ММОКФ-2008 (4). другие джекилы, другие хайды
Из цикла "Сюжеты и трактовки" я посмотрел ещё два фильма на тему повести Стивенсона - в режиссуре Виктора Флеминга и Александра Орлова.
В пользу версии Флеминга - постановщика, чьи две предыдущие ленты "Волшебник страны Оз" и "Унесенные вертом" стали голливудскими мегахитами, - говорит репутация. И в этой картине у него всё как надо (если брать в расчёт стилистику "Унесённых ветром") - романный размах, козырная сентиментальность, психологический абрис портретов. По сравнению с версией Мамуляна, в котором Фредрика Марча гримировали по несколько часов, к лицу актёра Спенсера Трейси - для ролевого перевоплощения из Дж. в Х. - применяют вполне общий грим, без хорроровской жути: накладные брови и макияж под глазами (остальное актёр добирает имеющимся арсеналом). Интереснее, однако, не он, а женские характеры, в изображении которых Флеминг вновь заявляет себя некоторым знатоком. Прежде всего начинающая Ингрид Бергман вчистую переигрывает красивейшую Лану Тёрнер, а это значит, что на первый план выходит образ bad girl, Айви Петерсон, роль которой исполняет Бергман (в версии Мамуляна этого не было). Соперничество двух женщин за сердце одного мужчины уходит на уровень подсознания и приводит к любопытной интерпретации фильма: в желании мужчины раздвоиться повинна женщина (мы видим, что в сюрреалистических видениях Джекила, участвуют обе женщины, иногда почти на равных). У Джекила начинаются проблемы, когда его временно покидает одна женщина, а на жизненном пути возникает вторая. Будучи, в целом, честным человеком, Джекил находит оптимальный выход - он раздваивает себя для каждой из возлюбленных, по сути, целиком отдаваясь каждой из половин: леди Беатрикс достаётся аристократ Генри, милой простушке Айви - босяк Хайд.
Если про фильм Флеминга можно сказать много хороших дежурных фраз, которые будут верны, поскольку фильм сделан на пике голливудской формы, то про нашу картину так не скажешь. Казённый реквизит, кочующий из фильма в фильм, игра в англиканство, выглядят потешными. Эстетика фильма выдержана в манере типовых картин 80-х о британской жизни ("Идеальный муж", "Человек-невидимка", "Десять негритят").
"Странная история доктора Джекила и мистера Хайда" в своем названии точно совпадает с названием повести Стивенсона - в остальном проходит по касательной. Прежде всего наш Джекил в исполнении Иннокентия Смоктуновского - престарелый аристократ, разочаровавшийся в силе добродетели. Разница между ним и Хайдом не столь радикальна. Джекил - холодный разочарованный человек, а общество лондонских джентльменов показано в сценарии Г.Капралова/А.Орлова как уставшая от самих себя прослойка эксплуататоров, которые всего боятся, сидят взаперти и не верят даже друзьям. Однако соцреалистический крен при прочтении буржуазной классики даёт две интересные идеи, к сожалению, толком неразвитые.
Первая - указывает на ещё запрещенную (для оглашения в СССР) проблему наркомании. В фильме неоднократно показывают перевоплощение геро(я)ев после инъекции, раствор для которой готовился при помощи некоего "белого порошка". С каждым разом герой повышал дозу, а в конце его и вовсе, говоря жаргонным языком, перестало "вставлять". Картина "ломки", от которой содрогался весь английский дом, - прискорбная и поучительная.
Вторая идея проистекает из того, что старый Джекил перевоплощался в Хайда, который оказывался вдвое моложе своего создателя (его демонически сыграл мхатовский актер А.Феклистов). Дело даже не в том, что доктор вроде как искал молодости (а получается так). Гипотетическая производная, реинкарнация личности в будущем ведёт к печальным результатам - в этом смысл. Проще говоря, наши потомки на примере Хайда, будут более нетерпимыми, более жестокими, более недалекими по сравнению со своими прародителями. Вопрос "почему", скорее, предполагает философский ответ о поступательном движении, о стремлении человека к свободе, в том числе от самого себя, что ведёт к раскрепощению нравов и попытке огородить сознание от извечно мучающих комплексов. В этом смысле фильм Орлова в некотором роде прогнозирует падение нравов, которое случится позже, и то состояние духовности, которое возмущает представителей старшего поколения, но считается "нормой" для каждого текущего момента.
"Доктор Джекил и мистер Хайд", 1941, режиссер Виктор Флеминг
Просмотр: 12.06.2008, Музей кино в ЦДХ, проекция 35 мм, ч/б, перевод в зале.
Оценка - 4,5 (из 6)
"Странная история доктора Джекила и мистера Хайда", 1985, режиссер Александр Орлов
Просмотр: 15.06.2008, Музей кино в ЦДХ, проекция 35 мм, цв.
Оценка - 3,5 (из 6)
Главный вывод после просмотра трёх версий Дж/Х в том, что Стивенсон предложил одну из актуальнейших сюжетных схем ХХ века: острый внутренний конфликт, болезненная рефлексия, поиск двойника. Так или иначе мы видим эти темы в самых разных лентах - от развлекательных и успешных "Матрицы" и "Пиратов Карибского моря-3" до провальных "Коричневого кролика" и "Сыщика".
Такое не каждому гению удаётся, между прочим - создать схему. В условиях нарастающего одиночества, кажется, схема ещё долго послужит, являясь одним из ключевых культурных решений дилеммы об идентификации личности. Как сформулировал Сартр: мое бытие зависит от Другого, который в обмен на бытие овладевает мною.
