повседневность -- 8
25
Апрель 1929. В общественной жизни готовимся к серьезному посту. В кооперативах теперь уже нет ничего, нельзя купить без книжки калоши и чулки, а по книжке дают на 5 человек одну пару калош. Где-то в глухих подпольях неистребимые торговцы ведут свою работу, наверно, предусматривая весь опыт прошлого. Вероятно, жизнь тут уже чисто волчья: злость, ловкость, внешний страх и внутренняя ночная отвага.
(Из Дневника М.Пришвина)
В моей голове синхронизация дат происходит почти автоматически. В феврале 29-го родился отец, и теперь, благодаря Пришвину, я знаю какова была общественная жизнь в тот год -- весной 29-го. Заодно понимаю -- отчего четверо его братьев и сестёр из восьми умерли в раннем детстве.
26
Черный кофе, адски горький, ежеутренний кофеиновый приход. Вспышкой внутри оживляет капилляры, сбивает дыхание -- и все незваные сны блекнут, отступают, уходят. Вечные радости -- кофе, весна, вечерний сумрак, безвременье аэропортов и жизнь, медленно текущая в бесконечность.
Каждый день сейчас, как последний. Как перед_войной. Не надышаться, не налюбоваться. Чайки кричат так пронзительно капризно, совсем по-детски. Солнце медлит уйти совсем и тускло светит сквозь вечернюю вуаль голубоватого сумрака. Безмятежные мгновения бытия.
27
-- Время имеет смысл тратить только на тех, кто тебя радует, да, родной?
-- Да, родная.
Апрель 1929. В общественной жизни готовимся к серьезному посту. В кооперативах теперь уже нет ничего, нельзя купить без книжки калоши и чулки, а по книжке дают на 5 человек одну пару калош. Где-то в глухих подпольях неистребимые торговцы ведут свою работу, наверно, предусматривая весь опыт прошлого. Вероятно, жизнь тут уже чисто волчья: злость, ловкость, внешний страх и внутренняя ночная отвага.
(Из Дневника М.Пришвина)
В моей голове синхронизация дат происходит почти автоматически. В феврале 29-го родился отец, и теперь, благодаря Пришвину, я знаю какова была общественная жизнь в тот год -- весной 29-го. Заодно понимаю -- отчего четверо его братьев и сестёр из восьми умерли в раннем детстве.
26
Черный кофе, адски горький, ежеутренний кофеиновый приход. Вспышкой внутри оживляет капилляры, сбивает дыхание -- и все незваные сны блекнут, отступают, уходят. Вечные радости -- кофе, весна, вечерний сумрак, безвременье аэропортов и жизнь, медленно текущая в бесконечность.
Каждый день сейчас, как последний. Как перед_войной. Не надышаться, не налюбоваться. Чайки кричат так пронзительно капризно, совсем по-детски. Солнце медлит уйти совсем и тускло светит сквозь вечернюю вуаль голубоватого сумрака. Безмятежные мгновения бытия.
27
-- Время имеет смысл тратить только на тех, кто тебя радует, да, родной?
-- Да, родная.