Хроники Придорожного Камня
Пролог
Жизнь. Она разлита повсюду и все вокруг пропитано Жизнью. Она сочится из растений, брызжет из животных, утекает из людей. Все делятся ею, кто добровольно, кто нет... Растения - с животными, животные - друг с другом, или друг с врагом. И те, и другие делятся с Человеком. И только Человек не делится ни с кем. Он цепляется за Жизнь, стараясь сберечь ее всю, до последней капельки. Хотя срок его Жизни больше, чем у множества других существ. Но, в отличие от растений и животных, Человек наделен Сутью. И поэтому он понимает, насколько ничтожен этот срок, отмеренный ему Создателем. И что Жизнь слишком сладка, чтобы добровольно с нею расставаться. Но приходит срок, и Жизнь уходит от Человека, чтобы слиться с окружающим миром.
И я, часть этого мира, впитываю ее. Я - ожившая песчинка, затерявшаяся среди его просторов. Нам нет числа, ибо кто станет считать песок? Мы повсюду, в каждом уголке. В пустынях севера и юга, в лесах и степях, на вершинах гор и в океанских впадинах. Мы так давно существуем, что обрели способность слышать, видеть и рассуждать. Безмолвные свидетели рождения мира, мы живем его жизнью, и станем теми, кто оплачет его конец.
Мы тоже не вечны. Я, как и другие, был частью великой Матери-Горы. Небо было черным, а Близкая Звезда вставала на юге. Все вокруг непрерывно менялось. Небо светлело, вода становилась сушей, холод сменялся зноем. Горы разрушались и возникали вновь. Я помню себя скалой, громадной и неприступной. Но мир все еще менялся.
Сначала были Стоящие Молча. Они первыми наполнили Жизнью этот мир. Их Жизнь была медленна и тягуча. Они не могли перемещаться сами и этим походили на нас. Но на этом сходство заканчивалось. Уже тогда они были Живыми. Мы же только ощущали присутствие Жизни.
Когда пришли Живущие Быстро, мир уже ждал их. Но они сменяли друг друга так стремительно, что мы не успевали узнать и понять их. Ветер времени сметал их прочь, словно песок, и приносил других. Они даже не успевали наскучить нам. В конце концов, Создатель сделал свой выбор. Я задумался о них на мгновенье - пока холод и зной снова менялись местами. И постиг замысел Создателя. Но мне неинтересны эти снующие повсюду и пожирающие друг друга создания, лишенные Сути.
Затем появились Идущие Мимо. Они идут всегда и останавливаются, лишь когда перестают Быть. Тогда их несут другие Идущие, недолго и недалеко. Они называют это «Последний Путь». В ничтожности своей они не понимают, что Путь начинается там и тогда, когда прекращается суета, которую они называют жизнью. Все они подобны. Но каждый, по странной щедрости Создателя, наделен своей Сутью.
Наконец мир стал таким, каков он сейчас. И я, черный валун, стою у одной из дорог. Стою с Начала Времен. Большой и могучий. Маленький и беспомощный. Кому- то покажется, что я лежу. Но я стою.
Я все чувствую. Иногда я даже чувствую, насколько я устал… Меня раскаляет зной, терзает холод. На меня часто садятся птицы, но дожди омывают меня, заставляя блестеть. Ветер натирает меня песком, а ночь освежает мой цвет. Когда-нибудь я сам превращусь в песок, и ветер развеет меня. Так же, как вихри Вселенной унесут песчинку этого мира, не худшего из миров. Надеюсь не дожить до этого дня.
Я помню день, когда первый Идущий, движимый их главным качеством - любопытством, пришел ко мне. Я ничего не мог ему дать, и он ушел. За ним последовали другие. Кто-то из Идущих прятался от зноя в моей тени. Кто-то спасался на моей вершине от Живущих Быстро. Кто-то укрывался за мной от ветра или от врагов. И скоро ко мне змеей приползла Тропа - и уползла дальше. Со временем Тропа становилась шире. Так появилась Дорога. А меня стали называть Придорожным Камнем.
Хроника бегущей Стаи
Он заметил Стаю издалека, но прятаться было негде. Они учуяли бы его, рано или поздно. Еще был шанс спастись, но он уменьшался с каждым мигом. Человек бежал по Тропе, стараясь поддерживать ровный темп. Сбитые ноги болели и кровоточили.
Запах крови распалял Стаю. Но вожак не спешил. Двуногие опасны, их тяжелые палки ломают хребты и разбивают головы. Скоро жертва выдохнется и сама упадет. А там уж Стая попирует…
Человек старался не оглядываться. Он должен бежать, пока есть надежда спастись. Потом остановиться и сражаться. Он все равно погибнет - их слишком много. Но ярость клокотала в нем при мысли о смерти. Он был почти таким же диким, как любой из Стаи.
Стая растянулась цепью, постепенно окружая жертву. Они гнали его в степь, где нет ни деревьев, ни гор, ни рек. Ничего, что может помешать. Стая была голодна, и молодые самцы норовили вырваться вперед. Вожак угрожающе порыкивал - еще не время. Он сам выберет нужный момент. И тогда - схватка и еда. Сперва добыча, затем те, кто падет от палки двуногого.
Человек бежал, иногда сбиваясь на шаг. В боку сильно кололо. Страх смерти бежал за ним тенью, и эта тень становилась все длиннее. Скоро придется остановиться и дать бой. Пока есть силы. Иначе бой сразу станет бойней. Хвала Великому, что он бежал по Тропе. Но куда вела эта Тропа и кто ее проложил? Не может быть, чтобы она просто терялась в бесконечной степи...
Стая постепенно смыкала строй. Им не нужна была Тропа, чтобы бежать. Легко обминая норы грызунов, звери старались не опережать вожака. Еще немного, и они настигнут двуногого и утолят голод. Они уже чуяли запах страха, который реял за добычей.
Внезапно вожак споткнулся и упал. Он задергался, рыча и срываясь на визг. Задняя часть его провалилась в яму, передними лапами он яростно греб землю, стараясь вырваться на свободу. Стая смяла строй и сбилась вокруг в замешательстве. Песчаная почва вокруг вожака вздымалась и дышала, засасывая его все глубже. Сильный самец скулил и подергивался, словно в агонии. Летевшая изо рта пена окрасилась кровью, и зверь исчез под землей. Стая охотилась в лесах и редко забегала в степь. Иначе она знала бы, что ровный круг рыхлой земли среди степных трав означает ужасную и мучительную смерть. Огромная тварь может долго таится под тонким слоем грунта, но стоит добыче ступить в круг и спастись невозможно.
