(no subject)
Прочитал (точнее, просмотрел) книгу Рюдигер фон дер Гольц. Моя миссия в Финляндии и в Прибалтике.
Довольно забавное чтиво. О ходе военных действий гораздо меньше, чем о внутренней обстановке и политических интригах. Конечно, вранье через слово, самооправдания и прочая гадость. Само собой, папаша Гольц уверяет честным немецким словом, что Ригу войска Бермондт-Авалова были ВЫНУЖДЕНЫ атаковать, потому что их, таких несчастных, не пускали против большевиков, главной мировой заразы.
В целом, конечно, интересно, да и переводчик молодец, смог перевезти тяжелый немецкий стиль так, чтобы это было читабельно... Жаль, комментарии подкачали. Еще позабавил искренний и твердокаменный реакционизм автора, по существу, ничем не отличающийся от нацизма. После ВМВ читать такое спокойно нельзя.
Просто цитатки.
На промерзлых дорогах снега было немного, так что мы смогли из окна автомобиля обозревать окрестную малообжитую холмистую местность с лесами и пашенными угодьями. Бедные дома контрастировали с богатыми почвами, и Курляндия в целом казалась цивилизованной страной по сравнению с Литвой, чьи поселения майор Хагеманн сравнивал с краалями кафров. И я не мог не признать, что он отчасти прав. В Курляндии усадьбы разбросаны, стоят поодиночке, заметно влияние первых вестфальских поселенцев. В Литве скученные деревни. Северная Литва в основном совершенно плоская. Мы говорили о том, что эти богатые, широкие просторы могли бы прокормить еще многих поселенцев и прокормят, если те захотят исполнить свой долг. Здесь не хватало усердного, аккуратного, опрятного немецкого крестьянина и прусского ландрата, строящего дороги и поддерживающего трудолюбие жителей государственными средствами. То, что эти восточные территории вследствие исхода Великой войны не присоединены к Германии, но и не оставлены под властью русской администрации, а также то, что большие области Пруссии достались польским хозяевам, означает невосполнимую потерю для цивилизации. Иностранцы, должно быть, читают это предложение с улыбкой, но я посоветовал бы им перейти где-нибудь между Мемелем и Одербергом русско-прусскую границу, в любом месте, где пожелают. У них возникло бы твердое ощущение, что они перешли рубеж цивилизации. Это касается и участка Либава - Мемель, хотя Курляндия, освоенная немцами и до сих пор управлявшаяся ими, все же самая цивилизованная из всех старых русских пограничных провинций вдоль германской границы.
...
Трагедия балтийских немцев 18 марта 1919 года - подгоняемые бичами женщины и старики, падения на обочины
шоссе, их жестокий расстрел - еще когда-нибудь привлечет внимание какого-нибудь из деятелей искусств и останется в памяти потомков, как и старая высокая европейская культура, как история о том, как благородная, счастливая жизнь людей была прервана азиатской реакцией.
...
Если учесть нынешнюю беспомощность Германии перед лицом внутреннего большевизма, подпитываемого из России деньгами, пропагандой и людьми, а также ее безоружность перед Версальским миром, то каждый должен был согласиться: вряд ли было бы хуже, если бы мы, несмотря на требования Антанты, вместе с Деникиным и Колчаком нанесли бы смертельный удар большевизму, чем исключили бы большевистскую опасность, угрожавшую Германии, открыв для нашей экономики значительные пространства, а будущая буржуазная Россия стала бы нам новым другом и союзником против мировой империи Англии. По моему мнению, в этом заключалась последняя надежда Германии как во внутренней политике, так и во внешней.
...
Впоследствии мы часто говорили о большевизме, который доктринеры-недоучки всех стран все еще полагают неким мировоззрением, о котором стоит рассуждать. В ответ я заявил им, что это мировоззрение пресыщения культурой и отказа от нее нашло своих пророков в Толстом и других азиатах, отвергших европейскую цивилизацию, и что выродившиеся обитатели больших городов испытывают к ним смутное почтение, но главными сторонниками его являются преступники и хулиганы всех мастей. На место цивилизации, которая, конечно, имеет свои слабости и теперь демонстрирует некоторые прискорбные признаки упадка, они хотели бы водрузить грубейшее бескультурье, распущенность и варварство. Победи они, и все приличные люди и все собственники обратятся в рабов, которых каждый сможет арестовать или убить, ведь от них будут ожидать враждебности, и в первую очередь все слуги прежнего государственного строя. Так большевики поступили в России, Финляндии и в Прибалтике, так же свое вступление большевизм отпраздновал бы и в остальных странах Европы. Сердечность, воля, душа, разум и характер были бы порабощены силой и зверской подлостью. Тогда прекратилась бы всякая цивилизованная жизнь, а с ней исчезли бы и все человеческие изобретения и сооружения, что при безработице, истреблении интеллигенции и выхолащивании образования настало бы само собой. Предотвратить этот неслыханный кошмар было долгом всех культурных наций, которые после долгой войны смогли бы собраться воедино ради совместных свершений.