В пользу версии Флеминга - постановщика, чьи две предыдущие ленты "Волшебник страны Оз" и "Унесенные вертом" стали голливудскими мегахитами, - говорит репутация. И в этой картине у него всё как надо (если брать в расчёт стилистику "Унесённых ветром") - романный размах, козырная сентиментальность, психологический абрис портретов. По сравнению с версией Мамуляна, в котором Фредрика Марча гримировали по несколько часов, к лицу актёра Спенсера Трейси - для ролевого перевоплощения из Дж. в Х. - применяют вполне общий грим, без хорроровской жути: накладные брови и макияж под глазами (остальное актёр добирает имеющимся арсеналом). Интереснее, однако, не он, а женские характеры, в изображении которых Флеминг вновь заявляет себя некоторым знатоком. Прежде всего начинающая Ингрид Бергман вчистую переигрывает красивейшую Лану Тёрнер, а это значит, что на первый план выходит образ bad girl, Айви Петерсон, роль которой исполняет Бергман (в версии Мамуляна этого не было). Соперничество двух женщин за сердце одного мужчины уходит на уровень подсознания и приводит к любопытной интерпретации фильма: в желании мужчины раздвоиться повинна женщина (мы видим, что в сюрреалистических видениях Джекила, участвуют обе женщины, иногда почти на равных). У Джекила начинаются проблемы, когда его временно покидает одна женщина, а на жизненном пути возникает вторая. Будучи, в целом, честным человеком, Джекил находит оптимальный выход - он раздваивает себя для каждой из возлюбленных, по сути, целиком отдаваясь каждой из половин: леди Беатрикс достаётся аристократ Генри, милой простушке Айви - босяк Хайд.
Если про фильм Флеминга можно сказать много хороших дежурных фраз, которые будут верны, поскольку фильм сделан на пике голливудской формы, то про нашу картину так не скажешь. Казённый реквизит, кочующий из фильма в фильм, игра в англиканство, выглядят потешными. Эстетика фильма выдержана в манере типовых картин 80-х о британской жизни ("Идеальный муж", "Человек-невидимка", "Десять негритят").
"Странная история доктора Джекила и мистера Хайда" в своем названии точно совпадает с названием повести Стивенсона - в остальном проходит по касательной. Прежде всего наш Джекил в исполнении Иннокентия Смоктуновского - престарелый аристократ, разочаровавшийся в силе добродетели. Разница между ним и Хайдом не столь радикальна. Джекил - холодный разочарованный человек, а общество лондонских джентльменов показано в сценарии Г.Капралова/А.Орлова как уставшая от самих себя прослойка эксплуататоров, которые всего боятся, сидят взаперти и не верят даже друзьям. Однако соцреалистический крен при прочтении буржуазной классики даёт две интересные идеи, к сожалению, толком неразвитые.
Первая - указывает на ещё запрещенную (для оглашения в СССР) проблему наркомании. В фильме неоднократно показывают перевоплощение геро(я)ев после инъекции, раствор для которой готовился при помощи некоего "белого порошка". С каждым разом герой повышал дозу, а в конце его и вовсе, говоря жаргонным языком, перестало "вставлять". Картина "ломки", от которой содрогался весь английский дом, - прискорбная и поучительная.
Вторая идея проистекает из того, что старый Джекил перевоплощался в Хайда, который оказывался вдвое моложе своего создателя (его демонически сыграл мхатовский актер А.Феклистов). Дело даже не в том, что доктор вроде как искал молодости (а получается так). Гипотетическая производная, реинкарнация личности в будущем ведёт к печальным результатам - в этом смысл. Проще говоря, наши потомки на примере Хайда, будут более нетерпимыми, более жестокими, более недалекими по сравнению со своими прародителями. Вопрос "почему", скорее, предполагает философский ответ о поступательном движении, о стремлении человека к свободе, в том числе от самого себя, что ведёт к раскрепощению нравов и попытке огородить сознание от извечно мучающих комплексов. В этом смысле фильм Орлова в некотором роде прогнозирует падение нравов, которое случится позже, и то состояние духовности, которое возмущает представителей старшего поколения, но считается "нормой" для каждого текущего момента.
"Доктор Джекил и мистер Хайд", 1941, режиссер Виктор Флеминг
Просмотр: 12.06.2008, Музей кино в ЦДХ, проекция 35 мм, ч/б, перевод в зале.
Оценка - 4,5 (из 6)
"Странная история доктора Джекила и мистера Хайда", 1985, режиссер Александр Орлов
Просмотр: 15.06.2008, Музей кино в ЦДХ, проекция 35 мм, цв.
Оценка - 3,5 (из 6)
Главный вывод после просмотра трёх версий Дж/Х в том, что Стивенсон предложил одну из актуальнейших сюжетных схем ХХ века: острый внутренний конфликт, болезненная рефлексия, поиск двойника. Так или иначе мы видим эти темы в самых разных лентах - от развлекательных и успешных "Матрицы" и "Пиратов Карибского моря-3" до провальных "Коричневого кролика" и "Сыщика".
Такое не каждому гению удаётся, между прочим - создать схему. В условиях нарастающего одиночества, кажется, схема ещё долго послужит, являясь одним из ключевых культурных решений дилеммы об идентификации личности. Как сформулировал Сартр: мое бытие зависит от Другого, который в обмен на бытие овладевает мною.