Золотая рыбка Фрэнка Гери.
Гигантская золотая рыбина размером с хорошего кита появилась в Порт Олимпик в 1992 году, аккурат к началу Олимпиады. Peix - ласково зовут ее каталонцы, Pez de oro - называют испанцы. А она все смотрит на море, словно хочет туда вернуться
Сейчас не поверишь, но когда-то здесь, в Соморростро, царили нищета и жуткая антисанитария. Бараки, в которых жили рыбаки и цыгане, разрушали то наводнения, то чиновники. Народ местный был упрямый и не ленился снова и снова отстраивать свои лачуги из досок и прочих незатейливых, найденных прямо на берегу материалов. Бараки сильно мозолили глаза диктатору всея Испании Франко. В 66-м, во время одного из его визитов в Барселону, городские власти, скрепя сердце, зачистили этот район, чтобы начать возводить на его месте прекрасное будущее.
Конечно, рыбка появилась здесь не первой, но она гармонично завершила образ «новой сверкающей Барселоны». Ее создатель - канадский архитектор Фрэнк Гери. На самом деле его зовут Фрэнк Оуэнн Гольдберг, он из семьи польских евреев и знаменит, конечно, не одной лишь Peix. До нее Гери построил Музей Гуггенхайма в Бильбао, Концертный зал Диснея в Калифорнии и знаменитый «Танцующий дом» в Праге. Но почему в Барселоне он решил сделать именно рыбу?
Вообще-то по хордовым Фрэнк Гери сходит с ума давно, и помимо этой, огромной, на его счету довольно много других, пусть и менее масштабных рыбешек. Интерес к ним имеет свою подоплеку. В самый расцвет пост-модернизма, в середине 80-х, модные архитекторы обратились к традициям строительства древнегреческих храмов. Переделывать прошлое было в тренде, и Фрэнка это жутко раздражало. «Что вы зациклились на греках? - ворчал он. - Если хотите совсем вернуться в прошлое, так почему бы, черт побери, вам не вернуться на триста миллионов лет назад, когда людей еще не было, а были рыбы!». Прислушался тогда кто-то к его совету или нет - доподлинно неизвестно. Важно другое - канадец принялся рисовать рыб сам, и все вдруг поняли: что-то в этом действительно есть…
Впрочем, если постараться, то у любви Гери к рыбам можно отыскать и более глубокие корни. «В Торонто, когда я был совсем ребенком, - вспоминает он, - мы с бабушкой ходили по четвергам на рынок, чтобы купить рыбу для гефилте-фиш (традиционное еврейское блюдо - прим. ред.). Бабушка покупала живого карпа, наполняла ванну водой и отпускала его туда. Большой черный карп, почти в метр длиной, с которым я мог поиграть. Я стоял и смотрел, как он поворачивается и изгибается, как он грациозен… А потом бабушка убивала его и делала фаршированную рыбу, это всегда было грустно и противно».
Намного позже в Японии, наблюдая за другим карпом, резвящимся в воде маленького пруда, Фрэнк Гери снова отметит для себя красоту, элегантность и даже некоторую архитектурность рыбы и станет пробовать воплотить эту холодную, но живую плоть в металле, стекле и камне.
Сейчас Гери 84 года, он по-прежнему создает рыбок - скульптуры и лампы, обещает, что новый музей Гуггенхайма в Абу Даби и мемориал Эйзенхауэра в Вашингтоне тоже будут «рыбными». Что касается его Peix, то она окончательно превратилась в один из символов Барселоны и периодически даже мелькает в кино. В последний раз - в «Бьютифуле» Алехандро Иньярриту.
Источник