(no subject)
Рубцов С. Н.
РЕВОЛЮЦИЯ 1917 ГОДА И ВЛАСТЬ БОЛЬШИНСТВА
Аннотация: статья посвящена проблеме борьбы за власть в период революции 1917 года в России. В ней показано, что политическая власть неизбежно переходит к представителям интересов большинства населения даже в тех случаях, когда соискатели власти контролируют систему государственного управления.
Ключевые слова: Россия, Сибирь, революция 1917 года, система государственного управления, самоуправление.
События российской революции 1917 года убедительно показали: политическая власть неизбежно переходит к представителям интересов большинства населения. Это неизменно даже в тех случаях, когда соискатели власти контролируют систему государственного управления. Так, Временному правительству удалось установить такой контроль, приобретя верховные полномочия после взятия на себя функций Совета министров, Государственного совета и Государственной думы. Однако интересы большинства населения после падения самодержавия выражало не Временное правительство, а стихийно возникшее местное самоуправление.
В этом отношении события, развивавшиеся на территории Сибири, принципиально не отличались от происходившего в других районах страны. В частности, население Иркутской губернии ничего не знало о государственном кризисе до позднего вечера 2 марта 1917 года. Генерал-губернатор А. И. Пильц распорядился держать в тайне соответствующую информацию «в целях (как отмечали наблюдатели) недопущения беспорядков в городе и в надежде, что столичная власть справится с ситуацией» [1, л. 1] (здесь и далее сохранены стилистические и орфографические особенности цитируемых текстов. - Авт.). Консультируясь с командующим военным округом генералом Я. Ф. Шкинским, начальниками губернского жандармского управления и жандармского полицейского управления Забайкальской железной дороги полковниками (соответственно) Н. И. Балабиным и В. П. Григоровичем, председателем Судебной палаты Н. П. Ераковым и ее прокурором Е. П. Нимандером, прокурором окружного суда А. Е. Левбергом, иркутским полицмейстером С. А. Петровским, он разрабатывал план действий, призванных обеспечить элементарный правопорядок на территории губернии.
Согласно этому плану губернатор А. И. Юган 1 марта 1917 года издал приказ о запрещении иркутянам собираться на улицах города. Однако на исходе следующего дня в Иркутске получили телеграмму с известием об отречении государя императора Николая II от престола, утаить содержание которой от окружающих было невозможно. С утра 3 марта в губернском центре начались многочисленные митинги, участники которых обсуждали случившееся в столице. Более того, под воздействием активистов местной организации РСДРП «Союз иркутских рабочих» решил призвать население к вооруженному восстанию против действовавшей власти. Появилась реальная угроза возникновения массовых беспорядков. Учитывая это, генерал-губернатор А. И. Пильц в тот же день пригласил к себе гласных Иркутской городской думы, представителей политических партий, общественных организаций и прессы. Предложив им обсудить сложившееся положение, он, как писали авторы журналистских отчетов, «подчеркнул настоятельную необходимость в поддержании порядка и общественного спокойствия, указал крайнюю нежелательность каких бы то ни было эксцессов, могущих нарушить спокойное течение жизни» [1, л. 2]. Большинство приглашенных настаивали на необходимости формирования Объединенного комитета общественных организаций города. Генерал-губернатор согласился /20/ с этим, но при условии, что комитет не будет претендовать на исполнительную власть в губернии. Однако после падения самодержавия губернская администрация утратила властные полномочия, и в результате на территории Восточной Сибири, как и большей части страны, они стали переходить к общественным формированиям, представленным главным образом различными комитетами и в значительно меньшей степени Советами депутатов (прежде всего рабочих и военных).
Если в Верхнеудинске, как и в Иркутске, начали действовать исполнительный комитет общественных организаций, а также Совет рабочих и солдатских депутатов, то в Чите и Тулуне - Комитет общественной безопасности. В Нижнеудинске, как сообщалось тогда в газетной хронике, «собрание представителей общественных организаций, учреждений и групп населения» сформировало бюро Комитета общественной безопасности. Комитет общественных организаций утвердило, по сообщениям газетных обозревателей, «общее народное собрание» Кимельтея, а «Среднеангарский народный съезд» создал Народный уездный комитет. Волостные правления были заменены исполнительными комитетами «из представителей всех организаций» в Киренске и Качуге. Временный исполнительный комитет начал действовать в Знаменке, комитет безопасности - в Ачинске, гражданский комитет - в Иннокентьевском, общественные комитеты - в Верхоленске, Манзурке и Зиме [2, л. 2].
Генерал-губернатор А. И. Пильц хотел прояснить сложившуюся ситуацию, отправляя на имя главы нового правительства соответствующие телеграммы. «Прошу ваше сиятельство, - писал он председателю Совета министров Г. Е. Львову, - уведомить меня срочной телеграммой, желаете ли Вы, чтобы до времени я оставался генерал-губернатором... Утвердительном случае, ради поддержания на общее благо авторитета власти Вашему сиятельству необходимо срочно подтвердить мне временное оставление меня в должности. Противном же случае благоволите указать, кому я должен передать управление краем» [3].
Г. Е. Львов ответил, но не сразу и не А. И. Пильцу, а руководству Исполнительного комитета общественных организаций г. Иркутска. Только 6 марта 1917 года он сообщил об отстранении А. И. Пильца от исполнения обязанностей иркутского генерал-губернатора. В тот же день «Известия Исполнительного комитета общественных организаций» написали о «смене старой Иркутской власти комитетом». Однако еще за день до этих событий из Петрограда потребовали «приказы генерал-губернатора не исполнять» [4, л. 1].
Соответствующая телеграмма пришла от комиссара Исполнительного комитета Государственной думы А. А. Барышникова. Фактически же генерал-губернатор А. И. Пильц был отстранен от дел Исполнительным комитетом общественных организаций г. Иркутска еще 4 марта 1917 года, который, как писали в газетах, подверг его «домашнему аресту, согласно распоряжению военных и государственных органов». Опираясь на поддержку воинских частей, Исполнительный комитет общественных организаций г. Иркутска одновременно с генерал-губернатором А. И. Пильцем арестовал и губернатора А. Н. Югана и вице-губернатора М. И. Измайлова, сотрудников Иркутского губернского жандармского управления в полном составе (24 человека) во главе с полковником Н. И. Балабиным, а также иркутского полицмейстера С. А. Петровского [5, л. 3]. Эти действия стали примером для территориальных властей, которые, главным образом на протяжении двух дней - 5 и 6 марта, - отстранили от исполнения обязанностей и арестовали служащих местных учреждений полиции.
Став, по мнению очевидцев, временным правительством губернии, Исполнительный комитет общественных организаций г. Иркутска систематизировал деятельность сформировавшихся на территории Приангарья учреждений самоуправления. Не ограничивая, а, напротив, узаконивая оказавшуюся у них власть, он получил от общественности заверения в абсолютной поддержке «мероприятий, направленных к творческой работе по организации народовластия на местах» [6, л. 2]. С такими заверениями, сообщали «Известия Исполнительного комитета общественных организаций г. Иркутска», «в комитет непрерывно, все в большем количестве пребывают делегаты вновь создающейся на местах революционной власти, представители сельских и волостных комитетов» [7, л. 1].
По сути это была предельно упрощенная и демократизированная система формирования зем-/21/-ского самоуправления, действовавшая в Российской империи согласно соответствующему закону от 1 января 1864 года. Однако в отличие от прежнего времени властные полномочия у нового самоуправления были всеобъемлющими. На своих территориях комитеты получили всю полноту власти, превосходившую даже полномочия губернского комиссара, назначавшегося Временным правительством страны. В частности, уездных комиссаров и их помощников, заменивших исправников, приставов и полицейских надзирателей, губернский комиссар должен был назначать «по соглашению» с уездными комитетами. При этом нормативный документ безапелляционно определял, что «в случае недостижения согласия - вопрос решается Исполнительным Комитетом». Указывалось также, что «на обязанности уездного комиссара и его помощников лежит исполнение (прежде всего) постановлений и поручений Уездного комитета», а не губернского комиссара. Только с разрешения Исполнительного комитета губернский комиссар И. А. Лавров получил возможность назначить своим помощником П. П. Агапьева, а управляющим казенной палатой Н. Н. Кармазинского [7, л. 1].
