ФОРМИРОВАНИЕ «ГЕРМАНСКОЙ ПОЛИТИКИ» ВЕЛИКОБРИТАНИИ В 1919-1920 гг.
НИКИТА ДМИТРИЕВИЧ СОРОКИН
аспирант кафедры новой, новейшей истиории и международных отношений Ивановского государственного университета (Иваново).
Статья посвящена дипломатии Великобритании в отношении Веймарской Германии в 1919-1920 гг. Основное внимание уделено восстановлению англо-германских дипломатических отношений, прерванных Первой мировой войной, и назначению Лондоном посла в Берлине. Эти основные события рассматриваются сквозь призму борьбы за коьпроль над британской внешней политикой как внутри Форин офиса, так и между его главой лордом Дж.Н. Керзоном и премьер-министром Д. Ллойд Джорджем. Основой источниковой базы публикации стали материалы сборника «Documents on British Foreign Poliсу» и газеты «Таймс», а также мемуары виконта д'Абернона. Ключевые слова: Великобритания, Германия, Керзон, Ллойд Джордж, дипломатические отношения, д'Абернон.
ФОРМИРОВАНИЕ «ГЕРМАНСКОЙ ПОЛИТИКИ» ВЕЛИКОБРИТАНИИ В 1919-1920 гг.
Как известно, боевые действия на фронтах Первой мировой войны завершились 11 ноября 1918 г. подписанием в Комльенском лесу близ станции Ретонд (Франция) перемирия между Берлином и странами антигерманской коалиции. Соглашение предусматривало прекращение военных действий, немедленный вывод германских войск со всех оккупированных на Западе территорий, сдачу Берлином части сухопутных и морских вооружений, очищение немецкими войсками левого берега Рейна и создание демилитаризованной зоны на его правом берегу [1]. Следующим шагом стран Антанты на пути послевоенного восстановления должно было стать подписание мирного договора и заключение дипломатических отношений с Германией. Между тем тяжелое «военное наследие» давило на дипломатические службы стран-победительниц и порождало ряд трудностей на пути мирного урегулирования.
Во-первых, серьезные противоречия наметились в позициях двух локомотивов Антанты - Великобритании и Франции. «Германский вопрос» стал центральной проблемой в отношениях двух держав в первые годы мира. В Форин офисе полагали, что Лондон и Париж должны синхронизировать свои действия по заключению дипломатических отношений с Берлином. Такой шаг подчеркнул бы факт единства позиций в стане союзников и позволил более оперативно разрешить возникшие в связи с окончанием войны вопросы [2].
Во-вторых, трудностью на пути урегулирования стало общественное мнение европейцев. Германофобия, которой «болело» большинство жителей Старого Света, «получила осложнения» в виде бедственной экономической и социальной ситуации в странах-победительницах [3]. Так, в Великобритании к 1919 г. резко уменьшились добыча каменного угля, выплавка чугуна, потребление хлопка, объемы судостроения; более чем в два раза сократилась внешняя торговля; национальный долг Короны вырос с 650 млн до 8 млрд фунтов стерлингов. Причем главным кредитором выступали США.
В-третьих, по данному вопросу не существовало единства мнений и в среде самого английского истеблишмента. Многие политики скептически относились к установлению режима мира и стабильности в Европе, либо вообще открыто высказывались против активного участия Лондона в этом процессе (что, впрочем, было в духе британского изоляционизма) [4].
Проблема поиска мира как общего блага для всего европейского континента мало интересовала, в частности, министра военного кабинета Джорджа Натаниэля Керзона, который твердо выступал за диалог с поверженной Германией, исходя из чисто прагматических соображений. По его мнению, заключение дипломатических отношений с Берлином могло благоприятно повлиять на немецкую экономику и, следовательно, ускорить выплату Германией репараций, которые на нее собирались возложить победители. Немецкие платежи, в свою очередь, могли бы использоваться Лондоном для погашения военного долга перед США. Дж.Н. Керзон усматривал выгоду для Великобритании в развитии связей с Германией еще и в том, что такими мерами Лондон дистанцировался бы от негибкой политики Парижа и заручился расположением все еще влиятельного немецкого бизнеса [5].
В июле 1919 г. в ходе Парижской мирной конференции Англия, Франция, США, Италия и Япония направили в Берлин совместную ноту. Документ подчеркивал, что правительства государств «Совета пяти» готовы в кратчайшие сроки (после устранения некоторых разногласий) заключить с Германией дипломатические отношения [6]. В меморандуме секретаря главы Форин офиса лорда Ю. Перси утверждалось, что на этой встрече министры иностранных дел условились сразу после подписания соглашений направить в Берлин своих посланников в ранге временных поверенных в делax [7].
Вопрос о дипотношениях вновь был поднят на Парижской мирной конференции лишь в октябре 1919 г. Сэр Эйр Кроу, заменивший премьер-министра Великобритании Дэвида Ллойда Джорджа на посту главы английской делегации, выступил перед Верховным советом Антанты с предложением о скорейшей «выработке общего подхода к вопросу заключения дипломатических отношений с Германией» [8]. Лондон также предложил высшему руководящему органу Антанты разработать порядок отбора и назначения посланников.
Для разрешения вопроса Верховным советом был учрежден Специальный комитет, который уже в ноябре 1919 г. в специальном докладе представил результаты своей работы. В нем, в частности, говорилось; «Комитет не находит никаких препятствий к направлению в Берлин дипломатических агентов <...> чьи миссии будут носить экономический характер, подобный статусу торгового представительства» [9]. Присутствие в Германии военных атташе стран-победительниц называлось Комитетом «нежелательным». Данное утверждение обосновывалось тем фактом, что в Германии на данный момент уже находилось множество различных военных комиссий и особых контролирующих органов. Разрастание их числа, по мнению экспертов, могло привести лишь к снижению веса этих структур.
В январе 1920 г. временным поверенным в делах Его Величества в Берлине был назначен лорд Килмарнок. Дипломат не был яркой фигурой в Форин офисе, поэтому о его карьерном пути известно немного. За многие годы исследователям так и не удалось обнаружить в английских архивах какие-либо документы, которые поясняли бы позицию руководства британского внешнеполитического ведомства относительно данного выбора. Известно лишь, что Килмарнок еще до войны занимал младшие дипломатические посты в берлинском посольстве Великобритании. Видимо, осведомленностью относительно специфики дипломатической службы в Германии, а также неплохими познания-/40/-ми в экономике и можно объяснить его утверждение в качестве Временного поверенного в делах.
Дж.Н. Керзон, сменивший в октябре 1919 г. Артура Джеймса Бальфура на посту главы Форин офиса, рассматривал назначение Килмарнока поверенным в делах как временную меру. Керзон рассчитывал не позднее чем через три месяца направить в Берлин нового агента, но уже в ранге чрезвычайного и Полномочного посла. Данный шаг, по мнению этого нового главы внешнеполитического ведомства Великобритании, должен был свидетельствовать об окончательном восстановлении дипломатических отношений с Веймарской республикой и, как следствие, стать катализатором развития двусторонних связей. Согласно другой мысли Керзона, Британия и Франция должны были сделать этот шаг синхронно, подчеркивая тем самым единство позиций союзников. Между тем согласия в Антанте уже давно не было [10].
Париж имел собственный взгляд на вопрос назначения посла. В отличие от Лондона, который этим шагом пытался способствовать развитию двусторонних связей, на Елисейских Полях полагали, что перед окончательным заключением дипломатических отношений Берлин должен выполнить ряд обязательств, продиктованных Версальским мирным договором. Разница подходов заключалась в том, что Форин офис рассматривал нормальные дипломатические отношения с Веймарской Германией в качестве средства, а Париж - как награду за «прилежное поведение». Ллойд Джордж парировал аргументы французских политиков тем замечанием, что представительство союзников на уровне чрезвычайных и полномочных послов будет способствовать контролю над исполнением Берлином условий Версальского договора, подписанного в Версале 28 июня 1919 г. Премьер-министр к тому же в ноте союзникам от 1 марта 1920 г. подчеркивал, что «трудности с реализацией пунктов» этого мирного соглашения с Германией "будут возникать еще, как минимум, в течение пятнадцати лет». «Те же, кто рассчитывает разрешить все проблемы за шесть месяцев, - подчеркивал Ллойд Джордж, - просто его [договор] не читали» [11].
