Мобильность и деньги
В свежем номере журнала Социологическое обозрение вышла моя статья "Мобильность и деньги: попытка конвергенции двух социологических теорий". Это приятное событие, хотя просматривая post factum написанное чувствую, что многое бы поменял, по-другому расставил акценты. Возможно, это и предстоит впоследствии сделать, ведь тема отнюдь не закрыта. Что ж, посмотрим. Но в вышедшем журнале я бы хотел особо обратить внимание на статью Александра Филиппова "Развивая теорию событий. Статья первая. Дидактический эксперимент". Теория социальных событий Александра Филиппова - это, на мой взгляд, лучшее, что есть в российской социологии, а он сам - передовой теоретик и самый сильный политический философ в России. Также очень интересна статья Светланы Баньковской "Понятие гетеротопичной среды и экспериментирование с ней как с условием устойчивого нецеленаправленного действия", в которой рассматриваются эффекты контрфинальности и гетеротопности, проявляющиеся в среде мегаполисов. Кстати, и остальные материалы номера представляют немалый интерес, в частности, из разделов культурсоциологии, фрейм-анализа и этнометодологии.
Если же вернутся к моей статье, то в кратком изложении вот что я хотел показать. Резко возросшая пространственная мобильность индивидов - это одна из главных характеристик современности, того, что отличает современность от всего прошлого социального опыта. Недаром сейчас говорится "об обществах на ходу" в отличие от значительно менее подвижных обществ прошлого. Хочу особо подчеркнуть, речь не идет о традиционной теории социальной мобильности, т.е. об изменении положения индивидов или групп в социальной структуре с повышением или понижением социального статуса. Речь идет именно о пространственной мобильности, о перемещениях в социальном пространстве. Если уж на то пошло, то статусные изменения как раз и происходят из-за интенсификации пространственной мобильности. Да и самые сложные социальные проблемы возникают из-за увеличения пространственных потоков индивидов, из-за вызванных этим новых конфигураций социальных сетей. Парадигма пространственной мобильности сложилась в социологии совсем недавно, в 1990-е годы, благодаря усилиям профессора Джона Урри из Ланкастерского университета Англии. Сейчас это одна из самых динамично развивающихся теорий в социологии. Ядро этой парадигмы составляют представления о пяти видах мобильности (физических перемещениях людей и объектов; воображаемых перемещениях при помощи телевизионных образов, текстов; виртуальных перемещениях через Интернет; коммуникативных действий посредством мобильных устройств связи) и пятиступенчатой схеме мотиваций, существующей в рамках этих видов мобильности. Я не буду сейчас всё подробно расписывать, это есть всё в статье. Я обратил внимание на то, что неявно выраженное ожидание этой парадигмы прогрессивного расширения сетей и потоков отнюдь небеспроблематично. Финансовые кризисы парализуют потоки и нарушают сложившиеся конфигурации сетей. А потому мой тезис состоял в том, что на уровне мотиваций мобильности существует нечто то, что пока недостаточно учитывается в новой парадигме. Это влияние денег на мотивацию мобильности. Поэтому мне потребовалось привлечь социологическую теорию денег, чтобы прояснить, как связаны деньги и мобильность. И я увидел, что они плотно связаны. Правда, сама связь эта комплексная. Как раз большая часть статьи посвящена социологическому анализу денег, истории этого вопроса в социологии.
За скобками статьи всё же остались соображения, которые сейчас мне представляются весьма убедительными и я хотел бы в следующий раз их лучше прописать. Мобильность и деньги - это два коэволюционирующих явления. Изменения одной формы сопровождаются изменениями другой. Например, появление виртуальной мобильности посредством Интернет практически одновременно привело в появлению электронных денег, что стало новым этапом в их эволюции. Это признаётся далеко не всеми, поскольку в обществе господствуют прямо-таки архаичные представления о деньгах, инспирированные металлической и товарной теориями их происхождения, в корне неверными. Но об этом я напишу в следующий раз, да и повод есть.
Если же вернутся к моей статье, то в кратком изложении вот что я хотел показать. Резко возросшая пространственная мобильность индивидов - это одна из главных характеристик современности, того, что отличает современность от всего прошлого социального опыта. Недаром сейчас говорится "об обществах на ходу" в отличие от значительно менее подвижных обществ прошлого. Хочу особо подчеркнуть, речь не идет о традиционной теории социальной мобильности, т.е. об изменении положения индивидов или групп в социальной структуре с повышением или понижением социального статуса. Речь идет именно о пространственной мобильности, о перемещениях в социальном пространстве. Если уж на то пошло, то статусные изменения как раз и происходят из-за интенсификации пространственной мобильности. Да и самые сложные социальные проблемы возникают из-за увеличения пространственных потоков индивидов, из-за вызванных этим новых конфигураций социальных сетей. Парадигма пространственной мобильности сложилась в социологии совсем недавно, в 1990-е годы, благодаря усилиям профессора Джона Урри из Ланкастерского университета Англии. Сейчас это одна из самых динамично развивающихся теорий в социологии. Ядро этой парадигмы составляют представления о пяти видах мобильности (физических перемещениях людей и объектов; воображаемых перемещениях при помощи телевизионных образов, текстов; виртуальных перемещениях через Интернет; коммуникативных действий посредством мобильных устройств связи) и пятиступенчатой схеме мотиваций, существующей в рамках этих видов мобильности. Я не буду сейчас всё подробно расписывать, это есть всё в статье. Я обратил внимание на то, что неявно выраженное ожидание этой парадигмы прогрессивного расширения сетей и потоков отнюдь небеспроблематично. Финансовые кризисы парализуют потоки и нарушают сложившиеся конфигурации сетей. А потому мой тезис состоял в том, что на уровне мотиваций мобильности существует нечто то, что пока недостаточно учитывается в новой парадигме. Это влияние денег на мотивацию мобильности. Поэтому мне потребовалось привлечь социологическую теорию денег, чтобы прояснить, как связаны деньги и мобильность. И я увидел, что они плотно связаны. Правда, сама связь эта комплексная. Как раз большая часть статьи посвящена социологическому анализу денег, истории этого вопроса в социологии.
За скобками статьи всё же остались соображения, которые сейчас мне представляются весьма убедительными и я хотел бы в следующий раз их лучше прописать. Мобильность и деньги - это два коэволюционирующих явления. Изменения одной формы сопровождаются изменениями другой. Например, появление виртуальной мобильности посредством Интернет практически одновременно привело в появлению электронных денег, что стало новым этапом в их эволюции. Это признаётся далеко не всеми, поскольку в обществе господствуют прямо-таки архаичные представления о деньгах, инспирированные металлической и товарной теориями их происхождения, в корне неверными. Но об этом я напишу в следующий раз, да и повод есть.