Комментируя рассматриваемую ситуацию, глава Временного правительства Г. Е. Львов утверждал следующее: «В лице Общественных Комитетов и других подобных органов она (жизнь) создала уже зародыши местного демократического самоуправления, подготавливающего население к будущей реформе. В этих комитетах я вижу фундамент, на котором должно держаться местное самоуправление до создания новых его органов». Специально разъяснялось: «Комиссары Временного правительства, посылаемые на места, имеют своей задачей не становиться поверх создавшихся органов в качестве высшей инстанции, а лишь служить посредствующим звеном между ними и центральной властью и облегчить процесс их организации и оформления» [6, л. 1].
В сложившихся условиях Временное правительство было вынуждено узаконивать стихийно возникшее местное самоуправление, сохраняя действовавшие ранее центральные учреждения государственной власти. Поэтому согласно правительственному распоряжению от 15 марта 1917 года политическая власть на территориях областей и губерний передавалась местным исполнительным комитетам объединенных общественных организаций [8, с. 325]. Кроме того, 22 марта 1917 года было решено начать преобразование «органов непосредственного государственного управления на местах в органы самоуправления», передав им «всю полноту государственной власти» [8, с. 160]. В связи с этим 15 апреля правительство утвердило постановление «О производстве выборов гласных городских дум и об участковых городских управлениях» с приложением временных правил. Устанавливался перечень муниципалитетов 453 российских городов, где вводилось всеобщее избирательное право. Демократически избранные муниципалитеты стали опекаться уже не полицией, как ранее, а учреждениями юстиции. Затем, 21 мая был принят закон о волостном земстве, а 17 июня - «Временное положение о земских учреждениях в губернии Архангельской и Сибири», согласно которому земство вводилось и на территории Иркутской губернии «за исключением земель, занятых бродячими инородцами». [8, с. 415, 416, 417].
Возможности городского и земского самоуправления значительно расширились. Если ранее оно дублировалось государственными учреждениями, то теперь получило собственную компетенцию. Волостному земству дали административные полномочия, позволявшие ему объявлять законы населению, выдавать виды на жительство, контролировать выполнение воинской повинности. Правительственным учреждениям надлежало заниматься общегосударственными делами - связью, транспортом, финансами, продовольственным снабжением, а местному самоуправлению - всем остальным. При этом оно не подчинялось правительственной администрации. Комиссары, назначавшиеся вместо губернаторов, вице-губернаторов, начальников областей и градоначальников, обязанных «оставить службу» до 1 мая 1917 года, в отличие от прежних руководителей являлись уже не «хозяевами» на своих территориях, а только представителями центральной власти [8, с. 324; 9, с. 20].
Изменившаяся на местах система управления требовала соответствующих изменений и на общенациональном уровне. Однако эти изменения меняли не суть ее деятельности, а только организационную структуру. Например, из 14 централь-/22/-ных учреждений Министерства внутренних дел осталось только 4, а сам министр лишился всех своих товарищей (т. е. заместителей). Здесь также упразднили Отдельный корпус жандармов и Департамент полиции соответственно 6 и 10 марта 1917 года. Вместо Департамента полиции учредили Временное управление по делам общественной полиции и по делам личной и имущественной безопасности граждан, переименованное 15 июня 1917 года в Главное управление по делам милиции и по обеспечению личной и имущественной безопасности граждан. В составе Сената 5 марта 1917 года упразднили Верховный уголовный и высший дисциплинарный суды, а также особые присутствия Сената, судебных палат и окружных судов, 13 марта - военно-полевые суды. По приказу Министерства юстиции от 3 марта 1917 года формировались и действовали «временные суды», состоявшие из мирового судьи и двух заседателей от рабочих и солдат. В тех губерниях, где ранее не было мировых судов, 4 мая 1917 года ввели местные суды с двумя заседателями. В состав военных судов вошли заседатели от офицеров и солдат. Для рассмотрения жалоб населения на должностных лиц, а также рассмотрения конфликтов между представителями местной власти и правительственной администрации учредили административный суд. Однако и министерства, и Сенат, а также судебные палаты по уголовным и гражданским делам, окружные суды и мировая юстиция работали на прежних началах. Были сохранены не только министерская и судебно-прокурорская системы, но и прежнее законодательство. Продолжало действовать большинство статей 16-томного Свода законов Российской империи, включая Уголовное уложение, Судебные уставы и т. п., хотя и без указаний на прежнюю форму государственного правления [см.: 10, с. 159].
В результате действовавшая система управления государством, будучи демократизированной на местах благодаря переходу политической власти к общественным формированиям, не являлась таковой на общенациональном уровне. Требовалось или распустить местное самоуправление, или соответствующим образом перестроить работу центральных учреждений. Однако неизбежным следствием как тех, так и других действий являлась утрата Временным правительством верховных полномочий. К этому вели в первом случае неизбежное сопротивление роспуску местного самоуправления широких слоев населения, во втором - ограниченность социальной базы тех политических сил, интересы которых выражала действовавшая власть. При формировании управленческих структур на демократических принципах эти силы оказывались в меньшинстве. Принципиально не изменив работу центральных учреждений государственной власти, Временное правительство лишило их возможности должным образом руководить учреждениями самоуправления, контролируя и направляя развитие событий на местах.
Источники и литература:
1. Хроника // Иркутская жизнь. 4 марта. 1917. - 2 л.
2. Что происходит кругом Иркутска // Известия исполнительного комитета общественных организаций г. Иркутска. 18 марта 1917. - 2 л.
3. Государственный архив Иркутской области. Ф. 74. Оп. 1. Д. 26. Л. 117.
4. В комитете // Известия исполнительного комитета общественных организаций г. Иркутска. 6 марта 1917. - 2 л.
5. Хроника // Иркутская жизнь. 5 марта 1917. - 4 л.
6. Хроника // Известия исполнительного комитета общественных организаций г. Иркутска. 21 марта 1917. - 2 л.
7. Хроника // Известия исполнительного комитета общественных организаций г. Иркутска. 15 марта 1917. - 2 л.
8. Представления Министерства внутренних дел // Журнал заседаний Временного правительства. - 2001. - Т. 1. - 448 с.
9. Бесов А. Г. Социокультурные нормы российской государственности XIX века / А. Г. Бесов // Вопросы истории. - 2005. - № 6. - С. 19-33.
10. Коржихина Т. П. История российской государственности / Т. П. Коржихина, А. С. Сенин. - М.: Интерпракс,
1995. - 352 с. /23/
Революция 1917 года: 100 лет спустя. Взгляд из Сибири. Материалы Сибирского исторического форума. Красноярск, 25-26 октября 2017 г. - Красноярск: ООО «Лаборатория развития». С. 20-23.
Калюга А. Е.
РЕВОЛЮЦИОННЫЕ ПРОЦЕССЫ 1917 ГОДА В ВОЛОСТЯХ МИНУСИНСКОГО ОКРУГА
Аннотация: в статье рассматриваются особенности организации и деятельность органов власти в 1917 году в волостях Минусинского округа: Имисской, Кочергинской, Паначевской, Курагинской и Шалаболинской, позже вошедших в состав Курагинского района. На основе архивных документов освещается реальное положение дел в органах местного самоуправления волостей, исторический опыт которых актуален и в наши дни.
Ключевые слова: волость, волостной сход, волостное правление, волостное земское собрание, волостная земская управа, Временное правительство, Енисейская губерния, комитет общественной безопасности.
До революции 1917 года административно-территориальное устройство государства и принципы работы аппаратов управления регламентировались частью 2 «Свода учреждений государственных и губернских» Свода законов Российской империи. Согласно ему, территория Российской империи делилась на губернии, области и градоначальства. Губернии, в свою очередь, делились на уезды и волости.
Волостные органы управления являлись органами общественного сословного (крестьянского) самоуправления, объединявшими сельские общества, и в то же время они были и сборщиком налогов и податей от населения. Это подтверждают сохранившиеся в районном архиве документы. Высшим органом волости являлся волостной сход, который собирался с разрешения господина крестьянского начальника соответствующего участка Минусинского уезда. На нем в обязательном порядке присутствовали: волостная управа, избиравшаяся сходом на три года (волостной старшина, его помощник, волостной заседатель, волостной судья), и доверенные от сельских обществ - по одному от каждых 10 дворов, а также сельские старосты [1].
Протокол волостного схода записывался в специальную книгу, листы которой были разделены на две графы: «Содержание приговора» и «Отметка об исполнении или отмене приговора».
В графу «Содержание приговора» вносилось в обязательном порядке: время схода, общее число лиц, имеющих право голоса на сходе, и число явившихся на сход; затем следовало изложение дела и сам приговор [решение], под которым и подписывались присутствующие на сходе волостные и сельские должностные лица, а также «сходчики». За неграмотных расписывался кто-либо «по доверию». Приговор скреплял писарь. Сельские старосты, кроме того, ставили свои печати.
