(no subject)
d_clarence тут решил пересказать бой под Липягами. Не знаю, правда, неправда, хорошим организатором был Кадомцев или нет. Но просто вспомнил, что читал какую-то диссертацию на тему чехословацкого корпуса и решил вставить свои пять копеек в виде отрывка из текста. Впрочем, как оказалось, описание военной составляющей там крайне схематичное и упрощенное, что, конечно, сводит отрывок к сырью для выковыривания цитат и конкретики.
3.Захват Чехословацким корпусом Самары и городов Приуралья
После победы под Батраками чехи развернули активное наступление 1 июня 1918 г. на станцию Безенчук. В результате трехчасового боя, понеся потери, Сызранская группа отошла к станции Мыльной, где закрепилась, и «активных наступательных операций по оказанию помощи Самаре не оказывала» [311]. Как считали легионеры, против них, под Безенчуком действовал «Главный московский революционный отряд», в состав которого входило до 1000 латышских стрелков [312]. Опасаясь флангового удара со стороны большевистских воинских формирований, чехи предприняли наступление на Иващенково, в котором располагались крупные оборонные предприятия. Для них вполне вероятно было то, что большевики, как и в случае с Ртищево, проведут быструю мобилизацию иващенковских рабочих и /117/ смогут ударить в тыл наступающим на Самару чехам. Однако этого не произошло и в Иващенково [313], захваченном 2 июня 1918 г., из военных запасов было взято большое количество продовольствия и боевых припасов, «так как задерживаться на Волге чехи не предполагали» [314]. Как отмечает участник событий А. Данелюк, большевистское руководство предполагало произвести взрыв патронного завода, на котором в тот момент находилось более 3 млн. патронов, но работы по подрыву завода не были произведены [315].
Вместе с тем, темп продвижения чешских частей очень быстро замедлился, так как после упорных боев частям требовался отдых. Чешские войска сосредоточились на отдых у деревни Воскресенское, расстояние до которой от Иващенково было равно 20 верст [316].
Важной особенностью Пензенской группы, по сравнению с другими воинским группами Чехословацкого корпуса, было также ведение боевых действий в экономически развитых и густонаселенных районах, обладавших, по сравнению с Сибирью, крупной сетью железных дорог. Эта особенность диктовала необходимость захвата только тех населенных пунктов, которые пролегали по основным железнодорожным магистралям и обладали необходимыми запасами топлива и подвижного состава.
Советских войск на пути следования чехов не было, так как они только стягивались к району Самары, но двигались очень медленно и не смогли вовремя сосредоточить силы для отражения удара чехов [317]. Чехам противостояли две разрозненные группировки, одна из них - Сызранская, в составе 26 разрозненных частей, общей численности 5 300 штыков, 35 орудий и 115 пулеметов [318]. Другая группировка, расположенная в районе ст. Липяги, в 15 километрах от Самары, насчитывала 2000 штыков при двух /118/ артиллерийских батареях. По численности противники были почти равны, однако чехословаки, как уже указывалось, были лучше оснащены и более дисциплинированны, чем противостоящие им самарские рабочие под командованием М. Кадомцева [319]. Чешские части находились между двумя советскими группировками, которые при удачном тактическом взаимодействии могли сомкнуться и образовать вокруг частей С. Чечека кольцо.
Бывший легионер В. Каплицкий в своем произведении «Мыс Горностай» описывал попытки распропагандировать чешские части, расположенные под Липягами, путем распространения провокационных подделок. Этот случай имеет документальное подтверждение в официальной хронике 1-го полка корпуса: «В один из дней над фронтом появились самолеты красных. Вместо бомб стали разбрасывать листовки за подписью доверенного лица Т.Г. Масарика Прокопа Максы. «Нельзя чехословацким революционерам к радости австрийских и германских империалистов, наших общих врагов, воевать против Революционной России» - гласили листовки [320]. Чехословацкие солдаты с явным недоумением относились к такого рода воздействию на слушателей и не обращали на них особого внимания, так как к тому моменту личный состав корпуса имел отчетливые представления о целях и задачах вооруженной борьбы.
