Вторая древнейшая. Уроки говнометания
См. Вторая древнейшая: уроки мастерства
Умер "дуче" Черепков.
Невероятный, фантастический, смешной, мудрый, сумасшедший, гениальный Виктор Иванович Черепков последние свои дни отмучился в московской больничке и в 75 лет отдал душу Богу, в которого он не верил.
На всякого мудреца довольно простоты, хоть и была у него справка из Военно-медицинской академии о душевном здоровье, перед смертью он оказался в психическом отделении.
Для Владивостока Черепков - одна из важнейших фигур. Он давно уж вписан в историю города как один из самых ярких и противоречивых мэров.
Он ушёл вместе с эпохой 90-ых, а был наследником еще сталинских времён. Многодетная семья( девять детей) и голодная послевоенная нищета. Торжественная клятва: " я устроился бетонщиком на строительство Братской ГЭС и пообещал с каждой зарплаты перечислять деньги тем, кому хуже всех," - так он мне говорил и голос его начинал дрожать, а в уголке глаза блестела слеза. Но поступал ли он так - я не знаю. Слишком много хитрого и актёрского было в нём.
Он всплыл с разоблачениями и скрежещущими проклятьями в адрес командования флота. Только-только рухнула страна. Мобилизационная машина по инерции вытаскивала из самых нищих уголков мальчишек и заталкивала их в армию. А там уже было не до них. Армия сокращалась, офицеров разгоняли. Мальчишки были никому не нужны в своих школах радистов-мотористов на Русском острове, где голодали и чахли.
Капитан второго ранга ( или уже уволенный в отставку первого ранга?) Виктор Черепков с маленькой японской видеокамерой записал несколько часов монолога этих дохлых мальчишек, который жаловались этому доброму дяде на голод, холод, мучения. Тогда, в самом деле, скончалось несколько новобранцев-матросиков на Русском,скосил их грипп и пневмония. А Виктор Иванович кричал, что заморили их голодом проклятые адмиралы.
Теперь невозможно понять, как его видео с этими умирающими перед камерой мальчишками-доходягами были показаны по местному телевидению и по центральному. Кусочками, конечно. И был я на его "пресс-конференции", где он их показывал целиком и требовал отставки командования флотом. Так и произошло.
Вот только не помню, он был уже тогда "народным депутатом" первого после краха Советской власти нового законодательного Приморского краевого совета?
Кажется , был и разоблачения свои представлял в Белом доме.
Потом, в августе 1991 года во время путча объявил, что "принимает на себя командование Тихоокеанским флотом". Слал кому-то телеграммы с поддержкой. Но тут, слава Андреевскому кресту , штаб ТОФ не дрогнул и в командный пункт его не пустили.
В 1993 Черепков был избран главой администрации города. И, кажется, одним из первых в стране переправил городской устав, чтобы именоваться мэром.
У него был странно и чудно устроен мозг и память была террабайтная. Он хватал всё на лету, мигом проникал в проблему, но его решения зачастую были чудовищны. А еще он обожал кипение страстей, политические дуэли, пикировки с губернатором Евгением Наздратенко. Сам проповедовал по радио, отказавшись от услуг журналистов, презирая их, как нынешний американский президент, именно потому, что не выносил никакой критики.
Владивосток стал похож на Петроград в 1918 году. Забастовки мусорщиков, водителей и врачей "Скорой помощи" - он отказался им платить. Разогнал городское управление благоустройства,заявив, что дешевле покупать рассаду цветов у частников.
Еще нужно отметить, что после волшебных телевизионных сеансов Кашпировского и Чумака, Виктор Иванович обнаружил в себе аналогичный дар и стал "целителем".
У меня долго была его первая визитная карточка, на которой не хватало места для всех его титулов, помню еще, что он был ""почётным изобретателем и рационализатором" ко всему прочему и обожал получать патенты на всякую чепуху, прямо, как московский мэр Лужков, который запатентовал улей и русский пирожок.
Вокруг Черепкова в мэрии собрались удивительные и зачастую странные люди. Почти все они вслед за шефом сошли с политической арены.
Два года мэрства Черепков фантазировал и чудил, и довёл всех и горожан, и враждебную ему администрацию края до зубовного скрежета. Но вдруг, весь свой энтузиазм и энергию он бросил на развитие дорожной сети Владивостока.
Все основные городские дороги были расширены почти вдвое, он тыкал рукой и посылал на гребни сопок батальоны бульдозеров - и мы обрели "проспект Красоты". Он первый начал строить многоуровневые развязки, сначала над Баляева, убрав многочасовой затор, потом на Второй Речке, потом на Некрасовской.
Он настолько не вписывался в тогдашний политический пейзаж своими странными и примитивными воззрениями политэкономии переходного к капитализму времени, что восстановил против себя почти всех.
У Наздратенко, кажется, чуть ли не еженедельно обсуждалось, как "убрать этого сумасшедшего". Черепков, в самом деле, обожал косить под чудака и гения, его глаза за толстыми линзами выражали вселенскую мудрость, и группа врачей-психиатров подготовила заключение, что он "явно того". Тут и пригодилась справка из Военно-медицинской академии, которую Виктор Иванович торжественно, как козырный туз, выложил на стол и разразился новыми филиппиками в адрес врагов.
Вторая попытка его сместить сводилась к тому, что был найден парнишка из матросиков, готовый под присягой подтвердить, что Виктор Иванович "любил его до смерти". Между прочим, в мэрии к этому времени почти совсем не осталось барышень, и секретарём у Виктора Ивановича уже был какой-то мутный мальчик с поддельным дипломом о высшем образовании, которые тогда продавались очень недорого на каждом углу.
