Августовские дни 1920 года в Англии
Ф. РОТШТЕЙН
АВГУСТОВСКИЕ ДНИ 1920 ГОДА В АНГЛИИ
Грандиозные успехи социалистического строительства в нашей стране вызывают в странах капиталистического мира двойственную реакцию: с одной стороны, капиталистический класс, не без основания усматривая в них угрозу не только своему благополучию, но и самому своему существованию, лихорадочно выискивает меры борьбы от бойкота до вооруженного вмешательства включительно. С другой стороны, рабочий класс, сравнивая достижения СССР с собственным положением в момент острейшего кризиса капиталистического хозяйства, проникается все больше и больше преклонением перед страной, в которой пролетариат, уничтожив зксплоатацию, строит с таким блестящим успехом социализм. Создается положение, напоминающее то, которое переживалось капиталистическими странами в первые годы после Октябрьской революции, в годы интервенции. И тогда борьба вокруг советской России между капиталистами и рабочими в этих странах все больше обострялась и, наконец, привела к победе рабочего класса, который настоял на прекращении интервенции и создании нормальных «отношений» со страной пролетарской революции. Решающим моментом в борьбе с интервенцией были августовские дни 1920 года.
Тогда рабочий класс Англии выступил с угрозой всеобщей забастовки и дальнейших «прямых действий» в случае продолжения интервенции. С посильными воспоминаниями об этих днях я, как очевидец и, отчасти, участник, хочу поделиться с читателями настоящего журнала.
Мы находились тогда в состоянии войны с Польшей и одновременно вели в Лондоне мирные переговоры с английским правительством Ллойд-Джорджа. Эти переговоры были в значительной мере навязаны правительству требова-/25/-ниями рабочего класса. Наша война с Польшей поставила английское правительство в затруднительное положение: с одной стороны, она вселяла в нем надежды на разгром ненавистной большевистской власти, а с другой стороны, делала его ответственным за продолжение военного и экономического хаоса Европы.
Поэтому правительство Ллойд-Джорджа с самого начала советско-польской войны не переставало двурушничать: посылало снаряжение полякам и одновременно вело мирные переговоры с противной стороной, Советами. Начавшееся в первой половине июня отступление поляков от Киева - и притом отступление, вскоре превратившееся в бегство, - вывело английское правительство из двойственного состояния: уже через месяц Ллойд-Джордж в Палате общин категорически заявил, что Англия не допустит разгрома Польши и нарушения ее территориальной целостности. Предметы военного снаряжения стали в огромных количествах посылаться в Польшу через Данциг, и на свидании Ллойд-Джорджа с Пуанкаре было решено по предложению первого послать в Варшаву начальника французского генерального штаба, ген. Вейгана, со штабом на помощь полякам. Одновременно и английское правительство послало в Варшаву дипломатическую миссию во главе с лордом Даберноном, послом в Берлине.
20 июля министр иностранных дел в кабинете Ллойд-Джорджа, пресловутый лорд Керзон, послал советскому правительству официальное предупреждение приостановить наступление на той черте (так называемой линии Керзона), которую верховный совет союзников в декабре предыдущего года наметил как границу польской «национальности». Другими словами, переход поляками этой черты в своем налете на Киев не вызвал со стороны английского правительства ни малейших возражений; но лишь только возникла опасность, что Красная армия, отражая налет поляков, переступит эту черту, английское пра-/26/-вительство немедленно стало угрожать войной. Это бесстыдное лицемерие, как и сама угроза возобновления войны против советских республик, взбудоражила английский пролетариат, как, впрочем, и пролетариат других стран. В Чехо-Словакии, например, рабочие останавливали поезда, направлявшиеся к польской границе, и после обыска отказывались пропускать их дальше, если в них оказывался военный груз. Точно так же в Данциге, через который проходило английское снаряжение, матросы и грузчики объявили забастовку, и пароходы по неделям оставались не разгруженными. В самой Англии положение стало еще более напряженным. Среди рабочих масс уже свыше года работал комитет, заслуживший историческую известность: «Руки прочь от России», объединявший ряд представителей профсоюзов и рабочих организаций. Посредством брошюр и листовок, равно как и публичных митингов, он систематически ознакомлял английский пролетариат с мероприятиями советского правительства и развитием пролетарской диктатуры и откликался на все события, касавшиеся советских республик, выступлениями в различных формах. Такую же работу вели отдельные английские деятели, которым удалось побывать в блокированной Стране Советов и собрать там исчерпывающий материал и личные впечатления. К этому времени вернулась также посетившая советскую Россию первая делегация английских профсоюзов, которая, хотя и не успела еще опубликовать свой отчет, тем не менее уже выступала в одиночку в печати и на открытых собраниях, опровергая клевету капиталистической печати и ораторов. Английский пролетариат прекрасно разбирался уже в вопросе об истинных виновниках польско-советской войны, питая самое неприязненное чувство к польским шовинистам-империалистам и не придавая никакого значения лицемерному обвинению Ллойд-Джорджа и Керзона в том, что республики советов покушаются на территориальную целостность и национальную независимость польского народа.