Стая пятилась от места гибели вожака, пытаясь осознать новую опасность и запомнить ее жуткий запах. Страх и растерянность на время заставили забыть о двуногом. Сложно думать о добыче, когда сам становишься ею. Но голод вновь напомнил о себе. Самый матерый самец из оставшихся призывно прорычал, и, развернувшись, неторопливо потрусил вдоль Тропы, давая возможность остальным догнать его. У Стаи снова был вожак. Она продолжила гонку. Но темп сбился - звери сторонились каждого клочка голой земли.
Человек благодарил Великого за подаренный ему шанс. Что-то задержало погоню. Он успел отдышаться, и боль в боку утихла. Зато ноги болели все сильней. Он бежал уже долго, а Тропа все так же извивалась среди степи. Она привела бы его куда-то, в новые земли, не будь он обречен.
Стая снова набирала скорость. Новый вожак вел ее по Тропе. Он понял, что окружать добычу в степи нет смысла - ей и так некуда деться. Главное - догнать, и напасть разом. А для этого Стая должна бежать вместе.
Человек бежал из последних сил. Сердце рвалось из груди от недостатка воздуха. Он уговаривал себя остановиться и драться. Все равно догонят и сожрут, а он, обессилевший, не сможет даже сопротивляться. Но страх смерти и жажда жизни гнали его вперед.
Когда вдали что-то показалось, он засмотрелся, и чуть было не упал. Что это, тоже опасность? Но ноги сами несли вперед - будь что будет. Человек уже видел черный валун прямо возле Тропы. Если он сумеет взобраться наверх, твари не достанут его! Хватит ли сил?
Стая почуяла - что-то изменилось. К запаху страха двуногого примешался новый оттенок. Твари не знали, как пахнет надежда, но они заволновались, что добыча может уйти. Вожак рванулся, оторвавшись от Стаи. Сейчас его время, он должен первым вцепиться в горло добыче - чтобы подтвердить право быть вожаком. Он настигал двуногого. Сейчас он прыгнет ему на спину и сомкнет зубы на шее. Тот слишком слаб, чтобы сражаться. Зверь рычал, не переставая, чтобы лишить добычу мужества.
Человек, почти теряя сознание от боли и усталости, развернулся к зверю, прислонившись спиной к придорожному камню. Он уже не успевал взобраться наверх. Собрав остатки сил, он поднял посох и приготовился встретить смерть. Неужели все?
Вожак прыгнул, метя зубами в горло жертвы. Человек отпрянул в сторону и зверь с разгону врезался в камень. Оглушенный, он сползал по теплой каменной поверхности, когда сильный удар посоха сломал ему шею. Стая завыла, увидев, как вожак свалился на Тропу.
Человек под углом воткнул посох в землю и прислонил его к камню. Стараясь не поскользнуться, осторожно встал ногами. Обдирая в кровь пальцы рук, он цеплялся за малейшие трещинки и бугорки. Рычание стало совсем близким, сейчас они вцепятся в ноги и стянут его вниз! А у него уже нет сил карабкаться… Пятная кровью камень, человек вдруг почувствовал, как ладонь словно прилипла к поверхности! Он немного подтянулся, прижал к камню другую руку, уже выше - она держалась! Теперь ноги… Перевалившись через край валуна, он отполз к середине и потерял сознание…
Придя в себя, человек чуть не закричал от боли. Саднили руки и ноги, ломило все тело. Страшно хотелось пить. Он лежал на плоской вершине большого валуна. Вдалеке виднелись точки, убегавшие к горизонту. Человек опустил голову и забылся. Ему снилось, что он разговаривает с камнем.
Хроника высокой воды
Девушка медленно брела по колено в воде. Она уже перестала с надеждой поглядывать вверх. Неба больше не было. Вместо него - водная ширь, из которой льется вниз вода. Боги разгневались и затопили небо. Ей казалось даже, что она видит волны на его поверхности. Близкая Звезда еще посылает свой свет сквозь толщу воды, но скоро и она утонет, наверное. Но раньше придет черед суши. И всех, кто не рожден для жизни в воде. Даже она, которую зовут Дочь Реки, не сможет долго плыть. Рано или поздно ее оставят силы, и она уснет на дне. Или станет добычей кого-нибудь из Мокрых, которые приплывут сюда из Глубоких Вод. Но пока еще Мокрых можно не бояться - слишком мелко.
Девушка ступала уверенно - земля еще не пропиталась водой. Правда, однажды она по грудь провалилась в какую-то яму. От ужаса чуть не выскочило сердце - она знала, кто роет в степи такие ямы. Но, похоже, Грызущий Землю давно оставил нору и уполз. Или наоборот, заполз поглубже и там перестал Быть.
Вода была довольно теплой, и Дочь Реки не боялась замерзнуть. Одежду она сняла, как только начался дождь, и сложила ее в мешок из кожи Мокрого. Туда же положила остатки еды и камни, в которых живет Дающий Жар. Камни нельзя промочить. Иначе Дающий Жар уйдет из них. Острогу из крепкого дерева с зазубренной костью на конце она держала всегда наготове. Кто знает, что за твари могут скрываться в мутной воде? Пару раз она уже наступала на что-то скользкое…
Вода продолжала неспешно перетекать с неба на сушу. Дождь шел, не прекращаясь уже почти три дня. Дочь Реки брела без всякой цели - просто, чтобы не стоять на месте. Ноги уже вязли в размякшем грунте. Становилось все труднее сохранять равновесие. Всюду, куда хватало серого света, чтобы осветить даль, была вода. Скоро вода поднимется до бедер, идти станет еще тяжелее. Появятся потоки и течения, и позовут ее с собой. А ей придется с ними бороться. Или поддаться и позволить увлечь себя. Все равно куда. Дочь Реки почувствовала под ногами более твердую поверхность. Она остановилась, повозив ступнями взад-вперед. Затем, мелко ступая, пошла по кругу. Нашла границы твердой земли! Теперь сюда… нет, обратно. «Тропа! - догадалась девушка. - Но как не потерять ее?»
Каким-то особым чутьем она угадывала направление. Идти по Тропе было легче. И все равно несколько раз, поскользнувшись, падала в воду. И каждый раз со страхом думала, что Мокрые уже наверняка расплываются и расползаются в поисках добычи… Хорошо, если еще не самые крупные. От них можно будет отбиться острогой - если нападут не все сразу. А вот когда появятся Хозяева Грязной Воды, она пропала…
Дочь Реки остановилась передохнуть. Ей показалось, что Небесный водопад немного утих. Пока была возможность, она отдыхала, сидя по горло в воде. Сейчас уже так не получалось. Несколько раз девушка ложилась на воду, широко раскинув руки и ноги. Так отдыхать на воде ее научил отец… Сердце сжалось - где ее семья, ее племя? Живы ли, увидит ли она их когда-нибудь? Она зашла слишком далеко в степь, охотясь на грызунов, которые покидали норы, залитые водой. И заблудилась - ночью звезд не было видно, а днем свет Близкой Звезды был настолько слаб, что не поймешь, где начало и конец ее пути.