Отойдя к станции Липяги, большевистские войска образовали фронт длинной не менее 5 верст, левый фланг которого упирался в саму станцию на правый фланг - в Волгу [321]. При этом, позиция «самарцев» имела ряд крупных недостатков, потому что с тыла была отсечена крутой рекой Татьянкой, справа был непроходимый лес, слева - неохраняемая возвышенность. Задачей чешской группировки стал обход красноармейцев с фланга. /119/
Утром 4 июня 1918 г. начался бой за Липяги. Из воспоминаний красноармейца Х.А. Аипова следует, что «4 разведчика наткнулись на чехов в 3-4 км от станции Липяги в направлении Иващенково. Отряд в 50-40 человек». По данным чешского историка И. Фидлера, в бою под Липягами приняли участие три батальона 4-го стрелкового полка и один батальон 1-го стрелкового полка, а так же запасной батальон общей численностью в 1600 солдат, при 25 пулеметах и 5 орудиях. Командование осуществляли сам поручик С. Чечек, командир Пензенской группы и командир 4-го полка Ян Гаер [322].
Чешские авторы приводят следующие цифры большевистских войск: 4000 солдат 18 пулеметов, 13 орудий и 2 броневика, наличие которых, советские источники, не подтверждают. Участник событий Х. Аипов так описывал ход боевого столкновения: «Около 4 утра началась перестрелка. Недалеко от кладбища показались белочехи. Они короткими перебежками продвигались к нам, когда наши открыли сильный огонь, чехи остановились, но к 6 часам они перешли редкими цепями в наступление, начался бой. На некоторых участках наступление противника было остановлено, и некоторые наши подразделения перешли в контрнаступление, но и это наступление было остановлено, после его на позиции установилось затишье» [323].
Чехи предприняли попытку лобовой атаки, но она оказалась неудачной. После этого, чехи изменили свою боевую тактику, стягивая силы на левый фланг красной обороны к реке Самарке, с тем, чтобы окружить красноармейцев. Как пишет далее Х. Аипов, «противник решил прорваться к линии железной дороги в районе станции Кряжи, выйдя к нам в тыл, отрезать нас от Самары. Советское командование знало о его планах, но не имело сил. После нескольких атак, смыв наши линии, враг вышел на ж.д. путь, идущий от /120/ станции Липяги на Самару. Мы были в окружении, патроны кончились» [324].
Чешские историки полагают, что первоначальное нанесение удара в центр и на левый фланг советских позиций было отвлекающим маневром, с целью глубокого охвата правого фланга и окружения основных сил большевиков. Решающую роль в победе чехов под Липягами сыграла штыковая атака 1-й роты 4-го полка, в результате которой правый укрепленный фланг красноармейцев был полностью дезориентирован [325].
Чехи открыли трехсторонний огонь по дезорганизованным советским частям; итогом столкновения стали потери в 1300 красноармейцев [326]. В воспоминаниях участника событий Данелюка приводятся цифры потерь в 1500-2 000 человек [327]. Потери чешской стороны составили 30 человек убитыми, из них 6 офицеров, и 89 ранеными [328]. Трофеями 4-го полка стали 13 орудий, 180 пулеметов 1500 пленных красноармейца»[329]. Чешский капитан В.Голечек оценивал бой под Липягами, как «весьма искусно проведенную полковником С. Чечеком операцию» [330]. Следует отметить, что чехи, подстрекаемые эсерами приняли активное участие в расстреле пленных красноармейцев. Уже упоминавшийся Х. Аипов, раненый под Липягами вспоминал: «Мы были пленены. Тяжелораненых расстреляли на месте. Нас сгруппировав повели на станцию Липяги, около кирпичного завода началась расправа над пленными. Расстреливали большевиков, китайцев и мадьяр.
Однако, в тылу у чехословаков оставалась Сызранская группировка. Как отмечает С.А. Щепихин, «оставить эту, еще достаточно сильную группу у себя в тылу и на фланге, предприняв маневр против Уфы, было /121/ неразумно» [331]. Поэтому основные силы Пензенской группы корпуса были направлены на Самару. Чехи пытались вести мирные переговоры с большевиками, предлагая сдать Самару без боя. Об этом акте свидетельствуют воспоминания видного большевика и участника тех событий И. В. Лехина, которого нельзя заподозрить в симпатии к чехам: «6 июня в 5 часов вечера на ул. Венцека в клубе появились 2 парламентера с завязанными глазами с предложением выслать с нашей стороны представителей для переговоров на ст. Иващиково. Предложение сдать Самару без боя. Иначе мы ее все равно сдадим, а вас возьмем в заложники» [332].