4 августа Ллойд-Джордж призвал к себе возглавлявших советскую мирную делегацию товарищей Каменева и Красина и заявил им, что, если Красная армия не приостановит своего наступления в Польше, он немедленно распорядится об отправке британского флота в балтийские воды. Об этом он даже поторопился запиской сообщить еще во время заседания Черчиллю с тем, чтобы тот принял меры к немедленному выполнению этой угрозы.
Спустя два дня, в пятницу 6 августа, появилась в десятках тысяч экземпляров первая прокламация только что созданной британской компартии, которая извещала о грозящей опасности возобновления вооруженной интервенции против Советского Союза и призывала пролетарские массы выйти на демонстрацию в ближайшие дни. Примеру коммуниста-/27/-ческой партии вынуждены были последовать и независимая рабочая партия и даже сама рабочая партия, которые, правильно учитывая значение инициативы со стороны коммунистов при данном настроении рабочих масс, поспешили занять такую же позицию. Даже такие почтенные профсоюзные лидеры, как Ходжес и Бентернер, с тех пор прославившиеся своей предательской агитацией за промышленный мир, сочли нужным обратиться с манифестом, в котором призывали рабочий класс принять торжественное обязательство не вступать в армию в случае возобновления войны с советскими республиками.
Утром следующего дня (суббота 7 августа) коммунистическая партия одновременно с комитетом «Руки прочь от России» разослала сотни телеграмм по всем рабочим организациям, политическим и профсоюзным, с требованием посвятить воскресный день - классический в Англии день митингов-демонстрациям против правительства. Принятые резолюции против угрозы войны должны были пересылаться центральным комитетам организаций, местным членам парламента и самому правительству.
Одновременно, по требованию компартии, стоявшая еще тогда на «левом» фланге и тогда еще сравнительно «независимая» рабочая газета «Дейли Геральд» нарушила традиционный воскресный покой выпуском специального номера, посвященного вновь нависшей угрозе войны и вероломной политике правительства Ллойд-Джорджа. В этом номере была, между прочим, напечатана на самом видном месте и прокламация компартии. В этот день (воскресенье 8 августа) по всей стране действительно прокатилась невероятная волна митингов и английский телеграф работал так, как не работал уже со времени войны: телеграфные конторы загружались телеграммами с собраний, и канцелярия Ллойд-Джорджа была ими буквально засыпана. Это неслыханное движение возымело огромный эффект. В понедельник 9 августа в Палате общин состоялось совещание представителей парламентской рабочей фракции, исполкома рабочей партии и центрального комитета профсоюзов, на котором единогласно была принята следующая резолюция: «Настоящая конференция из представителей профсоюзов, исполкома партии и рабочей парламентской фракции выражает уверенность, что подготовляется война между союзными державами и Советской Россией по вопросу о Польше, и заявляет, что такая война будет величайшим преступлением против человечества. Конференция поэтому предостерегает правительство, что все силы организованных рабочих будут направлены к тому, что разбить эти воинственные замыслы. Конференция призывает исполкомы всех организаций страны быть наготове к немедленной поездке в Лондон на общенациональную конференцию и в случае распоряжения со стороны всенациональной конференции подготовить всех членов к объявлению забастовки. Конференция постановляет немедленно создать совет действия для принятия таких мер, какие могут оказаться необходимыми для выполнения настоящего постановления».
