Японский городовой
В апреле 1991 года Японию посетил М. С. Горбачев. Это был первый визит Верховного руководителя СССР/России в Страну восходящего солнца. Причем не просто рабочий визит, а Государственный визит. Но о нем лучше написать когда-нибудь отдельно. Зрелище было не из веселых. Несмотря на сложную экономическую ситуацию, в Японию прибыла огромная делегация, значительная часть ее членов просто не знали, чем заняться, а поэтому лезли туда, куда им не следовало, пытались заново решать проблемы, которые с таким трудом были решены в процессе подготовки к визиту, продемонстрировать свою значимость путем придирок, закатывания истерик, а порой и угроз в адрес тех, кто хоть что-то делал. Казалось, что как приехавшие из Москвы сотрудники МИД и т.д., так и представители вновь испеченной администрации Президента СССР находились в состоянии агонии, предчувствуя приближение серьезных перемен. Только агонией можно объяснить тот факт, что администрация отеля «Нью Отани» через МИД Японии представило в посольство СССР список вещей (халаты, полотенца, тапочки, пепельницы, электронные часы и прочая «мелочь»), пропавших из номеров, которые занимали члены советской делегации. Этот список был опубликован чуть позже большинством местных «желтых изданий».
Запомнился приехавший в составе делегации мелкий чиновник службы общественных связей администрации Президента (не помню, как она называлась точно). После двух дней истерик чиновник зачем-то выехал за пределы посольства и неожиданно увидел одного из наводнивших в то время Токио бойцов японского «кидотай» (мобильный отряд полиции особого назначения) в полной амуниции: шлем со стеклянным забралом, массивный бронежилет под курткой, большой пластиковый щит, длинный деревянный шест, сапоги. Полицейский был невысок и широкоплеч, бронежилет делал его фигуру практически квадратной.
И, о чудо: к удивлению присутствовавших раскрасневшееся за последние дни от ярости лицо чиновника расплылось в добродушной улыбке. «Гы-гы-гы, - захихикал он, - вот уж, блин, в натуре японский городовой».
Вот и я в своем предыдущем рассказе условно назвал сотрудника японской полиции «японским городовым». Как появилось в русском языке данное словосочетание, почему оно стало столь популярным эвфемизмом? На этот счет имеется немало версий. Большинство из них связаны с посещением в апреле 1891 года (по старому стилю) Японии наследником престола Цесаревичем Николаем. В местечке Оцу недалеко от Киото на возвращавшегося из поездки на живописное озеро Бива Николая набросился с саблей японский полицейский, которому по долгу службы полагалось обеспечивать безопасность проезда Высокого гостя к месту назначения. По данным японским источников, на голове наследника престола образовался шрам длиной 8-9 см, но рана оказалось не угрожавшей жизни. От более серьезных последствий Николая спас путешествовавший вместе с ним греческий Великий князь Георг, который огрел полицейского бамбуковой тростью, а также «средства передвижения» Николая и Георга - два японских рикши, которые сбили нападавшего с ног. Чуть позже подоспели оставшиеся верными присяге коллеги полицейского-террориста.
Так вот, некоторые настаивают на том, что в момент нападения Николай с удивлением произнес: «Японский городовой!», другие говорят, что Николай хотел сказать что-то о маме полицейского, но, как воспитанный человек (о воспитанности добавлю в конце рассказа), своевременно спохватился и прокричал: «Епп …онский городовой».
Не знаю. Уверен лишь в том, что японцы так и не поняли, что произнес Николай в этот трагический момент. Если он вообще что-то произнес. Внести ясность могли бы Георг (если он владел русским языком) или кто-то из свиты Цесаревича. Однако последние вряд ли широко распространяли ставшие им известными по службе сведения.
С другой стороны, вполне могу представить российские города того времени, мальчишек-разносчиков газет с криками: «Экстренный выпуск! Покушение на Наследника престола». Для тех, кто был менее образован и не мог понять смысл заголовка, мальчишки громко поясняли: «Японский городовой ранил Цесаревича Николая». Пояснение легко воспринималось на слух и широко распространялось «сарафанным радио». А услышавшие новость патриотично настроенные граждане соответствующим тоном в сердцах произносили приписываемое Николаю выражение «Епп …онский городовой».
***
Если кому-то интересно, добавлю кое-что еще об инциденте в Оцу. Задержанный террорист-полицейский Сандзо Цуда мотивировал свои действия неприязнью к России и критическим отношение к проводимому ей политическому курсу в отношении Японии, а также (как свидетельствуют некоторые источники) недовольством образом жизни Николая в период пребывания в Японии.