В этот же день Народный комиссар по военным и морским делам Л.Д. Троцкий издает приказ, в котором говориться, что «обязательным условием переговоров является полная сдача чехословаками оружия. Не сдающих добровольно оружия, согласно ранее отданному приказу, расстреливать на месте. Насильственно разоруженные эшелоны должны заключаться в
концентрационные лагеря» [333].
В тот период времени руководство «Самарского революционного штаба» не располагало всей полнотой информации о трагедии под Липягами. Из воспоминаний большевика А.С. Бешенковского следует, что «Самара былане в курсе. У Татьянки тонут люди. Галактионов послал в штаб доложить о происходящем. Масленников и Курулов, выслушав сообщение Галактионова, выразили сомнение в возможности близкого нахождения чехов и бегства наших бойцов. Никаких мер ими принято не было» [334].
После поражения под Липягами в обороне Самары произошли значительные изменения. 5 июня 1918 г. из Уфы прибыл конный отряд башкир и с ним Председатель Высшей военной инспекции Н.И. Подвойский, принявший самое активное участие в обороне города. По его распоряжению, /122/ все внимание большевиков сосредоточилось на удержании важнейшего стратегического моста через реку Самару. Для удержания моста был сформирован специальный отряд, один из участников которого, А.Я. Бакаев, оставил следующие воспоминания: «В 8 вечера 5 июня 18 года из штаба на станции Самара потребовал и от губкома 15 человек надежных коммунистов на станцию в полной боевой амуниции, но нас было только 5 человек. Явившись к тов. Подвойскому он спросил, почему нас только 5 человек, соберите себе из наступающих отряд и идите на железнодорожный мост через Самару, на нем никого нет, и умрите, но задержите чехов» [335].
В тот период времени фронт располагался на расстоянии не более пяти километров от городской черты. Сформированный отряд оборонял мост в течение трех дней и был сменен уфимским конным отрядом в ночь на 8 июня 1918 г. Утром 8 июня чехи начали наступление на мост. Они небольшим отрядом, численностью в 30 человек, сумели форсировать реку Самара на лодке и взять в кольцо защитников железнодорожного моста [336]. Участник событий А.С. Бешенковский видит несколько причин сдачи стратегически важного моста. Он полагает, что чехи могли вступить в сговор с башкирами: «уфимцы или проспали охрану моста, или это было предательство. На рассвете 8 июня белочехи без выстрела заняли мост. Белочехи перебили уфимский полк» [337].
На рассвете чехословаки вступили в Самару, не встретив серьезного сопротивления, и быстро очистили ее от красноармейцев и комиссаров. «Вошли они в город, не прибегая к каким-либо маневрам, а прямо по мосту через Самарку» [338]. По выражению С. Чечека, « пришли чехи и взяли Самару /123/ как граблями сено» [339]. Потери чехов при захвате Самары составили 7 человек убитыми, потери большевиков оцениваются в 30 человек [340]. В тот же день С. Чечек заявил о необходимости одновременного удержания антибольшевистскими войсками Самары и наступления против большевиков в восточном направлении. Это говорит о том, что чехи интересовались Самарой лишь как железнодорожным узловым центром, дававшим им возможность обеспечить своё дальнейшее продвижение на Владивосток. Чечек в своих воспоминаниях подчёркивает, что говорил М.И. Бруншвиту, одному из будущих лидеров местных эсеров: «Мы в Самару войдём, но задерживаться в Самаре не будем, ваша организация должна это знать» [341]. /124/
311. См.: Хрулев В.В. Хрулев В.В. Чехословацкий мятеж и его ликвидация. М., 1940. С 29.
312. См.: Голечек В. Чехословацкое войско в России. Иркутск, 1919. С. 51
313. Ныне город Чапаевск.
314. См.: Щепихин С.А. Под стягом учредительного собрания // Гражданская война на Волге в 1918 году. Прага, 1930. С. 176-177.
315. См.: СОГАСПИ. Ф.3500. Оп. 1. Д. 251. Л. 57.
316. См.: Jan Gayer, velitel 4. střeleckého pluku Prokopa Velikého. S. 103.
317. См.: Хрулев В.В. Указ соч. С.27.
318. Там же. С.28.
319. См.: СОГАСПИ. Ф.651. Оп. 5. Д. 102. Л. 2.
320. См.: Каплицкий В. Мыс Горностай. / СПб, 2012.С. 93.
