Откуда есть пошла земля Приморская
Сегодняшний мой пост не будет связан с фотографией, и я так думаю, что большинству моих читателей он будет не интересен. Но не написать я не могу. В истории Приморья сегодня очень знаменательный день. Но я уверен, что мало кто из жителей Приморья знает о нем, да я и сам, если уж быть честным до конца, до середины этой недели о нем не знал. Но тем не менее, сегодня, ровно 150 лет назад, 14 ноября 1860 года, подписан Пекинский трактат, закрепивший за Россией громадные восточные территории, включая и современное Приморье.
Накануне, в газете «Владивосток» появилась статья Владимира Коноплицкого, посвященная этому событию, и людям, которые непосредственно принимали участие, но к сожалению, на обновленном сайте газеты перестали печатать выпуски «Исторического клуба», поэтому мне пришлось готовить ее самому. Вот ее-то я и предлагаю Вам с небольшим сокращением.
Восточная миссия молодого дипломата.
Поражение в Крымской войне (1853-1856гг) вынудило нового царя Александра II и обновленные властные структуры империи восстанавливать пошатнувшийся авторитет, в том числе и на международной арене, вести, если так можно выразиться, наступательную внешнеполитическую деятельность. Одним из направлений в этом плане стала активизация деятельности на востоке, прежде всего в отношениях с Китаем. Требовался энергичный, предприимчивый дипломат. Выбор пал на молодого военного Николая Игнатьева, отпрыска старинной фамилии, известной еще с XIV века.
Николай Павлович Игнатьев
Несмотря на молодость, а было ему немногим более двадцати, он уже успел зарекомендовать себя на дипломатическом поприще. В 1857 году в результате длительных переговоров с бухарским эмиром Игнатьев смог заключить договор, по которому русские суда получили свободу плавания по Аму-Дарье, вдвое были снижены таможенные пошлины для русских купцов, учреждено торговое агентство в Бухаре. Наконец, удалось добиться освобождения русских пленных.
Бухарский прорыв был по достоинству оценен, и уже в 1858 году 26-летнему дипломату присваивается звание генерал-майора, еще через год в ранге чрезвычайного посланника направляется в Китай.
Перед миссией Игнатьева стояли более чем непростые задачи. Россия уже имела с Поднебесной два соглашения, заключенных в 1858 году - Айгунский договор и Тяньцзиньский трактат. Последний, однако, не был ратифицирован китайской стороной. С другой стороны, эти соглашения вызвали резкое неприятие в правящих кругах Англии и Франции. Недавние противники России по Крымской войне всячески стремились утвердиться в Юго-Восточной Азии, начали присматривать южные приморские гавани.
Наконец, в самом Китае внутриполитическая обстановка оставалась сложной и неоднозначной. Массовые восстания против правящей династии Цин вкупе с затяжными интригами внутри самого императорского двора создавали крайне неустойчивое положение, требовавшее от миссии Игнатьева большого дипломатического искусства.
В этой схватке не только за новые сферы влияния, но и за новые территории предстояли непростые дипломатические сражения. Переговоры с китайской стороной велись многие месяцы, причем с переменным успехом.
Вникнув глубоко в ситуацию, глава миссии пришел к парадоксальному на первый взгляд выводу: требуется поменять тактику и вести переговорный процесс с позиции... военной силы. Нет-нет, ни в коем случае не вмешиваться во внутренние дела Китая, тем более посредством военного давления, а наоборот, всячески демонстрировать дружеское расположение, готовность к миру и сотрудничеству. Но так как в это же время в Китае активно внедряются Англия и Франция, то не худо было бы показать конкурентам, что, действия миссии Игнатьева подкреплены не только искусством дипломатического языка. Того и гляди, образуется русско-китайский альянс со всеми вытекающими отсюда последствиями...
Лихачество Лихачева
Тут на авансцену выходит еще один персонаж - молодой военно-морской офицер Иван Лихачев. Одного с Игнатьевым поколения (всего на шесть лет старше), с первых шагов своей военно-морской карьеры он просто влюблен в Дальний Восток, видит его стратегическое значение.
Именно Ивану Федоровичу Лихачеву принадлежит идея строительства русских военно-морских сил на Тихом океане.
Иван Федорович Лихачев
В январе 1859 года он направляет управляющему флотом и морским ведомством великому князю Константину Николаевичу «Записку о состоянии русского флота», в которой настоятельно рекомендует создать в дальневосточных морях самостоятельную эскадру. «Не держите суда в наших морях, где они как рыбы, вытащенные на берег, - пишет он главе ведомства. - Не ограничивайте их поприще дорогою к Амуру и обратно ... держите их в океане, в Китайском и Индийском морях, естественном поприще их военных подвигов в случае войны...».
Рекомендации Лихачева приобретали особую актуальность в свете резко возросшего англо-французского присутствия в регионе.
Начиналось, как мы знаем, с малого: обследования южных (ныне - приморских) гаваней, нанесения на карту Порта Мей, архипелага Евгении (подробнее см. «В» от 14 апреля с. г. - Прим. авт.), далее намечались военные планы в отношении Поднебесной. А тут еще масла в огонь подлили упомянутые договоры 1858 года между Россией и Китаем.
