Кони мои верные
- Вов, расскажи историю про лошадей.
Я присел на скамеечку рядом. Сидели мы под вишней, в тенёчке. Лето в Ростовской области жаркое, душное. Тенёк особенно не спасал, но на солнце было совсем невыносимо. Мухи лениво планировали между нами, холодный компот в полторашке бодро потел на краю скамейки. Владимир Николаевич закурил, окутался дымом, прищурился.
- Историй много. Так сразу трудно рассказать. Вспомнить надо. Хотя, вот. Вот тебе история. Были у нас два жеребца двухлетки. Пришла пора на заездку их из табуна забирать. Это значит обучать их под седло. Так вот, первого звали Барокко. Ни стати, ни роста, какой-то недокормыш, шнырь. Шнырял по кушерям, по мусоркам, все свалки были его. Весь в репяхах, грива колтуном, хвост - палка. Конёк-горбунок, одним словом. Тренер наш поглядел на него и решил обратно в табун гнать. Какой из него скакун? Недоразумение. Но я упросил оставить горбунка. Не знаю, чем он меня зацепил. Оставили его для поголовья. Раньше зарплата от голов зависела, чем больше голов за которыми ухаживаешь, тем больше платили. Горбунка вычесали, и гриву, и хвост. На скакуна он конечно мало походил, с виду работяга, телегу тягать. Не знаю как он попал на пробное дерби для двухлеток, но факт есть факт. И что вы думаете, неожиданно мой горбунок Барокко сделал всех. Чудеса, да и только. Потом у него было ещё много побед. Однажды он даже трёхногий (одну ногу повредил и прихрамывал) умудрился прийти вторым. Выигрывал он и всесоюзные дерби. Вот такие пироги. Потомство он элитное дал, столько призов взяли, уму непостижимо.
Владимир Николаевич затянулся, задумался. Мы с ним хлебнули холодного компота. Сигарета обвисла серым пеплом у края фильтра. Он её затушил. Полез за новой.
- А второй жеребец?
Мне было невтерпёж послушать дальше. И я с интересом подсел ближе. Владимир Николаевич прикурил, смахнул в сторону надоедливую муху и продолжил.
- Второго звали Ракурс. Всё было при нём, и стать, и рост, красавец, глянешь со стороны - будущий призёр! Ан нет, бывает же так. Не было в нём резвости. Сколько раз выставляли его на заезды. Но ни разу, ни одного призового места. Вот же казус. Но однажды произошло вот что. На одном из дерби, не помню уже где и когда, наш тренер спьяну выставил «призёра» на заезд. А сам в невменяемом состоянии, в одном трико, прикорнул на тюках, в тихом месте. Прошёл сильный дождь, круги размыло, грязища. Мы долго не могли решить кто поскачет на Ракурсе. Никто не хотел собирать за всеми грязь. В конце концов, согласился подвыпивший Акимка. Как потом он рассказывал, решил сразу скакать во весь опор, не щадя Ракурса. Хоть первые минуты грязь не собирать. И вырвался он вперёд. Остальные знали Ракурса, на что он способен. И не ожидая подвоха, отпустили его с Акимкой метров на пятнадцать вперёд. Так и мчал Ракурс впереди. А когда решили, что пора наподдать, то не тут-то было. По такой жуткой грязи прибавить не получилось. Так Ракурс и взял первый и единственный в своей карьере приз. Потом награждение, как же. А тренер пьяный, на тюках, с полным ртом мух. Ну, разбудили его кое-как, приодели как смогли, рубашку белую нашли, трико и галоши на босу ногу.
Владимир Николаевич засмеялся, затушил сигарету. Посмотрел на меня, в глазах - искорки весёлые. Вот всегда так, спрошу о лошадях, он и мягчеет, молодеет сразу, может часами о них рассказывать.
Я потягиваюсь, сцепляю ладони в замок, укладываю их на колени. Болтаю ногами, и говорю:
- Вов, а я стихи написал про коней, про тебя.
Он вскакивает, потом садится, руки подрагивают от волнения.
- Ну, давай, дружок, читай. А, подожди. Ираа, иди сюда, скорее.
Приходит Ира, его жена. Они садятся рядом на скамеечку, я встаю и торжественно, с чувством, читаю стихи. Улыбка озаряет их лица, они держатся за руки. Я запоминаю этот момент навсегда…
Эпиграф
Если верный конь, поранив ногу,
Вдруг споткнулся, а потом опять,
Не вини его, вини дорогу,
И коня не торопись менять.
(Расул Гамзатов)