Эта резолюция была настоящей бомбой, разорвавшейся среди белого дня. На следующий день, 10 августа, депутация от конференции во главе с чрезвычайно популярным тогда «левым» (а ныне весьма реакционным) вождем Робертом Смайли явилась к Ллойду-Джорджу и изложила ему в достаточно энергичных тонах вышеприведенное постановление. В прениях в самок Палате общин рабочие парламентарии, побывавшие в воскресение на местах и знавшие настроение масс против интервенции, выступили с категорическим предупреждением по адресу правительства.
Через три дня, 13 августа, в Лондоне собралась «всенациональная» конференция, на которой было 689 делегатов от профсоюзов и 355 делегатов от местных организаций рабочих партий, под председательством Адамсона, председателя рабочей партии. На конференции выступил, между прочим, ставший нам с тех пор весьма известным нынешний министр доминионов в кабинете Макдональда - Томас. Даже этот завзятый оппортунист, обладавший достаточным чу-/28/-тьем, чтобы определить, насколько далеко готовы итти рабочие массы для защиты Советской России, должен был заявить, что, в случае отказа правительства Ллойд-Джорджа подчиниться воле рабочего класса, последний прибегнет к «прямому действию», которое явится «не просто забастовкой, а вызовом самой конституции страны». Его поддерживал не менее известный, ныне правый, социал-фашист Клайнс, теперешний министр внутренних дел. Выступление Клайнса свидетельствовало о том, каких огромных размеров достиг напор рабочих масс. Даже наиболее правые лидеры вынуждены были выступать самым энергичным образом за Советскую Россию, понимая, что иначе массы отбросят Томасов и Клайнсов и найдут других вождей, что движение перехлестнет оппортунистическое руководство. Клайнс отстаивал право рабочих реагировать на преступную политику Ллойда-Джорджа в отношении Советской России «прямым действием» - внепарламентскими выступлениями.
Конференция единогласно подтвердила резолюцию, принятую на совещании 9 августа в Палате общин, прибавив, что рабочие окажут сопротивление интервенции «прекращением работ во всяких видах, какие потребуются обстоятельствами». Вместе с тем конференция распорядилась об организации советов действия на местах с участием всех партий и организаций, включая и коммунистические. Конференция разошлась под пение «Интернационала» и «Красного флага», а центральный совет действия немедленно протелеграфировал постановление конференции рабочим Франции и Италии, приглашая их присоединиться к нему, а также послал телеграмму рабочим в Данциге, приветствуя их мужественное выступление против разгрузки пароходов со снабжением.
Английское правительство отступило немедленно без соглашения даже с французами. Оно сообщило полякам, что для них было бы лучше пойти на компромисс с Сове-/29/-тами и добиться прекращения войны. Как известно Франция предпочла другой исход, и ее генералы в последний момент сумели военными средствами приостановить наступление Красной армии. Тем не менее, и без мифического «чуда на Висле» война пришла бы к концу, так как английское правительство в конце концов было бы вынуждено не только отмежеваться от Польши, но и дипломатически выступить против нее. Рабочий класс Англии сыграл, таким образом, решающую роль. Мобилизованный в течение нескольких дней по инициативе и согласно программе молодой коммунистической партии английский пролетариат решительным жестом заставил правящую империалистическую клику отказаться от своих преступных замыслов и тем расстроил план новой интервенции. С тех пор прошло больше десяти лет, и за это время рабочие вожди Англии завершили свою эволюцию, перейдя на позицию открытого социал-фашизма и нескрываемой ненависти к стране строющегося социализма. Но за это же время английский пролетариат передвинулся еще более налево и проникся еще более преклонением перед грандиозностью и героизмом достижений пролетариата в Стране Советов.
Нет сомнения, что в случае повторения прежних антисоветских замыслов, английский рабочий класс поднимется своей огромной массой не только против преступного правительства, но и изменивших ему вождей.
