Наблюдения
Лариса мне говорит: «Понимаешь, вот бесхарактерный он какой-то всю жизнь был! Ничего сам не мог. Безынициативный какой-то!» Это мы пошли ананас покупать, болтаем по дороге, она к продавцу обращается:
- Дайте мне вот тот ананас. Нет, не этот. Правее. Правее. Я же русским языком говорю - ПРАВЕЕ! Да, наконец-то сообразила своими мозгами, вот его, да, дайте посмотреть!
«Так вот, он, представляешь - гвоздь в стене, когда прибивал (сама ананас пальпирует) - вот как специально не на том месте! Вот как назло, понимаешь?! Блин, Владка, подожди, мы сейчас с тобой без сладкого останемся…»
- Мне этот ананас не нравится. Дайте вон с того лотка. Ну, я же пальцем показываю - вон из ТО-ГО! Да. Да, вот этот мне покажите, этот вы мне плохой дали. Что сама что ли не видишь, что плохой?!
«Я уж ему, Влад, и намекала, и прямым текстом говорила (нюхает другой ананас), что женщины-то инициативных мужиков любят, которые хваткие, как скала твёрдые, на которых положиться можно. А он - ну, тюня-матюня настоящий…»
- Не, ну вы мне специально что ли такие ананасы подсовываете, я ничего не понимаю?!
Тут пытаюсь встрять я между ней и продавцом:
- Этот нормальный, Ларис, ты чего - смотри. Хороший вроде… сладкий должен быть…
- Влада! Ну, Влада, глаза-то разуй! Ну, какой нормальный, ты чего не видишь что ли?! Вообще подсовывают нам говно всякое, пошли в другой киоск! Не будем здесь покупать!
***
Или вот Анька. Огонь, воду, медные трубы с мужем прошла. Шарфики тёплые ему вязала, из запоев его выколупывала, утки после аварии из под него таскала, от наркомании лечила, всю семью на своей шее тащила, на ноги его поднимала, а он потом встал на эти ноги свои и уковылял на них в другую сторону.
А она плакала сильно, страдала, книжки всякие умные читала, саморазвитием занималась. И вытащила себя за волосы, сопли вытерла, глаза подкрасила и на носу засечку поставила: «Да чтобы я ещё раз такой дурой была?! Нет!»
Свадьба у неё скоро. И сидят они с женихом у меня, смеёмся все вместе, разговоры разговариваем. А она не выдерживает, тепло у меня всегда дома, даже зимой:
- Андрюша, сними пуловер, жарко ведь…
А я салат на стол и курочку из духовки.
- Ну, Андрюшечка, ну, хороший мой, сними кофту. Испаришься весь.
Андрей шампанское тогда вкусное принёс. Ба-бааах! Чуть кухню мне не залил им. Так хорошо, когда дома тепло, а на улице - снег идёт. Большими белыми хлопьями, о которых никогда не верится летом.
- Андрюшечка, любимый мой, ну, сними кофточку… - и рукой к нему тянется, снять помогает…
***
Или вот - Вольдемар. Это он раньше Вованом был, а сейчас торжественно - Вольдемар. И годков-то ему уже за 40, а всё, что в молодости не допроживал - сейчас отдувается. Потому что она у него молодая, красивууущая, перед друзьями не стыдно показаться. Правда, друзья в последнее время как-то всё реже зовут на какие-то вылазки, потому, что им реально некогда, но всё равно - всем им нос утёр, аж самому себе завидно. Ну и что, что имидж поменял. Сразу видно - альфа-самэц! «А мне нравится, - говорит Вован Вольдемар! Да, джинсы узкие я теперь ношу. А то, что губы немного диспортом подкачал - дак хорошо в результате получилось, главное - чтобы ей нравилось. Чё ржёте, придурки?! И не изменяет она мне. Не изменяет, я говорю! Да, заткнитесь вы все - не гуляет она у меня - знать об этом не хочу! Думать об этом даже не буду. Не буду! Мне легче об этом вообще не думать! Зато мне (бе-бе-бе)
НЕ-
СКУЧ-
НО! »
И вот когда он так говорит, а говорит он это с вызовом, будто президентом на новом году выступает, то я понимаю, что ничего в этой жизни не понимаю.
***
А тут звонит мне мой бывший мужчина. Не, ну мужчина, я думаю, он и сейчас сейчастный, но для меня - бывший. И говорит: «Ты мне приснилась. Приснилась вся твоя семья - ты, дочка и твой мужчина» Я давно взяла большие ножницы и отрезала своего бывшего мужчину от себя, а он ниточками ещё всё примотал и оно держится. И говорит так, понимаю, что с одной стороны - почву прощупывает, а с другой - правда сон видел. И нет, чтобы мне промолчать и таинственно так сказать в трубку: «Да!» и больше ничего кроме коротких гудков не говорить, я спрашиваю: «А опиши его?» И так удивительно становится, что я первый раз, пожалуй, за последние несколько лет в душе бабочку поймала, а он по своим каналам, одному ему ведомым, всё знает уже. Буквально сразу.