321. См.: СОГАСПИ. Ф. 3500. Оп. 1. Д. 251. Л.83.
322. См.: Slavné bitvy naší historie Praha, 1993. S.231.
323. См.: СОГАСПИ. Ф.651. Оп.5. Д.102. Л.1-2.
324. Там же.
325. См.: Slavné bitvy naší historie. Praha, 1993. S.231.
326. См.: Голечек В. Указ соч. С.51; Медведев Е.И. Гражданская война в Среднем Поволжье (1918-1919 гг.). Саратов, 1974. C.93.
327. См.: СОГАСПИ. Ф. 3500. Оп. 1. Д. 251. Л.83.
328. См.: Slavné bitvy naší historie. Praha, 1993. S.233.
329. См.: СОГАСПИ Ф.651 Оп. 5 Д. 102. Л. 2.
330. См.: Голечек В. Указ соч. С.51.
331. См.: Щепихин С.А. Указ. соч. С.183.
332. См.: СОГАСПИ. Ф.651. Оп. 5 . Д. 244. Л. 8.
333. См.: Известия ВЦИК, №113 (377), 1918 г., 5 июня.
334. 334 См.: СОГАСПИ. Ф.651. Оп. 5 Д. 106. Л. 3.
335. См.: СОГАСПИ. Ф. 3500. Оп 1. Д. 224. Л. 40.
336. См.: СОГАСПИ. Ф.651. Оп. 5. Д. 121. Л. 8.
337. Там же. Д. 106. Л.4.
338. См.: Петров П. П. Роковые годы 1914-1920. Калифорния, 1965. С.96
339. См.: Чечек С. От Пензы до Урала // Воля России. VIII. 1928. C.211. Цитируется по: Мельгунов С.П. Трагедия адмирала Колчака. Кн.1. Ч.1. М. 2004. С.200.
340. См.: Мельгунов С.П. Трагедия адмирала Колчака. Кн.1. Ч.1. С. 200.
341. См.: Чечек С. От Пензы до Урала. C. 264. Цитируется по: Мельгунов С.П. Трагедия адмирала Колчака. Кн.1. Ч.1. М., 2004. С.199.
Васильченко М.А. Чехословацкий корпус на территории Поволжья в 1918 г.: от нейтралитета к участию в гражданской войне. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Саратов, 2014. С. 117-124.
Работа, честно говоря, как-то не понравилась, а почему - объяснять не хочется.
3.Захват Чехословацким корпусом Самары и городов Приуралья
После победы под Батраками чехи развернули активное наступление 1 июня 1918 г. на станцию Безенчук. В результате трехчасового боя, понеся потери, Сызранская группа отошла к станции Мыльной, где закрепилась, и «активных наступательных операций по оказанию помощи Самаре не оказывала» [311]. Как считали легионеры, против них, под Безенчуком действовал «Главный московский революционный отряд», в состав которого входило до 1000 латышских стрелков [312]. Опасаясь флангового удара со стороны большевистских воинских формирований, чехи предприняли наступление на Иващенково, в котором располагались крупные оборонные предприятия. Для них вполне вероятно было то, что большевики, как и в случае с Ртищево, проведут быструю мобилизацию иващенковских рабочих и /117/ смогут ударить в тыл наступающим на Самару чехам. Однако этого не произошло и в Иващенково [313], захваченном 2 июня 1918 г., из военных запасов было взято большое количество продовольствия и боевых припасов, «так как задерживаться на Волге чехи не предполагали» [314]. Как отмечает участник событий А. Данелюк, большевистское руководство предполагало произвести взрыв патронного завода, на котором в тот момент находилось более 3 млн. патронов, но работы по подрыву завода не были произведены [315].
Вместе с тем, темп продвижения чешских частей очень быстро замедлился, так как после упорных боев частям требовался отдых. Чешские войска сосредоточились на отдых у деревни Воскресенское, расстояние до которой от Иващенково было равно 20 верст [316].
Важной особенностью Пензенской группы, по сравнению с другими воинским группами Чехословацкого корпуса, было также ведение боевых действий в экономически развитых и густонаселенных районах, обладавших, по сравнению с Сибирью, крупной сетью железных дорог. Эта особенность диктовала необходимость захвата только тех населенных пунктов, которые пролегали по основным железнодорожным магистралям и обладали необходимыми запасами топлива и подвижного состава.