...
Явная враждебность Англии, Латвии, Эстонии не оставляла выбора. С ними надо рассчитаться еще до того, как выступать против Советской России. И это можно было бы сделать, ведь эти народы окраины и Англия докатились до того, что стали союзниками большевиков - ведь они препятствовали русской Западной армии вести борьбу с большевизмом на своей территории.
...
Эти зверства были тщательно зафиксированы и подтверждены многочисленными свидетельствами очевидцев. И тут не помогут никакие отпирательства. Бермондт сражался с чудовищами, вассалами и союзниками Англии. То же самое случалось и в последующих боях.
...
И они выдержали, не дрогнув, прошли последующие тяжелые дни боев и ни разу не подвели в начавшейся вскоре ранней суровой зиме, несмотря на недостаток теплого обмундирования. То, что совершили там войска, вполне может быть поставлено в один ряд с геройскими подвигами Мировой войны.
...
Но цели своей - окружения немецко-русского корпуса - Антанта, несмотря на бесстыдную поддержку ее германским правительством, все-таки не добилась. В середине декабря под черно-бело-красным знаменем основная часть остававшихся в Прибалтике войск с высоко поднятой головой пересекли границу Восточной Пруссии. На этом их силы были исчерпаны.
Вот всего лишь два свидетельства настроения в войсках.
Крест на братской могиле на Двине с такими словами:
«Здесь за свою утраченную Родину пали 20 солдат».
Капитан Зиверт, который 16 ноября провел беседы с различными частями, незадолго до своей смерти описал войска такой фразой:
«Малой частицы того духа, что царил там, было бы достаточно, чтобы вновь сделать из Германии державу».
Именно поэтому внутренние и внешние враги Германии и сокрушили этот дух.
Аплодисменты автору.
Довольно забавное чтиво. О ходе военных действий гораздо меньше, чем о внутренней обстановке и политических интригах. Конечно, вранье через слово, самооправдания и прочая гадость. Само собой, папаша Гольц уверяет честным немецким словом, что Ригу войска Бермондт-Авалова были ВЫНУЖДЕНЫ атаковать, потому что их, таких несчастных, не пускали против большевиков, главной мировой заразы.
В целом, конечно, интересно, да и переводчик молодец, смог перевезти тяжелый немецкий стиль так, чтобы это было читабельно... Жаль, комментарии подкачали. Еще позабавил искренний и твердокаменный реакционизм автора, по существу, ничем не отличающийся от нацизма. После ВМВ читать такое спокойно нельзя.
Просто цитатки.
На промерзлых дорогах снега было немного, так что мы смогли из окна автомобиля обозревать окрестную малообжитую холмистую местность с лесами и пашенными угодьями. Бедные дома контрастировали с богатыми почвами, и Курляндия в целом казалась цивилизованной страной по сравнению с Литвой, чьи поселения майор Хагеманн сравнивал с краалями кафров. И я не мог не признать, что он отчасти прав. В Курляндии усадьбы разбросаны, стоят поодиночке, заметно влияние первых вестфальских поселенцев. В Литве скученные деревни. Северная Литва в основном совершенно плоская. Мы говорили о том, что эти богатые, широкие просторы могли бы прокормить еще многих поселенцев и прокормят, если те захотят исполнить свой долг. Здесь не хватало усердного, аккуратного, опрятного немецкого крестьянина и прусского ландрата, строящего дороги и поддерживающего трудолюбие жителей государственными средствами. То, что эти восточные территории вследствие исхода Великой войны не присоединены к Германии, но и не оставлены под властью русской администрации, а также то, что большие области Пруссии достались польским хозяевам, означает невосполнимую потерю для цивилизации. Иностранцы, должно быть, читают это предложение с улыбкой, но я посоветовал бы им перейти где-нибудь между Мемелем и Одербергом русско-прусскую границу, в любом месте, где пожелают. У них возникло бы твердое ощущение, что они перешли рубеж цивилизации. Это касается и участка Либава - Мемель, хотя Курляндия, освоенная немцами и до сих пор управлявшаяся ими, все же самая цивилизованная из всех старых русских пограничных провинций вдоль германской границы.