Отдыхая на воде, Дочь Реки старалась поменьше двигаться, и все равно ее сносило в сторону. Последний раз она чудом вернулась снова на Тропу. Девушка не могла себе объяснить, чем так важна для нее эта утоптанная полоска земли. Да, пока ей легче двигаться - ноги не вязнут. Но когда воды станет больше, ей придется плыть. И тут уж все равно, что под тобой. Но пока Тропа оставалась единственной ниточкой, что связывала Дочь Реки с людьми.
Дождь снова усилился, смывая надежду на спасение. «А если это Последний Дождь?» - со страхом подумала девушка. Шаманы рассказывали о Дожде, после которого спаслись лишь немногие. Он шел так долго, что покрыл водой всю сушу, кроме гор и возвышенностей. И этот дождь пока не собирается прекращаться… Отчаяние постепенно заполняло сердце Дочери Реки, вытесняя отвагу и силу духа. То, чем славилась она в своем племени, растворялось в грязной воде…
А отвага и сила духа ей скоро понадобятся. Наверняка Мокрые твари уже бороздят эти воды в поисках добычи. Пока они пожирают тела утонувших. А потом придет черед живых… Дочь Реки будет сражаться с яростью и прикончит не одного хищника. Но Мокрым не страшна ее ярость. Эти твари слишком тупы, чтобы бояться. И она все равно станет для них кормом. Если только не случится чуда…
Дочь Реки плыла уже очень долго. Ей почти хотелось, чтобы все кончилось… Но дерево, непонятно откуда приплывшее, подарило надежду. Доплыв до него, девушка с трудом забралась на ствол. Она уже не утонет, слава Богам, но, чтобы быть в безопасности от хищников, нужно залезть повыше, на ветви. Немного отдохнув, девушка принялась переплетать вокруг себя ветки, сначала те, что могла согнуть, затем более тонкие. У нее вышло что-то вроде грубого гнезда длинноклюва. Теперь она могла отдохнуть.
Ее разбудили толчки, сотрясавшие дерево и голодное рычание Мокрых, круживших вокруг. Девушка подобрала ноги повыше. Этих можно не бояться, разве что они научатся лазить по деревьям. Главное, не упасть. Она достала из мешка костяной нож и принялась счищать с веток кору. Затем распустила ее на полоски и начала плести веревку. Веревка понадобится, чтобы покрепче привязаться.
Ночью толчки участились. Но Дочь Реки привыкла к ним, и не обращала внимания. Проснулась она, когда слабый свет Ближней Звезды уже рассеял мрак - от того, что толчки вдруг прекратились. Девушка с удивлением увидела, как Мокрые торопливо уплывают прочь.
Оглядевшись вокруг, она замерла от ужаса. Над водной гладью возвышался огромный гребень Хозяина Грязной Воды. Похоже, монстр был не слишком голоден - иначе он напал бы сразу. Огромный хищник медленно кружил вокруг дерева. Дочь Реки настороженно следила за его движением. Круги постепенно сужались. Девушка сжала покрепче острогу и попросила Богов о помощи. Она будет сражаться, даже зная, что это бессмысленно. Жизнь стоит того, чтобы бороться за нее.
Ствол дерева затрещал в пасти монстра, но не сломался. Дочь Реки изо всех сил старалась удержаться в середине кроны - здесь до нее сложнее добраться. Хозяин громко заревел и снова атаковал. Раскрыв огромную пасть, он попытался добраться до добычи. Но ветки оказались слишком крепкими и упругими, чтобы дать ему сомкнуть челюсти. Рев хищника был просто оглушительным. В нем была не только ярость, но и боль. Одна из толстых веток, сломавшись, проткнула челюсть монстра. Он в бешенстве размахивал огромной головой, раскрывая пасть, но пружинящие ветки не давали ему освободиться. Выбрав момент, Дочь Реки выскользнула из кроны, чуть не попав под удар чудовищного переднего плавника. Она нырнула и поплыла прочь - как можно дальше и быстрее.
Рев Хозяина Грязной Воды становился тише. Девушке было все равно куда плыть - лишь бы подальше отсюда. Даже если монстр освободится, ему еще долго не захочется есть. Мокрых пока тоже не было видно - Хозяин основательно распугал всех. Надолго ли?
Отдыхая в очередной раз на воде, Дочь Реки увидела парящую в небе большую птицу, похожую на длинноклюва. Провожая ее взглядом, девушка заметила, что птица, чуть взмахнув крыльями, начала снижаться. Чуть не захлебнувшись от волнения, Дочь Реки быстро поплыла, не спуская с птицы глаз. Вокруг по-прежнему была водная равнина - куда хватало взгляда. Что, если птица просто решила отдохнуть на воде?
Птица продолжала снижаться. Выбиваясь из сил, девушка плыла в ту же сторону, уже ни на что не надеясь. Она боролась до конца. Может, это зачтется ей в следующей жизни? Если она существует... Птица замедлила полет, взмахнула крыльями, притормаживая, и опустилась на воду. Дочь Реки застонала от разочарования.
Но птица не поплыла, сложив крылья. Она осталась стоять на своих длинных тонких ногах, угрожая разинутым клювом плывущему к ней существу. И лишь сейчас девушка заметила то, что прекрасно видела птица с высоты своего полета. Скрытую тонким слоем воды громаду черного камня.
Хроника странствующего рыцаря
- Здесь некого бояться, - сказал рыцарь коню. Конь скосил глаз на хозяина, но не стал спорить. Как впрочем, и всегда. Он наклонился и принялся щипать траву. Увязав в узел доспехи, рыцарь принялся собирать хворост для костра. На ветке дуба висел молодой гусь, уже выпотрошенный. Хоть и не пристало рыцарю стрелять из лука, но Джону плевать было на условности. Он рыцарем не родился. Его посвятил сам король на поле боя - после того, как Джон спас ему жизнь. Но, чтобы быть рыцарем, одной доблести мало. Нужна тугая мошна, а еще умение льстить и угождать. Всего этого Джону явно недоставало. Поэтому, когда король погиб от рук убийцы, сэр Джон посчитал себя свободным от клятвы, данной сюзерену.