Борьба классов. 1931. №2. С. 25-20.
АВГУСТОВСКИЕ ДНИ 1920 ГОДА В АНГЛИИ
Грандиозные успехи социалистического строительства в нашей стране вызывают в странах капиталистического мира двойственную реакцию: с одной стороны, капиталистический класс, не без основания усматривая в них угрозу не только своему благополучию, но и самому своему существованию, лихорадочно выискивает меры борьбы от бойкота до вооруженного вмешательства включительно. С другой стороны, рабочий класс, сравнивая достижения СССР с собственным положением в момент острейшего кризиса капиталистического хозяйства, проникается все больше и больше преклонением перед страной, в которой пролетариат, уничтожив зксплоатацию, строит с таким блестящим успехом социализм. Создается положение, напоминающее то, которое переживалось капиталистическими странами в первые годы после Октябрьской революции, в годы интервенции. И тогда борьба вокруг советской России между капиталистами и рабочими в этих странах все больше обострялась и, наконец, привела к победе рабочего класса, который настоял на прекращении интервенции и создании нормальных «отношений» со страной пролетарской революции. Решающим моментом в борьбе с интервенцией были августовские дни 1920 года.
Тогда рабочий класс Англии выступил с угрозой всеобщей забастовки и дальнейших «прямых действий» в случае продолжения интервенции. С посильными воспоминаниями об этих днях я, как очевидец и, отчасти, участник, хочу поделиться с читателями настоящего журнала.
Мы находились тогда в состоянии войны с Польшей и одновременно вели в Лондоне мирные переговоры с английским правительством Ллойд-Джорджа. Эти переговоры были в значительной мере навязаны правительству требова-/25/-ниями рабочего класса. Наша война с Польшей поставила английское правительство в затруднительное положение: с одной стороны, она вселяла в нем надежды на разгром ненавистной большевистской власти, а с другой стороны, делала его ответственным за продолжение военного и экономического хаоса Европы.
Поэтому правительство Ллойд-Джорджа с самого начала советско-польской войны не переставало двурушничать: посылало снаряжение полякам и одновременно вело мирные переговоры с противной стороной, Советами. Начавшееся в первой половине июня отступление поляков от Киева - и притом отступление, вскоре превратившееся в бегство, - вывело английское правительство из двойственного состояния: уже через месяц Ллойд-Джордж в Палате общин категорически заявил, что Англия не допустит разгрома Польши и нарушения ее территориальной целостности. Предметы военного снаряжения стали в огромных количествах посылаться в Польшу через Данциг, и на свидании Ллойд-Джорджа с Пуанкаре было решено по предложению первого послать в Варшаву начальника французского генерального штаба, ген. Вейгана, со штабом на помощь полякам. Одновременно и английское правительство послало в Варшаву дипломатическую миссию во главе с лордом Даберноном, послом в Берлине.
20 июля министр иностранных дел в кабинете Ллойд-Джорджа, пресловутый лорд Керзон, послал советскому правительству официальное предупреждение приостановить наступление на той черте (так называемой линии Керзона), которую верховный совет союзников в декабре предыдущего года наметил как границу польской «национальности». Другими словами, переход поляками этой черты в своем налете на Киев не вызвал со стороны английского правительства ни малейших возражений; но лишь только возникла опасность, что Красная армия, отражая налет поляков, переступит эту черту, английское пра-/26/-вительство немедленно стало угрожать войной. Это бесстыдное лицемерие, как и сама угроза возобновления войны против советских республик, взбудоражила английский пролетариат, как, впрочем, и пролетариат других стран. В Чехо-Словакии, например, рабочие останавливали поезда, направлявшиеся к польской границе, и после обыска отказывались пропускать их дальше, если в них оказывался военный груз. Точно так же в Данциге, через который проходило английское снаряжение, матросы и грузчики объявили забастовку, и пароходы по неделям оставались не разгруженными. В самой Англии положение стало еще более напряженным. Среди рабочих масс уже свыше года работал комитет, заслуживший историческую известность: «Руки прочь от России», объединявший ряд представителей профсоюзов и рабочих организаций. Посредством брошюр и листовок, равно как и публичных митингов, он систематически ознакомлял английский пролетариат с мероприятиями советского правительства и развитием пролетарской диктатуры и откликался на все события, касавшиеся советских республик, выступлениями в различных формах. Такую же работу вели отдельные английские деятели, которым удалось побывать в блокированной Стране Советов и собрать там исчерпывающий материал и личные впечатления. К этому времени вернулась также посетившая советскую Россию первая делегация английских профсоюзов, которая, хотя и не успела еще опубликовать свой отчет, тем не менее уже выступала в одиночку в печати и на открытых собраниях, опровергая клевету капиталистической печати и ораторов. Английский пролетариат прекрасно разбирался уже в вопросе об истинных виновниках польско-советской войны, питая самое неприязненное чувство к польским шовинистам-империалистам и не придавая никакого значения лицемерному обвинению Ллойд-Джорджа и Керзона в том, что республики советов покушаются на территориальную целостность и национальную независимость польского народа.
