Абсурдное
Проходил сегодня по площади Льва Толстого. Как всегда, любовался "Домом с башнями". Неизбежные в этом месте мысли о европейском облике Петербурга были окрашены на сей раз некоторой тревогой - впрочем, довольно запоздалой. Я снова вспоминал август 91-го, отказ городских властей подчиняться московским путчистам, коллапс отжившей системы, последующий распад страны. Воображение рисовало мне последствия возможного (ибо, как в очередной раз показала жизнь, ничего невозможного нет) продолжения "парада суверенитетов": независимый Дальний Восток, Сибирь, Урал, Кавказ, Поволжье, а то и того больше; на месте Москвы и области - Московия, на месте Петербурга и области - вольная европейская Ингерманландия. Их жители подчёркивают свои уникальные культурные особенности, гордятся самостоятельностью и посмеиваются над соседями, особенно над их выговором и забавными словами, которые те употребляют. Не обходится и без конфликтов. Проходят годы, взрослеет поколение, которое появилось на свет вместе с новыми границами. Языковое единство стимулом к интеграции не является, как не является оно таковым, скажем, для стран Латинской Америки... Конечно, среди старшего поколения встречаются и те, кто внутренне продолжает жить в старом мире. Нередко собственные дети обвиняют их в имперских настроениях. Те слабо машут в ответ рукой: "Дайте мне умереть спокойно"...
И вот, опять же потому что на свете нет ничего невозможного, Москва и Петербург начинают воевать друг с другом. Тут кто-то поморщится: глуповато, дескать, натяжка, абсурд. А разве то, что происходит сейчас, не глупо? Для меня - точно такой же абсурд. Короче, Москва и Петербург начинают воевать. Причину мне придумать трудно. Ну, например, московские правители захотели пойти по стопам Ивана Калиты и выступить в роли собирателей русских земель. Скорее всего, мои дети, родившиеся в середине 90-ых, восприняли бы это точно так же, как вторжение в их дом банды грабителей. Тщетно я напоминал бы им, что в Москве живёт их бабушка, тётя с дядей, двоюродные брат и сестра с детьми; напрасно напоминал бы об общей истории - такие разговоры неизменно кончались бы криком и раздором. В конце концов, за уклонение от мобилизации и пацифистскую пропаганду меня привлекли бы к ответственности, лишили гражданства и выдворили бы за границу. На суде я орал бы: "Твари! Да кто вы, вообще, такие?!" - но, разумеется, впустую.
Спрашивается, зачем я, не смыкая в ночное время глаз, пишу эту белиберду? Чтобы кого-то в чём-то убедить? Отнюдь. Пишу я это с единственной целью разобраться в своём собственном отношении к происходящему там, где на протяжении большей части моей жизни была одна страна. И к чему же меня привела эта аналогия? Да, собственно, уже сказал: чужой стороны для меня в этой войне нет. Есть чуждые мне люди - те, кто спровоцировал бойню; те, кто воюет не ради защиты людей, а во имя собственных безумных целей; те бойцы идеологического фронта, которые неустанно сеют ложь и ненависть; те недоумки, которые ежедневно выливают в Сеть тонны грязи... Но чужой стороны нет. Потому искреннюю боль вызывает известие о каждой смерти, а ещё большую - обыденность этих известий, как если бы речь шла не о парнях, у каждого из которых есть мать и отец, а о забитом скоте. Вот и всё.