...
Трагедия балтийских немцев 18 марта 1919 года - подгоняемые бичами женщины и старики, падения на обочины
шоссе, их жестокий расстрел - еще когда-нибудь привлечет внимание какого-нибудь из деятелей искусств и останется в памяти потомков, как и старая высокая европейская культура, как история о том, как благородная, счастливая жизнь людей была прервана азиатской реакцией.
...
Если учесть нынешнюю беспомощность Германии перед лицом внутреннего большевизма, подпитываемого из России деньгами, пропагандой и людьми, а также ее безоружность перед Версальским миром, то каждый должен был согласиться: вряд ли было бы хуже, если бы мы, несмотря на требования Антанты, вместе с Деникиным и Колчаком нанесли бы смертельный удар большевизму, чем исключили бы большевистскую опасность, угрожавшую Германии, открыв для нашей экономики значительные пространства, а будущая буржуазная Россия стала бы нам новым другом и союзником против мировой империи Англии. По моему мнению, в этом заключалась последняя надежда Германии как во внутренней политике, так и во внешней.
...
Впоследствии мы часто говорили о большевизме, который доктринеры-недоучки всех стран все еще полагают неким мировоззрением, о котором стоит рассуждать. В ответ я заявил им, что это мировоззрение пресыщения культурой и отказа от нее нашло своих пророков в Толстом и других азиатах, отвергших европейскую цивилизацию, и что выродившиеся обитатели больших городов испытывают к ним смутное почтение, но главными сторонниками его являются преступники и хулиганы всех мастей. На место цивилизации, которая, конечно, имеет свои слабости и теперь демонстрирует некоторые прискорбные признаки упадка, они хотели бы водрузить грубейшее бескультурье, распущенность и варварство. Победи они, и все приличные люди и все собственники обратятся в рабов, которых каждый сможет арестовать или убить, ведь от них будут ожидать враждебности, и в первую очередь все слуги прежнего государственного строя. Так большевики поступили в России, Финляндии и в Прибалтике, так же свое вступление большевизм отпраздновал бы и в остальных странах Европы. Сердечность, воля, душа, разум и характер были бы порабощены силой и зверской подлостью. Тогда прекратилась бы всякая цивилизованная жизнь, а с ней исчезли бы и все человеческие изобретения и сооружения, что при безработице, истреблении интеллигенции и выхолащивании образования настало бы само собой. Предотвратить этот неслыханный кошмар было долгом всех культурных наций, которые после долгой войны смогли бы собраться воедино ради совместных свершений.
...
Явная враждебность Англии, Латвии, Эстонии не оставляла выбора. С ними надо рассчитаться еще до того, как выступать против Советской России. И это можно было бы сделать, ведь эти народы окраины и Англия докатились до того, что стали союзниками большевиков - ведь они препятствовали русской Западной армии вести борьбу с большевизмом на своей территории.
...
Эти зверства были тщательно зафиксированы и подтверждены многочисленными свидетельствами очевидцев. И тут не помогут никакие отпирательства. Бермондт сражался с чудовищами, вассалами и союзниками Англии. То же самое случалось и в последующих боях.
...
И они выдержали, не дрогнув, прошли последующие тяжелые дни боев и ни разу не подвели в начавшейся вскоре ранней суровой зиме, несмотря на недостаток теплого обмундирования. То, что совершили там войска, вполне может быть поставлено в один ряд с геройскими подвигами Мировой войны.
...
Но цели своей - окружения немецко-русского корпуса - Антанта, несмотря на бесстыдную поддержку ее германским правительством, все-таки не добилась. В середине декабря под черно-бело-красным знаменем основная часть остававшихся в Прибалтике войск с высоко поднятой головой пересекли границу Восточной Пруссии. На этом их силы были исчерпаны.
Вот всего лишь два свидетельства настроения в войсках.
Крест на братской могиле на Двине с такими словами:
«Здесь за свою утраченную Родину пали 20 солдат».
Капитан Зиверт, который 16 ноября провел беседы с различными частями, незадолго до своей смерти описал войска такой фразой:
«Малой частицы того духа, что царил там, было бы достаточно, чтобы вновь сделать из Германии державу».
Именно поэтому внутренние и внешние враги Германии и сокрушили этот дух.
Аплодисменты автору.