Поэты
Каждый раз, когда прилетаю в отпуск, с удовольствием посещаю редакцию журнала "Звезда", на страницах которого некогда имел честь... впрочем, это неважно, потому что речь не обо мне, а о людях, к которым я прихожу в гости и которых объединяет замечательное свойство: они - поэты. И поэтому я знаю, что опять выйду из редакции в мир преображённый, в котором нет места тому, что беспрестанно вселяет в меня сомнения, тревоги, а порой и отчаяние.
Вот известный петербургский поэт Владимир Бауэр, также зашедший по случаю в редакцию. У меня в руках подарок от него - книга стихов "Terrа Ciorani". Эпиграфом к сборнику и к каждому стихотворению служат строки французского философа Эмиля Чорана. Открываю книгу...
Писать нужно, не думая о прошлом, о будущем, даже о настоящем. Нужно писать для тех, кто знает, что умрёт, и для кого ничтожно всё, кроме времени, когда перед ним стоит эта мысль о смерти. Вот к такому времени и нужно обращаться. Писать для гладиаторов...
Нечего и говорить о том, что друзья Бауэра именно так и пишут. Хотя, конечно, это я сказал для красного словца, а точнее, чтобы придать своему тексту некоторую логичность. На самом-то деле всё сложнее и тоньше, а как конкретно, о том я судить не берусь. Предоставлю эту возможность читателям.
Алексей Пурин:
Задорого купил монету.
на ней - орел и лик царя.
Особенного смысла нету
в монете, честно говоря.
Царя, как всякого, убили,
орла стесали, где смогли…
Что остается, кроме пыли,
от нас на плоскости земли?..
Орел двуглавый, одноглавый,
да хоть трехглавый, хоть дракон, -
и тот неумолимой лавой
слепого времени сметен.
Александр Леонтьев:
Быть может, благодарность? Нет, едва ли.
Дать целый мир, потом его отнять?
Такие фигли-мигли, трали-вали.
Смотрю в окно. В себя. В окно опять.
Асфальт под снегом. Блок давно в могиле.
Как он сказал - «Миры летят»? Ну да,
Они летят. Всё остаётся в силе.
Всё рушится неведомо куда.
Смотрю в окно. Не нахожу ответа
Ни на один вопрос. Гляжу опять.
Подумываю: может, написать
Статью «О назначении поэта»?
Евгений Каминский:
Сойду с опустевшей платформы
и вот затеряюсь во тьме.
Как черное небо просторно!
Довольно и этого мне.
Под шквалом дождя проливного
я встану, всей грудью дыша, -
и канет бессильное слово,
и облаком станет душа.
И, конечно, Владимир Бауэр:
Вот, вдохновеньем даровит,
но обделен талантом тщетным
увлечь старается пиит
очей огнем и слогом бедным.
Грешно куражиться над ним,
но и внимать невыносимо.
Закройся поскорей, сим-сим,
лишь молишь, словно раб сим-сима.
Зачем вообще сюда…
А где
дышать надежде неподвижной,
прозрачной от житья в среде
непревзойденной, мертвой, книжной?
А здесь и гендер, и гормон,
и губ азарт, и плоти морок
витают с четырех сторон,
щекочут переборки створок.
И что ж, что нету на земли
таланта?
Мир и сам бездарно
устроен. Сколь его ни зли -
в горсти сжимает благодарно.
Дыши, терпи, кривись, вбирай
флюиды чортовы.
Лопатки
до тошноты набей, и в прятки
бодрей с монадами играй!