***
А у Таши - муж. Но не совсем обычный муж, а муж-оборотень. Он, как в фильмах-ужасах, в определённые моменты милый и пушистый, а в другие... Так-то он и сумки носит, и обед готовит, и детей забирает. Говорит ей ласково: «Ты устала, моя мамуличка?», - и спать уложит, по головке погладит, на ночь поцелует. Жалеет очень. А потом выходит луна бутылка, и он превращается в монстра. Выть начинает и пяткой в грудь себя бить, что работа у него тяжёлая. Потом он говорит, что ты, жена моя, безмозглая курица, а позже, если она с этим не согласна - он ей кулаком всё докажет и почтения-почитания от неё всё равно добьётся. Однажды её сотрясением мозга на глазах у детей доказал. А Ташка смотрит каждый раз на это всё и удивляется так искренне: «Ты представляешь???!!! Представляешь - он меня так-то назвал и то-то со мной сделал?!» И так ей хочется возмутиться, ну, прямо ТАК всё мне рассказать. В красках, с песнями и бубном. Иногда у неё это получается с полицией, скорой, мытьём квартиры от крови и волос. В такие моменты у неё тоже своя стадия начинаетя - мол, видала я такого мужа в белой обуви! А я даже уже не слушаю, мне детей жалко. Потому что на завтра опять будет мимимими: «Устала, мамуличка... дай я тебя поцелую, прости меня дурака…» И она лоб подставляет, губы, душу и жизнь свою…
***
Вся жизнь - как общий вагон поезда. Люди приходят, садятся, уходят. Кто-то с тобой до конечной станции, кто-то: «Ой, моя следующая!». У кого срабатывает синдром первого попутчика и всего себя наизнанку вывернет. Кто-то сначала молчит, а затем тоже что-нибудь расскажет как будто бы про кого-то. А кто-то забежит в вагон и брякнет на стол молодую картошку: «Угощайтесь!». Мелкую такую, дымящуюся, жёлтого цвета от масла и обязательно укропом посыпанную.
А кто-то зайдёт, головой еле заметно кивнёт, улыбнётся чуть-чуть для вежливости и к окну отвернётся. Так и будет всю дорогу ехать. А ты его разглядываешь со спины, понять, что у него в голове пытаешься и даже руку протянешь, чтобы за рукав подёргать и сказать: «Здравствуйте. Нам по пути…» Но все мы взрослые же и стараемся быть тактичными (вот дураки порой такие!).
- Дайте мне вот тот ананас. Нет, не этот. Правее. Правее. Я же русским языком говорю - ПРАВЕЕ! Да, наконец-то сообразила своими мозгами, вот его, да, дайте посмотреть!
«Так вот, он, представляешь - гвоздь в стене, когда прибивал (сама ананас пальпирует) - вот как специально не на том месте! Вот как назло, понимаешь?! Блин, Владка, подожди, мы сейчас с тобой без сладкого останемся…»
- Мне этот ананас не нравится. Дайте вон с того лотка. Ну, я же пальцем показываю - вон из ТО-ГО! Да. Да, вот этот мне покажите, этот вы мне плохой дали. Что сама что ли не видишь, что плохой?!
«Я уж ему, Влад, и намекала, и прямым текстом говорила (нюхает другой ананас), что женщины-то инициативных мужиков любят, которые хваткие, как скала твёрдые, на которых положиться можно. А он - ну, тюня-матюня настоящий…»
- Не, ну вы мне специально что ли такие ананасы подсовываете, я ничего не понимаю?!
Тут пытаюсь встрять я между ней и продавцом:
- Этот нормальный, Ларис, ты чего - смотри. Хороший вроде… сладкий должен быть…
- Влада! Ну, Влада, глаза-то разуй! Ну, какой нормальный, ты чего не видишь что ли?! Вообще подсовывают нам говно всякое, пошли в другой киоск! Не будем здесь покупать!
***
Или вот Анька. Огонь, воду, медные трубы с мужем прошла. Шарфики тёплые ему вязала, из запоев его выколупывала, утки после аварии из под него таскала, от наркомании лечила, всю семью на своей шее тащила, на ноги его поднимала, а он потом встал на эти ноги свои и уковылял на них в другую сторону.
А она плакала сильно, страдала, книжки всякие умные читала, саморазвитием занималась. И вытащила себя за волосы, сопли вытерла, глаза подкрасила и на носу засечку поставила: «Да чтобы я ещё раз такой дурой была?! Нет!»
Свадьба у неё скоро. И сидят они с женихом у меня, смеёмся все вместе, разговоры разговариваем. А она не выдерживает, тепло у меня всегда дома, даже зимой:
- Андрюша, сними пуловер, жарко ведь…
А я салат на стол и курочку из духовки.
