотворную и быструю работу отдела, чувствуется, что дело новое, не стройной, продуманной системы, не точного плана для распределения, не все служащие отдела прониклись духом его руководителей, - но все это мелочи; общее впечатление самое хорошее, видно, что хотя дело новое для творцов, но их воодушевление, добросовестность, стремление создать стройную систему, поставить каждый винтик сложной машины на присущее место - лучший залог, что дело в надежных руках. Пролетариат сумеет овладеть любым механизмом и приспособить его к своим нуждам и запросам.
На железной дороге встречаются задержки. Не доезжая одной станции до места назначения - Свияжска, стоим сутки; подаем телеграмму т. Троцкому, который в это время находился в ставке в Свияжске и скоро все уже в Свияжске.
Так и не удалось выяснить, что было виной задержки, железно-дорожная ли администрация, или не было возможности принять на станцию вследствие ея загруженности.
В Свияжске находился штаб армии и политический отдел. Все было в первоначальной стадии организации: только за несколько дней до нашего прибытия стали организовываться руководящие органы. Функции штаба и одела еще не были строго разграничены, обоими органами часто исполнялась одна и та же работа, напр., на распределение партийных сил претендовали оба отдела.
Не было точных данных, насколько полки нуждаются в политических и специальных работниках (в командн. составе). Информация полков и штаба не была налажена. Не было строгой централизации в управлении. Во всем чувствовался недостаток, так напр., не имелось совершенно карт и схем данного района действий. Со стороны полков не представлялось схем расположения частей, так что трудно было и пожалуй даже совсем невозможно установить представление об общей линии фронта и расположении частей. Хозяйствен. часть была в зародыше, строгого плана получения и снабжения не было, не могло быть и правильной отчетности; продукты выдавались частям не по талонным книжкам, за подписью Нач. хоз. Части, а часто по простым требованиям за печатями. Бывали случаи, что командир батальона, стоящего отдельно от полка, получает по требованию продукты для своего батальона, а в то же время нач. хоз. части получает на весь полк и т.д
Вообще, сразу бросалось в глаза отсутствие общей системы, одного стройного плана в организации управления и снабжения. Для всех было ясно, почему мы терпим поражения. Но, наблюдая состав штаба армии и политического отдела, их энергичность, воодушевление, знания, единое стремление создать единую, мощную и стройную организацию, видя первые шаги, принимаемые в этом отношении, можно было в первые дни с уверенностью сказать: «так было, но так не будет». У каждого прибывшего на фронт создавалось ясное представление, что он не даром сюда приехал, работы много, загоралось одно делание поскорее попасть на свое место и приступить к созидательной работе. Чем хуже было, тем больший прилив энергии чувствовался. Один взгляд на работу вождей мог зажечь сердце самого равнодушного человека, что же говорить про партийных работников, которые горели теми же стремлениями, что и вожди.
На другой день приезда в Свияжск вся наша партия получила назначения. Т. Павловцев был назначен помощником инспектора артиллерии, Иванов к нему в помощники. Т. Серебряков получил в командование батарею. Гальков и Никитин еще в Москве получили назначение в особую команду секретного назначения для действия в тылу у неприятеля. Я попал на должность командира батальона в 3 Курский полк, а тов. Ненастьев в комиссары этого батальона.
В тот же день все разошлись по своим местам назначения. 14 августа вечером прибыл в полк, погода была сырая, моросил дождик. Весь полк находился в боевой обстановке, лежал в цепи по полю. Кой у кого были выкопаны ямы в грязной земле, некоторые лежали просто на открытом месте: часть варила картофель, несколько позади расположения полка, в лощине. Штаб стоял в деревне, сажень сто за полком.
Познакомился с командиром полка; человек оказывается совсем не военный, но с начала октябрьской революции командовал партизанским отрядом на Украйне. Этот отряд вошел, как составная часть, в полк. Видно, что командир пользуется большой популярностью и уважением в полку. Называет себя анархистом-коммунистом, по рассказам в прежнее время был на каторге за политические убеждения. Во всяком случае заметно, что человек не глупый, хотя как командир полка совсем не годится, ибо не обладает необходимыми техническими знаниями, которые так нужны при планомерной войне. За то для партизанской кампании незаменим.
(Окончание следует).
Суслов.
Известия Череповецкого губернского и уездного советов крестьянских, рабочих и красноармейских депутатов. №56. 24 ноября 1918 г.