Глава Форин офиса лорд Керзон, оставаясь приверженцем курса на сотрудничество с Берлином, в свою очередь, замечал, что отсутствие согласованных действий со стороны союзников особо остро подчеркнет наличие противоречий в их стане. Это может стать для Берлина сигналом к началу действий по принципу «разделяй и властвуй» [12].
Как показало дальнейшее развитие событий, британские аргументы оказались для союзников по Антанте достаточно весомыми. На очередной встрече делегаций Лондона. Парижа и Рима была достигнута договоренность о направлении в Веймарскую Гврманию своих послов через три месяца после ратификации Версальского договора, т.е. 10 апреля 1920 г. [13] Правда, в обозначенные сроки совершить задуманное не удалось. Одной из причин стала неспокойная политическая ситуация внутри самой Германии. В частности, попытка правого переворота, более известного как «Капповский путч» [14], который вызвал серьезную обеспокоенность ведущих стран мира и, в частности, Великобритании [15].
В июне 1920 г. на союзной конференции в г, Лимпн Ллойд Джордж и французский президент Александр Мильеран объявили о готовности направить в Берлин своих послов. Первопричиной этого решения, по словам самих лидеров государств, стала необходимость подробного обсуждения с немецкой стороной репарационных пунктов Версальского договора, детальная проработка вопросов размера и механизма платежей [16]. В ходе встречи государств - членов Верховного совета Антанты, которая состоялась на следующий день в Болонье, А. Мильеран, Дж. Керзон и итальянский министр иностранных дел Карло Сфорца сообщили, что 1 июля 1920 г. синхронно направят в Берлин своих послов. Как следует из записки о встрече главы Форин офиса, поскольку в основе данного решения лежали финансовые мотивы, было решено выбрать будущих глав дипломатических миссий из числа видных экономистов [17].
Форин офис не имел права на ошибку в кандидатуре посла. Отсутствие полноценных отношений с Берлином вылилось в ситуацию, когда военное министерство Британии фактически взяло на себя исполнение дипломатической функции. Британские офицеры, число которых было в Германии достаточно велико, ежедневно присылали в Лондон подробные отчеты о политической и экономической ситуации в стране, давали рекомендации и прогнозы. Дипломатическое представительство, возглавляемое на тот момент лордом Килмарноком, в силу малочисленности штата вело лишь официальные контакты с представителями германского правительства. Сэр Чарльз Хардинг, заместитель главы Форин офиса, так охарактеризовал сложившуюся ситуацию: «Стало крайне тяжело работать с военным министерством, поскольку они "лезут" во все вопросы - и военные, и политические» [18]. Таким образом, на будущего посла Его Величества в Берлине возлагалась крайне ответственная задача, обозначить которую можно словами главы Центрального европейского департамента Форин офиса С. Ватерлоу: «Если наше германское представительство не будет предоставлять качественную информацию, то премьер-министр захочет получать сведения от военных. Это будет сильным ударом по репутации внешнеполитического ведомства. Именно поэтому все наши взоры в данный момент обращены в сторону Берлина» [19].
Свой выбор Керзон остановил на кандидатуре лорда Эдгара Винсента д'Абернона. Барон Р. Ванситарт, секретарь Керзона, так характеризовал будущего посла: «Привлекательный человек, блестяще образованный экономист, душа компании. Он из тех англичан, что космополитичны во взглядах на культуру и одновременно сдержанны в суждениях о 6удущем» [20].
Попробуем и мы объяснить выбор Керзона. Представляется, что прежде всего глава Форин офиса учитывал разносторонние знания и опыт своего выдвиженца.
Эдгар Винсент родился в семье английского священника из графства Суррей 18 августа 1857 г. [22] Образование получил в престижной школе для мальчиков в г. Итон [23], где зарекомендовал себя прилежным и старательным учеником. По окончании учебного заведения Эдгар Винсент прошел службу в Колдстримской гвардии - элитном и одном из самых старых подразделений Королевской дворцовой гвардии Великобритании [23], поработал в должности личного секретаря британского уполномоченного при комиссии по передаче Греции европейских владений Османской империи, после увольнения возглавлял Совет по оттоманскому государственному долгу [24], был финансовым советником египетского правительства, управляющим Имперским оттоманским банком [25]. Правда, работа на последнем посту оказалась не вполне удачной. В 1897 г. вкладчики банка, которым руководил д'Абернон, потеряли все свои сбережения [26]. Отмеченный провал, однако, не стал фатальным. На некоторое время д'Абернон «ушел в политику», став членом палаты общин британского парламента от Консервативной партии. Новый карьерный взлет британского интеллектуала начался в 1912 г., когда Эдгар Винсент стал председателем Королевской комиссии по торговле с доминионами. В годы Первой мировой войны он возглавлял Комитет по контролю над оборотом алкоголя.
Другим важным фактором для Дж. Керзона при назначении д'Абернона в Веймарскую Германию стало его высокое положение в обществе. В 1914 г. король Георг V пожаловал Эдгару Винсенту титулы барона Эшерского, пэра Англии, первого лорда д'Абернона. Кроме того, аристократ являлся Рыцарем великого креста - высшей степени "Ордена святого Михаила и Георгия» (GCMG). Укреплению положения д'Абернона в обществе способствовала также его умная и красивая супруга Элен Валентина [27], состоявшая вместе с Дж. Керзоном и А. Бальфуром членом престижного клуба «Соулз».
Кроме вышесказанного, следует учитывать еще один фактор. Керзон полагал, что кадровые назначения необходимо производить с учетом требований времени, а не только из-за наличия у сотрудника внушительного опыта. /41/ Руководствуясь данной концепцией, он уже назначил в апреле 1920 г. на пост посла Его Величества в США Окленда Геддеса. Глава британского внешнеполитического ведомства сознательно отказался от кандидатур карьерных дипломатов и остановил свой выбор на успешном бизнесмене, поскольку экономическая составляющая доминировала в британо-американских отношениях.
Необычным представляется и тот факт, что Керзон не обсудил назначение д'Абернона со своим первым заместителем сэром Хардингом. Это являлось нормальной практикой того времени. Возможно, данный поступок следует объяснить уверенностью главы Форин офиса в отрицательной реакции Хардинга [28]. Во-первых, у д'Абернона отсутствовал какой-либо опыт дипломатической службы, а во-вторых, все-таки многие британцы еще помнили скандал вокруг Имперского оттоманского банка.
Ллойд Джордж поддержал идею Керзона о назначении в берлинское посольство эксперта по экономическим вопросам, но высказал сомнения в отношении самой кандидатуры д'Абернона. Премьер-министр знал о банковском скандале. Ллойд Джордж также догадывался, что назначение д'Абернона, мягко говоря, «прохладно» встретят не только в Германии, но и во Франции. Проблема заключалась в том, что упомянутый банк являлся совместным британо-французским учреждением, в котором Париж имел большинство акций. Несложно было понять, что назначение такого посла будет крайне непопулярно на Елисейских Полях и приведет к напряженности в двусторонних отношениях. Тем не менее главе Форин офиса без особых усилий удалось убедить Ллойда Джорджа в правильности своего выбора [29].
Новоявленный дипломат так описал свое назначение; 25 июня 1920 г. «после завтрака в Карлтон-Гауз лорд Керзон пригласил меня в свой кабинет и передал, что премьер-министр поручил ему узнать, согласен ли я принять пост посла в Берлине» [30]. На этот вопрос главы внешнеполитического ведомства лорд д'Абернон ответил: «В качестве временного назначения я готов принять этот пост, вообще же у меня нет особого желания навсегда посвящать себя дипломатической деятельности». Глава Форин офиса, получив нужный ответ и желая утвердить кандидата в важности его миссии, отметил, что характер деятельности д'Абернона «будет в значительной степени отличаться от обычного дипломатического назначения», так как «современное положение требует особых специфических качеств, близкого знакомства с экономическими и финансовыми вопросами, а также большого опыта в обращении с людьми различных классов общества» [31].