Волостной сход считался правомочным, если на нем присутствовало более половины уполномоченных лиц. Председательствовал на нем волостной старшина.
Приговор на сходах принимался единогласно, со следующей формулировкой: «Посоветовавшись между собой, приговорили…» В конце каждого приговора стоит приписка: «…В чем и подписуемся». Копии отдельных решений волостных сходов (о переизбрании членов волостной управы, о найме волостных десятских, о выборах учетчиков волостных сумм и др.) направлялись крестьянскому уездному начальнику.
Вопросы, рассматриваемые на волостных сходах, касались жизнеобеспечения населения волостей: утверждение сметы расходов, сбор мирских сумм с населения из расчета на одного бойца [до-/48/-мохозяина в возрасте от 17 до 60 лет], отбывание ямщиками гоньбы [перевозка людей и грузов лошадьми] и установление оплаты за версту, и др. На них же принимались решения об избрании и переизбрании членов волостных попечительских советов, об ассигновании средств Романовскому приюту с. Курагинского и др., а также о проведении торгов (на проведение гоньбы, по заготовке столбов и др.), что позволяло экономить бюджеты волостей [2].
Имисский волостной сход (численностью 117 чел. - 2/3 имеющих право голоса) ставил вопросы о проведении телеграфа в село, открытии фельдшерского пункта; Кочергинский (численностью 80 чел. - более половины уполномоченных) - об открытии почтово-телеграфного отделения с предоставлением специалисту на три года квартиры за счет волостного общества [3].
Не все указания вышестоящих органов выполнялись местными властями. Так, сход Имисской волости отказал в добавлении жалования правлению волости, не приняв во внимание первый раз рекомендации Журнала общего присутствия Енисейского губернского управления, а во второй раз - предложение господина крестьянского начальника 2-го участка Минусинского уезда. Не прислушались к просьбе последнего и участники Имисского волостного схода об избрании помощника волостного старшины, а «…принимая во внимание, что в должности этой в данное время нет надобности, а потому постановили: должность эту упразднить» [4].
Интересны и сведения, указанные в протоколах сходов об избранных лицах. На должность волостного старшины, его помощника и др. могли быть избраны граждане, в том числе неграмотные, как православного вероисповедания, так и из числа старообрядцев, но под судом и следствием не состоявшие, а также годные по своему семейному и имущественному положению, о чем обязательно указывалось в протоколах сходов.
Несмотря на избрание в органы правления волости и коллегиальные органы, основным занятием избранных лиц являлось землепашество. Таким образом, Имисскому волостному сходу пришлось освободить от должности даже волостного старшину Д. А. Щелкунова «…за неимением в семье годного работника». По этой же причине, а также по причине возможного призыва на фронт членам волостного правления избирали кандидатов [5].
Февральская революция 1917 года привело к большим переменам в обществе. Созданное Временное правительство в организации новой власти на местах сделало ставку на земства. В своей декларации от 03.03.1917 оно заявило о намерении провести преобразование органов местного самоуправления на основе всеобщего, прямого, равного и тайного избирательного права.
19.03.1917 Временное правительство приняло постановление о повсеместном образовании волостных комитетов, которые должны были быть временными органами до образования волостных земств.
При Министерстве внутренних дел в конце
марта было образовано Особое совещание по ре-
форме местного самоуправления и управления,
которое занялось разработкой нормативно-пра-
вовой базы.
Не дожидаясь указаний свыше, на местах население принимало действенные меры по смене власти. Так, например, в Курагинской волости были отстранены от исполнения обязанностей наказной старшина Лобанов, волостной староста Чулымов и писарь Василовский. На Ольховско-Чибижекских приисках Имисской волости взял в свои руки власть профсоюзный комитет во главе с рабочим-забойщиком Ф. В. Волковым [6].
С апреля в волостях Минусинского уезда стали образовываться комитеты общественной безопасности (КОБ), которые должны были поддерживать новую власть и общественный порядок. В Имисской волости КОБ был образован 30.04.1917. На его первом заседании по большинству закрытой подачей голосов были избраны комиссар, председатель и его товарищ, казначей и секретарь комитета. Также были рассмотрены вопросы о просветительстве, об аккуратной доставке почты и др. [7]. 12 июня 1917 года был образован Шалаболинский КОБ во главе с председателем Доценко и секретарем Софроновым. Образованный Курагинский КОБ проявил реши-/49/-тельность и реквизировал у купца Н. П. Пашенных паровую мельницу, водрузив на ней красный флаг [8].
В связи с избранием волостных земств Временное правительство распорядилось упразднить КОБы с 05.07.1917.
Постановление «О волостном земском управлении» было принято Временным правительством 21.05.1917. Согласно ему, волостные земства учреждались как бессословные органы местного самоуправления. На них возлагалась часть полномочий, которые ранее выполняли волостные управы (заключение договоров, отчуждение и приобретение имущества, обложение сборами недвижимости, содержание местных дорог и мостов, и др.).
Высшим коллегиальным органом волости было земское собрание, для участия в котором на три года избирались лицами обоего пола гласные от 20 до 50 человек, в зависимости от численности местного населения. Исполнительным органом являлась волостная земская управа, получавшая денежное вознаграждение, во главе с председателем из числа гласных. Надзор за деятельностью волостного земства осуществлял уездный комиссар, который избирался на уездном съезде уполномоченными от волостей.
17 июня 1917 года Временное правительство приняло постановление «О введении земских учреждений в губернии Архангельской и губерниях и областях Сибири» с приложением к нему «Временного положения о земских учреждениях в губернии Архангельской и в Сибири», согласно которым земство было введено и в Енисейской губернии.
В Имисской волости выборы председателя волостной земской управы, членов управы, секретаря были произведены на общем волостном собрании, состоявшемся 23.07.1917. На нем же был избран по предложению Минусинского уездного комитета от 14.07.1917 № 186 волостной милиционер с жалованием в 75 рублей из общегосударственных средств.
Первое волостное земское собрание Имисской волости состоялось 20.12.1917. На нем были рассмотрены вопросы о количестве членов земской волостной управы и установления им жалования; избрания членов земельной комиссии, заведующего военно-конским участком и помощника ему, членов волостного попечительства, членов ревизионной комиссии, постоянного депутата от волости в Учредительный Совет крестьянских депутатов согласно предложению исполнительного комитета Совета крестьянских, рабочих и солдатских депутатов [9].
На этом же собрании был установлен срок созыва волостного земского собрания - один раз в год, в промежуток времени между 15 августа и 15 сентября каждого года (период завершения полевых работ).
Также собранием были приняты решения: о новой даче продовольственного пособия семьям, призванным на войну; ходатайство о немедленном отпуске продовольственного пособия семьям лиц, призванных на войну с 1 сентября сего года, за все время получения этого кредита; об изыскании возможностей приобретения кожевенных товаров для обеспечения населения волости. Протокол был подписан председателем собрания и секретарем, председателем волостной земской управы и членом волостной управы.
Протоколы земских волостных собраний на-
правлялись в Минусинскую уездную земскую
управу [10].
Первое земское собрание в Кочергинской волости состоялось 08.10.1917 по предложению представителя избирательной комиссии Демина. На него явились 30 человек из числа избранных гласных 31 человека. Были рассмотрены организационные вопросы: о выборах председателя и заместителя земских собраний, волостной земской управы и ее председателя по 01.01.1919, об определении их содержания [11].
Состав земской управы был определен из председателя и двух человек - его заместителя и заведующего кассой, кандидатуры которых были избраны простым голосованием единогласно. Содержание было установлено в следующих размерах: председателю управы - 60 рублей в месяц, зав. кассой члену управы - 60 рублей, члену управы - 50 рублей. Размер содержания /50/ секретаря был определен в 75 рублей, помощникам секретаря - 95 рублей.
Решением этого же собрания было дано распоряжение волостной земской управе принять от волостного комитета имущество, денежные суммы и все делопроизводство.
Надо отметить, что решения этого собрания в части избрания председателя земского собрания и его заместителя, членов управы и назначения им жалования открытым голосованием были отменены административным судом от 30.10.1917 как противоречащие статье 48 Земского положения в Сибири. О чем были уведомлены присутствующие на Кочергинском волостном земском собрании 05.11.1917. На нем же были повторно рассмотрены вышеуказанные вопросы, но голосование проведено закрытой баллотировкой шарами. Причем были избраны те же кандидаты и установлен тот же размер жалования.