Он сам не знал, куда направляется. Просто странствовал, наслаждался воздухом свободы, ни о чем не думая и не жалея. Свой скарб он распродал или раздарил. С собой взял лишь доспехи с оружием, запас продуктов и всякие дорожные снасти. По населенной местности Джон ехал в облачении рыцаря, с опущенным забралом. Но доспех одел не свой, а трофейный, захваченный на турнире. Чем меньше народу его узнает, тем лучше. Врагов нажить он уже успел…
Середина весны - самое блаженное время года. Нет ни зимней стужи, ни палящего зноя. Мир прекрасен - пока его снова не омрачит война. Но Джон уже вдоволь навоевался. Хватит с него доблести, славы и смертей. Того, что он скопил на службе у короля, хватит, чтобы скромно, но без нужды прожить несколько лет. Он заслужил хороший отдых. А там видно будет.
Была еще одна причина, по которой сэр Джон искал покоя и уединения. Эту причину он стеснялся назвать даже сам себе. В юности, будучи послушником в монастыре, Джон готовился к жизни монаха. И, обучившись грамоте, тайно пристрастился к сочинительству. Потом монастырь сгорел во время войны, монахи разбежались. А Джон, высокий и крепкий парень, стал солдатом - чтобы не стать висельником. Свою грамотность он старательно скрывал. Но страсть к сочинительству с годами не утихла, а разгорелась еще сильней. Поэтому в дорожном мешке сэр Джон вез кипу пергаментных листов и чернила. А гусиных перьев вокруг хватает.
Обмазав птицу слоем глины, рыцарь разгреб жар в костре, сунул туда гуся и засыпал сверху угольями. Теперь можно просто сидеть у костра, наслаждаться игрой пламени и думать. О войне и мире, добре и зле, жизни и смерти, любви и ненависти. Обо всем, что ляжет ровными строчками на пергамент. Рыцарь решил остаться здесь на какое-то время, пока не надоест. Завтра он поставит себе шалаш прямо у стены большого черного валуна. Меньше строить, и защита дополнительная - от ветра и дождя. И вообще, место удачное. Дубовая роща, родник и ручей в неглубоком распадке. День пути до ближайшего жилья. И еще Камень.
Было в нем нечто, чего не мог пока понять Джон. Пугающее и манящее одновременно. Глубочайшая древность. Казалось, Камень видел само рождение мира и впитал всю его мудрость. И в тоже время он излучал огромную силу. Но не это было самым удивительным. Прикоснувшись рукой к теплой поверхности, Джон услышал… или ему показалось… Словно он услышал чьи-то мысли. Испугавшись, рыцарь отдернул руку от Камня. «Нет ли Зла в нем?» - смущенно подумал он.
Следующим днем Джон обустраивался. Поставил добротный шалаш. Под каменной стеной вырыл тайник, куда сложил доспехи. Вчерашние страхи показались ему смешными, но все-таки он избегал касаться камня. Затем выкопал яму для костра. Чем меньше его будет видно, тем лучше. Напоследок сделал навес для коня. Насыпав ему овса, сам поужинал холодным гусем. И лег спать уже в шалаше.
Утром он проснулся от того, что острие чужого меча больно кололо шею.
- С добрым утром, странник! - засмеялся заросший рыжей бородой разбойник в помятой кирасе. - Выбирайся наружу… побеседуем. Двое таких же рыжих крепышей рылись в его походной сумке.
- Ишь… какое все у него ладное. А это еще зачем? - Спросил один из братьев, доставая пачку пергамента. - Ты кто, монах?
- Странствующий, - уклончиво ответил рыцарь, радуясь, что спрятал доспехи.
- Конь добрый… Разве монахам дозволено ездить верхом на лошадях?
- Это не мой конь, я нашел его привязанным в лесу…
- Значит, ты не будешь против, если мы его заберем? - продолжал издеваться главарь.
- Забирайте.
- И еще этот лук. Зачем он монаху? А где деньги, которые ты тоже нашел в лесу? Сам скажешь? Или поджарить тебе пятки?
- У меня нет денег…
- Я так и думал, - кивнул вожак. - Разжигайте костер, парни.
- Хорошо, я отдам деньги. Они спрятаны в шалаше.
Медленно повернувшись, Джон залез в шалаш. Ему так не хотелось снова убивать… Вынув из тайника один мешочек с монетами, бросил его наружу.
- Теперь уходите. У меня больше ничего нет.
- У тебя есть жизнь, ее мы тоже заберем! - заржал главарь. - Зачем она тебе без денег? Джон вздохнул, вытащил из крыши шалаша спрятанную там дубину и вылез наружу.
- Дьявол! А монах-то непрост! - отскочил в сторону разбойник. - Навались, парни!
Очнувшиеся разбойники, ругаясь, лежали на траве. Чтобы связать их, Джону пришлось снять с коня сбрую.
- Будь ты проклят, рыцарь! Не мог сразу сказать! - вопили братья.
- А рыцарей вы не убиваете? - спросил Джон.
- Убиваем, только спящих! - хохотал вожак. Он явно был не в себе. Джон задумался: «Что с ними делать? Прикончить и зарыть в овраге?» Он защищал свою жизнь, к тому же это мало что изменит в списке его личных грехов. Да и не грех это - избавить мир от шайки воров и убийц. Наоборот, благое дело. Отпусти их сегодня, завтра они прирежут его, спящего, или кого-то другого.
Приняв решение, Джон наклонился за дубиной. Поднимаясь, незаметно для себя оперся рукой на камень.
- Молитесь, если знаете молитвы.
- Будь ты проклят! - зарычали разбойники.
И вдруг рыцарь услышал чей-то тихий голос, звучащий прямо в голове. Голос пел песню без слов. Не все в ней было понятно. Но в ней был хаос и красота сотворения мира. Радость жизни и печаль смерти. Сладость победы и горечь поражения. Вся молодость и ветхость мира, его глупость и мудрость, злоба и доброта, месть и великодушие. И надежда на Спасение.
Медленно отняв руку от Камня, Джон посмотрел на связанных братьев. Положив дубину на землю, подошел к ним. Подтащив разбойников к Камню, он прислонил каждого спиной к черной стене. Ничего не понимая, братья продолжали изрыгать проклятия и богохульства. Джон покачал головой, затем разорвал плащ одного из разбойников, сделал три кляпа и заткнул им рты. Это ненадолго. Почему-то он был в этом уверен.
Эпилог
Идущих Мимо становится все больше. Они называют меня Придорожным Камнем. Я чувствую их, когда они проходят по Дороге. Многие останавливаются передохнуть в моей тени. Каждый из них, по странной щедрости Создателя, наделен своей Сутью. Но все они подобны. Они не интересны мне в своей массе. Их стремления однообразны - скорее бы завершить свой Путь. Но иногда среди них встречается Тот, Кто Непохож На Других. И тогда я смотрю его Суть. И говорю с Ним. И вот однажды Идущий Мимо остался. Он стал первым Пришедшим. Первым, кто понял простую истину. Дорогу осилит Идущий.
