10. Армия и Маша
Служить мне довелось недалеко от дома. Первый раз в увольнении побывал уже через неделю, так как была Присяга и нас, новоявленных солдатиков распустили по домам. Сутки дома, после недели полного бреда!!! Кайф! Ну и, конечно же, секс. Родители тактично в комнату не входили, не стучали, не звали. Ждали пока выйдем. Но на ночь из-за Машкиного малолетства остаться вместе нам не разрешили.
Потом несколько месяцев «слонятника». В увольнение не отпускали, практически. Физически изматывали так, что сил в руках даже самоудовлетворением заняться не оставалось. Да и негде особенно было. Но… солдат привыкает ко всему, и через пару-тройку месяцев бег в кирзовых сапогах на пять километров (по периметру части) уже казался всего-навсего очередным нудным занятием, которое «скоро тоже кончится, и поведут обедать».
Раз в две-три недели приезжала Маша. На час-два. Мы уходили к футбольному полю на территории части и сидели на травке, росшей по краям. Сначала я сметал половину привезенных Машей продуктов - особенно хорошо шли сладости. (Вторую половину - товарищам по несчастью). Потом сидели обнявшись, разговаривая о доме, семьях, о службе в армии. Потом Маша уезжала. Как-то, месяца через три пребывания в части, в очередной приезд Маши я уломал ее сделать минет. В округе никого не было, трава высокая - если прилечь, то если вплотную не подойти, то и не видно. Мы прилегли, я достал свой перевозбужденный агрегат и… началось. И хоть длилось это недолго, но бдительность я на некоторый миг потерял. Солдатик, который на нас наткнулся, судя по его удивленному лицу, тоже не ожидал такое увидеть. Он стоял и смотрел на нас как баран на новые ворота, пока я не махнул ему рукой, чтобы проваливал к чертовой матери. Маша же ничего этого не слышала и не видела, занятая делом. Да и я ее голову крепко держал… на всякий случай. О том, что нас видели, я рассказал ей только после армии.
Через полгода службы, которую сопровождала обычные для молодого бойца тяготы и лишения, я попал в Гарнизонный Дом Офицеров (ГДО). Попал, благодаря Игорю, который решил не связываться с братвой девяностых, закрыл дискотеку и пошел служить прапорщиком по контракту в ГДО. Вот тогда проблем с сексом, когда приезжала моя любимая, не стало совсем! Как шутили мои сослуживцы, провожая меня на дембель, в Доме офицеров остались только комнаты, где живет начальник (а наш бравый майор жил прямо там), в которых я не занимался любовью с Машкой. Только за неимением мягкой мебели приходилось, то на столах (включая, теннисный), то на стульях, то еще как. Помню, ожидая ее очередной приезд и пользуясь отсутствием начальника (в отпуск умотал), с помощью молодых бойцов из каких-то подручных средств соорудил замечательное ложе (траходром) размером два метра на три. В музыкальном кабинете. Все было уложено матрасами и застелено чистейшими простынями. Все ждало Машу… Я тоже ее ждал, сидя на крылечке. Весь в предвкушении. И вот показалась Маша. Маша была не одна. Маша была с моей сестрой. Хотелось убить обоих.
А еще… ревность. Не помню, чтобы до армии я так ревновал. Да и после… по крайней мере к Машке, точно не ревновал. Как-то к моему сослуживцу приехала девушка. Я ее знал - Машкина одноклассница. И вот эта одноклассница, здороваясь со мной, обронила фразу, что вчера видела Машку на дискотеке. «На дискотеке?!?!? Пока я в Армии!?!?!? КАК!?!?!» Планку сорвало. Через десять минут я уже в гражданке ловил машину за пределами части. Мне было наплевать, что было не совсем удачное время для самоволки и меня могли хватиться в любую минуту. Мне было на все наплевать. Я мчался на разборки, и я их Машке устроил. Вот же придурок!!!