Подобный вид голосования стал применяться в связи с преобразованиями после Февральской революции при избрании уполномоченных представителей от волости и уполномоченных лиц. При этом на должность выдвигалось несколько кандидатов, о которых не имеется записей в протоколах об их характеристиках (имущественном и семейном положении, вероисповедании и др.). Набравшие наибольшее количество шаров «за» определялись избранными, а набравшие недостаточно шаров - кандидатами к ним. Также можно отметить, что многие вопросы не находили общего одобрения. Среди голосовавших были те, кто голосовал против или воздерживался.
В 1917 году в Кочергинской волости 15 декабря состоялось еще одно земское волостное собрание, на котором были рассмотрены следующие вопросы: о выборах земского комитета, о выборах депутата в Уездный Совет крестьянских депутатов, о выборах представителя в Совет Минусинского лесничества, утверждение сметы на 1918 год, доклад земской управы о мосте через речку Жерлык, о приобретении парома на Кочергинском перевозе, о найме ямщиков на Кочергинском станке, о продаже имущества, о перевыборе членов земской управы [12].
На волостном сходе Паначевской волости, состоявшемся 17.12.1917, был рассмотрен также ряд вопросов. По вопросу «О выборах волостных судей на 1918 год» постановили: «…Принимая во внимание, что судьи, избранные на 1917 год, почти не были заняты службой, а потому судьями на 1918 год назначить тех же». По вопросу «Заявление фельдшера 3-го участка Минусинского уезда об ассигновании средств на лечебницу» постановили: «Просьбу оставить без удовлетворения ввиду того, что в нашем районе есть свой медицинский фельдшерский пункт и при недостатке лучше поддержать свой пункт» [13].
Волостные земские управы оказывали помощь в проведении выборов в земские учреждения и Учредительное собрание. Согласно письму Минусинской уездной по выборам Учредительного собрания комиссии от 10.11.1917 № 136, направленному в Паначевскую волостную земскую управу, следует: «На основании 120 ст. Положения о выборах в Учредительное собрание 75 % расходов по составлению списков для выборов в Учредительное собрание подлежит возврату из средств Государственного казначейства. Так как выборы в Учредительное собрание следуют почти непосредственно за выборами в земские учреждения и для последних были уже составлены списки (при пособии от казны), то в большинстве случаев составление новых списков не требовалось…» [14].
В 1918 году волостные управы были упразднены.
Судя по архивным документам, революционные процессы, происходившие в 1917 году в волостях и селениях, не лучшим образом отражались на крестьянстве. Переход из одной системы управления в другую отнимал время, так необходимое для полевых работ, и вносил смятение в головы крестьян. Только в Кочергинской волости за год было проведено два волостных схода, два собрания граждан волости, три земских собрания, не считая заседаний различных комитетов, когда ранее волостной сход проходил один раз в год. Прибавки к бюджету волости и крестьянским семьям бесконечные заседания не давали. Поэтому некоторые собрания не состоялись по причине неявки участников или были «малолюдными». /51/
Тем не менее волостная власть должна была нести бремя управления территорией и решать при нехватке средств жизненно важные вопросы: о перевозке призванных на фронт и доставке раненых до дома, о хлебной монополии, о самогоноварении, о конокрадстве и др.
В условиях войны и нестабильности уполномоченные скрупулезно рассчитывали расходы и экономили средства волости. Так, на Имисском волостном сходе от 23.05.1917 было отмечено: «…С падением старого строя разгон на станках [станциях] изменился. Постановили: поручить всем сельским обществам произвести переторжку на всех станках волости, и весь остаток, получившийся от переторжки, должен поступить в пользу мирских волостных сумм» [15].
Паначевский волостной сход от 17.12.1917 по вопросу «О смете на содержание волостного земства» постановил: «Если не будет принято содержание на общегубернские средства, то на должность волостных членов избирать по очереди. Если будет принято жалование по губернии по пропорциональному расчету, то считать нужным избрать пострадавших от военных действий, т. е. раненых солдат, на случай очередной службы» [16].
В образовании ряда комитетов и комиссий крестьяне также не видели пользы. Собрание граждан Кочергинской волости от 23.05.1917 по вопросу об организации продовольственного комитета волости, согласно положению, утвержденному общим собранием продовольственного комитета Енисейской губернии от 07.05.1917, единогласно постановило: «…не разбрасывая общие силы на образование волостного продовольственного комитета, исполнение функций продовольственного комитета возложить на существующий волостной комитет общественной безопасности, допустив пополнить его лимит кооперативом…»
Не лучшим образом на управление волостей влияли случаи досрочного выхода избранных уполномоченных лиц из состава органов власти по разным причинам, в том числе из-за призыва на военную службу. Собранием граждан Кочергинской волости от 30.07.1917 по личному заявлению был освобожден председатель волостного комитета И. Ф. Межов, избранный 23.05.1917.
Кочергинским волостным земским собранием, состоявшимся 15.12.1917, были удовлетворены заявления об освобождении от службы председателя управы Васютина и члена управы Осколкова, избранных 08.10.1917 [17].
Борьба представителей различных партий за власть на местах также приводила к неразберихе. Вот что рассказывал член первого шалаболинского Совета Г. И. Мельников: «Придя с фронта империалистической войны осенью 1917 года домой в Шалаболино, я и мои друзья-фронтовики, местные сельские активисты, в конце 1917 года увидели, что в селе и в волости продолжаются прежние порядки и по-прежнему хозяйничают земская управа да кулаки.
Однажды мы собрались с ребятами и обсудили это дело, решили и взялись за создание Советов во всех селах и деревнях волости. Избрали одновременно и делегатов на волостной съезд, на котором был избран волостной Совет. Наш Совет разместился в том же доме, где ютился староста, а потом туда же вселилась земская управа, а мы, потеснив старосту и земцев, заняли вторую половину дома. Таким образом, три власти одного села оказались под крышей одного дома.
Через стенку от земцев и старосты к нам постоянно доносились крики, ругань и грубая брань. Посетители от них уходили обиженные, особенно беднота, а женщины со слезами. От нас же они выходили удовлетворенные нашими решениями.
Потом к нам стало все больше и больше приходить народу, в основном бедноты, а к земцам, наоборот, все меньше и меньше, да и то только кулаки, богатеи и казаки. Наши распри с земцами и со старостой иногда заканчивались выяснением отношений, крупными спорами, а подчас и потасовками. Вскоре старост и земство аннулировали, а наш Совет стал полноправным и полновластным хозяином села и волости» [18].
Таким образом, 1917 год стал периодом действительно революционных преобразований в волостях и испытывал органы местного самоуправления на прочность, которые в силу возможностей решали вопросы местного значения. /52/
Источники и литература:
1. Курагинский районный архив. Р-126. Оп. 1. Д. 1. Л. 1.
2. Там же. Р-127. Оп. 1.Д. 1. Л. 3 об.
3. Там же. Р-118. Оп. 1. Д. 4. ЛЛ. 10 об. 11. 20 об. 25. Р-126. Оп. 1. Д. 1. Л. 6.
4. Там же. Р-118. Оп. 1. Д. 4. ЛЛ. 12. 20 об, 25 об.
5. Там же. Р-118. Оп. 1. Д. 4. Л. 1.
6. Там же. Р-141. Оп. 1. Д. 131. Л. 101.
7. Там же. Р-118. Оп. 1. Д. 4. Л. 30а.
8. Там же. Р-141. Оп. 1. Д. 131. Л. 101.
9. Там же. Р-118. Оп. 1. Д. 4. ЛЛ. 30з. 31.
10. Архив города Минусинска. Р-5. Оп. 1. Д. 2. ЛЛ. 3-5.
11. Курагинский районный архив. Р-126. Оп. 1. Д. 1. Л. 16.
12. Там же. Р-126. Оп. 1. Д. 1. ЛЛ. 10-23.
13. Там же. Р-127. Оп. 1. Д. 1. Л. 3.
14. Там же. Р-148. Оп. 1. Д. 2. Л. 69 об.
15. Там же. Р-118. Оп. 1. Д. 4. Л. 30в. 30г об.
16. Там же. Р-127. Оп. 1. Д. 1. ЛЛ. 4. 4 об.
17. Там же. Р-126. Оп. 1. Д. 1. ЛЛ. 11. 15. 19 об. 26 об.
18. Там же. Р-141. Оп. 1. Д. 131. Л. 107.
Революция 1917 года: 100 лет спустя. Взгляд из Сибири. Материалы Сибирского исторического форума. Красноярск, 25-26 октября 2017 г. - Красноярск: ООО «Лаборатория развития». С. 48-53.