Неоднозначно назначение д'Абернона встретила британская общественность. Влиятельная «Таймс», главный редактор которой У. Стид критиковал внешнюю политику Ллойда Джорджа с момента открытия Парижской мирной конференции, «разразилась целой серией статей» о новом после. Газета обвиняла премьер-министра в намерении «сломать работу» Форин офиса. Стид также не принимал факт заключения дипломатических отношений с Германией и называл данный шаг «эксцентричным поступком» [32].
Несколько дней дебаты шли и в британском парламенте. 2 июля на заседании палаты общин от лорда-хранителя печати Эндрю Бонара Лоу потребовали объяснить назначение д'Абернона. Противники Ллойда Джорджа не считали, что богатый экономический опыт может компенсировать в данной ситуации отсутствие познаний в дипломатии. Бонар Лоу отвечал, что д'Абернон «был самой подходящей из всех рассматриваемых кандидатур» [33].
Скепсис высказывали также обозреватели популярной в среде интеллектуалов Германии «Berliner Tageblatl». Немцы видели в англичанах своих потенциальных защитников при решении репарационных вопросов, поэтому опасались, что д'Абернон, близкий к Союзной репарационной комиссии, штаб-квартира которой располагалась в Париже, будет следовать в фарватере французской политики жесткого регулирования немецкой экономики [34].
Керзон в связи с назначением д'Абернона чувствовал нарастание оппозиционных настроений и внутри самого
Форин офиса. Самым последовательным критиком назначения д'Абернона стал Хардииг. Еще 19 апреля 1920 г. он в письме посланнику Его Величества в Польше X. Румбольду заявил: «Сложно представить себе ситуацию, когда берлинским посольством будет руководить человек, чуждый Форин oфиcy» [35]. При этом Хардинг советовал Керзону при решении вопроса о главе английской миссии в Германии обратить внимание именно на X. Румбольда [36], который до войны занимал пост советника берлинского посольства, В середине июля 1920 г. Хардинг писал Румбольду: «Уверен, что у Вас, как и у многих других, вызвало отвращение назначение нашего нового посла в Берлине. К сожалению, теперь уже ничего нельзя поделать. Перспективы британского внешнеполитического ведомства представляются мне крайне удручающими» [37]. Румбольд в ответном письме от 29 июля замечал, что «карьерные дипломаты больше не могут и мечтать о том, чтобы стать главами диппредставительств» [38]. Основные претензии дипломат предъявлял не Керзону, а Ллойду Джорджу, который «самоустранился от внешнеполитических проблем», тем самым «нанеся тяжелый удар прямо в сердце британской дипломатии» [39].
Недовольство Хардинга и, возможно, содержание его переписки с Румбольдом подвигли Керзона к принятию жестких мер. Вскоре оппозиционер лишился поста первого заместителя главы Форин офиса и отправился заведовать посопьавом в Париже.
Не прошло и нескольких недель с момента назначения д'Абернона главой британской миссии в Берлине, как Ллойд Джордж распорядился направить этого новоявленного дипломата в Польшу [40] в качестве главы союзной военной миссии [41]. Попытаемся раскрыть причины подобного выбора премьер-министра.
Во-первых, д'Абернон являлся ярым противником всего, что было связано с большевизмом, на который в Лондоне смотрели как на серьезного и опасного врага. В этом противостоянии Вторая Речь Посполитая должна была стать непроницаемым разделительным барьером между советскими республиками и Веймарской Германией. Опасность проникновения большевизма в Центральную Европу или объединения правых сил Германии с советскими властями в противостоянии странам Запада особенно возросла летом 1920 г. во время наступления Красной армии на Варшаву. Назначение д'Абернона в Польшу было призвано помочь местным властям в мобилизации сил для борьбы с этой угрозой.
Второй причиной, подвигшей Ллойда Джорджа к решению по д'Абернону, стало желание премьер-министра сгладить недовольство Парижа назначением д'Абернона в Германию. Тем самым премьер-министр Великобритании как бы давал Франции шанс «приглядеться» к новому британскому послу.
В связи с решением отправить д'Абернона в Варшаву интересен тот факт, что Ллойд Джордж, предпринимая этот шаг, не советовался с Керзоном. Глава Форин офиса узнал о назначении, как и все остальные лондонцы, из газет. Министр был в ярости. Об этом свидетельствует тон его обращения к Ллойду Джорджу от 20 мая 1920 г.: «Вы создали крайне опасный прецедент. Однажды утром я проснусь и обнаружу, что весь Форин офис без моего ведома "отправлен" в разные концы света» [42]. Негодовал и Хардинг, этот последовательный защитник корпоративности и высокого статуса дипломатического корпуса, В письме Рум-больду от 4 сентября 1920 г. он подчеркнул: «...премьер-министр пребывает в иллюзиях относительно своего нового "любимчика" лорда д'Абернона. На Даунинг-стрит безоcновательно полагают, что никто, кроме этого экономиста, не способен "размотать германский клубок". Но придет время и с иллюзиями придется расстаться» [43].
Новость о новом назначении д'Абернона породила серию атак на премьер-министра и со стороны «Таймc». Корреспондент издания отмечал, что назначение д'Абернона главой союзной миссии бросает тень недоверия на британских дипломатов, уже работающих в Варшаве, и, в частности, на вышеупоминавшегося Румбольда [44]. /42/
Д'Абернон был благодарен Ллойду Джорджу за оказанное доверие. Посол придерживался мнения, что именно премьер-министр настоял на его назначении. Эту мысль дипломат излагает на первых же страницах своих мемуаров «Посол мира» [45]. Покидая Германию в 1926 г., дипломат направил бывшему премьер-министру [46] письмо, в котором благодарил последнего за «теплые отношения с берлинским посольством». Д'Абернон также замечал, что всегда чувствовал «поддержку и мудрое руководство» Ллойда Джорджа [47].
Несколько иного мнения придерживался д'Абернон относительно своего непосредственного руководителя лорда Керзона. Посол называл главу Форин офиса «ретроградом», который «не принимает реалии современного мира и тенденции послевоенной дипломатии» [48]. По мысли д'Абернона, Форин офис под руководством Керзона превратился в «антикварное и бюрократическое ведомство». Посол, в частности, называл чиновников британского внешнеполитического министерства «плохо разбирающимися в вопросах экономики и финансов» [49]. Примечателен еще и тот факт, что перед публикацией своих мемуаров д'Абернон направип рукописи Ллойду Джорджу и Керзону, чтобы эта критика на страницах воспоминаний не стала для них неожиданной.
Отношения между главой Форин офиса и послом Его Величества в Германии никогда не были близкими, доверительными. Британские исследователи замечают, что «Керзон не раз "подводил" д'Абернона своими публичными заявлениями». Тем не менее профессионализм посла и, как следствие, серьезный кредит доверия, выданный ему германским правительством, не были поставлены под сомнение даже речами главы Форин офиса [50]. Представляется, что первоочередная проблема их отношений заключалась в кардинальном различии взглядов на британскую политику в отношении Германии. Лорд Керзон придавал малое значение контактам с Берлином и рассматривал французское направление дипломатии Лондона в качестве доминирующего. Д'Абернон, напротив, полагал, что излишняя концентрация внимания на отношениях с Парижем в конце концов заведет Форин офис в дипломатический тупик. Посол обосновывал свою позицию ссылками на неуступчивость французских политиков в решении международных вопросов. Германии, в свою очередь, нужен был влиятельный защитник, который бы оградил Берлин от суровых требований Парижа за определенные политические и экономические дивиденды. Все-таки следует отдать должное лорду Керзону, который поступился собственными взглядами и амбициями для достижения желаемого результата. Назначив д'Абернона на пост посла в Берлине, Керзон выбрал профессионала, четко представляющего себе задачи британской дипломатии в Веймарской республике.
