пёстрые мысли
1
Все-таки надо записать это, а то думаю, думаю, думаю, ду... а так запишешь -- и из головы вон, нечего ей в голове моей делать. Кому ей? Одной гуру сторителлинга с ужасно пронзительным тембром, бьющим прямо в мозг, отчего, слушая её, уже не думаешь ни о сторителлинге, ни о том, зачем ты ввязался в это предприятие, а только -- быть бы живу, тихо отползти и долго зализывать раны. Долбящий тембр этой тысячницы проникает и в ее тексты, заменяя смысл, логику, настроение и прочие свойства нормального чтива. Суггестивно вязкие, липкие от продуманной дидактики и дозированной истерики, ее тексты завораживают и влекут к себе массы восторженных особей женского полу, почесывая чувство собственной значимости автора. Лучше всего оттягиваться у нее получается на родственниках, уже ушедших или (не)далеких. Главное, не перепутать -- кто нынче бывший гениальный, а кто садист, но любимый. И наоборот. Очень хорошо и рельефно также получается у автора передавать свои страдания по любому поводу, даже и самому ничтожному. Хороший приём -- действенный такой. Массовый груминг автору жалостливыми тётками обеспечивается влёт.
Дай же мне, мой дорогой внутренний контролер Полуэкт Полуэктович, сил не блевануть и мудрости удержаться от критики подобного разума на его поле. Аминь!
2
Опрометчивость -- вот главная опасность текущего момента для отдельно взятого члена общества. Перечислять, о чём нынче опрометчиво говорить, писать, обсуждать, бессмысленно. Потому что нет темы, на которую было бы приятно поговорить, не опасаясь... просто не опасаясь. Всё это так очевидно и привычно, что остаётся только порадоваться, что писать об этом много нечего. И стоит закончить, едва начав, простым коротким_призывом -- не будьте такими!
3
Обожаю такое:
- Что значит снобка, по-твоему? - спросил Оливейра, заинтересовываясь.
- Ну как сказать, - отозвалась Мага, наклоняя голову с таким видом, будто предчувствовала, что ляпнет глупость, - я ехала в третьем классе, а если бы ехала во втором, уверена, Лусиана пришла бы меня проводить.
- В жизни не слыхал лучшего определения, - сказал Оливейра.
Все-таки надо записать это, а то думаю, думаю, думаю, ду... а так запишешь -- и из головы вон, нечего ей в голове моей делать. Кому ей? Одной гуру сторителлинга с ужасно пронзительным тембром, бьющим прямо в мозг, отчего, слушая её, уже не думаешь ни о сторителлинге, ни о том, зачем ты ввязался в это предприятие, а только -- быть бы живу, тихо отползти и долго зализывать раны. Долбящий тембр этой тысячницы проникает и в ее тексты, заменяя смысл, логику, настроение и прочие свойства нормального чтива. Суггестивно вязкие, липкие от продуманной дидактики и дозированной истерики, ее тексты завораживают и влекут к себе массы восторженных особей женского полу, почесывая чувство собственной значимости автора. Лучше всего оттягиваться у нее получается на родственниках, уже ушедших или (не)далеких. Главное, не перепутать -- кто нынче бывший гениальный, а кто садист, но любимый. И наоборот. Очень хорошо и рельефно также получается у автора передавать свои страдания по любому поводу, даже и самому ничтожному. Хороший приём -- действенный такой. Массовый груминг автору жалостливыми тётками обеспечивается влёт.
Дай же мне, мой дорогой внутренний контролер Полуэкт Полуэктович, сил не блевануть и мудрости удержаться от критики подобного разума на его поле. Аминь!
2
Опрометчивость -- вот главная опасность текущего момента для отдельно взятого члена общества. Перечислять, о чём нынче опрометчиво говорить, писать, обсуждать, бессмысленно. Потому что нет темы, на которую было бы приятно поговорить, не опасаясь... просто не опасаясь. Всё это так очевидно и привычно, что остаётся только порадоваться, что писать об этом много нечего. И стоит закончить, едва начав, простым коротким_призывом -- не будьте такими!
3
Обожаю такое:
- Что значит снобка, по-твоему? - спросил Оливейра, заинтересовываясь.
- Ну как сказать, - отозвалась Мага, наклоняя голову с таким видом, будто предчувствовала, что ляпнет глупость, - я ехала в третьем классе, а если бы ехала во втором, уверена, Лусиана пришла бы меня проводить.
- В жизни не слыхал лучшего определения, - сказал Оливейра.