РЕВОЛЮЦИЯ 1917 ГОДА И ВЛАСТЬ БОЛЬШИНСТВА
Аннотация: статья посвящена проблеме борьбы за власть в период революции 1917 года в России. В ней показано, что политическая власть неизбежно переходит к представителям интересов большинства населения даже в тех случаях, когда соискатели власти контролируют систему государственного управления.
Ключевые слова: Россия, Сибирь, революция 1917 года, система государственного управления, самоуправление.
События российской революции 1917 года убедительно показали: политическая власть неизбежно переходит к представителям интересов большинства населения. Это неизменно даже в тех случаях, когда соискатели власти контролируют систему государственного управления. Так, Временному правительству удалось установить такой контроль, приобретя верховные полномочия после взятия на себя функций Совета министров, Государственного совета и Государственной думы. Однако интересы большинства населения после падения самодержавия выражало не Временное правительство, а стихийно возникшее местное самоуправление.
В этом отношении события, развивавшиеся на территории Сибири, принципиально не отличались от происходившего в других районах страны. В частности, население Иркутской губернии ничего не знало о государственном кризисе до позднего вечера 2 марта 1917 года. Генерал-губернатор А. И. Пильц распорядился держать в тайне соответствующую информацию «в целях (как отмечали наблюдатели) недопущения беспорядков в городе и в надежде, что столичная власть справится с ситуацией» [1, л. 1] (здесь и далее сохранены стилистические и орфографические особенности цитируемых текстов. - Авт.). Консультируясь с командующим военным округом генералом Я. Ф. Шкинским, начальниками губернского жандармского управления и жандармского полицейского управления Забайкальской железной дороги полковниками (соответственно) Н. И. Балабиным и В. П. Григоровичем, председателем Судебной палаты Н. П. Ераковым и ее прокурором Е. П. Нимандером, прокурором окружного суда А. Е. Левбергом, иркутским полицмейстером С. А. Петровским, он разрабатывал план действий, призванных обеспечить элементарный правопорядок на территории губернии.
Согласно этому плану губернатор А. И. Юган 1 марта 1917 года издал приказ о запрещении иркутянам собираться на улицах города. Однако на исходе следующего дня в Иркутске получили телеграмму с известием об отречении государя императора Николая II от престола, утаить содержание которой от окружающих было невозможно. С утра 3 марта в губернском центре начались многочисленные митинги, участники которых обсуждали случившееся в столице. Более того, под воздействием активистов местной организации РСДРП «Союз иркутских рабочих» решил призвать население к вооруженному восстанию против действовавшей власти. Появилась реальная угроза возникновения массовых беспорядков. Учитывая это, генерал-губернатор А. И. Пильц в тот же день пригласил к себе гласных Иркутской городской думы, представителей политических партий, общественных организаций и прессы. Предложив им обсудить сложившееся положение, он, как писали авторы журналистских отчетов, «подчеркнул настоятельную необходимость в поддержании порядка и общественного спокойствия, указал крайнюю нежелательность каких бы то ни было эксцессов, могущих нарушить спокойное течение жизни» [1, л. 2]. Большинство приглашенных настаивали на необходимости формирования Объединенного комитета общественных организаций города. Генерал-губернатор согласился /20/ с этим, но при условии, что комитет не будет претендовать на исполнительную власть в губернии. Однако после падения самодержавия губернская администрация утратила властные полномочия, и в результате на территории Восточной Сибири, как и большей части страны, они стали переходить к общественным формированиям, представленным главным образом различными комитетами и в значительно меньшей степени Советами депутатов (прежде всего рабочих и военных).
Если в Верхнеудинске, как и в Иркутске, начали действовать исполнительный комитет общественных организаций, а также Совет рабочих и солдатских депутатов, то в Чите и Тулуне - Комитет общественной безопасности. В Нижнеудинске, как сообщалось тогда в газетной хронике, «собрание представителей общественных организаций, учреждений и групп населения» сформировало бюро Комитета общественной безопасности. Комитет общественных организаций утвердило, по сообщениям газетных обозревателей, «общее народное собрание» Кимельтея, а «Среднеангарский народный съезд» создал Народный уездный комитет. Волостные правления были заменены исполнительными комитетами «из представителей всех организаций» в Киренске и Качуге. Временный исполнительный комитет начал действовать в Знаменке, комитет безопасности - в Ачинске, гражданский комитет - в Иннокентьевском, общественные комитеты - в Верхоленске, Манзурке и Зиме [2, л. 2].
Генерал-губернатор А. И. Пильц хотел прояснить сложившуюся ситуацию, отправляя на имя главы нового правительства соответствующие телеграммы. «Прошу ваше сиятельство, - писал он председателю Совета министров Г. Е. Львову, - уведомить меня срочной телеграммой, желаете ли Вы, чтобы до времени я оставался генерал-губернатором... Утвердительном случае, ради поддержания на общее благо авторитета власти Вашему сиятельству необходимо срочно подтвердить мне временное оставление меня в должности. Противном же случае благоволите указать, кому я должен передать управление краем» [3].
Г. Е. Львов ответил, но не сразу и не А. И. Пильцу, а руководству Исполнительного комитета общественных организаций г. Иркутска. Только 6 марта 1917 года он сообщил об отстранении А. И. Пильца от исполнения обязанностей иркутского генерал-губернатора. В тот же день «Известия Исполнительного комитета общественных организаций» написали о «смене старой Иркутской власти комитетом». Однако еще за день до этих событий из Петрограда потребовали «приказы генерал-губернатора не исполнять» [4, л. 1].
Соответствующая телеграмма пришла от комиссара Исполнительного комитета Государственной думы А. А. Барышникова. Фактически же генерал-губернатор А. И. Пильц был отстранен от дел Исполнительным комитетом общественных организаций г. Иркутска еще 4 марта 1917 года, который, как писали в газетах, подверг его «домашнему аресту, согласно распоряжению военных и государственных органов». Опираясь на поддержку воинских частей, Исполнительный комитет общественных организаций г. Иркутска одновременно с генерал-губернатором А. И. Пильцем арестовал и губернатора А. Н. Югана и вице-губернатора М. И. Измайлова, сотрудников Иркутского губернского жандармского управления в полном составе (24 человека) во главе с полковником Н. И. Балабиным, а также иркутского полицмейстера С. А. Петровского [5, л. 3]. Эти действия стали примером для территориальных властей, которые, главным образом на протяжении двух дней - 5 и 6 марта, - отстранили от исполнения обязанностей и арестовали служащих местных учреждений полиции.
Став, по мнению очевидцев, временным правительством губернии, Исполнительный комитет общественных организаций г. Иркутска систематизировал деятельность сформировавшихся на территории Приангарья учреждений самоуправления. Не ограничивая, а, напротив, узаконивая оказавшуюся у них власть, он получил от общественности заверения в абсолютной поддержке «мероприятий, направленных к творческой работе по организации народовластия на местах» [6, л. 2]. С такими заверениями, сообщали «Известия Исполнительного комитета общественных организаций г. Иркутска», «в комитет непрерывно, все в большем количестве пребывают делегаты вновь создающейся на местах революционной власти, представители сельских и волостных комитетов» [7, л. 1].
По сути это была предельно упрощенная и демократизированная система формирования зем-/21/-ского самоуправления, действовавшая в Российской империи согласно соответствующему закону от 1 января 1864 года. Однако в отличие от прежнего времени властные полномочия у нового самоуправления были всеобъемлющими. На своих территориях комитеты получили всю полноту власти, превосходившую даже полномочия губернского комиссара, назначавшегося Временным правительством страны. В частности, уездных комиссаров и их помощников, заменивших исправников, приставов и полицейских надзирателей, губернский комиссар должен был назначать «по соглашению» с уездными комитетами. При этом нормативный документ безапелляционно определял, что «в случае недостижения согласия - вопрос решается Исполнительным Комитетом». Указывалось также, что «на обязанности уездного комиссара и его помощников лежит исполнение (прежде всего) постановлений и поручений Уездного комитета», а не губернского комиссара. Только с разрешения Исполнительного комитета губернский комиссар И. А. Лавров получил возможность назначить своим помощником П. П. Агапьева, а управляющим казенной палатой Н. Н. Кармазинского [7, л. 1].