Подведем итоги. Восстановление дипломатических отношений между Великобританией и Германией по окончании Первой мировой войны стало важным событием в дипломатии межвоенного периода двух стран. Этот процесс налаживания связей «оголил» противоречия среди стран «Совета пяти», особенно в отношениях с Францией. Когда-то воевавшие бок о бок против общего врага, Париж и Лондон имели диаметрально противоположные подходы к вопросу послевоенного урегулирования. Великобритания рассматривала нормальные дипломатические отношения в качестве средства удовлетворения интересов, а Франция - как награду поверженной Германии за «прилежное поведение».
Сложным, неоднозначным был и процесс назначения чрезвычайного и полномочного посла Его Величества в Германии. Процесс этот стал частью серьезной закулисной борьбы, которая велась в недрах Форин офиса между представителями «старой и новой дипломатической гвардии». Назначение на столь ответственный пост экономиста, вообще не имевшего никакого опыта внешнеполитической службы, было сложным решением для главы Форин офиса лорда Керзона, Казалось, существует слишком много «но» для того, чтобы д'Абернон отправился в Берлин: это и отличные взгляды новоявленного дипломата от подхода Керзона к германской политике Лондона, и сильная оппозиция внутри Форин офиса, и негативная реакция Парижа... Тем не менее все перечисленные аргументы не смогли повлиять на решимость руководителя английского внешнеполитического ведомства лорда Керзона привести в исполнение задуманное кадровое решение. Представляется, что такое развитие событий свидетельствовало о силе его позиций как в Форин офисе, так и в британском правительстве в целом.
1. Waffenstillstandsbedingungen der Aliiierten, Compiegne, 11 November 1918, [Электронный ресурс]. - Режим доступа: httpy/www.dhm.de/lemc/html/dokumente/waffenstillstand/index.html, дата посещения 25.01.2011 г.
2. British Secretary's Notes of a Conference, 20 June 1919 // Documents on Brtiish Foreign Policy (DBFP), First Series, Vol. VII!. P. 310-318.
3. Boadle D.G. Winston Churchill and the German Question in British Foreign Policy, 1918-1922. The Hague: Martinus Nijhoff, 1973. P. 9-55.
4. Orde A. Great Britain and International Security 1920-1926. L.: Royal Historical Society, 1978. P. 84,
5. Morgan K.O. Consensus and Disunity: the Lloyd George Coalition Government, 1918-1922. Oxford: Oxford University Press, 1979. P. 140-143.
6. Notes of a Meeting of the Heads of Delegations of the Five Great Powers, 25 July 1919 // DBFP, First Series, Vol, I. P. 194.
7. Memorandum by Lord E. Percy, July 1919 // DBFP, First Series. Vol. VI. P. 17-18.
8. Note by the British Delegation for Submission to the Allied Supreme Council, 24 October 1919 // DBFP. Vol. I. P. 75-77.
9. Report of the Allied Supreme Council, undated // DBFP. Vol. II. P. 339-340.
10. Термин "Антанта" возник в 1904 г. первоначально для обозначения англо-французского союза, причем употреблялось выражение Entente cordiale («Сердечное согласие») в память кратковременного англо-французского союза в 1840-x гг., носившего то же название.
11. British Secretary's Notes of an Allied Conference Held at 10, Downing Street, London. 1 March 1920//DBFP. Vol. VH. P. 330-331.
12. Johnson G. The Berlin Embassy of D'Abernon, 1920-1926, N.Y.: Palgrave Macmillan. 2002, P. 17.
13. British Secretary's Notes of an Allied Conference Held at 10, Downing Street, London, 3 March 1920 // DBFP. Vol. VII. P. 336.
14. Подр. см., напр.: Панкевич Ф.И. Капповский путч в Германии. М., 1972; ErgerJ. Der Kapp-Liittwitz-Putsch. Ein Beilrag zurdeutschen Innenpolilik 1919/1920. Droste; Dusseldorf, 1967.
15. Сорокин Н.Д. Британские дипломаты о большевистской опасности во время «Капповского путча» в Германии (по материалам «Documents on British Foreign Policy. 1919-1939») // Нижегородский журнал международных исследований. 2010, № 1 (весна-лето), С. 42-47.
16. British Secretary's Notes of а Conference Held at Lympne, 20 June 1920 // DBFP, Vol. VIII. P. 312-313.
17. British Secretary's Notes of a Meeting of the Supreme Council Held at Boulogne, 21 June 1920 // Ibid. P. 343-344.
18. Neilson K., Otte Т.G. The Permanent Under-Secretary for Foreign Affairs, 1854-1946. N.Y: Routledge. 2009. P. 157.
19. Minute by Waterlow. 13 November 1920. Op. cil.: Sharp «The Foreign Office in Eclipse, 1919-1922». P. 213-214.
20. Vansittart R. The Mist Procession. L.: Hutchinson, 1958, P. 253.
21. The Encyclopedia Britannica, Vol. 6, London, 1956, P. 968.
22. Кергман Л.Е. Джозеф Чемберлен и сыновья. М., 1990. С. 9-10.
23. The Encyclopedia Americana. Vol. 8. N.Y., 1961, P. 386.
24. Dale H.H. Edgar Vincent, Viscount D'Abernon, 1857-1942 // Obituary Notices of Fellows of the Royal Society, Vol. 4, No. 11 (Nov., 1942). P. 84.
25. Johnson G. The Bertin Embassy... P. 36. /43/
26. Ibid. P. 22.
27. Rintoul М.С. Dictionary of Real People and Places in Fiction. London: Taylor & Francis. 1993. P. 919.
28. Morgan K.O. Op. cit. P. 113-114.
29. Johnson G. Lord Curzon and the Appointment of Lord D'Abernon as Ambassador to Berlin In 1920 // Journal of Contemporary History, Vol 39, No. 1 (Jan., 2004). P. 64.
30. Д'Абернон. Посол мира. М., 1931. Т. 1. С. 51.
31. Там же.
32. The Times, 29 June 1920.
33. The Times, 2 July 1920.
34. Ibid.
35. Harding to Curzon, 19 April 1920. Cited in Johnson, G. Lord Curzon and... P. 66.
36. Румбольд все же занял пост чрезвычайного и полномочного посла в Берлине в период 1928-1933 гг.
37. Harding to Rumbold. 13 July 1920. Cited in Johnson, G. Lord Curzon and... Rumbold to Harding. 24 July 1920.
38. Ibid.
39. Ibid.
40. См.: D'Abernon. The Eighteenth Decisive Battle of the World: Warsaw. London, 1920.
41. Д'Абернон был направлен в качестве советника Польского правительства в ходе советско-польской войны 1920-1921 гг.
42. Curzon to Lloyd George. 20 July 1920. Cited in Johnson, G. The Berlin Embassy ... P. 24-25.
43. Harding to Rumbold. 4 September 1920. Cited in Gilbert, M. Sir Horace Rumbold: Portrait of a Diplomat. L., 1973. P. 211.
44. Johnson G. The Berlin Embassy... P 25.
45. D'Abernon. An Ambassador of Peace. Vol. I. L.: Hodder and Stoughton. 1929. P. 53-54.
46. Ллойд Джордж ушел в отставку с поста премьер-министра в 1922 г.
47. D'Abernon to Lloyd George. 16 January 1926. Cited in Johnson, G. Lord Curzon and... P. 68.
48. D'Abernon. An Ambassador... P. 48.
49. Ibid. P. 31.
50. H.W.H. Review of D'Abernon. An Ambassador of Peace. Vol. 1.1929 // Journal of the Royal Institute of International Affairs, Vol. 8. No. 2 (Mar., 1929). P. 173-174; Bailey S.H. Review of D'Abernon... // Economica, No. 32 (May, 1931). P. 239-244.