Советских войск на пути следования чехов не было, так как они только стягивались к району Самары, но двигались очень медленно и не смогли вовремя сосредоточить силы для отражения удара чехов [317]. Чехам противостояли две разрозненные группировки, одна из них - Сызранская, в составе 26 разрозненных частей, общей численности 5 300 штыков, 35 орудий и 115 пулеметов [318]. Другая группировка, расположенная в районе ст. Липяги, в 15 километрах от Самары, насчитывала 2000 штыков при двух /118/ артиллерийских батареях. По численности противники были почти равны, однако чехословаки, как уже указывалось, были лучше оснащены и более дисциплинированны, чем противостоящие им самарские рабочие под командованием М. Кадомцева [319]. Чешские части находились между двумя советскими группировками, которые при удачном тактическом взаимодействии могли сомкнуться и образовать вокруг частей С. Чечека кольцо.
Бывший легионер В. Каплицкий в своем произведении «Мыс Горностай» описывал попытки распропагандировать чешские части, расположенные под Липягами, путем распространения провокационных подделок. Этот случай имеет документальное подтверждение в официальной хронике 1-го полка корпуса: «В один из дней над фронтом появились самолеты красных. Вместо бомб стали разбрасывать листовки за подписью доверенного лица Т.Г. Масарика Прокопа Максы. «Нельзя чехословацким революционерам к радости австрийских и германских империалистов, наших общих врагов, воевать против Революционной России» - гласили листовки [320]. Чехословацкие солдаты с явным недоумением относились к такого рода воздействию на слушателей и не обращали на них особого внимания, так как к тому моменту личный состав корпуса имел отчетливые представления о целях и задачах вооруженной борьбы.
Отойдя к станции Липяги, большевистские войска образовали фронт длинной не менее 5 верст, левый фланг которого упирался в саму станцию на правый фланг - в Волгу [321]. При этом, позиция «самарцев» имела ряд крупных недостатков, потому что с тыла была отсечена крутой рекой Татьянкой, справа был непроходимый лес, слева - неохраняемая возвышенность. Задачей чешской группировки стал обход красноармейцев с фланга. /119/
Утром 4 июня 1918 г. начался бой за Липяги. Из воспоминаний красноармейца Х.А. Аипова следует, что «4 разведчика наткнулись на чехов в 3-4 км от станции Липяги в направлении Иващенково. Отряд в 50-40 человек». По данным чешского историка И. Фидлера, в бою под Липягами приняли участие три батальона 4-го стрелкового полка и один батальон 1-го стрелкового полка, а так же запасной батальон общей численностью в 1600 солдат, при 25 пулеметах и 5 орудиях. Командование осуществляли сам поручик С. Чечек, командир Пензенской группы и командир 4-го полка Ян Гаер [322].
Чешские авторы приводят следующие цифры большевистских войск: 4000 солдат 18 пулеметов, 13 орудий и 2 броневика, наличие которых, советские источники, не подтверждают. Участник событий Х. Аипов так описывал ход боевого столкновения: «Около 4 утра началась перестрелка. Недалеко от кладбища показались белочехи. Они короткими перебежками продвигались к нам, когда наши открыли сильный огонь, чехи остановились, но к 6 часам они перешли редкими цепями в наступление, начался бой. На некоторых участках наступление противника было остановлено, и некоторые наши подразделения перешли в контрнаступление, но и это наступление было остановлено, после его на позиции установилось затишье» [323].
Чехи предприняли попытку лобовой атаки, но она оказалась неудачной. После этого, чехи изменили свою боевую тактику, стягивая силы на левый фланг красной обороны к реке Самарке, с тем, чтобы окружить красноармейцев. Как пишет далее Х. Аипов, «противник решил прорваться к линии железной дороги в районе станции Кряжи, выйдя к нам в тыл, отрезать нас от Самары. Советское командование знало о его планах, но не имело сил. После нескольких атак, смыв наши линии, враг вышел на ж.д. путь, идущий от /120/ станции Липяги на Самару. Мы были в окружении, патроны кончились» [324].
Чешские историки полагают, что первоначальное нанесение удара в центр и на левый фланг советских позиций было отвлекающим маневром, с целью глубокого охвата правого фланга и окружения основных сил большевиков. Решающую роль в победе чехов под Липягами сыграла штыковая атака 1-й роты 4-го полка, в результате которой правый укрепленный фланг красноармейцев был полностью дезориентирован [325].
