Толкин Льюису о боли от обид
Из письмо Толкина Клайву Льюису. 1948г
«Дорогой мой Джек!
Очень любезно с твоей стороны прислать ответ.
Однако пишешь ты главным образом насчет “обиды”; хотя я вроде исправил в моем письме слово “обижен” на слово “огорчен”, разве нет? Не в наших силах не огорчаться тому, что огорчает. Я отлично понимал, что ты не позволишь огорчению перерасти в озлобленность, даже если таково свойство твоей натуры. Мне жаль, что я причинил тебе боль, даже если у меня и было на это право; и еще больше сожалею о том, что причинил ее чрезмерно и без нужды. Мои стихи и мое письмо - следствие того, что я вдруг осознал (и не скоро о том за- буду), сколько боли может примешаться к авторству, в том, что касается как творения, так и “публикации”, каковая является существенной частью процесса в целом. А яркость осмысления, конечно же, объясняется тем, что ты, к кому я давно питаю глубокую привязанность и сочувствие, оказался жертвой, а сам я - обвиняемым. Я ведь не раз вздрагивал под полупокровительственной, полуиздевательской плетью, в то время как дорогие моему сердцу мелочи становились просто-напросто предлогом для словесной живодерни».
Даже Хэмфри Карпентер, составитель сборника писем Толкина, признает не вполне понятным, что именно послужило поводом для написания такого письма.
Кто перед кем виноват и в чем?
«Порою (по счастью, нечасто) на меня находит нечто вроде furor scribendi, когда слова подбирает перо, а не голова и не сердце; вот так и на этот раз было. Но ничто ни в речах твоих, ни в поведении не дало мне повода заподозрить, что ты счел себя “обиженным”. Однако я видел, что некие чувства ты испытываешь - ведь ничто человеческое тебе не чуждо, в конце-то концов! - и письмо твое показывает, насколько сильны были эти чувства. Дерзну заметить, что по Божьей милости это скорее должно принести пользу, нежели вред, но это уж между тобою и Богом.
Одна из тайн боли заключается в том, что для страдающего она - залог блага, дорога вверх, пусть и непростая. Однако остается она “злом”, и совесть любого человека должна бы устрашаться причинять ее по беспечности или чрезмерно, не говоря уже о том, чтобы умышленно. Но чтобы почувствовать мучительное биение эмоций, знать этого и не требуется.
Автор топчется на месте, не решаясь высказать прямо, что его беспокоит, потом все-таки высказывает, отступает назад, пытаясь представить по-иному только что сказанное. Повод остается не очень ясным, однако характер испытываемых им чувств становится все яснее.
Стр. 285, ЖЗЛ «Толкин», М.2019г.
«Дорогой мой Джек!
Очень любезно с твоей стороны прислать ответ.
Однако пишешь ты главным образом насчет “обиды”; хотя я вроде исправил в моем письме слово “обижен” на слово “огорчен”, разве нет? Не в наших силах не огорчаться тому, что огорчает. Я отлично понимал, что ты не позволишь огорчению перерасти в озлобленность, даже если таково свойство твоей натуры. Мне жаль, что я причинил тебе боль, даже если у меня и было на это право; и еще больше сожалею о том, что причинил ее чрезмерно и без нужды. Мои стихи и мое письмо - следствие того, что я вдруг осознал (и не скоро о том за- буду), сколько боли может примешаться к авторству, в том, что касается как творения, так и “публикации”, каковая является существенной частью процесса в целом. А яркость осмысления, конечно же, объясняется тем, что ты, к кому я давно питаю глубокую привязанность и сочувствие, оказался жертвой, а сам я - обвиняемым. Я ведь не раз вздрагивал под полупокровительственной, полуиздевательской плетью, в то время как дорогие моему сердцу мелочи становились просто-напросто предлогом для словесной живодерни».
Даже Хэмфри Карпентер, составитель сборника писем Толкина, признает не вполне понятным, что именно послужило поводом для написания такого письма.
Кто перед кем виноват и в чем?
«Порою (по счастью, нечасто) на меня находит нечто вроде furor scribendi, когда слова подбирает перо, а не голова и не сердце; вот так и на этот раз было. Но ничто ни в речах твоих, ни в поведении не дало мне повода заподозрить, что ты счел себя “обиженным”. Однако я видел, что некие чувства ты испытываешь - ведь ничто человеческое тебе не чуждо, в конце-то концов! - и письмо твое показывает, насколько сильны были эти чувства. Дерзну заметить, что по Божьей милости это скорее должно принести пользу, нежели вред, но это уж между тобою и Богом.
Одна из тайн боли заключается в том, что для страдающего она - залог блага, дорога вверх, пусть и непростая. Однако остается она “злом”, и совесть любого человека должна бы устрашаться причинять ее по беспечности или чрезмерно, не говоря уже о том, чтобы умышленно. Но чтобы почувствовать мучительное биение эмоций, знать этого и не требуется.
Автор топчется на месте, не решаясь высказать прямо, что его беспокоит, потом все-таки высказывает, отступает назад, пытаясь представить по-иному только что сказанное. Повод остается не очень ясным, однако характер испытываемых им чувств становится все яснее.
Стр. 285, ЖЗЛ «Толкин», М.2019г.