Клио. 2011. №5. С. 40-44.
аспирант кафедры новой, новейшей истиории и международных отношений Ивановского государственного университета (Иваново).
Статья посвящена дипломатии Великобритании в отношении Веймарской Германии в 1919-1920 гг. Основное внимание уделено восстановлению англо-германских дипломатических отношений, прерванных Первой мировой войной, и назначению Лондоном посла в Берлине. Эти основные события рассматриваются сквозь призму борьбы за коьпроль над британской внешней политикой как внутри Форин офиса, так и между его главой лордом Дж.Н. Керзоном и премьер-министром Д. Ллойд Джорджем. Основой источниковой базы публикации стали материалы сборника «Documents on British Foreign Poliсу» и газеты «Таймс», а также мемуары виконта д'Абернона. Ключевые слова: Великобритания, Германия, Керзон, Ллойд Джордж, дипломатические отношения, д'Абернон.
ФОРМИРОВАНИЕ «ГЕРМАНСКОЙ ПОЛИТИКИ» ВЕЛИКОБРИТАНИИ В 1919-1920 гг.
Как известно, боевые действия на фронтах Первой мировой войны завершились 11 ноября 1918 г. подписанием в Комльенском лесу близ станции Ретонд (Франция) перемирия между Берлином и странами антигерманской коалиции. Соглашение предусматривало прекращение военных действий, немедленный вывод германских войск со всех оккупированных на Западе территорий, сдачу Берлином части сухопутных и морских вооружений, очищение немецкими войсками левого берега Рейна и создание демилитаризованной зоны на его правом берегу [1]. Следующим шагом стран Антанты на пути послевоенного восстановления должно было стать подписание мирного договора и заключение дипломатических отношений с Германией. Между тем тяжелое «военное наследие» давило на дипломатические службы стран-победительниц и порождало ряд трудностей на пути мирного урегулирования.
Во-первых, серьезные противоречия наметились в позициях двух локомотивов Антанты - Великобритании и Франции. «Германский вопрос» стал центральной проблемой в отношениях двух держав в первые годы мира. В Форин офисе полагали, что Лондон и Париж должны синхронизировать свои действия по заключению дипломатических отношений с Берлином. Такой шаг подчеркнул бы факт единства позиций в стане союзников и позволил более оперативно разрешить возникшие в связи с окончанием войны вопросы [2].
Во-вторых, трудностью на пути урегулирования стало общественное мнение европейцев. Германофобия, которой «болело» большинство жителей Старого Света, «получила осложнения» в виде бедственной экономической и социальной ситуации в странах-победительницах [3]. Так, в Великобритании к 1919 г. резко уменьшились добыча каменного угля, выплавка чугуна, потребление хлопка, объемы судостроения; более чем в два раза сократилась внешняя торговля; национальный долг Короны вырос с 650 млн до 8 млрд фунтов стерлингов. Причем главным кредитором выступали США.
В-третьих, по данному вопросу не существовало единства мнений и в среде самого английского истеблишмента. Многие политики скептически относились к установлению режима мира и стабильности в Европе, либо вообще открыто высказывались против активного участия Лондона в этом процессе (что, впрочем, было в духе британского изоляционизма) [4].
Проблема поиска мира как общего блага для всего европейского континента мало интересовала, в частности, министра военного кабинета Джорджа Натаниэля Керзона, который твердо выступал за диалог с поверженной Германией, исходя из чисто прагматических соображений. По его мнению, заключение дипломатических отношений с Берлином могло благоприятно повлиять на немецкую экономику и, следовательно, ускорить выплату Германией репараций, которые на нее собирались возложить победители. Немецкие платежи, в свою очередь, могли бы использоваться Лондоном для погашения военного долга перед США. Дж.Н. Керзон усматривал выгоду для Великобритании в развитии связей с Германией еще и в том, что такими мерами Лондон дистанцировался бы от негибкой политики Парижа и заручился расположением все еще влиятельного немецкого бизнеса [5].
В июле 1919 г. в ходе Парижской мирной конференции Англия, Франция, США, Италия и Япония направили в Берлин совместную ноту. Документ подчеркивал, что правительства государств «Совета пяти» готовы в кратчайшие сроки (после устранения некоторых разногласий) заключить с Германией дипломатические отношения [6]. В меморандуме секретаря главы Форин офиса лорда Ю. Перси утверждалось, что на этой встрече министры иностранных дел условились сразу после подписания соглашений направить в Берлин своих посланников в ранге временных поверенных в делax [7].
Вопрос о дипотношениях вновь был поднят на Парижской мирной конференции лишь в октябре 1919 г. Сэр Эйр Кроу, заменивший премьер-министра Великобритании Дэвида Ллойда Джорджа на посту главы английской делегации, выступил перед Верховным советом Антанты с предложением о скорейшей «выработке общего подхода к вопросу заключения дипломатических отношений с Германией» [8]. Лондон также предложил высшему руководящему органу Антанты разработать порядок отбора и назначения посланников.
Для разрешения вопроса Верховным советом был учрежден Специальный комитет, который уже в ноябре 1919 г. в специальном докладе представил результаты своей работы. В нем, в частности, говорилось; «Комитет не находит никаких препятствий к направлению в Берлин дипломатических агентов <...> чьи миссии будут носить экономический характер, подобный статусу торгового представительства» [9]. Присутствие в Германии военных атташе стран-победительниц называлось Комитетом «нежелательным». Данное утверждение обосновывалось тем фактом, что в Германии на данный момент уже находилось множество различных военных комиссий и особых контролирующих органов. Разрастание их числа, по мнению экспертов, могло привести лишь к снижению веса этих структур.
В январе 1920 г. временным поверенным в делах Его Величества в Берлине был назначен лорд Килмарнок. Дипломат не был яркой фигурой в Форин офисе, поэтому о его карьерном пути известно немного. За многие годы исследователям так и не удалось обнаружить в английских архивах какие-либо документы, которые поясняли бы позицию руководства британского внешнеполитического ведомства относительно данного выбора. Известно лишь, что Килмарнок еще до войны занимал младшие дипломатические посты в берлинском посольстве Великобритании. Видимо, осведомленностью относительно специфики дипломатической службы в Германии, а также неплохими познания-/40/-ми в экономике и можно объяснить его утверждение в качестве Временного поверенного в делах.
Дж.Н. Керзон, сменивший в октябре 1919 г. Артура Джеймса Бальфура на посту главы Форин офиса, рассматривал назначение Килмарнока поверенным в делах как временную меру. Керзон рассчитывал не позднее чем через три месяца направить в Берлин нового агента, но уже в ранге чрезвычайного и Полномочного посла. Данный шаг, по мнению этого нового главы внешнеполитического ведомства Великобритании, должен был свидетельствовать об окончательном восстановлении дипломатических отношений с Веймарской республикой и, как следствие, стать катализатором развития двусторонних связей. Согласно другой мысли Керзона, Британия и Франция должны были сделать этот шаг синхронно, подчеркивая тем самым единство позиций союзников. Между тем согласия в Антанте уже давно не было [10].
Париж имел собственный взгляд на вопрос назначения посла. В отличие от Лондона, который этим шагом пытался способствовать развитию двусторонних связей, на Елисейских Полях полагали, что перед окончательным заключением дипломатических отношений Берлин должен выполнить ряд обязательств, продиктованных Версальским мирным договором. Разница подходов заключалась в том, что Форин офис рассматривал нормальные дипломатические отношения с Веймарской Германией в качестве средства, а Париж - как награду за «прилежное поведение». Ллойд Джордж парировал аргументы французских политиков тем замечанием, что представительство союзников на уровне чрезвычайных и полномочных послов будет способствовать контролю над исполнением Берлином условий Версальского договора, подписанного в Версале 28 июня 1919 г. Премьер-министр к тому же в ноте союзникам от 1 марта 1920 г. подчеркивал, что «трудности с реализацией пунктов» этого мирного соглашения с Германией "будут возникать еще, как минимум, в течение пятнадцати лет». «Те же, кто рассчитывает разрешить все проблемы за шесть месяцев, - подчеркивал Ллойд Джордж, - просто его [договор] не читали» [11].