Чехи открыли трехсторонний огонь по дезорганизованным советским частям; итогом столкновения стали потери в 1300 красноармейцев [326]. В воспоминаниях участника событий Данелюка приводятся цифры потерь в 1500-2 000 человек [327]. Потери чешской стороны составили 30 человек убитыми, из них 6 офицеров, и 89 ранеными [328]. Трофеями 4-го полка стали 13 орудий, 180 пулеметов 1500 пленных красноармейца»[329]. Чешский капитан В.Голечек оценивал бой под Липягами, как «весьма искусно проведенную полковником С. Чечеком операцию» [330]. Следует отметить, что чехи, подстрекаемые эсерами приняли активное участие в расстреле пленных красноармейцев. Уже упоминавшийся Х. Аипов, раненый под Липягами вспоминал: «Мы были пленены. Тяжелораненых расстреляли на месте. Нас сгруппировав повели на станцию Липяги, около кирпичного завода началась расправа над пленными. Расстреливали большевиков, китайцев и мадьяр.
Однако, в тылу у чехословаков оставалась Сызранская группировка. Как отмечает С.А. Щепихин, «оставить эту, еще достаточно сильную группу у себя в тылу и на фланге, предприняв маневр против Уфы, было /121/ неразумно» [331]. Поэтому основные силы Пензенской группы корпуса были направлены на Самару. Чехи пытались вести мирные переговоры с большевиками, предлагая сдать Самару без боя. Об этом акте свидетельствуют воспоминания видного большевика и участника тех событий И. В. Лехина, которого нельзя заподозрить в симпатии к чехам: «6 июня в 5 часов вечера на ул. Венцека в клубе появились 2 парламентера с завязанными глазами с предложением выслать с нашей стороны представителей для переговоров на ст. Иващиково. Предложение сдать Самару без боя. Иначе мы ее все равно сдадим, а вас возьмем в заложники» [332].
В этот же день Народный комиссар по военным и морским делам Л.Д. Троцкий издает приказ, в котором говориться, что «обязательным условием переговоров является полная сдача чехословаками оружия. Не сдающих добровольно оружия, согласно ранее отданному приказу, расстреливать на месте. Насильственно разоруженные эшелоны должны заключаться в
концентрационные лагеря» [333].
В тот период времени руководство «Самарского революционного штаба» не располагало всей полнотой информации о трагедии под Липягами. Из воспоминаний большевика А.С. Бешенковского следует, что «Самара былане в курсе. У Татьянки тонут люди. Галактионов послал в штаб доложить о происходящем. Масленников и Курулов, выслушав сообщение Галактионова, выразили сомнение в возможности близкого нахождения чехов и бегства наших бойцов. Никаких мер ими принято не было» [334].
После поражения под Липягами в обороне Самары произошли значительные изменения. 5 июня 1918 г. из Уфы прибыл конный отряд башкир и с ним Председатель Высшей военной инспекции Н.И. Подвойский, принявший самое активное участие в обороне города. По его распоряжению, /122/ все внимание большевиков сосредоточилось на удержании важнейшего стратегического моста через реку Самару. Для удержания моста был сформирован специальный отряд, один из участников которого, А.Я. Бакаев, оставил следующие воспоминания: «В 8 вечера 5 июня 18 года из штаба на станции Самара потребовал и от губкома 15 человек надежных коммунистов на станцию в полной боевой амуниции, но нас было только 5 человек. Явившись к тов. Подвойскому он спросил, почему нас только 5 человек, соберите себе из наступающих отряд и идите на железнодорожный мост через Самару, на нем никого нет, и умрите, но задержите чехов» [335].
В тот период времени фронт располагался на расстоянии не более пяти километров от городской черты. Сформированный отряд оборонял мост в течение трех дней и был сменен уфимским конным отрядом в ночь на 8 июня 1918 г. Утром 8 июня чехи начали наступление на мост. Они небольшим отрядом, численностью в 30 человек, сумели форсировать реку Самара на лодке и взять в кольцо защитников железнодорожного моста [336]. Участник событий А.С. Бешенковский видит несколько причин сдачи стратегически важного моста. Он полагает, что чехи могли вступить в сговор с башкирами: «уфимцы или проспали охрану моста, или это было предательство. На рассвете 8 июня белочехи без выстрела заняли мост. Белочехи перебили уфимский полк» [337].