Жизнь. Она разлита повсюду и все вокруг пропитано Жизнью. Она сочится из растений, брызжет из животных, утекает из людей. Все делятся ею, кто добровольно, кто нет... Растения - с животными, животные - друг с другом, или друг с врагом. И те, и другие делятся с Человеком. И только Человек не делится ни с кем. Он цепляется за Жизнь, стараясь сберечь ее всю, до последней капельки. Хотя срок его Жизни больше, чем у множества других существ. Но, в отличие от растений и животных, Человек наделен Сутью. И поэтому он понимает, насколько ничтожен этот срок, отмеренный ему Создателем. И что Жизнь слишком сладка, чтобы добровольно с нею расставаться. Но приходит срок, и Жизнь уходит от Человека, чтобы слиться с окружающим миром.
И я, часть этого мира, впитываю ее. Я - ожившая песчинка, затерявшаяся среди его просторов. Нам нет числа, ибо кто станет считать песок? Мы повсюду, в каждом уголке. В пустынях севера и юга, в лесах и степях, на вершинах гор и в океанских впадинах. Мы так давно существуем, что обрели способность слышать, видеть и рассуждать. Безмолвные свидетели рождения мира, мы живем его жизнью, и станем теми, кто оплачет его конец.
Мы тоже не вечны. Я, как и другие, был частью великой Матери-Горы. Небо было черным, а Близкая Звезда вставала на юге. Все вокруг непрерывно менялось. Небо светлело, вода становилась сушей, холод сменялся зноем. Горы разрушались и возникали вновь. Я помню себя скалой, громадной и неприступной. Но мир все еще менялся.
Сначала были Стоящие Молча. Они первыми наполнили Жизнью этот мир. Их Жизнь была медленна и тягуча. Они не могли перемещаться сами и этим походили на нас. Но на этом сходство заканчивалось. Уже тогда они были Живыми. Мы же только ощущали присутствие Жизни.
Когда пришли Живущие Быстро, мир уже ждал их. Но они сменяли друг друга так стремительно, что мы не успевали узнать и понять их. Ветер времени сметал их прочь, словно песок, и приносил других. Они даже не успевали наскучить нам. В конце концов, Создатель сделал свой выбор. Я задумался о них на мгновенье - пока холод и зной снова менялись местами. И постиг замысел Создателя. Но мне неинтересны эти снующие повсюду и пожирающие друг друга создания, лишенные Сути.
Затем появились Идущие Мимо. Они идут всегда и останавливаются, лишь когда перестают Быть. Тогда их несут другие Идущие, недолго и недалеко. Они называют это «Последний Путь». В ничтожности своей они не понимают, что Путь начинается там и тогда, когда прекращается суета, которую они называют жизнью. Все они подобны. Но каждый, по странной щедрости Создателя, наделен своей Сутью.
Наконец мир стал таким, каков он сейчас. И я, черный валун, стою у одной из дорог. Стою с Начала Времен. Большой и могучий. Маленький и беспомощный. Кому- то покажется, что я лежу. Но я стою.
Я все чувствую. Иногда я даже чувствую, насколько я устал… Меня раскаляет зной, терзает холод. На меня часто садятся птицы, но дожди омывают меня, заставляя блестеть. Ветер натирает меня песком, а ночь освежает мой цвет. Когда-нибудь я сам превращусь в песок, и ветер развеет меня. Так же, как вихри Вселенной унесут песчинку этого мира, не худшего из миров. Надеюсь не дожить до этого дня.
Я помню день, когда первый Идущий, движимый их главным качеством - любопытством, пришел ко мне. Я ничего не мог ему дать, и он ушел. За ним последовали другие. Кто-то из Идущих прятался от зноя в моей тени. Кто-то спасался на моей вершине от Живущих Быстро. Кто-то укрывался за мной от ветра или от врагов. И скоро ко мне змеей приползла Тропа - и уползла дальше. Со временем Тропа становилась шире. Так появилась Дорога. А меня стали называть Придорожным Камнем.
Хроника бегущей Стаи
Он заметил Стаю издалека, но прятаться было негде. Они учуяли бы его, рано или поздно. Еще был шанс спастись, но он уменьшался с каждым мигом. Человек бежал по Тропе, стараясь поддерживать ровный темп. Сбитые ноги болели и кровоточили.
Запах крови распалял Стаю. Но вожак не спешил. Двуногие опасны, их тяжелые палки ломают хребты и разбивают головы. Скоро жертва выдохнется и сама упадет. А там уж Стая попирует…
Человек старался не оглядываться. Он должен бежать, пока есть надежда спастись. Потом остановиться и сражаться. Он все равно погибнет - их слишком много. Но ярость клокотала в нем при мысли о смерти. Он был почти таким же диким, как любой из Стаи.
Стая растянулась цепью, постепенно окружая жертву. Они гнали его в степь, где нет ни деревьев, ни гор, ни рек. Ничего, что может помешать. Стая была голодна, и молодые самцы норовили вырваться вперед. Вожак угрожающе порыкивал - еще не время. Он сам выберет нужный момент. И тогда - схватка и еда. Сперва добыча, затем те, кто падет от палки двуногого.
Человек бежал, иногда сбиваясь на шаг. В боку сильно кололо. Страх смерти бежал за ним тенью, и эта тень становилась все длиннее. Скоро придется остановиться и дать бой. Пока есть силы. Иначе бой сразу станет бойней. Хвала Великому, что он бежал по Тропе. Но куда вела эта Тропа и кто ее проложил? Не может быть, чтобы она просто терялась в бесконечной степи...
Стая постепенно смыкала строй. Им не нужна была Тропа, чтобы бежать. Легко обминая норы грызунов, звери старались не опережать вожака. Еще немного, и они настигнут двуногого и утолят голод. Они уже чуяли запах страха, который реял за добычей.
Внезапно вожак споткнулся и упал. Он задергался, рыча и срываясь на визг. Задняя часть его провалилась в яму, передними лапами он яростно греб землю, стараясь вырваться на свободу. Стая смяла строй и сбилась вокруг в замешательстве. Песчаная почва вокруг вожака вздымалась и дышала, засасывая его все глубже. Сильный самец скулил и подергивался, словно в агонии. Летевшая изо рта пена окрасилась кровью, и зверь исчез под землей. Стая охотилась в лесах и редко забегала в степь. Иначе она знала бы, что ровный круг рыхлой земли среди степных трав означает ужасную и мучительную смерть. Огромная тварь может долго таится под тонким слоем грунта, но стоит добыче ступить в круг и спастись невозможно.
