26 июня. Вчера перед
"Исчезнувшим изображением" Шепотинник попросил зал проголосовать на тему кому понравился
"Жиротряс". Видимо, до куратора дошло недовольство ближнего круга, знакомых. Ключевым доводом было мое любимое. Фильм-де получил премию Роттердама, а там знают что награждать. Занятно: люди работают с радикальными высказываниями, но желают чтобы их выбор оценивали по старинке: нравится/ не нравится. Между тем, Роттердам давно не несет доброе и вечное, что должно нравиться всем. При отсутствии эстетических авторитетов фестиваль выделяет работы по признаку их тактильности, возможности обжечь, потенциалу возмущения спокойствия. Хорошо, если фильм запрещают на родине (Жиротряс), еще лучше - если автора преследуют, лишают права на профессию, могут арестовать или казнить. И тогда при вынесении вердикта в далекой стране, на другой чаше весов будет лежать сертификат о награде, который может быть кому-то позволит сохранить свободу и жизнь. Я сгущаю, конечно, но логика этого фестиваля дышит по-другому, у него жабры в другом месте. А у нас по-прежнему хозяйка дома заглядывает гостям в глаза и спрашивает, понравились ли котлеты.
28 июня. В фойе "Октября" перед табло с расписанием:
Он: А вот еще фильм, австрийский. Рай - один, два, три, все серии сразу.
Она: Нет, столько рая я не вынесу.
29 июня. ММКФ и все прочие. Больше всего не люблю на фестивалях (любых) "последний день" вне зависимости от итогов раздачи слонов и качества фильмов. Мотив увядания печалит.
Итак, я счастлив был, итак, я наслаждался,
Отрадой тихою, восторгом упивался...
И где веселья быстрый день?
Промчался летом сновиденья,
Увяла прелесть наслажденья,
И снова вкруг меня угрюмой скуки тень!