Глава Форин офиса лорд Керзон, оставаясь приверженцем курса на сотрудничество с Берлином, в свою очередь, замечал, что отсутствие согласованных действий со стороны союзников особо остро подчеркнет наличие противоречий в их стане. Это может стать для Берлина сигналом к началу действий по принципу «разделяй и властвуй» [12].
Как показало дальнейшее развитие событий, британские аргументы оказались для союзников по Антанте достаточно весомыми. На очередной встрече делегаций Лондона. Парижа и Рима была достигнута договоренность о направлении в Веймарскую Гврманию своих послов через три месяца после ратификации Версальского договора, т.е. 10 апреля 1920 г. [13] Правда, в обозначенные сроки совершить задуманное не удалось. Одной из причин стала неспокойная политическая ситуация внутри самой Германии. В частности, попытка правого переворота, более известного как «Капповский путч» [14], который вызвал серьезную обеспокоенность ведущих стран мира и, в частности, Великобритании [15].
В июне 1920 г. на союзной конференции в г, Лимпн Ллойд Джордж и французский президент Александр Мильеран объявили о готовности направить в Берлин своих послов. Первопричиной этого решения, по словам самих лидеров государств, стала необходимость подробного обсуждения с немецкой стороной репарационных пунктов Версальского договора, детальная проработка вопросов размера и механизма платежей [16]. В ходе встречи государств - членов Верховного совета Антанты, которая состоялась на следующий день в Болонье, А. Мильеран, Дж. Керзон и итальянский министр иностранных дел Карло Сфорца сообщили, что 1 июля 1920 г. синхронно направят в Берлин своих послов. Как следует из записки о встрече главы Форин офиса, поскольку в основе данного решения лежали финансовые мотивы, было решено выбрать будущих глав дипломатических миссий из числа видных экономистов [17].
Форин офис не имел права на ошибку в кандидатуре посла. Отсутствие полноценных отношений с Берлином вылилось в ситуацию, когда военное министерство Британии фактически взяло на себя исполнение дипломатической функции. Британские офицеры, число которых было в Германии достаточно велико, ежедневно присылали в Лондон подробные отчеты о политической и экономической ситуации в стране, давали рекомендации и прогнозы. Дипломатическое представительство, возглавляемое на тот момент лордом Килмарноком, в силу малочисленности штата вело лишь официальные контакты с представителями германского правительства. Сэр Чарльз Хардинг, заместитель главы Форин офиса, так охарактеризовал сложившуюся ситуацию: «Стало крайне тяжело работать с военным министерством, поскольку они "лезут" во все вопросы - и военные, и политические» [18]. Таким образом, на будущего посла Его Величества в Берлине возлагалась крайне ответственная задача, обозначить которую можно словами главы Центрального европейского департамента Форин офиса С. Ватерлоу: «Если наше германское представительство не будет предоставлять качественную информацию, то премьер-министр захочет получать сведения от военных. Это будет сильным ударом по репутации внешнеполитического ведомства. Именно поэтому все наши взоры в данный момент обращены в сторону Берлина» [19].
Свой выбор Керзон остановил на кандидатуре лорда Эдгара Винсента д'Абернона. Барон Р. Ванситарт, секретарь Керзона, так характеризовал будущего посла: «Привлекательный человек, блестяще образованный экономист, душа компании. Он из тех англичан, что космополитичны во взглядах на культуру и одновременно сдержанны в суждениях о 6удущем» [20].
Попробуем и мы объяснить выбор Керзона. Представляется, что прежде всего глава Форин офиса учитывал разносторонние знания и опыт своего выдвиженца.
Эдгар Винсент родился в семье английского священника из графства Суррей 18 августа 1857 г. [22] Образование получил в престижной школе для мальчиков в г. Итон [23], где зарекомендовал себя прилежным и старательным учеником. По окончании учебного заведения Эдгар Винсент прошел службу в Колдстримской гвардии - элитном и одном из самых старых подразделений Королевской дворцовой гвардии Великобритании [23], поработал в должности личного секретаря британского уполномоченного при комиссии по передаче Греции европейских владений Османской империи, после увольнения возглавлял Совет по оттоманскому государственному долгу [24], был финансовым советником египетского правительства, управляющим Имперским оттоманским банком [25]. Правда, работа на последнем посту оказалась не вполне удачной. В 1897 г. вкладчики банка, которым руководил д'Абернон, потеряли все свои сбережения [26]. Отмеченный провал, однако, не стал фатальным. На некоторое время д'Абернон «ушел в политику», став членом палаты общин британского парламента от Консервативной партии. Новый карьерный взлет британского интеллектуала начался в 1912 г., когда Эдгар Винсент стал председателем Королевской комиссии по торговле с доминионами. В годы Первой мировой войны он возглавлял Комитет по контролю над оборотом алкоголя.
Другим важным фактором для Дж. Керзона при назначении д'Абернона в Веймарскую Германию стало его высокое положение в обществе. В 1914 г. король Георг V пожаловал Эдгару Винсенту титулы барона Эшерского, пэра Англии, первого лорда д'Абернона. Кроме того, аристократ являлся Рыцарем великого креста - высшей степени "Ордена святого Михаила и Георгия» (GCMG). Укреплению положения д'Абернона в обществе способствовала также его умная и красивая супруга Элен Валентина [27], состоявшая вместе с Дж. Керзоном и А. Бальфуром членом престижного клуба «Соулз».
Кроме вышесказанного, следует учитывать еще один фактор. Керзон полагал, что кадровые назначения необходимо производить с учетом требований времени, а не только из-за наличия у сотрудника внушительного опыта. /41/ Руководствуясь данной концепцией, он уже назначил в апреле 1920 г. на пост посла Его Величества в США Окленда Геддеса. Глава британского внешнеполитического ведомства сознательно отказался от кандидатур карьерных дипломатов и остановил свой выбор на успешном бизнесмене, поскольку экономическая составляющая доминировала в британо-американских отношениях.
Необычным представляется и тот факт, что Керзон не обсудил назначение д'Абернона со своим первым заместителем сэром Хардингом. Это являлось нормальной практикой того времени. Возможно, данный поступок следует объяснить уверенностью главы Форин офиса в отрицательной реакции Хардинга [28]. Во-первых, у д'Абернона отсутствовал какой-либо опыт дипломатической службы, а во-вторых, все-таки многие британцы еще помнили скандал вокруг Имперского оттоманского банка.
Ллойд Джордж поддержал идею Керзона о назначении в берлинское посольство эксперта по экономическим вопросам, но высказал сомнения в отношении самой кандидатуры д'Абернона. Премьер-министр знал о банковском скандале. Ллойд Джордж также догадывался, что назначение д'Абернона, мягко говоря, «прохладно» встретят не только в Германии, но и во Франции. Проблема заключалась в том, что упомянутый банк являлся совместным британо-французским учреждением, в котором Париж имел большинство акций. Несложно было понять, что назначение такого посла будет крайне непопулярно на Елисейских Полях и приведет к напряженности в двусторонних отношениях. Тем не менее главе Форин офиса без особых усилий удалось убедить Ллойда Джорджа в правильности своего выбора [29].
Новоявленный дипломат так описал свое назначение; 25 июня 1920 г. «после завтрака в Карлтон-Гауз лорд Керзон пригласил меня в свой кабинет и передал, что премьер-министр поручил ему узнать, согласен ли я принять пост посла в Берлине» [30]. На этот вопрос главы внешнеполитического ведомства лорд д'Абернон ответил: «В качестве временного назначения я готов принять этот пост, вообще же у меня нет особого желания навсегда посвящать себя дипломатической деятельности». Глава Форин офиса, получив нужный ответ и желая утвердить кандидата в важности его миссии, отметил, что характер деятельности д'Абернона «будет в значительной степени отличаться от обычного дипломатического назначения», так как «современное положение требует особых специфических качеств, близкого знакомства с экономическими и финансовыми вопросами, а также большого опыта в обращении с людьми различных классов общества» [31].