Стая пятилась от места гибели вожака, пытаясь осознать новую опасность и запомнить ее жуткий запах. Страх и растерянность на время заставили забыть о двуногом. Сложно думать о добыче, когда сам становишься ею. Но голод вновь напомнил о себе. Самый матерый самец из оставшихся призывно прорычал, и, развернувшись, неторопливо потрусил вдоль Тропы, давая возможность остальным догнать его. У Стаи снова был вожак. Она продолжила гонку. Но темп сбился - звери сторонились каждого клочка голой земли.
Человек благодарил Великого за подаренный ему шанс. Что-то задержало погоню. Он успел отдышаться, и боль в боку утихла. Зато ноги болели все сильней. Он бежал уже долго, а Тропа все так же извивалась среди степи. Она привела бы его куда-то, в новые земли, не будь он обречен.
Стая снова набирала скорость. Новый вожак вел ее по Тропе. Он понял, что окружать добычу в степи нет смысла - ей и так некуда деться. Главное - догнать, и напасть разом. А для этого Стая должна бежать вместе.
Человек бежал из последних сил. Сердце рвалось из груди от недостатка воздуха. Он уговаривал себя остановиться и драться. Все равно догонят и сожрут, а он, обессилевший, не сможет даже сопротивляться. Но страх смерти и жажда жизни гнали его вперед.
Когда вдали что-то показалось, он засмотрелся, и чуть было не упал. Что это, тоже опасность? Но ноги сами несли вперед - будь что будет. Человек уже видел черный валун прямо возле Тропы. Если он сумеет взобраться наверх, твари не достанут его! Хватит ли сил?
Стая почуяла - что-то изменилось. К запаху страха двуногого примешался новый оттенок. Твари не знали, как пахнет надежда, но они заволновались, что добыча может уйти. Вожак рванулся, оторвавшись от Стаи. Сейчас его время, он должен первым вцепиться в горло добыче - чтобы подтвердить право быть вожаком. Он настигал двуногого. Сейчас он прыгнет ему на спину и сомкнет зубы на шее. Тот слишком слаб, чтобы сражаться. Зверь рычал, не переставая, чтобы лишить добычу мужества.
Человек, почти теряя сознание от боли и усталости, развернулся к зверю, прислонившись спиной к придорожному камню. Он уже не успевал взобраться наверх. Собрав остатки сил, он поднял посох и приготовился встретить смерть. Неужели все?
Вожак прыгнул, метя зубами в горло жертвы. Человек отпрянул в сторону и зверь с разгону врезался в камень. Оглушенный, он сползал по теплой каменной поверхности, когда сильный удар посоха сломал ему шею. Стая завыла, увидев, как вожак свалился на Тропу.
Человек под углом воткнул посох в землю и прислонил его к камню. Стараясь не поскользнуться, осторожно встал ногами. Обдирая в кровь пальцы рук, он цеплялся за малейшие трещинки и бугорки. Рычание стало совсем близким, сейчас они вцепятся в ноги и стянут его вниз! А у него уже нет сил карабкаться… Пятная кровью камень, человек вдруг почувствовал, как ладонь словно прилипла к поверхности! Он немного подтянулся, прижал к камню другую руку, уже выше - она держалась! Теперь ноги… Перевалившись через край валуна, он отполз к середине и потерял сознание…
Придя в себя, человек чуть не закричал от боли. Саднили руки и ноги, ломило все тело. Страшно хотелось пить. Он лежал на плоской вершине большого валуна. Вдалеке виднелись точки, убегавшие к горизонту. Человек опустил голову и забылся. Ему снилось, что он разговаривает с камнем.
Хроника высокой воды
Девушка медленно брела по колено в воде. Она уже перестала с надеждой поглядывать вверх. Неба больше не было. Вместо него - водная ширь, из которой льется вниз вода. Боги разгневались и затопили небо. Ей казалось даже, что она видит волны на его поверхности. Близкая Звезда еще посылает свой свет сквозь толщу воды, но скоро и она утонет, наверное. Но раньше придет черед суши. И всех, кто не рожден для жизни в воде. Даже она, которую зовут Дочь Реки, не сможет долго плыть. Рано или поздно ее оставят силы, и она уснет на дне. Или станет добычей кого-нибудь из Мокрых, которые приплывут сюда из Глубоких Вод. Но пока еще Мокрых можно не бояться - слишком мелко.
Девушка ступала уверенно - земля еще не пропиталась водой. Правда, однажды она по грудь провалилась в какую-то яму. От ужаса чуть не выскочило сердце - она знала, кто роет в степи такие ямы. Но, похоже, Грызущий Землю давно оставил нору и уполз. Или наоборот, заполз поглубже и там перестал Быть.
Вода была довольно теплой, и Дочь Реки не боялась замерзнуть. Одежду она сняла, как только начался дождь, и сложила ее в мешок из кожи Мокрого. Туда же положила остатки еды и камни, в которых живет Дающий Жар. Камни нельзя промочить. Иначе Дающий Жар уйдет из них. Острогу из крепкого дерева с зазубренной костью на конце она держала всегда наготове. Кто знает, что за твари могут скрываться в мутной воде? Пару раз она уже наступала на что-то скользкое…
Вода продолжала неспешно перетекать с неба на сушу. Дождь шел, не прекращаясь уже почти три дня. Дочь Реки брела без всякой цели - просто, чтобы не стоять на месте. Ноги уже вязли в размякшем грунте. Становилось все труднее сохранять равновесие. Всюду, куда хватало серого света, чтобы осветить даль, была вода. Скоро вода поднимется до бедер, идти станет еще тяжелее. Появятся потоки и течения, и позовут ее с собой. А ей придется с ними бороться. Или поддаться и позволить увлечь себя. Все равно куда. Дочь Реки почувствовала под ногами более твердую поверхность. Она остановилась, повозив ступнями взад-вперед. Затем, мелко ступая, пошла по кругу. Нашла границы твердой земли! Теперь сюда… нет, обратно. «Тропа! - догадалась девушка. - Но как не потерять ее?»
Каким-то особым чутьем она угадывала направление. Идти по Тропе было легче. И все равно несколько раз, поскользнувшись, падала в воду. И каждый раз со страхом думала, что Мокрые уже наверняка расплываются и расползаются в поисках добычи… Хорошо, если еще не самые крупные. От них можно будет отбиться острогой - если нападут не все сразу. А вот когда появятся Хозяева Грязной Воды, она пропала…
Дочь Реки остановилась передохнуть. Ей показалось, что Небесный водопад немного утих. Пока была возможность, она отдыхала, сидя по горло в воде. Сейчас уже так не получалось. Несколько раз девушка ложилась на воду, широко раскинув руки и ноги. Так отдыхать на воде ее научил отец… Сердце сжалось - где ее семья, ее племя? Живы ли, увидит ли она их когда-нибудь? Она зашла слишком далеко в степь, охотясь на грызунов, которые покидали норы, залитые водой. И заблудилась - ночью звезд не было видно, а днем свет Близкой Звезды был настолько слаб, что не поймешь, где начало и конец ее пути.
