к вопросу свободы воли
Отличительное качество человека с чувством личной свободы и достаточно большой спонтанностью, открытым потоком -- быть собой. И иметь возможность в любой ситуации быть, кем хочется.
Слова не могу -- это слова несвободного человека.
Слова не хочу -- слова свободного человека.
Свободный человек может себе позволить носить треники адидас и драную майку, выйти утром за шампанским в магазин в шелковой пижаме и с пистолетом за поясом, выглядеть, как кинозвезда на красной дорожке, и материться. Вытирать руки о волосы, не вытирать руки о волосы, не материться. Рассуждать о Хайдеггере и его связях с фашистами и петь песню про коня или Моя оборона, сидя почти что голой задницей на стекловате.
Это -- спонтанность и поток. То, чего лишены люди, навешивающие ярлыки, и думающие о том, что о них подумают другие.
Благодаря свободным людям мир никогда не утратит способности прогрессировать, упрямо двигаясь вперёд, а не вязнуть в затхлых водах устоявшихся традиций и ценностей, от которых несёт мертвечиной. Так считают свободные люди со свойственной им свободной самоуверенностью. И так происходит до тех пор, пока однажды вы вдруг с отвращением не замечаете, что джаз уже многие слушают на сухую, и поэтому в мире, где все культурные традиции разрушены напрочь совсем -- даже пьющие пиво под джаз уже кажутся не столь кощунственны.
Да, жить в современных условиях вообще -- трудно, если нормально. Но все равно -- привыкнуть можно. Даже в такой токсичной среде, отравленной пропагандой современных "ценностей" цивилизации. Потому что мы, на самом деле -- прогрессивно регрессирующие особи человеческие. И прогресс нам по умолчанию не грозит не страшен, не говоря уж об остальных вышепоименованных сущностях типа свободы воли.
Но. Не разборок ради и правды поиска для (ибо бессмысленность всего этого нам вполне очевидна), а чисто по причине нежелания совсем уж дураками выглядеть, хоть и невпопад вопрос мы имеем такой:
А как это работает, а? Свободы эти всяческие в условиях политкорректности, толерантности и прочих феминизмов. Потому что если гонка политкорректности продолжится, то не только иметь возможность быть собой будет недоступно, но и говорить будет нельзя ничего. Вообще. Включая союзы и предлоги. Поскольку в звуках человеческой речи как таковых всегда можно будет найти что-то теоретически неполиткорректное.
Ответом на этот так живо и внезапно заинтересовавший меня вопрос отчасти может послужить один удивительный эпизод, что случился со мной в поезде Бремен -- Магдебург не далее месяца назад.
Человек -- по виду индус -- сидел через проход от меня и чуть позади, примерно на один ряд кресел. Заметила я его только тогда, когда села лицом к проходу, положив травмированную ногу на соседнее пустое кресло. Боль в ноге была довольно острой -- видимо, это стало заметно не только мне. Потому что, когда я взглянула на индуса, он, молча и пристально глядя на меня, напомнил несколько простых приёмов для снятия боли -- точечный самомассаж лица, ушей и рук. Это было так странно, что я решила не брать в голову и отвернулась. А когда посмотрела на него опять -- всё повторилось. Он пробил моё недоверие и упрямство с пятого раза -- я повторила его движения несколько раз, массируя лоб и несколько зон на внешней стороне кистей рук. Боль ушла минут за десять до прибытия в Магдебург. Моё молчаливое Спасибо, и его кивок головой -- завершили этот эпизод. Кстати, один из многих подобных за неделю вояжа по просёлочным дорогам Восточной Германии в сентябре.
Слова не могу -- это слова несвободного человека.
Слова не хочу -- слова свободного человека.
Свободный человек может себе позволить носить треники адидас и драную майку, выйти утром за шампанским в магазин в шелковой пижаме и с пистолетом за поясом, выглядеть, как кинозвезда на красной дорожке, и материться. Вытирать руки о волосы, не вытирать руки о волосы, не материться. Рассуждать о Хайдеггере и его связях с фашистами и петь песню про коня или Моя оборона, сидя почти что голой задницей на стекловате.
Это -- спонтанность и поток. То, чего лишены люди, навешивающие ярлыки, и думающие о том, что о них подумают другие.
Благодаря свободным людям мир никогда не утратит способности прогрессировать, упрямо двигаясь вперёд, а не вязнуть в затхлых водах устоявшихся традиций и ценностей, от которых несёт мертвечиной. Так считают свободные люди со свойственной им свободной самоуверенностью. И так происходит до тех пор, пока однажды вы вдруг с отвращением не замечаете, что джаз уже многие слушают на сухую, и поэтому в мире, где все культурные традиции разрушены напрочь совсем -- даже пьющие пиво под джаз уже кажутся не столь кощунственны.
Да, жить в современных условиях вообще -- трудно, если нормально. Но все равно -- привыкнуть можно. Даже в такой токсичной среде, отравленной пропагандой современных "ценностей" цивилизации. Потому что мы, на самом деле -- прогрессивно регрессирующие особи человеческие. И прогресс нам по умолчанию не грозит не страшен, не говоря уж об остальных вышепоименованных сущностях типа свободы воли.
Но. Не разборок ради и правды поиска для (ибо бессмысленность всего этого нам вполне очевидна), а чисто по причине нежелания совсем уж дураками выглядеть, хоть и невпопад вопрос мы имеем такой:
А как это работает, а? Свободы эти всяческие в условиях политкорректности, толерантности и прочих феминизмов. Потому что если гонка политкорректности продолжится, то не только иметь возможность быть собой будет недоступно, но и говорить будет нельзя ничего. Вообще. Включая союзы и предлоги. Поскольку в звуках человеческой речи как таковых всегда можно будет найти что-то теоретически неполиткорректное.
Ответом на этот так живо и внезапно заинтересовавший меня вопрос отчасти может послужить один удивительный эпизод, что случился со мной в поезде Бремен -- Магдебург не далее месяца назад.
Человек -- по виду индус -- сидел через проход от меня и чуть позади, примерно на один ряд кресел. Заметила я его только тогда, когда села лицом к проходу, положив травмированную ногу на соседнее пустое кресло. Боль в ноге была довольно острой -- видимо, это стало заметно не только мне. Потому что, когда я взглянула на индуса, он, молча и пристально глядя на меня, напомнил несколько простых приёмов для снятия боли -- точечный самомассаж лица, ушей и рук. Это было так странно, что я решила не брать в голову и отвернулась. А когда посмотрела на него опять -- всё повторилось. Он пробил моё недоверие и упрямство с пятого раза -- я повторила его движения несколько раз, массируя лоб и несколько зон на внешней стороне кистей рук. Боль ушла минут за десять до прибытия в Магдебург. Моё молчаливое Спасибо, и его кивок головой -- завершили этот эпизод. Кстати, один из многих подобных за неделю вояжа по просёлочным дорогам Восточной Германии в сентябре.