цикл
Почему-то когда я вижу потрясающий закат, или Волгу, да просто свою Бекетовку, в которой родилась и выросла, когда я вдруг вижу это все по-особенному, я понимаю, что пришла искра, любовь открыла душу и все такое. И мир весь в нее рухнул и перевернулся, отразился весь. Это случается и это счастье. И это такое счастье, что я не возьмусь это описать, по-правде я не могу это описать, потому что это невозможно вспомнить, невозможно вспомнить во всей полноте. Пелевин описывает это в каждой книжке, мастера говорят об этом на каждом сатсанге, в каждой картине или песне есть отблеск этого, но это можно только переживать прямо сейчас и хватит об этом.
Но в дополнение случаются такие две штуки. Первая - это попытка удержать и зафиксировать, найти источник и присвоить. Когда я замечаю эту искру жизни, я бросаюсь за ней, я переслушиваю миллион раз песню, и она становится мертвой, заезженной. Я расковыриваю глаза, потрошу душу и человек, друг, любимый становится выцветшим, потухшим. Я ковыряю себя и становлюсь собственной магнитофонной записью.
А еще я считаю, что если я вмещаю такую безмерную любовь, то я особенная. Что реальность теперь мне должна. Реальность сделала мне самый прекрасный подарок, единственный, действительно нужный, и еще осталась мне должна. Я начинаю строить планы, и подгонять под них обстоятельства, людей, реальность. За громадой планов конечно никакую искру уже не видать. А я в очередной раз думаю, что меня обманули, слушаю грустные песни, размазываю сопли и предлагаю окружающим со мной возиться.
Со слезами и соплями планы рушатся. Становится легко. Мир снова прекрасен, песни хороши, люди живы, я цела, в который раз.
Но в дополнение случаются такие две штуки. Первая - это попытка удержать и зафиксировать, найти источник и присвоить. Когда я замечаю эту искру жизни, я бросаюсь за ней, я переслушиваю миллион раз песню, и она становится мертвой, заезженной. Я расковыриваю глаза, потрошу душу и человек, друг, любимый становится выцветшим, потухшим. Я ковыряю себя и становлюсь собственной магнитофонной записью.
А еще я считаю, что если я вмещаю такую безмерную любовь, то я особенная. Что реальность теперь мне должна. Реальность сделала мне самый прекрасный подарок, единственный, действительно нужный, и еще осталась мне должна. Я начинаю строить планы, и подгонять под них обстоятельства, людей, реальность. За громадой планов конечно никакую искру уже не видать. А я в очередной раз думаю, что меня обманули, слушаю грустные песни, размазываю сопли и предлагаю окружающим со мной возиться.
Со слезами и соплями планы рушатся. Становится легко. Мир снова прекрасен, песни хороши, люди живы, я цела, в который раз.