Отдыхая на воде, Дочь Реки старалась поменьше двигаться, и все равно ее сносило в сторону. Последний раз она чудом вернулась снова на Тропу. Девушка не могла себе объяснить, чем так важна для нее эта утоптанная полоска земли. Да, пока ей легче двигаться - ноги не вязнут. Но когда воды станет больше, ей придется плыть. И тут уж все равно, что под тобой. Но пока Тропа оставалась единственной ниточкой, что связывала Дочь Реки с людьми.
Дождь снова усилился, смывая надежду на спасение. «А если это Последний Дождь?» - со страхом подумала девушка. Шаманы рассказывали о Дожде, после которого спаслись лишь немногие. Он шел так долго, что покрыл водой всю сушу, кроме гор и возвышенностей. И этот дождь пока не собирается прекращаться… Отчаяние постепенно заполняло сердце Дочери Реки, вытесняя отвагу и силу духа. То, чем славилась она в своем племени, растворялось в грязной воде…
А отвага и сила духа ей скоро понадобятся. Наверняка Мокрые твари уже бороздят эти воды в поисках добычи. Пока они пожирают тела утонувших. А потом придет черед живых… Дочь Реки будет сражаться с яростью и прикончит не одного хищника. Но Мокрым не страшна ее ярость. Эти твари слишком тупы, чтобы бояться. И она все равно станет для них кормом. Если только не случится чуда…
Дочь Реки плыла уже очень долго. Ей почти хотелось, чтобы все кончилось… Но дерево, непонятно откуда приплывшее, подарило надежду. Доплыв до него, девушка с трудом забралась на ствол. Она уже не утонет, слава Богам, но, чтобы быть в безопасности от хищников, нужно залезть повыше, на ветви. Немного отдохнув, девушка принялась переплетать вокруг себя ветки, сначала те, что могла согнуть, затем более тонкие. У нее вышло что-то вроде грубого гнезда длинноклюва. Теперь она могла отдохнуть.
Ее разбудили толчки, сотрясавшие дерево и голодное рычание Мокрых, круживших вокруг. Девушка подобрала ноги повыше. Этих можно не бояться, разве что они научатся лазить по деревьям. Главное, не упасть. Она достала из мешка костяной нож и принялась счищать с веток кору. Затем распустила ее на полоски и начала плести веревку. Веревка понадобится, чтобы покрепче привязаться.
Ночью толчки участились. Но Дочь Реки привыкла к ним, и не обращала внимания. Проснулась она, когда слабый свет Ближней Звезды уже рассеял мрак - от того, что толчки вдруг прекратились. Девушка с удивлением увидела, как Мокрые торопливо уплывают прочь.
Оглядевшись вокруг, она замерла от ужаса. Над водной гладью возвышался огромный гребень Хозяина Грязной Воды. Похоже, монстр был не слишком голоден - иначе он напал бы сразу. Огромный хищник медленно кружил вокруг дерева. Дочь Реки настороженно следила за его движением. Круги постепенно сужались. Девушка сжала покрепче острогу и попросила Богов о помощи. Она будет сражаться, даже зная, что это бессмысленно. Жизнь стоит того, чтобы бороться за нее.
Ствол дерева затрещал в пасти монстра, но не сломался. Дочь Реки изо всех сил старалась удержаться в середине кроны - здесь до нее сложнее добраться. Хозяин громко заревел и снова атаковал. Раскрыв огромную пасть, он попытался добраться до добычи. Но ветки оказались слишком крепкими и упругими, чтобы дать ему сомкнуть челюсти. Рев хищника был просто оглушительным. В нем была не только ярость, но и боль. Одна из толстых веток, сломавшись, проткнула челюсть монстра. Он в бешенстве размахивал огромной головой, раскрывая пасть, но пружинящие ветки не давали ему освободиться. Выбрав момент, Дочь Реки выскользнула из кроны, чуть не попав под удар чудовищного переднего плавника. Она нырнула и поплыла прочь - как можно дальше и быстрее.
Рев Хозяина Грязной Воды становился тише. Девушке было все равно куда плыть - лишь бы подальше отсюда. Даже если монстр освободится, ему еще долго не захочется есть. Мокрых пока тоже не было видно - Хозяин основательно распугал всех. Надолго ли?
Отдыхая в очередной раз на воде, Дочь Реки увидела парящую в небе большую птицу, похожую на длинноклюва. Провожая ее взглядом, девушка заметила, что птица, чуть взмахнув крыльями, начала снижаться. Чуть не захлебнувшись от волнения, Дочь Реки быстро поплыла, не спуская с птицы глаз. Вокруг по-прежнему была водная равнина - куда хватало взгляда. Что, если птица просто решила отдохнуть на воде?
Птица продолжала снижаться. Выбиваясь из сил, девушка плыла в ту же сторону, уже ни на что не надеясь. Она боролась до конца. Может, это зачтется ей в следующей жизни? Если она существует... Птица замедлила полет, взмахнула крыльями, притормаживая, и опустилась на воду. Дочь Реки застонала от разочарования.
Но птица не поплыла, сложив крылья. Она осталась стоять на своих длинных тонких ногах, угрожая разинутым клювом плывущему к ней существу. И лишь сейчас девушка заметила то, что прекрасно видела птица с высоты своего полета. Скрытую тонким слоем воды громаду черного камня.
Хроника странствующего рыцаря
- Здесь некого бояться, - сказал рыцарь коню. Конь скосил глаз на хозяина, но не стал спорить. Как впрочем, и всегда. Он наклонился и принялся щипать траву. Увязав в узел доспехи, рыцарь принялся собирать хворост для костра. На ветке дуба висел молодой гусь, уже выпотрошенный. Хоть и не пристало рыцарю стрелять из лука, но Джону плевать было на условности. Он рыцарем не родился. Его посвятил сам король на поле боя - после того, как Джон спас ему жизнь. Но, чтобы быть рыцарем, одной доблести мало. Нужна тугая мошна, а еще умение льстить и угождать. Всего этого Джону явно недоставало. Поэтому, когда король погиб от рук убийцы, сэр Джон посчитал себя свободным от клятвы, данной сюзерену.
