"Кошелек или жизнь" (Чехословакия, 1932), "Свинья" (Иран, 2018).

May 13, 2018 02:15

В Третьяковке посмотрел два комедийных фильма, альфа и омега жанра. Первый - архаичный пример комедийной интермедии, чаплинский подход к комическому. Погоня с преследованием за похищенным драгоценным ожерельем как повод для комического антре театрального дуэта Восковеца и Вериха, которые в свое время слыли разносторонними экспериментаторами и теоретиками жанра. 9 лет назад "Киноведческие записки" опубликовали критические эссе Восковеца, биографию дуэта V+W времен Освобожденного театра (1927-1938), их дневниковые записи, рассуждения о Чаплине и Фэрбенксе, шаржи на современников. "Кошелек или жизнь" - фильм-буфф, сегодня кажущийся не претендующим ни на что пустячком, сделанный с азартом и, видимо, вдохновением превратить бурлеск в нечто большее. Второй фильм - "Свинья", фрустрированная злобная сатира на мир иранской кинотусовки, исполненная с перебором, но подкупающая своей безбашенностью. По сюжету, некто в маске свиньи убивает иранских кинорежиссеров друг за другом подряд (самого Мани Хагиги, режиссера "Свиньи", обезглавливают до начала титров). Фатальная коллизия служит толчком для рефлексии еще одного тегеранского режиссера, фигуранта правительственного "черного списка". О том, как надлежит честолюбивому и тщеславному художнику маяться по волнам личного кризиса, известно со времен "Восьми с половиной". Главному герою "Свиньи" ни кино не дают снять, ни погибнуть у него не получается в достойном ряду себе подобных. Неведомый киллер унизительным образом выбирает очередной жертвой снова кого-то другого. Сумасбродный луна-парк, напоминающий сюр незабвенного "Твин Пикс", комические оплеухи братьев Коэнов, а также революционную в своем роде, иранскую бормотуху "Жиротряс", еще один "свинский" фильм. Некро-комедия Мани Хагиги, нашпигованная висельным юмором, местами смешная, местами тоскливая, иногда вызывает досадное чувство необязательности, но в любом случае приветствуется как вектор развития, в буквальном смысле "отсекающий голову" стереотипам о духовности иранского кино.

Иран, Чехословакия, 1930's, Хагиги, 2010's

Previous post Next post
Up