Комментируя рассматриваемую ситуацию, глава Временного правительства Г. Е. Львов утверждал следующее: «В лице Общественных Комитетов и других подобных органов она (жизнь) создала уже зародыши местного демократического самоуправления, подготавливающего население к будущей реформе. В этих комитетах я вижу фундамент, на котором должно держаться местное самоуправление до создания новых его органов». Специально разъяснялось: «Комиссары Временного правительства, посылаемые на места, имеют своей задачей не становиться поверх создавшихся органов в качестве высшей инстанции, а лишь служить посредствующим звеном между ними и центральной властью и облегчить процесс их организации и оформления» [6, л. 1].
В сложившихся условиях Временное правительство было вынуждено узаконивать стихийно возникшее местное самоуправление, сохраняя действовавшие ранее центральные учреждения государственной власти. Поэтому согласно правительственному распоряжению от 15 марта 1917 года политическая власть на территориях областей и губерний передавалась местным исполнительным комитетам объединенных общественных организаций [8, с. 325]. Кроме того, 22 марта 1917 года было решено начать преобразование «органов непосредственного государственного управления на местах в органы самоуправления», передав им «всю полноту государственной власти» [8, с. 160]. В связи с этим 15 апреля правительство утвердило постановление «О производстве выборов гласных городских дум и об участковых городских управлениях» с приложением временных правил. Устанавливался перечень муниципалитетов 453 российских городов, где вводилось всеобщее избирательное право. Демократически избранные муниципалитеты стали опекаться уже не полицией, как ранее, а учреждениями юстиции. Затем, 21 мая был принят закон о волостном земстве, а 17 июня - «Временное положение о земских учреждениях в губернии Архангельской и Сибири», согласно которому земство вводилось и на территории Иркутской губернии «за исключением земель, занятых бродячими инородцами». [8, с. 415, 416, 417].
Возможности городского и земского самоуправления значительно расширились. Если ранее оно дублировалось государственными учреждениями, то теперь получило собственную компетенцию. Волостному земству дали административные полномочия, позволявшие ему объявлять законы населению, выдавать виды на жительство, контролировать выполнение воинской повинности. Правительственным учреждениям надлежало заниматься общегосударственными делами - связью, транспортом, финансами, продовольственным снабжением, а местному самоуправлению - всем остальным. При этом оно не подчинялось правительственной администрации. Комиссары, назначавшиеся вместо губернаторов, вице-губернаторов, начальников областей и градоначальников, обязанных «оставить службу» до 1 мая 1917 года, в отличие от прежних руководителей являлись уже не «хозяевами» на своих территориях, а только представителями центральной власти [8, с. 324; 9, с. 20].
Изменившаяся на местах система управления требовала соответствующих изменений и на общенациональном уровне. Однако эти изменения меняли не суть ее деятельности, а только организационную структуру. Например, из 14 централь-/22/-ных учреждений Министерства внутренних дел осталось только 4, а сам министр лишился всех своих товарищей (т. е. заместителей). Здесь также упразднили Отдельный корпус жандармов и Департамент полиции соответственно 6 и 10 марта 1917 года. Вместо Департамента полиции учредили Временное управление по делам общественной полиции и по делам личной и имущественной безопасности граждан, переименованное 15 июня 1917 года в Главное управление по делам милиции и по обеспечению личной и имущественной безопасности граждан. В составе Сената 5 марта 1917 года упразднили Верховный уголовный и высший дисциплинарный суды, а также особые присутствия Сената, судебных палат и окружных судов, 13 марта - военно-полевые суды. По приказу Министерства юстиции от 3 марта 1917 года формировались и действовали «временные суды», состоявшие из мирового судьи и двух заседателей от рабочих и солдат. В тех губерниях, где ранее не было мировых судов, 4 мая 1917 года ввели местные суды с двумя заседателями. В состав военных судов вошли заседатели от офицеров и солдат. Для рассмотрения жалоб населения на должностных лиц, а также рассмотрения конфликтов между представителями местной власти и правительственной администрации учредили административный суд. Однако и министерства, и Сенат, а также судебные палаты по уголовным и гражданским делам, окружные суды и мировая юстиция работали на прежних началах. Были сохранены не только министерская и судебно-прокурорская системы, но и прежнее законодательство. Продолжало действовать большинство статей 16-томного Свода законов Российской империи, включая Уголовное уложение, Судебные уставы и т. п., хотя и без указаний на прежнюю форму государственного правления [см.: 10, с. 159].
В результате действовавшая система управления государством, будучи демократизированной на местах благодаря переходу политической власти к общественным формированиям, не являлась таковой на общенациональном уровне. Требовалось или распустить местное самоуправление, или соответствующим образом перестроить работу центральных учреждений. Однако неизбежным следствием как тех, так и других действий являлась утрата Временным правительством верховных полномочий. К этому вели в первом случае неизбежное сопротивление роспуску местного самоуправления широких слоев населения, во втором - ограниченность социальной базы тех политических сил, интересы которых выражала действовавшая власть. При формировании управленческих структур на демократических принципах эти силы оказывались в меньшинстве. Принципиально не изменив работу центральных учреждений государственной власти, Временное правительство лишило их возможности должным образом руководить учреждениями самоуправления, контролируя и направляя развитие событий на местах.
Источники и литература:
1. Хроника // Иркутская жизнь. 4 марта. 1917. - 2 л.
2. Что происходит кругом Иркутска // Известия исполнительного комитета общественных организаций г. Иркутска. 18 марта 1917. - 2 л.
3. Государственный архив Иркутской области. Ф. 74. Оп. 1. Д. 26. Л. 117.
4. В комитете // Известия исполнительного комитета общественных организаций г. Иркутска. 6 марта 1917. - 2 л.
5. Хроника // Иркутская жизнь. 5 марта 1917. - 4 л.
6. Хроника // Известия исполнительного комитета общественных организаций г. Иркутска. 21 марта 1917. - 2 л.
7. Хроника // Известия исполнительного комитета общественных организаций г. Иркутска. 15 марта 1917. - 2 л.
8. Представления Министерства внутренних дел // Журнал заседаний Временного правительства. - 2001. - Т. 1. - 448 с.
9. Бесов А. Г. Социокультурные нормы российской государственности XIX века / А. Г. Бесов // Вопросы истории. - 2005. - № 6. - С. 19-33.
10. Коржихина Т. П. История российской государственности / Т. П. Коржихина, А. С. Сенин. - М.: Интерпракс,
1995. - 352 с. /23/
Революция 1917 года: 100 лет спустя. Взгляд из Сибири. Материалы Сибирского исторического форума. Красноярск, 25-26 октября 2017 г. - Красноярск: ООО «Лаборатория развития». С. 20-23.
Калюга А. Е.
РЕВОЛЮЦИОННЫЕ ПРОЦЕССЫ 1917 ГОДА В ВОЛОСТЯХ МИНУСИНСКОГО ОКРУГА
Аннотация: в статье рассматриваются особенности организации и деятельность органов власти в 1917 году в волостях Минусинского округа: Имисской, Кочергинской, Паначевской, Курагинской и Шалаболинской, позже вошедших в состав Курагинского района. На основе архивных документов освещается реальное положение дел в органах местного самоуправления волостей, исторический опыт которых актуален и в наши дни.
Ключевые слова: волость, волостной сход, волостное правление, волостное земское собрание, волостная земская управа, Временное правительство, Енисейская губерния, комитет общественной безопасности.
До революции 1917 года административно-территориальное устройство государства и принципы работы аппаратов управления регламентировались частью 2 «Свода учреждений государственных и губернских» Свода законов Российской империи. Согласно ему, территория Российской империи делилась на губернии, области и градоначальства. Губернии, в свою очередь, делились на уезды и волости.
Волостные органы управления являлись органами общественного сословного (крестьянского) самоуправления, объединявшими сельские общества, и в то же время они были и сборщиком налогов и податей от населения. Это подтверждают сохранившиеся в районном архиве документы. Высшим органом волости являлся волостной сход, который собирался с разрешения господина крестьянского начальника соответствующего участка Минусинского уезда. На нем в обязательном порядке присутствовали: волостная управа, избиравшаяся сходом на три года (волостной старшина, его помощник, волостной заседатель, волостной судья), и доверенные от сельских обществ - по одному от каждых 10 дворов, а также сельские старосты [1].
Протокол волостного схода записывался в специальную книгу, листы которой были разделены на две графы: «Содержание приговора» и «Отметка об исполнении или отмене приговора».
В графу «Содержание приговора» вносилось в обязательном порядке: время схода, общее число лиц, имеющих право голоса на сходе, и число явившихся на сход; затем следовало изложение дела и сам приговор [решение], под которым и подписывались присутствующие на сходе волостные и сельские должностные лица, а также «сходчики». За неграмотных расписывался кто-либо «по доверию». Приговор скреплял писарь. Сельские старосты, кроме того, ставили свои печати.