Справедливости ради надо отметить, что японские власти проявили серьезные усилия к минимизации негативных последствий инцидента. Император Японии срочно выехал в Киото для того, чтобы принести извинения в связи с происшедшим. Более того, Николай отказался принять Императора в день приезда, и тот, забыв на время о своем «божественном происхождении», покорно ждал «аудиенции» еще одни сутки. Затем Император лично проводил Цесаревича в Кобе, на рейде которого стоял фрегат «Память Азова». Именно на этом корабле наследник прибыл в Японию. Через некоторое время Император решил вновь посетить Николая и, несмотря на протесты советников (советники опасались, что его похитят и отвезут в Россию), поднялся на борт российского корабля и вручил Цесаревичу подарки.
По тем временам Император действовал очень даже смело: эти действия могли поставить под сомнение «божественное происхождение» Микадо и вызывали недовольство не только со стороны оппозиции, но и со стороны ближайшего окружения. Смогла ли Россия по достоинству оценить в то время поступки Императора? Думаю, вряд ли.
Российский Посланник Шевич требовал от правительства казни Цуды. Опасавшиеся ответных мер со стороны России власти Японии также настаивали на вынесении смертного приговора. Однако в уголовном кодексе Японии в то время отсутствовало положение о покушении на иностранных ВИП-персон, и в суде, проигнорировав требования правительства, Цуде дали максимальный срок, который был положен за нанесение не смертельной раны рядовому японцу, а именно: пожизненное заключение. Он умер в тюрьме от пневмонии.
Японские источники с гордостью пишут о том, что этот случай стал яркой демонстрацией «прогресса Японии по пути демократизации», что на Западе высоко оценили «проявленную японской судебной системой независимость от исполнительной ветви власти».
Попробовали бы они проявить подобную «независимость» в отношении ВИП-персоны из Англии, Франции, США или Германии. Появившиеся бы вскоре канонерки серьезно притормозили путь Японии к «демократии» и надолго отучили бы от экспериментов с «разделением трех властей». (Это я уже от себя: не удержался).
Был ли Суд в Японии столь независим от административной власти, или же просто две ветви власти разыграли «спектакль» («Восток - дело тонкое»), я не знаю.
Героических рикш вскоре после инцидента пригласили на борт фрегата «Память Азова», где им были оказаны соответствующие почести. Каждому из них вручили немыслимое по тем временам разовое денежное вознаграждение в размере 2.500 иен и назначили пожизненную пенсию в размере 1.000 иен в год. Для сравнения скажу, что японское правительство назначило рикшам также немалую (без иронии) по тем временам пенсию: 36 (тридцать шесть) иен в год. С началом русско-японской войны выплата пенсий прекратилась. Кончили жизнь рикши по-разному: один попал в тюрьму за изнасилование, другой стал землевладельцем и даже был избран в уездное законодательное собрание.
Цесаревич оказался в Японии по пути во Владивосток, где он должен был присутствовать на церемонии, посвященной началу строительства Транссибирской магистрали. Я не готов рассуждать на тему о влиянии инцидента в Оцу на дальнейшие отношения между Россией и Японией: был ли он, например, первым шагом на пути к русско-японской войне, которая, в свою очередь, стала первым шагом на пути к Октябрьской революции и т.д., об отношении Николая к японцам. Слишком много материалов нужно изучить для этого.
Да и изучив их, не все поймешь. Многие историки пишут о том, что Николай был образованным и воспитанным человеком, он простил японцам инцидент в Оцу и личной неприязни к ним не испытывал. А вот военный министр Куропаткин 22 сентября 1899 года в своем дневнике пишет: «у государя кроме слов «обезьяны» нет другого названия японцам» (РГВИА. Ф. 165. Оп. 1. Д. 1889. Л. 37). То ли Куропаткин что-то напутал, то ли наставники молодого Николая имели своеобразное представление о воспитанности.
Короче говоря, очень сложными были отношения между нашими странами в период после инцидента в Оцу. Ровно сто лет потребовалось для того, чтобы стороны договорились о первом визите в Японию руководителя нашей страны. С этого визита я и начал свой рассказ о «японском городовом».
P. S. Бережливые японцы сохранили один из платков, которым вытирали рану Цесаревичу. В 1993 году они предоставили российской стороне взятую с платка пробу ДНК для облегчения работ по идентификации найденных под Екатеринбургом останков (предположительно) царской семьи. Однако генетического материала на платке оказалось недостаточно для того, чтобы провести полноценную экспертизу ДНК.