Он сам не знал, куда направляется. Просто странствовал, наслаждался воздухом свободы, ни о чем не думая и не жалея. Свой скарб он распродал или раздарил. С собой взял лишь доспехи с оружием, запас продуктов и всякие дорожные снасти. По населенной местности Джон ехал в облачении рыцаря, с опущенным забралом. Но доспех одел не свой, а трофейный, захваченный на турнире. Чем меньше народу его узнает, тем лучше. Врагов нажить он уже успел…
Середина весны - самое блаженное время года. Нет ни зимней стужи, ни палящего зноя. Мир прекрасен - пока его снова не омрачит война. Но Джон уже вдоволь навоевался. Хватит с него доблести, славы и смертей. Того, что он скопил на службе у короля, хватит, чтобы скромно, но без нужды прожить несколько лет. Он заслужил хороший отдых. А там видно будет.
Была еще одна причина, по которой сэр Джон искал покоя и уединения. Эту причину он стеснялся назвать даже сам себе. В юности, будучи послушником в монастыре, Джон готовился к жизни монаха. И, обучившись грамоте, тайно пристрастился к сочинительству. Потом монастырь сгорел во время войны, монахи разбежались. А Джон, высокий и крепкий парень, стал солдатом - чтобы не стать висельником. Свою грамотность он старательно скрывал. Но страсть к сочинительству с годами не утихла, а разгорелась еще сильней. Поэтому в дорожном мешке сэр Джон вез кипу пергаментных листов и чернила. А гусиных перьев вокруг хватает.
Обмазав птицу слоем глины, рыцарь разгреб жар в костре, сунул туда гуся и засыпал сверху угольями. Теперь можно просто сидеть у костра, наслаждаться игрой пламени и думать. О войне и мире, добре и зле, жизни и смерти, любви и ненависти. Обо всем, что ляжет ровными строчками на пергамент. Рыцарь решил остаться здесь на какое-то время, пока не надоест. Завтра он поставит себе шалаш прямо у стены большого черного валуна. Меньше строить, и защита дополнительная - от ветра и дождя. И вообще, место удачное. Дубовая роща, родник и ручей в неглубоком распадке. День пути до ближайшего жилья. И еще Камень.
Было в нем нечто, чего не мог пока понять Джон. Пугающее и манящее одновременно. Глубочайшая древность. Казалось, Камень видел само рождение мира и впитал всю его мудрость. И в тоже время он излучал огромную силу. Но не это было самым удивительным. Прикоснувшись рукой к теплой поверхности, Джон услышал… или ему показалось… Словно он услышал чьи-то мысли. Испугавшись, рыцарь отдернул руку от Камня. «Нет ли Зла в нем?» - смущенно подумал он.
Следующим днем Джон обустраивался. Поставил добротный шалаш. Под каменной стеной вырыл тайник, куда сложил доспехи. Вчерашние страхи показались ему смешными, но все-таки он избегал касаться камня. Затем выкопал яму для костра. Чем меньше его будет видно, тем лучше. Напоследок сделал навес для коня. Насыпав ему овса, сам поужинал холодным гусем. И лег спать уже в шалаше.
Утром он проснулся от того, что острие чужого меча больно кололо шею.
- С добрым утром, странник! - засмеялся заросший рыжей бородой разбойник в помятой кирасе. - Выбирайся наружу… побеседуем. Двое таких же рыжих крепышей рылись в его походной сумке.
- Ишь… какое все у него ладное. А это еще зачем? - Спросил один из братьев, доставая пачку пергамента. - Ты кто, монах?
- Странствующий, - уклончиво ответил рыцарь, радуясь, что спрятал доспехи.
- Конь добрый… Разве монахам дозволено ездить верхом на лошадях?
- Это не мой конь, я нашел его привязанным в лесу…
- Значит, ты не будешь против, если мы его заберем? - продолжал издеваться главарь.
- Забирайте.
- И еще этот лук. Зачем он монаху? А где деньги, которые ты тоже нашел в лесу? Сам скажешь? Или поджарить тебе пятки?
- У меня нет денег…
- Я так и думал, - кивнул вожак. - Разжигайте костер, парни.
- Хорошо, я отдам деньги. Они спрятаны в шалаше.
Медленно повернувшись, Джон залез в шалаш. Ему так не хотелось снова убивать… Вынув из тайника один мешочек с монетами, бросил его наружу.
- Теперь уходите. У меня больше ничего нет.
- У тебя есть жизнь, ее мы тоже заберем! - заржал главарь. - Зачем она тебе без денег? Джон вздохнул, вытащил из крыши шалаша спрятанную там дубину и вылез наружу.
- Дьявол! А монах-то непрост! - отскочил в сторону разбойник. - Навались, парни!
Очнувшиеся разбойники, ругаясь, лежали на траве. Чтобы связать их, Джону пришлось снять с коня сбрую.
- Будь ты проклят, рыцарь! Не мог сразу сказать! - вопили братья.
- А рыцарей вы не убиваете? - спросил Джон.
- Убиваем, только спящих! - хохотал вожак. Он явно был не в себе. Джон задумался: «Что с ними делать? Прикончить и зарыть в овраге?» Он защищал свою жизнь, к тому же это мало что изменит в списке его личных грехов. Да и не грех это - избавить мир от шайки воров и убийц. Наоборот, благое дело. Отпусти их сегодня, завтра они прирежут его, спящего, или кого-то другого.
Приняв решение, Джон наклонился за дубиной. Поднимаясь, незаметно для себя оперся рукой на камень.
- Молитесь, если знаете молитвы.
- Будь ты проклят! - зарычали разбойники.
И вдруг рыцарь услышал чей-то тихий голос, звучащий прямо в голове. Голос пел песню без слов. Не все в ней было понятно. Но в ней был хаос и красота сотворения мира. Радость жизни и печаль смерти. Сладость победы и горечь поражения. Вся молодость и ветхость мира, его глупость и мудрость, злоба и доброта, месть и великодушие. И надежда на Спасение.
Медленно отняв руку от Камня, Джон посмотрел на связанных братьев. Положив дубину на землю, подошел к ним. Подтащив разбойников к Камню, он прислонил каждого спиной к черной стене. Ничего не понимая, братья продолжали изрыгать проклятия и богохульства. Джон покачал головой, затем разорвал плащ одного из разбойников, сделал три кляпа и заткнул им рты. Это ненадолго. Почему-то он был в этом уверен.
Эпилог
Идущих Мимо становится все больше. Они называют меня Придорожным Камнем. Я чувствую их, когда они проходят по Дороге. Многие останавливаются передохнуть в моей тени. Каждый из них, по странной щедрости Создателя, наделен своей Сутью. Но все они подобны. Они не интересны мне в своей массе. Их стремления однообразны - скорее бы завершить свой Путь. Но иногда среди них встречается Тот, Кто Непохож На Других. И тогда я смотрю его Суть. И говорю с Ним. И вот однажды Идущий Мимо остался. Он стал первым Пришедшим. Первым, кто понял простую истину. Дорогу осилит Идущий.