"Второе дно" рукотворной польской русофобии
Поддать «рускому» и уязвить его, … это что-то!
Статья «Dokopać i urazić "Ruskiego", ...bezcenne!» опубликована 17 октября 2013 г. на интернет-сервисе interia360.pl. Автор текста Эльзорро (Elzorro). Перевод статьи на русский язык авторизован
Интересно как отреагировали бы поляки и польские власти, если бы вместо монумента, показывающего насилуемую красноармейцем беременную женщину, возник монумент, на котором представлен ксендз, насилующий церковного служку?
Интересно сколько и насколько грубых и вульгарных комментариев появится под этой статьей, но самое время, чтобы очумелые безумцы вместо того, чтобы саботировать польско-русские отношения, оказались пациентами психбольниц, потому что на самом деле именно там им место, а не в Академии Изящных Искусств! Деканам и профессорам этого же вуза необходимо, наконец, уяснить, что на самом деле они паразитируют на том, что фискалам удается содрать с тех субъектов экономической деятельности, которые платят налоги с прибыли, полученной в процессе экономического сотрудничества с постоянно оплевываемой Россией! Ведь если бы не было миллионных субсидий для их кафедр и многократно превышающих реальную стоимость заказов из министерства Искусств и Чудачеств… Национального Наследия, то за средства, которые удалось бы выручить от продажи, им удалось бы питаться только в столовых для бедных.
Что же, на войне изнасилования являются повседневным явлением, точно таким же, как грабежи, и даже драконовские наказания не сдерживают некоторых солдат, ежедневно имеющих дело с жестокостью высшего уровня, от такого способа удовлетворения своих сексуальных потребностей.
Следует также знать то, что так часто в последнее время описываемые различными «исправителями истории» - made in польские настоящие патриоты - расстрелы, проводимые силами порядка, действовавшими при 1-й и 2-й Армиях Войска Польского НЕ БЫЛИ результатом гонений за какие-то «патриотические поступки». Они были СПРАВЕДЛИВЫМ НАКАЗАНИЕМ за совершенные конкретные изнасилования и грабежи. Ведь на войне нет тюрем, поэтому уголовника или преступника в мундире или лишают звания, или переводят в штрафбат, или если не приходится ожидать исправления, то его ликвидируют при помощи залпа чего-то похожего на расстрельную команду. А случаи совершения грабежа и разбоя по отношению к беженцам, приправленные изнасилованиями других польских женщин, которых часто принимали за ненавистных немок на так называемых Возвращенных Землях были повсеместным явлением, особенно среди новобранцев, которые ранее занимались регулярным разбоем, совершаемым под вывеской «борьбы с оккупантом». Осторожные и добросовестные исследования указывают на то, что, по меньшей мере, 1/3 польских партизанских отрядов, действовавших на территории II Речи Посполитой, свою борьбу ограничивали тем, что «стояли с оружием наготове» и реквизировали принудительные сельскохозяйственные поставки, назначенные оккупантами. Эти товары позднее контрабандой доставляли в города и продавали с огромной прибылью. Полученный доход делили с управляющими усадьб и… с местными оккупационными властями.
Как родители, так и бабушки и дедушки, а также близкие родственники Зорро, были свидетелями как гитлеровской оккупации, так и освобождения от нее, совершенного Красной Армией. Нужно знать, что дедушки и бабушки, причем с обеих сторон, не были энтузиастами большевизма, и это деликатно выражаясь. Более того, их жены и старшие дочери считались, по крайней мере, достойными внимания и потому могли стать объектом сексуального нападения. Ко всему прочему они жили на территориях, включенных в состав III Рейха, поэтому существовал реальный и серьезный риск, что прежде чем они сумеют растолковать красноармейцам, что не являются германцами, может произойти трагедия. Ведь урожденные немцы, сотрудничавшие с гитлеровцами, жили в соседней деревне, основанной всего 300 лет назад как раз немецкими колонистами.
Вот рассказы родственников о времени сразу же после освобождения Красной Армией
После прохождения фронта, продолжавшегося примерно 3 дня, которые были проведены в подвале, и отступления немцев отец и дед Зорро пошли примерно в 5 часов утра в пекарню за хлебом, потому что никто будучи в своем уме не высовывался из довольно безопасного укрытия во время боев. Была морозная зима, переход от января к февралю, там и сям лежали трупы немецких солдат (как потом оказалось, погибшие красноармейцы лежали раньше), разбитое оружие и повсюду царила глубокая тишина. Они дошли до пекарни, никого не встретив, и присоединились к очереди. На рассвете в помещение вошли красноармейцы с автоматами на изготовку и спросили: «Германцы?» Получив ответ: «Здесь только поляки, мы ждем хлеба, которого не видели несколько дней», - они спросили еще «Куда германцы?» Получив ответ: «Не знаем, но, наверное, убежали в расположенный поблизости город»,- они ушли. Немного погодя пришел офицер, поздоровался и сказал, что он проследит, чтобы все получили хлеб и чтобы поляки не боялись солдат, соответствующие приказы уже отданы, задерживать будут только немецких мародеров.
Так совпало, что этот же офицер позже квартировал в течение нескольких дней в семейном доме Зорро и любезно предупредил, чтобы после наступления темноты женщины, в особенности поодиночке не выходили из домов, потому что, как он сказал философски: «За всеми не уследишь».
Похожий рассказ Зорро услышал от другого дедушки и от тестя, который жил на несколько сот километров дальше. Разница состояла только в том, что красноармейцы велели женщинам стирать форму, снятую с раненых, а тем хозяевам, у которых были кони, оставили одного и квитанцию на то количество коней, которое было реквизировано.
Но это конец «хороших новостей»! Красноармейцы МАССОВО КРАЛИ ВСЕ «что не убегало», в особенности часы, ботинки и дамскую одежду. Находящиеся среди военных женщины щеголяли потом в ночных рубашках и комбинациях, потому что не могли поверить, что это не элегантные платья, о которых они, правда, слышали, но никогда не видели собственными глазами. Забирали также яйца, сыр и масло, а тесть рассказывал, что чуть не расстреляли его соседа за то, что найденную в его сарае смазку для осей приняли за... смалец, спрятанный от голодных освободителей.
Окончание статьи читайте в следующей журнальной записи