На рассвете чехословаки вступили в Самару, не встретив серьезного сопротивления, и быстро очистили ее от красноармейцев и комиссаров. «Вошли они в город, не прибегая к каким-либо маневрам, а прямо по мосту через Самарку» [338]. По выражению С. Чечека, « пришли чехи и взяли Самару /123/ как граблями сено» [339]. Потери чехов при захвате Самары составили 7 человек убитыми, потери большевиков оцениваются в 30 человек [340]. В тот же день С. Чечек заявил о необходимости одновременного удержания антибольшевистскими войсками Самары и наступления против большевиков в восточном направлении. Это говорит о том, что чехи интересовались Самарой лишь как железнодорожным узловым центром, дававшим им возможность обеспечить своё дальнейшее продвижение на Владивосток. Чечек в своих воспоминаниях подчёркивает, что говорил М.И. Бруншвиту, одному из будущих лидеров местных эсеров: «Мы в Самару войдём, но задерживаться в Самаре не будем, ваша организация должна это знать» [341]. /124/
311. См.: Хрулев В.В. Хрулев В.В. Чехословацкий мятеж и его ликвидация. М., 1940. С 29.
312. См.: Голечек В. Чехословацкое войско в России. Иркутск, 1919. С. 51
313. Ныне город Чапаевск.
314. См.: Щепихин С.А. Под стягом учредительного собрания // Гражданская война на Волге в 1918 году. Прага, 1930. С. 176-177.
315. См.: СОГАСПИ. Ф.3500. Оп. 1. Д. 251. Л. 57.
316. См.: Jan Gayer, velitel 4. střeleckého pluku Prokopa Velikého. S. 103.
317. См.: Хрулев В.В. Указ соч. С.27.
318. Там же. С.28.
319. См.: СОГАСПИ. Ф.651. Оп. 5. Д. 102. Л. 2.
320. См.: Каплицкий В. Мыс Горностай. / СПб, 2012.С. 93.
321. См.: СОГАСПИ. Ф. 3500. Оп. 1. Д. 251. Л.83.
322. См.: Slavné bitvy naší historie Praha, 1993. S.231.
323. См.: СОГАСПИ. Ф.651. Оп.5. Д.102. Л.1-2.
324. Там же.
325. См.: Slavné bitvy naší historie. Praha, 1993. S.231.
326. См.: Голечек В. Указ соч. С.51; Медведев Е.И. Гражданская война в Среднем Поволжье (1918-1919 гг.). Саратов, 1974. C.93.
327. См.: СОГАСПИ. Ф. 3500. Оп. 1. Д. 251. Л.83.
328. См.: Slavné bitvy naší historie. Praha, 1993. S.233.
329. См.: СОГАСПИ Ф.651 Оп. 5 Д. 102. Л. 2.
330. См.: Голечек В. Указ соч. С.51.
331. См.: Щепихин С.А. Указ. соч. С.183.
332. См.: СОГАСПИ. Ф.651. Оп. 5 . Д. 244. Л. 8.
333. См.: Известия ВЦИК, №113 (377), 1918 г., 5 июня.
334. 334 См.: СОГАСПИ. Ф.651. Оп. 5 Д. 106. Л. 3.
335. См.: СОГАСПИ. Ф. 3500. Оп 1. Д. 224. Л. 40.
336. См.: СОГАСПИ. Ф.651. Оп. 5. Д. 121. Л. 8.
337. Там же. Д. 106. Л.4.
338. См.: Петров П. П. Роковые годы 1914-1920. Калифорния, 1965. С.96
339. См.: Чечек С. От Пензы до Урала // Воля России. VIII. 1928. C.211. Цитируется по: Мельгунов С.П. Трагедия адмирала Колчака. Кн.1. Ч.1. М. 2004. С.200.
340. См.: Мельгунов С.П. Трагедия адмирала Колчака. Кн.1. Ч.1. С. 200.
341. См.: Чечек С. От Пензы до Урала. C. 264. Цитируется по: Мельгунов С.П. Трагедия адмирала Колчака. Кн.1. Ч.1. М., 2004. С.199.
Васильченко М.А. Чехословацкий корпус на территории Поволжья в 1918 г.: от нейтралитета к участию в гражданской войне. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Саратов, 2014. С. 117-124.
Работа, честно говоря, как-то не понравилась, а почему - объяснять не хочется.