4 августа Ллойд-Джордж призвал к себе возглавлявших советскую мирную делегацию товарищей Каменева и Красина и заявил им, что, если Красная армия не приостановит своего наступления в Польше, он немедленно распорядится об отправке британского флота в балтийские воды. Об этом он даже поторопился запиской сообщить еще во время заседания Черчиллю с тем, чтобы тот принял меры к немедленному выполнению этой угрозы.
Спустя два дня, в пятницу 6 августа, появилась в десятках тысяч экземпляров первая прокламация только что созданной британской компартии, которая извещала о грозящей опасности возобновления вооруженной интервенции против Советского Союза и призывала пролетарские массы выйти на демонстрацию в ближайшие дни. Примеру коммуниста-/27/-ческой партии вынуждены были последовать и независимая рабочая партия и даже сама рабочая партия, которые, правильно учитывая значение инициативы со стороны коммунистов при данном настроении рабочих масс, поспешили занять такую же позицию. Даже такие почтенные профсоюзные лидеры, как Ходжес и Бентернер, с тех пор прославившиеся своей предательской агитацией за промышленный мир, сочли нужным обратиться с манифестом, в котором призывали рабочий класс принять торжественное обязательство не вступать в армию в случае возобновления войны с советскими республиками.
Утром следующего дня (суббота 7 августа) коммунистическая партия одновременно с комитетом «Руки прочь от России» разослала сотни телеграмм по всем рабочим организациям, политическим и профсоюзным, с требованием посвятить воскресный день - классический в Англии день митингов-демонстрациям против правительства. Принятые резолюции против угрозы войны должны были пересылаться центральным комитетам организаций, местным членам парламента и самому правительству.
Одновременно, по требованию компартии, стоявшая еще тогда на «левом» фланге и тогда еще сравнительно «независимая» рабочая газета «Дейли Геральд» нарушила традиционный воскресный покой выпуском специального номера, посвященного вновь нависшей угрозе войны и вероломной политике правительства Ллойд-Джорджа. В этом номере была, между прочим, напечатана на самом видном месте и прокламация компартии. В этот день (воскресенье 8 августа) по всей стране действительно прокатилась невероятная волна митингов и английский телеграф работал так, как не работал уже со времени войны: телеграфные конторы загружались телеграммами с собраний, и канцелярия Ллойд-Джорджа была ими буквально засыпана. Это неслыханное движение возымело огромный эффект. В понедельник 9 августа в Палате общин состоялось совещание представителей парламентской рабочей фракции, исполкома рабочей партии и центрального комитета профсоюзов, на котором единогласно была принята следующая резолюция: «Настоящая конференция из представителей профсоюзов, исполкома партии и рабочей парламентской фракции выражает уверенность, что подготовляется война между союзными державами и Советской Россией по вопросу о Польше, и заявляет, что такая война будет величайшим преступлением против человечества. Конференция поэтому предостерегает правительство, что все силы организованных рабочих будут направлены к тому, что разбить эти воинственные замыслы. Конференция призывает исполкомы всех организаций страны быть наготове к немедленной поездке в Лондон на общенациональную конференцию и в случае распоряжения со стороны всенациональной конференции подготовить всех членов к объявлению забастовки. Конференция постановляет немедленно создать совет действия для принятия таких мер, какие могут оказаться необходимыми для выполнения настоящего постановления».