Доклад о положении дел на чехо-словацком фронте, под Казанью
(Окончание)
Через несколько часов по прибытии, получили приказ о наступлении и в 4 часа утра двинулись вперед. Тут впервые удалось посмотреть весь полк и принять свой батальон. Впечатление недурно. Люди выглядят хорошо, весело едут вперед, но одеты плохо, у некоторых совсем развалились сапоги, у других шинели порваны, у третьих еще что-нибудь, одним словом сразу бросается в глаза, что из боев не выходят давно, и действительно целый месяц ведут полевую маневренную войну и ни разу даже в бане не бывали.
В наступление пошли несколько полков. Картина наступления произвела странное и непонятное впечатление. Сколько не приходилось раньше изучать методы полевой войны, нигде не встречалось, чтобы несколько полков - все шли одной непрерывной цепью, без резервов.
Прошли больше десятка верст вперед, вошли в тесное соприкосновение с противником, потеснили его, занятии две деревни Туру и Осиновую, до Казани оставалось не больше 10 верст. Настроение наростало, казалось, что через несколько дней будем в Казани, но наши успехи оказались мимолетными.
Вскоре сказалось все преимущество противника в ведении войны. В то время, как у нас не было карт, местность незнакомая, не было хорошего командного состава, который бы мог выполнить самостоятельную задачу по разведке, охране флангов и пр., офицерские батальоны белогвардейцев имели все. У нас части действовали самостоятельно, часто не предупредив соседние о предпринимаемых действиях, связи между штабами не было, общего руководства не замечалось. У противника этих недостатков не было. Стоило белогвардейцам проявить активность, обойти небольшим отрядом человек в сто наш фланг, как все полки отступили в панике, отдав все, что прошли.
Многим пришлось отступать без всякого нажима со стороны противника, просто потому, что отступали соседи.
Все наши недочеты вскрывались полностью. В особенности наступление непрерывной цепью, не имея резервов. Солдаты чувствовали, что силы на нашей стороне, и все-таки нас бьют, благодаря неуменью. Назрела необходимость пересмотреть метод борьбы. Временно военные операции были приостановлены. Создались военно-революционные советы из всех командиров полков, командиров бригад, некоторых батальонных и всех комиссаров.
На совещаниях выяснили все допущенные ошибки, выработали план ведения операций.
Закипела работа по переобучению солдат, по подготовке действовать отдельными колоннами, друг с другом тесно не связанными, но зато объединенными общностью действий штабов. К этому времени высший командный состав изменился, в командиры бригад попал энергичный и дельный человек, бывший полковник, хорошо знакомый с делом и вполне сочувствующий коммунистам, преданный делу и любящий его.
Политический состав войск тоже значительно улучшился. Влилось не мало петроградских и др. рабочих, во всех полках образовались коммунистические ячейки, руководимые комиссарами и агитаторами. Командный состав пополнился унтер-офицерами, местами бывшими офицерами-коммунистами. Работа велась в трех направлениях: во-первых, по созданию технически боеспособных и знакомых с основами полевой войны стрелков; во-вторых, по укреплению и прояснению политического классового самосознания и, в-третьих, про урегулированию и упорядочению хозяйственной стороны полков.
Результаты работ вскоре сказались: вскоре после покушения на т. Ленина, которое тяжелым камнем легло на душу каждого и зажгло огонь беспощадной мести своим классовым врагам, а именно, в сентябре, получили, наконец, приказ идти на Казань. Этого момента давно ждали.
С самого начала наступление приняло планомерный, продуманный характер. Разведки, ударные части, резервы - все были на месте. У руководителей были карты, отобранные у белогвардейцев, во время набегов. Наступление непрерывно продолжалось. Красноармейцы великолепно шли вперед. Никакой огонь не в силах был остановить движение. Падали убитые, ранены, - остальные с красными знаменами шли вперед и вперед. Сотни пленных, «десятки пулеметов», орудия и обозы, отбиваемые у противника, деморализация в рядах белогвардейских банд - все поднимало дух и укрепляло надежды. Уже видать Казань. Пройдены лесистые и болотистые места, так затруднявшие операции. 9 сентября закипели последний и решительный бой. Пехота и артиллерия состязались в храбрости. Артиллерийские наблюдатели идут вместе с цепями пехоты и корректируют огонь батарей. Один красноармеец берет пять человек в плен. Много и других эпизодов борьбы, где проявлялись как массовая, так и единоличная храбрость. Наконец, противник выбит из окопов и в панике бежит в предместьях Казани, в Пороховую и др. слободки. Масса пулеметом остается в наших руках. По улицам видно, как командиры останавливают бегущих, но все напрасно: вдоль улиц стоят уже наши пулеметы и рассеивают смертоносный свинец.
