SFF-2018 (7). «Диамантино» (Diamantino), 2018, Португалия-Бразилия-Франция.
На фестивале Strelka Film Festival by Okko состоялась российская премьера диковинного, не лишенного остроумия гротеска «Диамантин(о)у», двумя месяцами ранее удостоенного приза «Недели критики» - параллельной секции Каннского кинофестиваля, не входящей в состав официальной селекции, но неизменно авторитетной.
Накануне финального матча Чемпионата мира по футболу, проходящего в России, суперзвезда португальского футбола Диамантину, оказывается очевидцем трагедии африканских беженцев, переплывающих Гибралтар. Карма футболиста-селебрити дает трещину, и нападающий в решающем матче не забивает спасительного пенальти в ворота шведов. Португалия проигрывает, что для Диамантину знаменует начало одиссеи его феерических злоключений. Отец Диамантину умирает, его алчные сестры воруют накопленные средства, переводя счета брата в оффшор, в то время как контрразведка по подозрению в отмывании денег охотится за самим Диамантину. Футболист ввиду своей невероятной тупости и неразборчивости позволяет заманить себя в генетическую лабораторию, где проводят опыты по клонированию чемпионов, а также в рекламную кампанию Национального фронта по выходу Португалии из Евросоюза.
Надо запомнить имена выдумщиков-дебютантов - режиссеры Габриэль Абрантеш (Португалия) и Дэниел Шмидт (США). Их абсурдистский трагифарс полон энергии, содержит неглупые наблюдения о состоянии мира и градусе окружающего сумасшествия, обладает яркими референциями внутрь поп-культуры, начиная с Диамантину - собирательного образа известных поп-икон (Бэкхема, Рональду, Тайсона, Кардашьян, Хилтон). Сюжетное нагромождение образов политики, религии, масс-медиа, спорта, сравнивают с философией созерцания мирового бардака из эпохальной «Бесконечной шутки» Дэвида Фостера Уоллеса. В части изобразительной стилистики авторы залихватски создают «свою» реальность подручными средствами, вызывая аналогию с «никчемными фильмами» Джона Уотерса и «галлюциногенным кино» Бена Риверса. Из классических отсылок - взбалмошный парафраз брессоновского «Наудачу Бальтазар», подпоясанный величественными темами вагнеровских опер «Парсифаль» и «Золото Рейна». Кстати, феноменальный осел Диамантину, находясь на футбольном поле, видит себя в окружении огромных щенков в розовой сахарной вате - символ благодати (фильм также удостоен премии Palm Dog Jury Prize, присуждаемой фильмам, в которых изобретательно задействован друг человека).
Надо представлять мощь впечатления от фильма, искрящегося своей художественной придурью, через неделю после окончания чемпионата, и размечтаться: можно ли в нынешнем русском кино высмеять общество в манере «Кандида», то есть прицельно и саркастически, поместив во главу сюжета какую-нибудь легенду №117 отечественного спорта? Позволят ли сделать пародию на Дзюбу (или Акинфеева), с выставлением персонажа «безмозглой креветкой», чья футбольная муза имеет вид пушистых котиков, а сам герой по причине недомыслия хронически не вылезает из анекдотических ситуаций? Иван-дурак в «Диамантину» проходит лишения стоически, а в финале приобретает женскую грудь и влюбляет в себя лесбиянку. Что-то подсказывает, что подобное обращение с национальными героями грозит быть истолкованным как глумление над святынями, тем самым, обусловив меру оскорбления чувств значительного числа верующих, с соответствующими некомедийными последствиями для автора, будь он хоть сам Вольтер.
Накануне финального матча Чемпионата мира по футболу, проходящего в России, суперзвезда португальского футбола Диамантину, оказывается очевидцем трагедии африканских беженцев, переплывающих Гибралтар. Карма футболиста-селебрити дает трещину, и нападающий в решающем матче не забивает спасительного пенальти в ворота шведов. Португалия проигрывает, что для Диамантину знаменует начало одиссеи его феерических злоключений. Отец Диамантину умирает, его алчные сестры воруют накопленные средства, переводя счета брата в оффшор, в то время как контрразведка по подозрению в отмывании денег охотится за самим Диамантину. Футболист ввиду своей невероятной тупости и неразборчивости позволяет заманить себя в генетическую лабораторию, где проводят опыты по клонированию чемпионов, а также в рекламную кампанию Национального фронта по выходу Португалии из Евросоюза.
Надо запомнить имена выдумщиков-дебютантов - режиссеры Габриэль Абрантеш (Португалия) и Дэниел Шмидт (США). Их абсурдистский трагифарс полон энергии, содержит неглупые наблюдения о состоянии мира и градусе окружающего сумасшествия, обладает яркими референциями внутрь поп-культуры, начиная с Диамантину - собирательного образа известных поп-икон (Бэкхема, Рональду, Тайсона, Кардашьян, Хилтон). Сюжетное нагромождение образов политики, религии, масс-медиа, спорта, сравнивают с философией созерцания мирового бардака из эпохальной «Бесконечной шутки» Дэвида Фостера Уоллеса. В части изобразительной стилистики авторы залихватски создают «свою» реальность подручными средствами, вызывая аналогию с «никчемными фильмами» Джона Уотерса и «галлюциногенным кино» Бена Риверса. Из классических отсылок - взбалмошный парафраз брессоновского «Наудачу Бальтазар», подпоясанный величественными темами вагнеровских опер «Парсифаль» и «Золото Рейна». Кстати, феноменальный осел Диамантину, находясь на футбольном поле, видит себя в окружении огромных щенков в розовой сахарной вате - символ благодати (фильм также удостоен премии Palm Dog Jury Prize, присуждаемой фильмам, в которых изобретательно задействован друг человека).
Надо представлять мощь впечатления от фильма, искрящегося своей художественной придурью, через неделю после окончания чемпионата, и размечтаться: можно ли в нынешнем русском кино высмеять общество в манере «Кандида», то есть прицельно и саркастически, поместив во главу сюжета какую-нибудь легенду №117 отечественного спорта? Позволят ли сделать пародию на Дзюбу (или Акинфеева), с выставлением персонажа «безмозглой креветкой», чья футбольная муза имеет вид пушистых котиков, а сам герой по причине недомыслия хронически не вылезает из анекдотических ситуаций? Иван-дурак в «Диамантину» проходит лишения стоически, а в финале приобретает женскую грудь и влюбляет в себя лесбиянку. Что-то подсказывает, что подобное обращение с национальными героями грозит быть истолкованным как глумление над святынями, тем самым, обусловив меру оскорбления чувств значительного числа верующих, с соответствующими некомедийными последствиями для автора, будь он хоть сам Вольтер.