Волостной сход считался правомочным, если на нем присутствовало более половины уполномоченных лиц. Председательствовал на нем волостной старшина.
Приговор на сходах принимался единогласно, со следующей формулировкой: «Посоветовавшись между собой, приговорили…» В конце каждого приговора стоит приписка: «…В чем и подписуемся». Копии отдельных решений волостных сходов (о переизбрании членов волостной управы, о найме волостных десятских, о выборах учетчиков волостных сумм и др.) направлялись крестьянскому уездному начальнику.
Вопросы, рассматриваемые на волостных сходах, касались жизнеобеспечения населения волостей: утверждение сметы расходов, сбор мирских сумм с населения из расчета на одного бойца [до-/48/-мохозяина в возрасте от 17 до 60 лет], отбывание ямщиками гоньбы [перевозка людей и грузов лошадьми] и установление оплаты за версту, и др. На них же принимались решения об избрании и переизбрании членов волостных попечительских советов, об ассигновании средств Романовскому приюту с. Курагинского и др., а также о проведении торгов (на проведение гоньбы, по заготовке столбов и др.), что позволяло экономить бюджеты волостей [2].
Имисский волостной сход (численностью 117 чел. - 2/3 имеющих право голоса) ставил вопросы о проведении телеграфа в село, открытии фельдшерского пункта; Кочергинский (численностью 80 чел. - более половины уполномоченных) - об открытии почтово-телеграфного отделения с предоставлением специалисту на три года квартиры за счет волостного общества [3].
Не все указания вышестоящих органов выполнялись местными властями. Так, сход Имисской волости отказал в добавлении жалования правлению волости, не приняв во внимание первый раз рекомендации Журнала общего присутствия Енисейского губернского управления, а во второй раз - предложение господина крестьянского начальника 2-го участка Минусинского уезда. Не прислушались к просьбе последнего и участники Имисского волостного схода об избрании помощника волостного старшины, а «…принимая во внимание, что в должности этой в данное время нет надобности, а потому постановили: должность эту упразднить» [4].
Интересны и сведения, указанные в протоколах сходов об избранных лицах. На должность волостного старшины, его помощника и др. могли быть избраны граждане, в том числе неграмотные, как православного вероисповедания, так и из числа старообрядцев, но под судом и следствием не состоявшие, а также годные по своему семейному и имущественному положению, о чем обязательно указывалось в протоколах сходов.
Несмотря на избрание в органы правления волости и коллегиальные органы, основным занятием избранных лиц являлось землепашество. Таким образом, Имисскому волостному сходу пришлось освободить от должности даже волостного старшину Д. А. Щелкунова «…за неимением в семье годного работника». По этой же причине, а также по причине возможного призыва на фронт членам волостного правления избирали кандидатов [5].
Февральская революция 1917 года привело к большим переменам в обществе. Созданное Временное правительство в организации новой власти на местах сделало ставку на земства. В своей декларации от 03.03.1917 оно заявило о намерении провести преобразование органов местного самоуправления на основе всеобщего, прямого, равного и тайного избирательного права.
19.03.1917 Временное правительство приняло постановление о повсеместном образовании волостных комитетов, которые должны были быть временными органами до образования волостных земств.
При Министерстве внутренних дел в конце
марта было образовано Особое совещание по ре-
форме местного самоуправления и управления,
которое занялось разработкой нормативно-пра-
вовой базы.
Не дожидаясь указаний свыше, на местах население принимало действенные меры по смене власти. Так, например, в Курагинской волости были отстранены от исполнения обязанностей наказной старшина Лобанов, волостной староста Чулымов и писарь Василовский. На Ольховско-Чибижекских приисках Имисской волости взял в свои руки власть профсоюзный комитет во главе с рабочим-забойщиком Ф. В. Волковым [6].
С апреля в волостях Минусинского уезда стали образовываться комитеты общественной безопасности (КОБ), которые должны были поддерживать новую власть и общественный порядок. В Имисской волости КОБ был образован 30.04.1917. На его первом заседании по большинству закрытой подачей голосов были избраны комиссар, председатель и его товарищ, казначей и секретарь комитета. Также были рассмотрены вопросы о просветительстве, об аккуратной доставке почты и др. [7]. 12 июня 1917 года был образован Шалаболинский КОБ во главе с председателем Доценко и секретарем Софроновым. Образованный Курагинский КОБ проявил реши-/49/-тельность и реквизировал у купца Н. П. Пашенных паровую мельницу, водрузив на ней красный флаг [8].
В связи с избранием волостных земств Временное правительство распорядилось упразднить КОБы с 05.07.1917.
Постановление «О волостном земском управлении» было принято Временным правительством 21.05.1917. Согласно ему, волостные земства учреждались как бессословные органы местного самоуправления. На них возлагалась часть полномочий, которые ранее выполняли волостные управы (заключение договоров, отчуждение и приобретение имущества, обложение сборами недвижимости, содержание местных дорог и мостов, и др.).
Высшим коллегиальным органом волости было земское собрание, для участия в котором на три года избирались лицами обоего пола гласные от 20 до 50 человек, в зависимости от численности местного населения. Исполнительным органом являлась волостная земская управа, получавшая денежное вознаграждение, во главе с председателем из числа гласных. Надзор за деятельностью волостного земства осуществлял уездный комиссар, который избирался на уездном съезде уполномоченными от волостей.
17 июня 1917 года Временное правительство приняло постановление «О введении земских учреждений в губернии Архангельской и губерниях и областях Сибири» с приложением к нему «Временного положения о земских учреждениях в губернии Архангельской и в Сибири», согласно которым земство было введено и в Енисейской губернии.
В Имисской волости выборы председателя волостной земской управы, членов управы, секретаря были произведены на общем волостном собрании, состоявшемся 23.07.1917. На нем же был избран по предложению Минусинского уездного комитета от 14.07.1917 № 186 волостной милиционер с жалованием в 75 рублей из общегосударственных средств.
Первое волостное земское собрание Имисской волости состоялось 20.12.1917. На нем были рассмотрены вопросы о количестве членов земской волостной управы и установления им жалования; избрания членов земельной комиссии, заведующего военно-конским участком и помощника ему, членов волостного попечительства, членов ревизионной комиссии, постоянного депутата от волости в Учредительный Совет крестьянских депутатов согласно предложению исполнительного комитета Совета крестьянских, рабочих и солдатских депутатов [9].
На этом же собрании был установлен срок созыва волостного земского собрания - один раз в год, в промежуток времени между 15 августа и 15 сентября каждого года (период завершения полевых работ).
Также собранием были приняты решения: о новой даче продовольственного пособия семьям, призванным на войну; ходатайство о немедленном отпуске продовольственного пособия семьям лиц, призванных на войну с 1 сентября сего года, за все время получения этого кредита; об изыскании возможностей приобретения кожевенных товаров для обеспечения населения волости. Протокол был подписан председателем собрания и секретарем, председателем волостной земской управы и членом волостной управы.
Протоколы земских волостных собраний на-
правлялись в Минусинскую уездную земскую
управу [10].
Первое земское собрание в Кочергинской волости состоялось 08.10.1917 по предложению представителя избирательной комиссии Демина. На него явились 30 человек из числа избранных гласных 31 человека. Были рассмотрены организационные вопросы: о выборах председателя и заместителя земских собраний, волостной земской управы и ее председателя по 01.01.1919, об определении их содержания [11].
Состав земской управы был определен из председателя и двух человек - его заместителя и заведующего кассой, кандидатуры которых были избраны простым голосованием единогласно. Содержание было установлено в следующих размерах: председателю управы - 60 рублей в месяц, зав. кассой члену управы - 60 рублей, члену управы - 50 рублей. Размер содержания /50/ секретаря был определен в 75 рублей, помощникам секретаря - 95 рублей.
Решением этого же собрания было дано распоряжение волостной земской управе принять от волостного комитета имущество, денежные суммы и все делопроизводство.
Надо отметить, что решения этого собрания в части избрания председателя земского собрания и его заместителя, членов управы и назначения им жалования открытым голосованием были отменены административным судом от 30.10.1917 как противоречащие статье 48 Земского положения в Сибири. О чем были уведомлены присутствующие на Кочергинском волостном земском собрании 05.11.1917. На нем же были повторно рассмотрены вышеуказанные вопросы, но голосование проведено закрытой баллотировкой шарами. Причем были избраны те же кандидаты и установлен тот же размер жалования.