- Ну, Андрюшечка, ну, хороший мой, сними кофту. Испаришься весь.
Андрей шампанское тогда вкусное принёс. Ба-бааах! Чуть кухню мне не залил им. Так хорошо, когда дома тепло, а на улице - снег идёт. Большими белыми хлопьями, о которых никогда не верится летом.
- Андрюшечка, любимый мой, ну, сними кофточку… - и рукой к нему тянется, снять помогает…
***
Или вот - Вольдемар. Это он раньше Вованом был, а сейчас торжественно - Вольдемар. И годков-то ему уже за 40, а всё, что в молодости не допроживал - сейчас отдувается. Потому что она у него молодая, красивууущая, перед друзьями не стыдно показаться. Правда, друзья в последнее время как-то всё реже зовут на какие-то вылазки, потому, что им реально некогда, но всё равно - всем им нос утёр, аж самому себе завидно. Ну и что, что имидж поменял. Сразу видно - альфа-самэц! «А мне нравится, - говорит Вован Вольдемар! Да, джинсы узкие я теперь ношу. А то, что губы немного диспортом подкачал - дак хорошо в результате получилось, главное - чтобы ей нравилось. Чё ржёте, придурки?! И не изменяет она мне. Не изменяет, я говорю! Да, заткнитесь вы все - не гуляет она у меня - знать об этом не хочу! Думать об этом даже не буду. Не буду! Мне легче об этом вообще не думать! Зато мне (бе-бе-бе)
НЕ-
СКУЧ-
НО! »
И вот когда он так говорит, а говорит он это с вызовом, будто президентом на новом году выступает, то я понимаю, что ничего в этой жизни не понимаю.
***
А тут звонит мне мой бывший мужчина. Не, ну мужчина, я думаю, он и сейчас сейчастный, но для меня - бывший. И говорит: «Ты мне приснилась. Приснилась вся твоя семья - ты, дочка и твой мужчина» Я давно взяла большие ножницы и отрезала своего бывшего мужчину от себя, а он ниточками ещё всё примотал и оно держится. И говорит так, понимаю, что с одной стороны - почву прощупывает, а с другой - правда сон видел. И нет, чтобы мне промолчать и таинственно так сказать в трубку: «Да!» и больше ничего кроме коротких гудков не говорить, я спрашиваю: «А опиши его?» И так удивительно становится, что я первый раз, пожалуй, за последние несколько лет в душе бабочку поймала, а он по своим каналам, одному ему ведомым, всё знает уже. Буквально сразу.
***
А у Таши - муж. Но не совсем обычный муж, а муж-оборотень. Он, как в фильмах-ужасах, в определённые моменты милый и пушистый, а в другие... Так-то он и сумки носит, и обед готовит, и детей забирает. Говорит ей ласково: «Ты устала, моя мамуличка?», - и спать уложит, по головке погладит, на ночь поцелует. Жалеет очень. А потом выходит луна бутылка, и он превращается в монстра. Выть начинает и пяткой в грудь себя бить, что работа у него тяжёлая. Потом он говорит, что ты, жена моя, безмозглая курица, а позже, если она с этим не согласна - он ей кулаком всё докажет и почтения-почитания от неё всё равно добьётся. Однажды её сотрясением мозга на глазах у детей доказал. А Ташка смотрит каждый раз на это всё и удивляется так искренне: «Ты представляешь???!!! Представляешь - он меня так-то назвал и то-то со мной сделал?!» И так ей хочется возмутиться, ну, прямо ТАК всё мне рассказать. В красках, с песнями и бубном. Иногда у неё это получается с полицией, скорой, мытьём квартиры от крови и волос. В такие моменты у неё тоже своя стадия начинаетя - мол, видала я такого мужа в белой обуви! А я даже уже не слушаю, мне детей жалко. Потому что на завтра опять будет мимимими: «Устала, мамуличка... дай я тебя поцелую, прости меня дурака…» И она лоб подставляет, губы, душу и жизнь свою…
***
Вся жизнь - как общий вагон поезда. Люди приходят, садятся, уходят. Кто-то с тобой до конечной станции, кто-то: «Ой, моя следующая!». У кого срабатывает синдром первого попутчика и всего себя наизнанку вывернет. Кто-то сначала молчит, а затем тоже что-нибудь расскажет как будто бы про кого-то. А кто-то забежит в вагон и брякнет на стол молодую картошку: «Угощайтесь!». Мелкую такую, дымящуюся, жёлтого цвета от масла и обязательно укропом посыпанную.
А кто-то зайдёт, головой еле заметно кивнёт, улыбнётся чуть-чуть для вежливости и к окну отвернётся. Так и будет всю дорогу ехать. А ты его разглядываешь со спины, понять, что у него в голове пытаешься и даже руку протянешь, чтобы за рукав подёргать и сказать: «Здравствуйте. Нам по пути…» Но все мы взрослые же и стараемся быть тактичными (вот дураки порой такие!).