Неоднозначно назначение д'Абернона встретила британская общественность. Влиятельная «Таймс», главный редактор которой У. Стид критиковал внешнюю политику Ллойда Джорджа с момента открытия Парижской мирной конференции, «разразилась целой серией статей» о новом после. Газета обвиняла премьер-министра в намерении «сломать работу» Форин офиса. Стид также не принимал факт заключения дипломатических отношений с Германией и называл данный шаг «эксцентричным поступком» [32].
Несколько дней дебаты шли и в британском парламенте. 2 июля на заседании палаты общин от лорда-хранителя печати Эндрю Бонара Лоу потребовали объяснить назначение д'Абернона. Противники Ллойда Джорджа не считали, что богатый экономический опыт может компенсировать в данной ситуации отсутствие познаний в дипломатии. Бонар Лоу отвечал, что д'Абернон «был самой подходящей из всех рассматриваемых кандидатур» [33].
Скепсис высказывали также обозреватели популярной в среде интеллектуалов Германии «Berliner Tageblatl». Немцы видели в англичанах своих потенциальных защитников при решении репарационных вопросов, поэтому опасались, что д'Абернон, близкий к Союзной репарационной комиссии, штаб-квартира которой располагалась в Париже, будет следовать в фарватере французской политики жесткого регулирования немецкой экономики [34].
Керзон в связи с назначением д'Абернона чувствовал нарастание оппозиционных настроений и внутри самого
Форин офиса. Самым последовательным критиком назначения д'Абернона стал Хардииг. Еще 19 апреля 1920 г. он в письме посланнику Его Величества в Польше X. Румбольду заявил: «Сложно представить себе ситуацию, когда берлинским посольством будет руководить человек, чуждый Форин oфиcy» [35]. При этом Хардинг советовал Керзону при решении вопроса о главе английской миссии в Германии обратить внимание именно на X. Румбольда [36], который до войны занимал пост советника берлинского посольства, В середине июля 1920 г. Хардинг писал Румбольду: «Уверен, что у Вас, как и у многих других, вызвало отвращение назначение нашего нового посла в Берлине. К сожалению, теперь уже ничего нельзя поделать. Перспективы британского внешнеполитического ведомства представляются мне крайне удручающими» [37]. Румбольд в ответном письме от 29 июля замечал, что «карьерные дипломаты больше не могут и мечтать о том, чтобы стать главами диппредставительств» [38]. Основные претензии дипломат предъявлял не Керзону, а Ллойду Джорджу, который «самоустранился от внешнеполитических проблем», тем самым «нанеся тяжелый удар прямо в сердце британской дипломатии» [39].
Недовольство Хардинга и, возможно, содержание его переписки с Румбольдом подвигли Керзона к принятию жестких мер. Вскоре оппозиционер лишился поста первого заместителя главы Форин офиса и отправился заведовать посопьавом в Париже.
Не прошло и нескольких недель с момента назначения д'Абернона главой британской миссии в Берлине, как Ллойд Джордж распорядился направить этого новоявленного дипломата в Польшу [40] в качестве главы союзной военной миссии [41]. Попытаемся раскрыть причины подобного выбора премьер-министра.
Во-первых, д'Абернон являлся ярым противником всего, что было связано с большевизмом, на который в Лондоне смотрели как на серьезного и опасного врага. В этом противостоянии Вторая Речь Посполитая должна была стать непроницаемым разделительным барьером между советскими республиками и Веймарской Германией. Опасность проникновения большевизма в Центральную Европу или объединения правых сил Германии с советскими властями в противостоянии странам Запада особенно возросла летом 1920 г. во время наступления Красной армии на Варшаву. Назначение д'Абернона в Польшу было призвано помочь местным властям в мобилизации сил для борьбы с этой угрозой.
Второй причиной, подвигшей Ллойда Джорджа к решению по д'Абернону, стало желание премьер-министра сгладить недовольство Парижа назначением д'Абернона в Германию. Тем самым премьер-министр Великобритании как бы давал Франции шанс «приглядеться» к новому британскому послу.
В связи с решением отправить д'Абернона в Варшаву интересен тот факт, что Ллойд Джордж, предпринимая этот шаг, не советовался с Керзоном. Глава Форин офиса узнал о назначении, как и все остальные лондонцы, из газет. Министр был в ярости. Об этом свидетельствует тон его обращения к Ллойду Джорджу от 20 мая 1920 г.: «Вы создали крайне опасный прецедент. Однажды утром я проснусь и обнаружу, что весь Форин офис без моего ведома "отправлен" в разные концы света» [42]. Негодовал и Хардинг, этот последовательный защитник корпоративности и высокого статуса дипломатического корпуса, В письме Рум-больду от 4 сентября 1920 г. он подчеркнул: «...премьер-министр пребывает в иллюзиях относительно своего нового "любимчика" лорда д'Абернона. На Даунинг-стрит безоcновательно полагают, что никто, кроме этого экономиста, не способен "размотать германский клубок". Но придет время и с иллюзиями придется расстаться» [43].
Новость о новом назначении д'Абернона породила серию атак на премьер-министра и со стороны «Таймc». Корреспондент издания отмечал, что назначение д'Абернона главой союзной миссии бросает тень недоверия на британских дипломатов, уже работающих в Варшаве, и, в частности, на вышеупоминавшегося Румбольда [44]. /42/
Д'Абернон был благодарен Ллойду Джорджу за оказанное доверие. Посол придерживался мнения, что именно премьер-министр настоял на его назначении. Эту мысль дипломат излагает на первых же страницах своих мемуаров «Посол мира» [45]. Покидая Германию в 1926 г., дипломат направил бывшему премьер-министру [46] письмо, в котором благодарил последнего за «теплые отношения с берлинским посольством». Д'Абернон также замечал, что всегда чувствовал «поддержку и мудрое руководство» Ллойда Джорджа [47].
Несколько иного мнения придерживался д'Абернон относительно своего непосредственного руководителя лорда Керзона. Посол называл главу Форин офиса «ретроградом», который «не принимает реалии современного мира и тенденции послевоенной дипломатии» [48]. По мысли д'Абернона, Форин офис под руководством Керзона превратился в «антикварное и бюрократическое ведомство». Посол, в частности, называл чиновников британского внешнеполитического министерства «плохо разбирающимися в вопросах экономики и финансов» [49]. Примечателен еще и тот факт, что перед публикацией своих мемуаров д'Абернон направип рукописи Ллойду Джорджу и Керзону, чтобы эта критика на страницах воспоминаний не стала для них неожиданной.
Отношения между главой Форин офиса и послом Его Величества в Германии никогда не были близкими, доверительными. Британские исследователи замечают, что «Керзон не раз "подводил" д'Абернона своими публичными заявлениями». Тем не менее профессионализм посла и, как следствие, серьезный кредит доверия, выданный ему германским правительством, не были поставлены под сомнение даже речами главы Форин офиса [50]. Представляется, что первоочередная проблема их отношений заключалась в кардинальном различии взглядов на британскую политику в отношении Германии. Лорд Керзон придавал малое значение контактам с Берлином и рассматривал французское направление дипломатии Лондона в качестве доминирующего. Д'Абернон, напротив, полагал, что излишняя концентрация внимания на отношениях с Парижем в конце концов заведет Форин офис в дипломатический тупик. Посол обосновывал свою позицию ссылками на неуступчивость французских политиков в решении международных вопросов. Германии, в свою очередь, нужен был влиятельный защитник, который бы оградил Берлин от суровых требований Парижа за определенные политические и экономические дивиденды. Все-таки следует отдать должное лорду Керзону, который поступился собственными взглядами и амбициями для достижения желаемого результата. Назначив д'Абернона на пост посла в Берлине, Керзон выбрал профессионала, четко представляющего себе задачи британской дипломатии в Веймарской республике.