Подобный вид голосования стал применяться в связи с преобразованиями после Февральской революции при избрании уполномоченных представителей от волости и уполномоченных лиц. При этом на должность выдвигалось несколько кандидатов, о которых не имеется записей в протоколах об их характеристиках (имущественном и семейном положении, вероисповедании и др.). Набравшие наибольшее количество шаров «за» определялись избранными, а набравшие недостаточно шаров - кандидатами к ним. Также можно отметить, что многие вопросы не находили общего одобрения. Среди голосовавших были те, кто голосовал против или воздерживался.
В 1917 году в Кочергинской волости 15 декабря состоялось еще одно земское волостное собрание, на котором были рассмотрены следующие вопросы: о выборах земского комитета, о выборах депутата в Уездный Совет крестьянских депутатов, о выборах представителя в Совет Минусинского лесничества, утверждение сметы на 1918 год, доклад земской управы о мосте через речку Жерлык, о приобретении парома на Кочергинском перевозе, о найме ямщиков на Кочергинском станке, о продаже имущества, о перевыборе членов земской управы [12].
На волостном сходе Паначевской волости, состоявшемся 17.12.1917, был рассмотрен также ряд вопросов. По вопросу «О выборах волостных судей на 1918 год» постановили: «…Принимая во внимание, что судьи, избранные на 1917 год, почти не были заняты службой, а потому судьями на 1918 год назначить тех же». По вопросу «Заявление фельдшера 3-го участка Минусинского уезда об ассигновании средств на лечебницу» постановили: «Просьбу оставить без удовлетворения ввиду того, что в нашем районе есть свой медицинский фельдшерский пункт и при недостатке лучше поддержать свой пункт» [13].
Волостные земские управы оказывали помощь в проведении выборов в земские учреждения и Учредительное собрание. Согласно письму Минусинской уездной по выборам Учредительного собрания комиссии от 10.11.1917 № 136, направленному в Паначевскую волостную земскую управу, следует: «На основании 120 ст. Положения о выборах в Учредительное собрание 75 % расходов по составлению списков для выборов в Учредительное собрание подлежит возврату из средств Государственного казначейства. Так как выборы в Учредительное собрание следуют почти непосредственно за выборами в земские учреждения и для последних были уже составлены списки (при пособии от казны), то в большинстве случаев составление новых списков не требовалось…» [14].
В 1918 году волостные управы были упразднены.
Судя по архивным документам, революционные процессы, происходившие в 1917 году в волостях и селениях, не лучшим образом отражались на крестьянстве. Переход из одной системы управления в другую отнимал время, так необходимое для полевых работ, и вносил смятение в головы крестьян. Только в Кочергинской волости за год было проведено два волостных схода, два собрания граждан волости, три земских собрания, не считая заседаний различных комитетов, когда ранее волостной сход проходил один раз в год. Прибавки к бюджету волости и крестьянским семьям бесконечные заседания не давали. Поэтому некоторые собрания не состоялись по причине неявки участников или были «малолюдными». /51/
Тем не менее волостная власть должна была нести бремя управления территорией и решать при нехватке средств жизненно важные вопросы: о перевозке призванных на фронт и доставке раненых до дома, о хлебной монополии, о самогоноварении, о конокрадстве и др.
В условиях войны и нестабильности уполномоченные скрупулезно рассчитывали расходы и экономили средства волости. Так, на Имисском волостном сходе от 23.05.1917 было отмечено: «…С падением старого строя разгон на станках [станциях] изменился. Постановили: поручить всем сельским обществам произвести переторжку на всех станках волости, и весь остаток, получившийся от переторжки, должен поступить в пользу мирских волостных сумм» [15].
Паначевский волостной сход от 17.12.1917 по вопросу «О смете на содержание волостного земства» постановил: «Если не будет принято содержание на общегубернские средства, то на должность волостных членов избирать по очереди. Если будет принято жалование по губернии по пропорциональному расчету, то считать нужным избрать пострадавших от военных действий, т. е. раненых солдат, на случай очередной службы» [16].
В образовании ряда комитетов и комиссий крестьяне также не видели пользы. Собрание граждан Кочергинской волости от 23.05.1917 по вопросу об организации продовольственного комитета волости, согласно положению, утвержденному общим собранием продовольственного комитета Енисейской губернии от 07.05.1917, единогласно постановило: «…не разбрасывая общие силы на образование волостного продовольственного комитета, исполнение функций продовольственного комитета возложить на существующий волостной комитет общественной безопасности, допустив пополнить его лимит кооперативом…»
Не лучшим образом на управление волостей влияли случаи досрочного выхода избранных уполномоченных лиц из состава органов власти по разным причинам, в том числе из-за призыва на военную службу. Собранием граждан Кочергинской волости от 30.07.1917 по личному заявлению был освобожден председатель волостного комитета И. Ф. Межов, избранный 23.05.1917.
Кочергинским волостным земским собранием, состоявшимся 15.12.1917, были удовлетворены заявления об освобождении от службы председателя управы Васютина и члена управы Осколкова, избранных 08.10.1917 [17].
Борьба представителей различных партий за власть на местах также приводила к неразберихе. Вот что рассказывал член первого шалаболинского Совета Г. И. Мельников: «Придя с фронта империалистической войны осенью 1917 года домой в Шалаболино, я и мои друзья-фронтовики, местные сельские активисты, в конце 1917 года увидели, что в селе и в волости продолжаются прежние порядки и по-прежнему хозяйничают земская управа да кулаки.
Однажды мы собрались с ребятами и обсудили это дело, решили и взялись за создание Советов во всех селах и деревнях волости. Избрали одновременно и делегатов на волостной съезд, на котором был избран волостной Совет. Наш Совет разместился в том же доме, где ютился староста, а потом туда же вселилась земская управа, а мы, потеснив старосту и земцев, заняли вторую половину дома. Таким образом, три власти одного села оказались под крышей одного дома.
Через стенку от земцев и старосты к нам постоянно доносились крики, ругань и грубая брань. Посетители от них уходили обиженные, особенно беднота, а женщины со слезами. От нас же они выходили удовлетворенные нашими решениями.
Потом к нам стало все больше и больше приходить народу, в основном бедноты, а к земцам, наоборот, все меньше и меньше, да и то только кулаки, богатеи и казаки. Наши распри с земцами и со старостой иногда заканчивались выяснением отношений, крупными спорами, а подчас и потасовками. Вскоре старост и земство аннулировали, а наш Совет стал полноправным и полновластным хозяином села и волости» [18].
Таким образом, 1917 год стал периодом действительно революционных преобразований в волостях и испытывал органы местного самоуправления на прочность, которые в силу возможностей решали вопросы местного значения. /52/
Источники и литература:
1. Курагинский районный архив. Р-126. Оп. 1. Д. 1. Л. 1.
2. Там же. Р-127. Оп. 1.Д. 1. Л. 3 об.
3. Там же. Р-118. Оп. 1. Д. 4. ЛЛ. 10 об. 11. 20 об. 25. Р-126. Оп. 1. Д. 1. Л. 6.
4. Там же. Р-118. Оп. 1. Д. 4. ЛЛ. 12. 20 об, 25 об.
5. Там же. Р-118. Оп. 1. Д. 4. Л. 1.
6. Там же. Р-141. Оп. 1. Д. 131. Л. 101.
7. Там же. Р-118. Оп. 1. Д. 4. Л. 30а.
8. Там же. Р-141. Оп. 1. Д. 131. Л. 101.
9. Там же. Р-118. Оп. 1. Д. 4. ЛЛ. 30з. 31.
10. Архив города Минусинска. Р-5. Оп. 1. Д. 2. ЛЛ. 3-5.
11. Курагинский районный архив. Р-126. Оп. 1. Д. 1. Л. 16.
12. Там же. Р-126. Оп. 1. Д. 1. ЛЛ. 10-23.
13. Там же. Р-127. Оп. 1. Д. 1. Л. 3.
14. Там же. Р-148. Оп. 1. Д. 2. Л. 69 об.
15. Там же. Р-118. Оп. 1. Д. 4. Л. 30в. 30г об.
16. Там же. Р-127. Оп. 1. Д. 1. ЛЛ. 4. 4 об.
17. Там же. Р-126. Оп. 1. Д. 1. ЛЛ. 11. 15. 19 об. 26 об.
18. Там же. Р-141. Оп. 1. Д. 131. Л. 107.
Революция 1917 года: 100 лет спустя. Взгляд из Сибири. Материалы Сибирского исторического форума. Красноярск, 25-26 октября 2017 г. - Красноярск: ООО «Лаборатория развития». С. 48-53.