Наступившая ночь не дает возможности развить успех. На утро готовимся к бою за Казань. Высылается разведка чем свет. Едем по улицам слободы, противника нигде нет, только рабочие их жены и дети высыпают их домов, везде оживление, не смотря на ранний час. Говорят, что Казань оставлена без боя и там уже рабочие взяли власть. Проезжаем слободы Пороховую и Ягодную, въезжаем в город. На встречу с горы спускается огромная манифестация. Тысячи рабочих женщин обывателей, сотни выпущенных их тюрем, лица радостные, все ликуют, красные знамена свободы гордо развеваются на освобожденным городом. Нас окружают, снимают с лошадей, качают, целуют. Сердце готово выпрыгнуть от радости. Испытания кончились, впереди отдых в свободном городе. Несутся вихрем мысли о великом значении победы, Волга скоро будет свободна, наши силы окрепли, рисуются далекие перспективы торжества социализма, международного братства народов, - нет сомнений, ясен путь!
Радостная весть несется в тыл. Не прошло и часу, как все полки, весь командный состав, наши вожди ликуют. Звонят телефоны, телеграф предает весть в центры рабочего движения, в Москву, Петроград. Вся пролетарская Россия приветствует победы. Неудачи кончаются, период поражений остался позади, армия окрепла, мы вступаем в период побед.
Через два дня отдыха в Казани получена другая не менее радостная весть: под ударом красных войск пал Симбирск. Нельзя терять ни минуты, с двух сторон, от Казани и Симбирска, надо сжать в кольцо отступающие банды и нанести им удар, от которого бы они не оправились.
Закрадываются сомнения, будет ли наша армия настолько сознательна и крепка, чтобы после двухмесячных боев, не успев отдохнуть даже в Казани, где обещался ей полный и долгий отдых, снова пойти вперед. Свежих частей не было.
Наши опасения были напрасны. Красные герои, получив приказ, с полным сознанием необходимости его, безропотно, смело и гордо пошли вперед. Экзамен на аттестат зрелости блестяще выдержан. У нас создается и уже создалась крепкая духом, высоко сознательная красная армия. Ни что не может ее разложить. Соблазн миллионных богатств, собранных в Казани, и взятых с бою, и то не привлек и не развратил наших героев. Ни одного грабежа, ни одного самовольного шага не было сделано. Ясное сознание, что все принадлежит всему пролетариату, дало возможность им легко воздержаться от захватов несметных богатств. Железная дисциплина старой армии не могла сделать того, что оказалось легко исполнимым для добровольной дисциплины, основанной на классовом сознании.
После взятия Казани преследование противника пошло быстрым темпом. По 25-30 верст в день проходили красные войска. Взяли Лаишев, Чистополь на Каме и др. города. За две недели прошли больше трехсот верст. У белогвардейцев замечалось полное разложение. Сотни пленных ежедневно перебегало на нашу сторону. По пути бросались орудия, пулеметы, обозы. Жители везде радостно приветствовали освободителей. Друг перед другом стремились оказать помощь. Несли добровольно хлеб, фураж и пр., давали подводы, чтобы облегчить движение. Красноармейцы на каждом шагу проявляли свою сознательность, смотрели за товарищами, чтобы никто не смел обижать крестьян и не поздоровилось бы тому, кто позволил бы себе мародерствовать: товарищеский суд немилосердно покарал бы каждого, позорящего репутацию борцов за свободу.
Есть еще много мелких недочетов в Красной Армии, не хватает командного состава, но все это со временем легко исчезнет. Молодые красные офицеры внесут новую струю в жизнь армии, установится тесная духовная связь между командирами и солдатами. Командир будет старшим товарищем, воспитывающим и направляющим жизнь красноармейца. Духовная спайка, технические знания дадут возможность в ближайшие дни нашей армии стать непобедимой.
В то время, как империалистические армии разлагаются, там начинается революционное брожение, ростет раскол между солдатами и офицерами, наша молодая армия крепнет духовно и количественно. Это дает нам полную уверенность, что мы сможем удержаться и не выпустим из рук красного знамени под натиском международного капитала. В Германии, Австрии революции. Подход резервов международного пролетариата не заставит себя долго ждать.
Напряжем все силы, все для красной армии, объявим страну военным лагерем, призовем под ружье всех верных сынов пролетариата и грудью своею защитим советскую Россию. Близок конец господства международных разбойников капитала!
Рабочий класс просыпается.
Да здравствует всемирная революция!
Да здравствует III боевой Интернационал!
Суслов
Известия Череповецкого губернского и уездного советов крестьянских, рабочих и красноармейских депутатов. №57. 27 ноября 1918 г.