Личное
Мне время бороду посеребрило,
лоб обнажило, залегло в глазах
и память ясную о давних днях
чем дальше вглубь, тем ярче просветлило.
(А.Мачадо)
Вспоминаю один из своих не раз повторявшихся снов. Будто я стою у подъезда, где живёт дочка нашей школьной поварихи. Ей четырнадцать, мне шестнадцать... Не помню, разговаривал я с ней хоть раз в жизни или нет. По-моему, нет - но был поочерёдно влюблён в двух её подруг. Они всегда ходили втроём, и я сначала влюбился в одну, потом в другую, а в поварихину дочку не успел: другое увлечение пришло. Но как-то сидели мы с друзьями во дворе, играли на гитарах - чувствую, кто-то смотрит на меня. Обернулся - она. Откуда возникла, непонятно. Сидит на оградке вокруг кустов шиповника, нога на ногу, ладошкой подбородок подпёрла, взгляд пристальный и восхищённый одновременно, каким смотрят обычно на очень близкого человека. Вокруг - никого, только кусты, клумбы аккуратные, деревца недавно высаженные, раскрашенные детские скамейки, и посреди этого живописного пространства - маленькая фигурка с огромными немигающими глазами... Не помню уже, возникло у меня тогда какое-нибудь соображение по этому поводу или нет, но однажды вдруг ночь за ночью мне стал сниться тот подъезд. Сначала я и не вспомнил даже, чей он. Иногда мне снилось, что я сам там живу. А потом вдруг вспомнил - и решил, что таким образом память возвращает меня на некое распутье, откуда я когда-то двинулся не в ту сторону; возвращает, чтобы я с того места прожил жизнь заново, пусть и внутри себя. Думаю, уместнее всего завершить это повествование словами о том, что с тех как я женился и стал счастливым отцом, сон тот больше не возвращался. Так и завершаю.
Сложнее с другой историей.
Два года подряд я ежедневно здоровался со скромным и приветливым соседом по лестничной площадке, затем съехал с квартиры, в которой временно проживал, и вспоминал о нём изредка, по случаю. А несколько дней назад из опубликованного некролога узнал, что это был человек потрясающей глубины, обладавший ярким умом, энциклопедическими знаниями и разнообразными талантами - истинный Magister ludi. И вот теперь у меня перед глазами без конца проходит одно и то же видение: тёмная лестница старого дома на Васильевском острове, открывается массивная дверь, выходит невысокий человек в кожаной кепке и с портфелем, здоровается и лёгкой, независимой походкой спускается к лифту. Память опять возвращает меня в то время и место, когда дальнейшие события могли сложиться совершенно иначе, стоило лишь узнать этого человека ближе, испытать потрясение и, может быть, получить какой-то совет, напутствие - хватило бы и справедливого упрёка в невежестве, зашоренности и лени: ведь иногда судьбу меняет одно случайно услышанное слово. Но сколько и каких книг нужно теперь прочитать, сколько наук изучить, сколько испытать переживаний и озарений, чтобы нагнать упущенное?
Тут у кого-нибудь непременно возникнет естественный и весьма актуальный вопрос: а зачем? Что получают окружающие от таких людей, понятно - но что им самим от собственных знаний и умений? Что упущено-то? Хлеб насущный можно заработать и чем-то одним, но необходимым ныне - да и вообще отчего не жить, что называется, простой жизнью, получая удовольствие хоть от единения с природой, хоть от незатейливых семейных хлопот? У меня нет ответов на эти вопросы, поскольку живу я как раз теми самыми простыми радостями, и то, как воспринимают мир люди, о которых идёт речь, мне неведомо. Я могу только верить в то, что накопленные сверх определённого уровня и организованные особым образом знания в сочетании с развитыми творческими навыками позволяют говорить о выходе на следующий этап теперь уже сознательной эволюции, о выходе за пределы собственно человеческого, где нет места ни страху смерти, ни вопросу о смысле жизни - о достижении абсолютной свободы. Так парит над землёй подхваченный ветром воздушный змей или лёгкий планер.
Мне могут возразить те, кто проводя часы в позе лотоса, стремится достичь «внутреннего безмолвия». Не преумножай сущности сверх меры, скажут они, не выдувай бесконечные мыльные пузыри, останови свой ум, откажись от него, просто созерцай - и узришь чистый свет Истины. Но для меня очевидно, что для того чтобы отринуть ум, нужно прежде его иметь - а разве не знанием питается ум? Точно так же мало и простого накопления знаний. Можно сделать не одно научное открытие, проштудировать сотни философских трудов, прочитать в подлиннике тома иноязычной прозы и поэзии, сделаться знатоком джаза, научиться стоять на голове, сочинить роман, прослыть культурологом и в конце концов вообразить себя Богом, но если упомянутые знания и умения не ложатся на благодатную почву, не нанизываются на некую ось, тот, кто обладает ими, обречён на пустое самолюбование или на мучительную саморефлексию. Что за ось, всякий догадается сам, если вспомнит определение Бога, данное апостолом Павлом. При её отсутствии воображаемый выход за пределы человеческого оборачивается лишь развязным хамством - и чем завершится недолгое "парение", догадаться нетрудно, во что бы ни верил незадачливый искатель просветления.
