Легенда о пианисте
18 ноября состоялся просмотр очередного фильма в рамках киноклуба в ТИЖТе. На этот раз мы смотрели фильм «Легенда о пианисте» с Тимом Рот в главной роли.
СЮЖЕТ из Wiki:
Это фильм-эпопея, ибо на одном-единственном корабле уместилась целая эпоха, целый мир. Удивительный мир музыки, дружбы, любви, страдания, проходящих перед глазами героев в течение многих лет. Это история гениального пианиста, родившегося и всю жизнь прожившего на корабле, где он прославился игрой на рояле. Повествование ведётся от лица его друга-трубача, игравшего с ним в оркестре. В первый день 1900 года на трансатлантическом пароходе «Вирджиния» в коробке из-под лимонов был найден младенец. Мальчик вырос и провел всю свою жизнь на громадном океанском лайнере, курсирующем между Америкой и Европой, ни разу не сойдя на берег. Загадочным образом научившись играть на рояле, мальчик, получивший имя Дэнни Будмен Т. Д. Лемон Тысяча-девятисотый, стал настоящим виртуозом и развлекал публику, играя в ресторанном оркестре. С ним связаны потрясающие истории, а его жизнь превратилась в красивую легенду.
С большой осторожностью приходится смотреть американские фильмы последних лет. Все время ждешь в какой форме вылезет очередной дегуманизирующий или дебилизирующий мэм. Постмодерн въелся в западную культуру давно и царствует там безгранично, в том числе и в кинематографе. С мыслью о том, какое табу будут разрушать на этот раз западные кинематографисты, я уселся на стул перед экраном.
Но, к счастью, обнаружил, что фильм не так уж и плох. Может быть, я чего-то не обнаружил и не заметил, но мне он показался очень даже хорошим.
В самом начале фильма Макс Туни, друг-трубач, от имени которого ведется рассказ, начинает свою историю так: «Шел первый года этого чертога века». Исчерпывающая характеристика, не правда ли?
Вспоминаются строки великого Блока:
Двадцатый век... Еще бездомней,
Еще страшнее жизни мгла
(Еще чернее и огромней
Тень Люциферова крыла).
Двадцатый век страшен своей бездомностью, страшен конвульсиями, в которых бьётся Запад, гибнущий от бездуховности и от бессмысленности.
В начале такого века родился Новенченто. Он прожил всю жизнь на корабле и ни разу не сошел на берег - этот факт становится центральным в повествовании рассказа Макса Туни.
В последней сцене перед взрывом корабля Новиченто объясняет своему другу, почему он остается:
«Весь этот город… ему не видно конца. Конца. Прошу покажи мне, где он кончается. Тогда на трапе все было прекрасно. Я был великолепен в твоем пальто. Я бы имел успех. Я сходил на берег, без колебаний. Это была не проблема. Меня остановило не то, что я увидел, а то, чего я не увидел. Понимаешь? Чего я не увидел. В этом огромном городе было все, кроме конца. У него не было конца. Я не увидел, где же он кончается?! Конец мира».
Далее в страхе он восклицает:
Господи, да ты видел эти улицы? Их тысячи! Как вы это делаете? Как выбираете одну? Одну женщину, один дом, один клочок земли, один пейзаж, чтобы любоваться? Один путь к смерти?...
Это один из самых запоминающихся диалогов всего фильма. На мой взгляд, речь идет о нерешимости главного героя взять на себя ответственность за выбор. За выбор одной женщины, одного дома, одной судьбы. Это речь человека, проигравшего свою судьбу.
В средине фильма Новенченто влюбляется в девушку, которую встречает на корабле, она приглашает его в гости в городе, но пианист не решается сойти на берег (о чем уже упомянуто в предыдущей цитате). Свои переживания он изливает в одной из лучших своих композиций, но, не решившись встретить с «одной женщиной» он уничтожает пластинку (Макс Туни потом прячет ее в пианино).
Друг-трубач так описывает состояние пианиста, после того, как тот не решается сойти на берег:
«Казалось, он сочиняет на ходу, но где-то в его сознании эти ноты были всегда. Я знаю, что Новиченто решил сесть за рояль своей жизни и играть самую абсурдную музыку. И это музыка станет целью его жизни».
Музыка абсурда, бессмысленная музыка. Целью его жизни становится абсурд. Именно на трапе, отказавшись от встречи с реальностью, выкинув шляпу, Новеченто выкидывает свою судьбу.
Click to view