Эта резолюция была настоящей бомбой, разорвавшейся среди белого дня. На следующий день, 10 августа, депутация от конференции во главе с чрезвычайно популярным тогда «левым» (а ныне весьма реакционным) вождем Робертом Смайли явилась к Ллойду-Джорджу и изложила ему в достаточно энергичных тонах вышеприведенное постановление. В прениях в самок Палате общин рабочие парламентарии, побывавшие в воскресение на местах и знавшие настроение масс против интервенции, выступили с категорическим предупреждением по адресу правительства.
Через три дня, 13 августа, в Лондоне собралась «всенациональная» конференция, на которой было 689 делегатов от профсоюзов и 355 делегатов от местных организаций рабочих партий, под председательством Адамсона, председателя рабочей партии. На конференции выступил, между прочим, ставший нам с тех пор весьма известным нынешний министр доминионов в кабинете Макдональда - Томас. Даже этот завзятый оппортунист, обладавший достаточным чу-/28/-тьем, чтобы определить, насколько далеко готовы итти рабочие массы для защиты Советской России, должен был заявить, что, в случае отказа правительства Ллойд-Джорджа подчиниться воле рабочего класса, последний прибегнет к «прямому действию», которое явится «не просто забастовкой, а вызовом самой конституции страны». Его поддерживал не менее известный, ныне правый, социал-фашист Клайнс, теперешний министр внутренних дел. Выступление Клайнса свидетельствовало о том, каких огромных размеров достиг напор рабочих масс. Даже наиболее правые лидеры вынуждены были выступать самым энергичным образом за Советскую Россию, понимая, что иначе массы отбросят Томасов и Клайнсов и найдут других вождей, что движение перехлестнет оппортунистическое руководство. Клайнс отстаивал право рабочих реагировать на преступную политику Ллойда-Джорджа в отношении Советской России «прямым действием» - внепарламентскими выступлениями.
Конференция единогласно подтвердила резолюцию, принятую на совещании 9 августа в Палате общин, прибавив, что рабочие окажут сопротивление интервенции «прекращением работ во всяких видах, какие потребуются обстоятельствами». Вместе с тем конференция распорядилась об организации советов действия на местах с участием всех партий и организаций, включая и коммунистические. Конференция разошлась под пение «Интернационала» и «Красного флага», а центральный совет действия немедленно протелеграфировал постановление конференции рабочим Франции и Италии, приглашая их присоединиться к нему, а также послал телеграмму рабочим в Данциге, приветствуя их мужественное выступление против разгрузки пароходов со снабжением.
Английское правительство отступило немедленно без соглашения даже с французами. Оно сообщило полякам, что для них было бы лучше пойти на компромисс с Сове-/29/-тами и добиться прекращения войны. Как известно Франция предпочла другой исход, и ее генералы в последний момент сумели военными средствами приостановить наступление Красной армии. Тем не менее, и без мифического «чуда на Висле» война пришла бы к концу, так как английское правительство в конце концов было бы вынуждено не только отмежеваться от Польши, но и дипломатически выступить против нее. Рабочий класс Англии сыграл, таким образом, решающую роль. Мобилизованный в течение нескольких дней по инициативе и согласно программе молодой коммунистической партии английский пролетариат решительным жестом заставил правящую империалистическую клику отказаться от своих преступных замыслов и тем расстроил план новой интервенции. С тех пор прошло больше десяти лет, и за это время рабочие вожди Англии завершили свою эволюцию, перейдя на позицию открытого социал-фашизма и нескрываемой ненависти к стране строющегося социализма. Но за это же время английский пролетариат передвинулся еще более налево и проникся еще более преклонением перед грандиозностью и героизмом достижений пролетариата в Стране Советов.
Нет сомнения, что в случае повторения прежних антисоветских замыслов, английский рабочий класс поднимется своей огромной массой не только против преступного правительства, но и изменивших ему вождей.
Борьба классов. 1931. №2. С. 25-20.