Лихачев, имевший опыт плаваний на Дальнем Востоке еще в 40-е годы и в начале 50-х, прекрасно чувствовал, выражаясь современным языком, конъюнктуру. Он полагал, и не без оснований, что одной из главных целей союзников по антироссийской коалиции являются территории современного Приморья.
И здесь вмешался царь Александр II. В начале 1860 года в так называемом Особом комитете под его председательством было принято экстренное решение в кратчайшие сроки сформировать у китайских берегов эскадру под командованием капитана первого ранга Ивана Лихачева, которая своим присутствием должна оказать содействие миссии Игнатьева. Лихачев срочно отбыл на Дальний Восток.
Уже на месте при посещении Японии от русских дипломатов он узнает, что не сегодня-завтра англичане и французы намереваются высадиться на берегу залива Посьета. На транспорте «Японец» он спешно прибывает в залив. Отдав приказание лейтенанту Павлу Назимову начать строить пост, получивший название Новгородский, он также инструктирует на случай появления иностранных кораблей. Для чего командиру поста надлежит поднять русский флаг и заявить, что это бухта и пост принадлежат России.
Разумеется, со стороны Лихачева это была самодеятельность, грозившая при изменившихся обстоятельствах (представим гипотетически, что Пекинский трактат не был бы подписан, и что тогда? - Прим. авт.) нешуточным международным скандалом. Но этот хитрый и предприимчивый мореплаватель все просчитал, все предусмотрел...
Вскоре он получит письмо от своего шефа. «Ты совершенный молодец, - писал великий князь Константин Николаевич, узнав о перипетиях в заливе Посьета, - я обнимаю тебя мысленно от всей души!... Все письма твои я давал читать государю, и он в высшей степени доволен твоей распорядительностью и находчивостью...».
Спустя много лет не удержится от похвалы и сам Муравьев-Амурский: «Тридцатилетние постоянные стремления мои к достижению тех видов, которые должна иметь Россия на Восточном океане, дают мне некоторое право и поставляют меня в обязанность искренне благодарить Вас, милостивый государь Иван Федорович, за основание Новгородской гавани».
Но это будет потом, а пока...
Эффект присутствия Андреевского флага
Из Николаевска-на-Амуре, тогдашнего главного порта России на Тихом океане, в Печилийский залив (Китайское, ныне Желтое море) подошли корабли. Их появление произвело настоящую сенсацию. Оказывается, у русских уже создана тихоокеанская эскадра!
Военно-морское присутствие произвело должное впечатление как на членов китайской переговорной делегации во главе с ее руководителем великим князем Гуном, так и на «непрошеных» гостей. Обсуждение проекта трактата стало более быстрым, а самое главное - конструктивным.
Высокие договаривающиеся стороны пришли к консенсусу, и 14 ноября (по н. ст.) 1860 года был заключен договор, по которому окончательно была внесена ясность в неразграниченный ранее территориальный вопрос - признано и закреплено право России на Амур и Уссурийский край. В соответствии с трактатом также полагалось произвести изменения русско-китайской границы в пользу России и в Средней Азии.
Военно-дипломатический подвиг будет оценен по достоинству. Лихачев получит внеочередное звание, став- в 35 лет! - контр-адмиралом. Высочайшим указом от 12 июня 1861 года Александр II изъявит «свое монаршее благоволение начальнику эскадры и всем командирам»... «во внимание к чрезвычайно полезным трудам эскадры Китайского моря и отличной точности, с которой были выполнены ею предначертания, послужившие к заключению трактата с Китаем...».
Осыпан будет монаршей милостью и наградами и Николай Павлович Игнатьев, которого вскоре будут ждать новые подвиги на дипломатическом фронте.
Портрет графа Игнатьева Н.П. работы Кустодиева (1907г)
По совокупности всех достижений в 1877 году он будет высочайше возведен в графское достоинство.
Адмирал Лихачев до конца своих дней останется верен избранному пути военного моряка и скончается в 1907 году, а вот Игнатьев, переживший своего дальневосточного соратника всего на год, побывает в разных высоких должностях и даже окажется в кресле министра внутренних дел, но того признания, которое получил на дипломатическом фронте, у графа уже и близко не будет.
Дальний Восток еще раз войдет в судьбу Игнатьева. На войну с Японией в 1904 году отправятся его сын Владимир и племянник Алексей Зуров. Оба погибнут в Цусимском бою: лейтенант Игнатьев - на броненосце «Александр III», капитан Зуров - на крейсере «Светлана». Сестрой милосердия станет в Маньчжурии его любимая дочь Екатерина. Бог ее миловал, и она вернется с фронта и уже в Первую мировую до последнего своего часа будет исполнять свой благородный сестринский долг.
Остается сказать, что Лихачев увековечен на дальневосточных картах. Его именем названы мыс в заливе Петра Великого и пролив в Охотском море.
Не забыли и Игнатьева. На Балканах одно из селений названо Граф Игнатиево, в болгарском городе Варна воздвигнут памятник - в этой стране, за освобождение которой от иноземного ига боролся русский дипломат, его чтут как национального героя.
Памятник Игнатьеву в Варне.
А вот в России, на Дальнем Востоке, Николай Павлович забыт напрочь. В его честь ничего не названо, нет даже соответствующей статьи в энциклопедии «Приморский край».
Что тут можно сказать... Ну не хотят знать дальневосточные Иваны, не помнящие родства, кому обязаны тем, что живут в этом краю...