повседневность-14
42
Наша повседневность нынче складывается в основном из ужасов разной степени невыносимости и отчаяния. С добавками абсурда, бессилия и ступора. Трагедия в Казани. Гимназия 175. Всё страшно, безнадежно, невероятно.
43
Не знала, что Достоевский в своем "Дневнике писателя, 1877 г" писал о Болгарии. Хотя в период Русско-Турецкой войны 1877-1878 гг писать о Болгарии логично. Но вот, не знала. Как многого я не знала (да где ж знать!) о настроениях в российском обществе в то время. Об отношении к болгарам, туркам, о многих ужасающих фактах той войны.
"Помните ли, господа, как еще летом, еще задолго до «Плевны», мы вдруг вошли в Болгарию, явились за Балканами и онемели от негодования. То есть не все, это первым делом надо заявить, даже далеко не половина, а гораздо меньше,- но всё же вознегодовавших было значительное число и раздались голоса. Голоса корреспондентов из армии и потом тотчас же голоса в нашей прессе, особенно в петербургской. Это были горячие голоса, убежденные, полные самого добродетельного негодования...
Всё дело вышло из-за того, что обладатели голосов этих шли, как известно всему миру и особенно нам, спасать угнетенных, униженных, раздавленных и измученных. Еще до объявления войны я, помню, читал в самых серьезнейших из наших газет, при расчете о шансах войны и необходимо предстоящих издержек, что, конечно, «вступив в Болгарию, нам придется кормить не только нашу армию, но и болгарское население, умирающее с голоду». Я это сам читал и могу указать, где читал, и вот, после такого-то понятия о болгарах, об этих угнетенных, измученных, за которых мы пришли с берегов Финского залива и всех русских рек отдавать свою кровь,- вдруг мы увидели прелестные болгарские домики, кругом них садики, цветы, плоды, скот, обработанную землю, родящую чуть не сторицею, и, в довершение всего, по три православных церкви на одну мечеть,- это за веру-то угнетенных! «Да как они смеют!» - загорелось мгновенно в обиженных сердцах иных освободителей, и кровь обиды залила их щеки. «И к тому же мы их спасать пришли, стало быть, они бы должны почти на коленках встречать. Но они не стоят на коленках, они косятся, даже как будто и не рады нам! Это нам-то! Хлеб-соль выносят, это правда, но косятся, косятся!..»"
https://rvb.ru/dostoevski/01text/vol14/01journal_77/314.htm
44
Повседневность на то и всякая, что в ней непременно есть немного надежды, немного радости и щепотка беспечного абсурда. Чтобы летать)
(Мария Махова)
Наша повседневность нынче складывается в основном из ужасов разной степени невыносимости и отчаяния. С добавками абсурда, бессилия и ступора. Трагедия в Казани. Гимназия 175. Всё страшно, безнадежно, невероятно.
43
Не знала, что Достоевский в своем "Дневнике писателя, 1877 г" писал о Болгарии. Хотя в период Русско-Турецкой войны 1877-1878 гг писать о Болгарии логично. Но вот, не знала. Как многого я не знала (да где ж знать!) о настроениях в российском обществе в то время. Об отношении к болгарам, туркам, о многих ужасающих фактах той войны.
"Помните ли, господа, как еще летом, еще задолго до «Плевны», мы вдруг вошли в Болгарию, явились за Балканами и онемели от негодования. То есть не все, это первым делом надо заявить, даже далеко не половина, а гораздо меньше,- но всё же вознегодовавших было значительное число и раздались голоса. Голоса корреспондентов из армии и потом тотчас же голоса в нашей прессе, особенно в петербургской. Это были горячие голоса, убежденные, полные самого добродетельного негодования...
Всё дело вышло из-за того, что обладатели голосов этих шли, как известно всему миру и особенно нам, спасать угнетенных, униженных, раздавленных и измученных. Еще до объявления войны я, помню, читал в самых серьезнейших из наших газет, при расчете о шансах войны и необходимо предстоящих издержек, что, конечно, «вступив в Болгарию, нам придется кормить не только нашу армию, но и болгарское население, умирающее с голоду». Я это сам читал и могу указать, где читал, и вот, после такого-то понятия о болгарах, об этих угнетенных, измученных, за которых мы пришли с берегов Финского залива и всех русских рек отдавать свою кровь,- вдруг мы увидели прелестные болгарские домики, кругом них садики, цветы, плоды, скот, обработанную землю, родящую чуть не сторицею, и, в довершение всего, по три православных церкви на одну мечеть,- это за веру-то угнетенных! «Да как они смеют!» - загорелось мгновенно в обиженных сердцах иных освободителей, и кровь обиды залила их щеки. «И к тому же мы их спасать пришли, стало быть, они бы должны почти на коленках встречать. Но они не стоят на коленках, они косятся, даже как будто и не рады нам! Это нам-то! Хлеб-соль выносят, это правда, но косятся, косятся!..»"
https://rvb.ru/dostoevski/01text/vol14/01journal_77/314.htm
44
Повседневность на то и всякая, что в ней непременно есть немного надежды, немного радости и щепотка беспечного абсурда. Чтобы летать)
(Мария Махова)