лоб обнажило, залегло в глазах
и память ясную о давних днях
чем дальше вглубь, тем ярче просветлило.
(А.Мачадо)
Вспоминаю один из своих не раз повторявшихся снов. Будто я стою у подъезда, где живёт дочка нашей школьной поварихи. Ей четырнадцать, мне шестнадцать... Не помню, разговаривал я с ней хоть раз в жизни или нет. По-моему, нет - но был поочерёдно влюблён в двух её подруг. Они всегда ходили втроём, и я сначала влюбился в одну, потом в другую, а в поварихину дочку не успел: другое увлечение пришло. Но как-то сидели мы с друзьями во дворе, играли на гитарах - чувствую, кто-то смотрит на меня. Обернулся - она. Откуда возникла, непонятно. Сидит на оградке вокруг кустов шиповника, нога на ногу, ладошкой подбородок подпёрла, взгляд пристальный и восхищённый одновременно, каким смотрят обычно на очень близкого человека. Вокруг - никого, только кусты, клумбы аккуратные, деревца недавно высаженные, раскрашенные детские скамейки, и посреди этого живописного пространства - маленькая фигурка с огромными немигающими глазами... Не помню уже, возникло у меня тогда какое-нибудь соображение по этому поводу или нет, но однажды вдруг ночь за ночью мне стал сниться тот подъезд. Сначала я и не вспомнил даже, чей он. Иногда мне снилось, что я сам там живу. А потом вдруг вспомнил - и решил, что таким образом память возвращает меня на некое распутье, откуда я когда-то двинулся не в ту сторону; возвращает, чтобы я с того места прожил жизнь заново, пусть и внутри себя. Думаю, уместнее всего завершить это повествование словами о том, что с тех как я женился и стал счастливым отцом, сон тот больше не возвращался. Так и завершаю.
Сложнее с другой историей.
Два года подряд я ежедневно здоровался со скромным и приветливым соседом по лестничной площадке, затем съехал с квартиры, в которой временно проживал, и вспоминал о нём изредка, по случаю. А несколько дней назад из опубликованного некролога узнал, что это был человек потрясающей глубины, обладавший ярким умом, энциклопедическими знаниями и разнообразными талантами - истинный Magister ludi. И вот теперь у меня перед глазами без конца проходит одно и то же видение: тёмная лестница старого дома на Васильевском острове, открывается массивная дверь, выходит невысокий человек в кожаной кепке и с портфелем, здоровается и лёгкой, независимой походкой спускается к лифту. Память опять возвращает меня в то время и место, когда дальнейшие события могли сложиться совершенно иначе, стоило лишь узнать этого человека ближе, испытать потрясение и, может быть, получить какой-то совет, напутствие - хватило бы и справедливого упрёка в невежестве, зашоренности и лени: ведь иногда судьбу меняет одно случайно услышанное слово. Но сколько и каких книг нужно теперь прочитать, сколько наук изучить, сколько испытать переживаний и озарений, чтобы нагнать упущенное?
Тут у кого-нибудь непременно возникнет естественный и весьма актуальный вопрос: а зачем? Что получают окружающие от таких людей, понятно - но что им самим от собственных знаний и умений? Что упущено-то? Хлеб насущный можно заработать и чем-то одним, но необходимым ныне - да и вообще отчего не жить, что называется, простой жизнью, получая удовольствие хоть от единения с природой, хоть от незатейливых семейных хлопот? У меня нет ответов на эти вопросы, поскольку живу я как раз теми самыми простыми радостями, и то, как воспринимают мир люди, о которых идёт речь, мне неведомо. Я могу только верить в то, что накопленные сверх определённого уровня и организованные особым образом знания в сочетании с развитыми творческими навыками позволяют говорить о выходе на следующий этап теперь уже сознательной эволюции, о выходе за пределы собственно человеческого, где нет места ни страху смерти, ни вопросу о смысле жизни - о достижении абсолютной свободы. Так парит над землёй подхваченный ветром воздушный змей или лёгкий планер.
Мне могут возразить те, кто проводя часы в позе лотоса, стремится достичь «внутреннего безмолвия». Не преумножай сущности сверх меры, скажут они, не выдувай бесконечные мыльные пузыри, останови свой ум, откажись от него, просто созерцай - и узришь чистый свет Истины. Но для меня очевидно, что для того чтобы отринуть ум, нужно прежде его иметь - а разве не знанием питается ум? Точно так же мало и простого накопления знаний. Можно сделать не одно научное открытие, проштудировать сотни философских трудов, прочитать в подлиннике тома иноязычной прозы и поэзии, сделаться знатоком джаза, научиться стоять на голове, сочинить роман, прослыть культурологом и в конце концов вообразить себя Богом, но если упомянутые знания и умения не ложатся на благодатную почву, не нанизываются на некую ось, тот, кто обладает ими, обречён на пустое самолюбование или на мучительную саморефлексию. Что за ось, всякий догадается сам, если вспомнит определение Бога, данное апостолом Павлом. При её отсутствии воображаемый выход за пределы человеческого оборачивается лишь развязным хамством - и чем завершится недолгое "парение", догадаться нетрудно, во что бы ни верил незадачливый искатель просветления.