Подведем итоги. Восстановление дипломатических отношений между Великобританией и Германией по окончании Первой мировой войны стало важным событием в дипломатии межвоенного периода двух стран. Этот процесс налаживания связей «оголил» противоречия среди стран «Совета пяти», особенно в отношениях с Францией. Когда-то воевавшие бок о бок против общего врага, Париж и Лондон имели диаметрально противоположные подходы к вопросу послевоенного урегулирования. Великобритания рассматривала нормальные дипломатические отношения в качестве средства удовлетворения интересов, а Франция - как награду поверженной Германии за «прилежное поведение».
Сложным, неоднозначным был и процесс назначения чрезвычайного и полномочного посла Его Величества в Германии. Процесс этот стал частью серьезной закулисной борьбы, которая велась в недрах Форин офиса между представителями «старой и новой дипломатической гвардии». Назначение на столь ответственный пост экономиста, вообще не имевшего никакого опыта внешнеполитической службы, было сложным решением для главы Форин офиса лорда Керзона, Казалось, существует слишком много «но» для того, чтобы д'Абернон отправился в Берлин: это и отличные взгляды новоявленного дипломата от подхода Керзона к германской политике Лондона, и сильная оппозиция внутри Форин офиса, и негативная реакция Парижа... Тем не менее все перечисленные аргументы не смогли повлиять на решимость руководителя английского внешнеполитического ведомства лорда Керзона привести в исполнение задуманное кадровое решение. Представляется, что такое развитие событий свидетельствовало о силе его позиций как в Форин офисе, так и в британском правительстве в целом.
1. Waffenstillstandsbedingungen der Aliiierten, Compiegne, 11 November 1918, [Электронный ресурс]. - Режим доступа: httpy/www.dhm.de/lemc/html/dokumente/waffenstillstand/index.html, дата посещения 25.01.2011 г.
2. British Secretary's Notes of a Conference, 20 June 1919 // Documents on Brtiish Foreign Policy (DBFP), First Series, Vol. VII!. P. 310-318.
3. Boadle D.G. Winston Churchill and the German Question in British Foreign Policy, 1918-1922. The Hague: Martinus Nijhoff, 1973. P. 9-55.
4. Orde A. Great Britain and International Security 1920-1926. L.: Royal Historical Society, 1978. P. 84,
5. Morgan K.O. Consensus and Disunity: the Lloyd George Coalition Government, 1918-1922. Oxford: Oxford University Press, 1979. P. 140-143.
6. Notes of a Meeting of the Heads of Delegations of the Five Great Powers, 25 July 1919 // DBFP, First Series, Vol, I. P. 194.
7. Memorandum by Lord E. Percy, July 1919 // DBFP, First Series. Vol. VI. P. 17-18.
8. Note by the British Delegation for Submission to the Allied Supreme Council, 24 October 1919 // DBFP. Vol. I. P. 75-77.
9. Report of the Allied Supreme Council, undated // DBFP. Vol. II. P. 339-340.
10. Термин "Антанта" возник в 1904 г. первоначально для обозначения англо-французского союза, причем употреблялось выражение Entente cordiale («Сердечное согласие») в память кратковременного англо-французского союза в 1840-x гг., носившего то же название.
11. British Secretary's Notes of an Allied Conference Held at 10, Downing Street, London. 1 March 1920//DBFP. Vol. VH. P. 330-331.
12. Johnson G. The Berlin Embassy of D'Abernon, 1920-1926, N.Y.: Palgrave Macmillan. 2002, P. 17.
13. British Secretary's Notes of an Allied Conference Held at 10, Downing Street, London, 3 March 1920 // DBFP. Vol. VII. P. 336.
14. Подр. см., напр.: Панкевич Ф.И. Капповский путч в Германии. М., 1972; ErgerJ. Der Kapp-Liittwitz-Putsch. Ein Beilrag zurdeutschen Innenpolilik 1919/1920. Droste; Dusseldorf, 1967.
15. Сорокин Н.Д. Британские дипломаты о большевистской опасности во время «Капповского путча» в Германии (по материалам «Documents on British Foreign Policy. 1919-1939») // Нижегородский журнал международных исследований. 2010, № 1 (весна-лето), С. 42-47.
16. British Secretary's Notes of а Conference Held at Lympne, 20 June 1920 // DBFP, Vol. VIII. P. 312-313.
17. British Secretary's Notes of a Meeting of the Supreme Council Held at Boulogne, 21 June 1920 // Ibid. P. 343-344.
18. Neilson K., Otte Т.G. The Permanent Under-Secretary for Foreign Affairs, 1854-1946. N.Y: Routledge. 2009. P. 157.
19. Minute by Waterlow. 13 November 1920. Op. cil.: Sharp «The Foreign Office in Eclipse, 1919-1922». P. 213-214.
20. Vansittart R. The Mist Procession. L.: Hutchinson, 1958, P. 253.
21. The Encyclopedia Britannica, Vol. 6, London, 1956, P. 968.
22. Кергман Л.Е. Джозеф Чемберлен и сыновья. М., 1990. С. 9-10.
23. The Encyclopedia Americana. Vol. 8. N.Y., 1961, P. 386.
24. Dale H.H. Edgar Vincent, Viscount D'Abernon, 1857-1942 // Obituary Notices of Fellows of the Royal Society, Vol. 4, No. 11 (Nov., 1942). P. 84.
25. Johnson G. The Bertin Embassy... P. 36. /43/
26. Ibid. P. 22.
27. Rintoul М.С. Dictionary of Real People and Places in Fiction. London: Taylor & Francis. 1993. P. 919.
28. Morgan K.O. Op. cit. P. 113-114.
29. Johnson G. Lord Curzon and the Appointment of Lord D'Abernon as Ambassador to Berlin In 1920 // Journal of Contemporary History, Vol 39, No. 1 (Jan., 2004). P. 64.
30. Д'Абернон. Посол мира. М., 1931. Т. 1. С. 51.
31. Там же.
32. The Times, 29 June 1920.
33. The Times, 2 July 1920.
34. Ibid.
35. Harding to Curzon, 19 April 1920. Cited in Johnson, G. Lord Curzon and... P. 66.
36. Румбольд все же занял пост чрезвычайного и полномочного посла в Берлине в период 1928-1933 гг.
37. Harding to Rumbold. 13 July 1920. Cited in Johnson, G. Lord Curzon and... Rumbold to Harding. 24 July 1920.
38. Ibid.
39. Ibid.
40. См.: D'Abernon. The Eighteenth Decisive Battle of the World: Warsaw. London, 1920.
41. Д'Абернон был направлен в качестве советника Польского правительства в ходе советско-польской войны 1920-1921 гг.
42. Curzon to Lloyd George. 20 July 1920. Cited in Johnson, G. The Berlin Embassy ... P. 24-25.
43. Harding to Rumbold. 4 September 1920. Cited in Gilbert, M. Sir Horace Rumbold: Portrait of a Diplomat. L., 1973. P. 211.
44. Johnson G. The Berlin Embassy... P 25.
45. D'Abernon. An Ambassador of Peace. Vol. I. L.: Hodder and Stoughton. 1929. P. 53-54.
46. Ллойд Джордж ушел в отставку с поста премьер-министра в 1922 г.
47. D'Abernon to Lloyd George. 16 January 1926. Cited in Johnson, G. Lord Curzon and... P. 68.
48. D'Abernon. An Ambassador... P. 48.
49. Ibid. P. 31.
50. H.W.H. Review of D'Abernon. An Ambassador of Peace. Vol. 1.1929 // Journal of the Royal Institute of International Affairs, Vol. 8. No. 2 (Mar., 1929). P. 173-174; Bailey S.H. Review of D'Abernon... // Economica, No. 32 (May, 1931). P. 239-244.
Клио. 2011. №5. С. 40-44.