Но и тут что-то не срослось. Голубой мальчишка вдруг объявил, что его "заставили клеветать на Виктора Ивановича".
Наконец, была проведена серьезная оперативная работа. Было решено выставить мэра жуликом и коррупционером. Некий "ветеран Афгана" пришел на прием к мэру, а приемы велись часов до трех ночи, и Черепков уже жил в мэрии. Подсадной "ветеран" в благодарность должен был подбросить золотые часы.
И вот тут случилось невероятное ныне. Если верить некоторым людям, эту операцию разрабатывало краевое УВД. Но информация протекла в "кондитерскую фабрику". И Виктора Ивановича - предупредили, причем, говорят, предупредил прокурор, которому очень вся эта возня не понравилась.
Поэтому Черепков был настороже и готов ко всему. Когда к нему стала вламываться милиция, чтобы взять с поличным на взятке, он успел запереть кабинет, и пока они ломали двери,"слёг с инфарктом". Так что из мэрии Виктора Ивановича выносили с почетом, на носилках, он стонал. Кто-то, может Марковцев?, кричал : "изверги, как вы его несёте, разве можно живого человека "ногами вперёд!? Разверните!". - я был при этом, делал репортаж для "Восток ТВ".
Жизнь его была наказанием для его родных и близких: сын был взят заложником и сидел в тюрьме. Жена оставалась в квартирке на первом этаже, где на подоконниках стояли кипы книг, чтобы "снайперы не взяли на мушку".
Тогда было время чудес. Указ Ельцина об отстранении Черепкова с поста мэра - был отменён. Говорят, что постарался Явлинский и "младолибералы". Заговорщиков - судили и генерал милиции получил реальный срок, ныне книжки пишет.
Около Черепкова кормились сумасшедшие, отчаянные, готовые на всё странные личности с лихим блеском в очах, мы звали их "армия трясогузки", там было много женских активисток.
Он устранял несправедливости, брал ответственность на себя, не считался с теми, кто реального его поддерживал и в мэрии была чехарда. Копылов, как-то в его отсутствие, будучи "и.о" простил "Дальрыбе" какой долг в городской бюджет, точнее, взял его консервами. Так, Череп в ярости его тут же уволил и спасло будущего мэра только то, что он бухнулся на колени и произнёс великое русское: "прости,батька, чёрт попутал". ... Впрочем, так мне сам Виктор Иванович рассказывал
Он ходил с лозой по ночам, чтобы утром сказать инженерам, ставьте опоры Некрасовской развязки там, где я поставил флажки.
Ему больше не давали выигрывать выборы на пост мэра и он вышел в краевой финал на губернатора с Дарькиным. Пришлось его снять по суду.
Потом он избрался в Государственную думу, и все облегченно вздохнули.
Был ли он голубым? Скорее всего. Некий певец Юлиан, что этим летом забил тревогу, когда Виктора Ивановича забрали в больницу - уж очень характерная для этой ныне доминирующей субкультуры личность.Да и в тренде это сейчас, не стыдно и не позорно.
Был ли он "бессеребреником". Наполовину. Пожертвования он пускал на выборы, на свою партию "Свобода и народовластие". Он сам написал для партийцев карманную брошюру о тактике захвата власти путем выборов, я её читал, как пародию на троцкисткий заговор, но автор был серьёзен.
Был ли он сумасшедший? В ту пору - нет. Он несомненно владел гипнозом. Ум его блистал, но легко вяз в пучине подробностей.
Работал ли он для людей? Несомненно. Это такой тип личности. Вождь. Он питается страхами слабых сих и окормляет их, защищает и пестует. Напомню, он ввел заметные доплаты пенсионерам, сделал бесплатным городской транспорт. Любил сюрпризом появиться с букетом на дне рождении кого-нибудь из ветеранов. И вообще обожал человеческое внимание, легко завоёвывал симпатии даже подростков. Млел от титула " совесть нации", который сам себе и присвоил.
Умел говорить чуть занудно, но смело и ярко. Когда после неистового Наздрата сел на трон Дарькин со своим лозунгом "деньги любят тишину", Черепков не приминул съязвить, что "полная тишина бывает только на кладбище".
Он много раз возвращался во Владивосток, чтобы участвовать в любых выборрах, но звезда его уже давно закатилась. В прошлом году я даже не заметил, что Черепков был здесь.
Он был прирожденный политик и этот талант его ярко расцвёл на разрушенной русской почве, на сломе эпох. Вот, может же собственных дуче земля российская рожать.
Владивостоку он оставил революционные преобразования в дорожной сети, и каждый следующий мэр невольно оборачивался на это наследие. Помню, Толстошеин жаловался, что он никак не может заставить своих подчиненных делать то, что они же делали при Черепкове, речь шла о скорейшей достройке развязки на Второй Речке. "Не боятся, меня, понимаешь?" Я понимал, они боялись, что им придётся отвечать за свою инициативу, и этот мэр их не прикроет.
Черепков был не таким, он говорил "делайте, я отвечу": и рыли подземные переходы, и строили новые дороги.
Так что, чего в нём было больше - хорошего или плохого?
Владивостоку он оставил 50 км новых дорог, 200 км расширенных дорог, три дорожные развязки.
Мы должны его помнить. Таких , слава Богу, больше не будет. Он перевернул и город, и нас.
Андрей Калачинский
