Случай на зимней дороге.
Недавно прочитал негодование модного блогера на тему его непримиримости к женскому равнодушию, особенно если это касается его. Думаю вряд ли когда то за циничными чистоплюями выстроится очередь. Но вспомнился мне давний случай из моей советской молодости, который почему то не дает мне покоя.
Как то в 1989 году возвращался из Шацка в Москву.
Ночь, метель, конторская "Волга" кривила свой унылый ржавый свет по обочинам заснеженной дороги.
Проезжая очередную деревушку высветил два запорошенных снегом силуэта, высокий и низкий. Низкий голосовал нервной рукой, словно фехтовал снежинки. Оказался мужик. Щупленький такой, с такими же куцыми усами.
- Подвези говорит до роддома в Рязань...
Я кивнул. Он сопливо растер иней с усов, открыл заднюю дверь, и второй укутанный платками мощный силуэт втиснулся в салон.
- Ну давай - говорит мужичек, - с Богом -
- а что ж сам! Не поедешь?- удивился я,
Но щуплый отмахнувшись, неловко развернулся и семеня ушел в ночь.
Заговорить я не пытался, словно чувствовал момент завязки и ждал его начала. Что-то тяжелое висело в воздухе, и тут еще этот затхлый запах шерстяных платков царь-бабы и ее тяжелое уханье на кочках. В общем накаркал....
Ее утробный вой, словно полковой горн протрубил о начале моих испытаний. Впрочем я был уже морально готов. Дальнейшие события завертелись, как калейдоскоп в канализации. Тряпки, вода, бутылка водки, платки .... нет, дальше рассказывать не буду, не для слабой мужской психики.
Я чувствовал себя неопытной медсестрой, на передовой, под свистом пуль и в мороз, решившей протащить на себе в тыл, раненого пулеметчика весом в десять центнеров, но мне удалось...
Я высадил ИХ в роддоме. Она (я так и не узнал ее имени) уходила грузовым локомотивом "В.И. Ленин", словно меня и не было в реальности. Огромные валенки оставляли на снегу отпечатки как следы снежного человека. А под толщей одежды был прижат к груди беспокойный комочек, новый человек, еще без имени и пола, ведь в полумраке было не рассмотреть.
Я словно мавр, сделал свое дело и уходил, вернее уезжал, обиженный и ошеломленный ночной судьбой, в испорченном склизком пальто, грязных брюках и уделанной конторской машине, со сцены на склад реквизита.
Но впрочем что-то мне говорило, что когда мозги встанут на место....
в общем будучи тогда молодым, мне требовалось время все осознать.
В Москве, через карачаровский влетел в восьмой таксопарк на мойку. Веселая ночная смена нашла рваные женские трусы и ржала над их огромным размером, а я подумал о том, что вот так вульгарно, в грязи и нечистотах, но я помог начать жизнь новому человечку. И дай ему Бог долгих лет.
И видимо не всегда хорошее начало знаменуют балы, марши и фейерверки.
Подчас в отходах и под аккомпанемент хабальных глоток, может родиться что-то светлое, чистое и непорочное.
Как то в 1989 году возвращался из Шацка в Москву.
Ночь, метель, конторская "Волга" кривила свой унылый ржавый свет по обочинам заснеженной дороги.
Проезжая очередную деревушку высветил два запорошенных снегом силуэта, высокий и низкий. Низкий голосовал нервной рукой, словно фехтовал снежинки. Оказался мужик. Щупленький такой, с такими же куцыми усами.
- Подвези говорит до роддома в Рязань...
Я кивнул. Он сопливо растер иней с усов, открыл заднюю дверь, и второй укутанный платками мощный силуэт втиснулся в салон.
- Ну давай - говорит мужичек, - с Богом -
- а что ж сам! Не поедешь?- удивился я,
Но щуплый отмахнувшись, неловко развернулся и семеня ушел в ночь.
Заговорить я не пытался, словно чувствовал момент завязки и ждал его начала. Что-то тяжелое висело в воздухе, и тут еще этот затхлый запах шерстяных платков царь-бабы и ее тяжелое уханье на кочках. В общем накаркал....
Ее утробный вой, словно полковой горн протрубил о начале моих испытаний. Впрочем я был уже морально готов. Дальнейшие события завертелись, как калейдоскоп в канализации. Тряпки, вода, бутылка водки, платки .... нет, дальше рассказывать не буду, не для слабой мужской психики.
Я чувствовал себя неопытной медсестрой, на передовой, под свистом пуль и в мороз, решившей протащить на себе в тыл, раненого пулеметчика весом в десять центнеров, но мне удалось...
Я высадил ИХ в роддоме. Она (я так и не узнал ее имени) уходила грузовым локомотивом "В.И. Ленин", словно меня и не было в реальности. Огромные валенки оставляли на снегу отпечатки как следы снежного человека. А под толщей одежды был прижат к груди беспокойный комочек, новый человек, еще без имени и пола, ведь в полумраке было не рассмотреть.
Я словно мавр, сделал свое дело и уходил, вернее уезжал, обиженный и ошеломленный ночной судьбой, в испорченном склизком пальто, грязных брюках и уделанной конторской машине, со сцены на склад реквизита.
Но впрочем что-то мне говорило, что когда мозги встанут на место....
в общем будучи тогда молодым, мне требовалось время все осознать.
В Москве, через карачаровский влетел в восьмой таксопарк на мойку. Веселая ночная смена нашла рваные женские трусы и ржала над их огромным размером, а я подумал о том, что вот так вульгарно, в грязи и нечистотах, но я помог начать жизнь новому человечку. И дай ему Бог долгих лет.
И видимо не всегда хорошее начало знаменуют балы, марши и фейерверки.
Подчас в отходах и под аккомпанемент хабальных глоток, может родиться что-то светлое, чистое и непорочное.