Перелистывая старый журнал.
Пытаясь хоть как-то восполнить длительное отсутствие постов в моем журнале, решил выложить ремейк старой заметки про ужин в одном запоминающемся ресторане.
Старая Русса или Козельск? Литературоведы не пришли к единому мнению, где же точно разворачивались детективно-драматические события романа «Братья Карамазовы». Не принимая участие в их диспуте, замечу, что разница между Старой Руссой и Козельском с точки зрения гастрономии, а именно это меня сейчас интересует, крайне несущественна, если она вообще есть.
Достоевский и гастрономия? Удивились? Да, странная тема.
То ли дело, Пушкин:
«Стразбурга пирог нетленный / Меж сыром Лимбургским живым»;
«Вдовы Клико или Моэта / Благословенное вино / В бутылке мерзлой для поэта /
На стол тотчас принесено» или
«Что устрицы? пришли! О радость! /
Летит обжорливая младость / Глотать из раковин морских / Затворниц жирных и живых, / Слегка обрызнутых лимоном».
А у Достоевского то не сразу и вспомнишь что-либо подобное. Однако и у него есть и устрицы и шампанское и даже страсбургский пирог [авт.: фуа-гра].
Цитирую строки из величайшего, на мой взгляд, русского романа:
«Лавка Плотниковых … был самый главный бакалейный магазин в нашем городе... Было всё, что и в любом магазине в столице, всякая бакалея: вина "разлива братьев Елисеевых", фрукты, сигары, чай, сахар, кофе и проч. Всегда сидели три приказчика и бегали два рассыльных мальчика. Хотя край наш и обеднел, помещики разъехались, торговля затихла, а бакалея процветала по-прежнему и даже всё лучше и лучше с каждым годом: на эти предметы не переводились покупатели.
… Рассказывали, смеясь над Митей, что в Мокром он запоил шампанским сиволапых мужиков, деревенских девок и баб закормил конфетами и страсбургскими пирогами.
… Митя уселся на плетеный стульчик пред крошечным столиком, накрытым грязнейшею салфеткой. Петр Ильич примостился напротив него, и мигом явилось шампанское. Предложили, не пожелают ли господа устриц, "первейших устриц, самого последнего получения".»
И все это заметьте не на Невском проспекте, а в маленьком забытом богом, но не бакалейщиками, Скотопригоньевске - так у Федора Михайловича называется этот городок.
А вы когда-нибудь были в таком Скотопригоньевске: Старой Руссе или Козельске или в любом другом маленьком городке средней полосы России (ближнее Подмосковье не в счет)?
Старую Руссу мне тоже посетить не довелось, а в Козельске бывать приходилось. Об одном таком случае я и хочу рассказать.
Дело было несколько лет назад. Тогда мне часто приходилось ездить по работе в город Сухиничи Калужской области. Тоже, знаете, своего рода Скотопригоньевск. Вечером делать совершенно нечего, скука, пьянство. Летом хоть можно съездить на природу: шашлык опять же, рыбалка и все такое. А оставшиеся месяцы года, в названии которых присутствует буква «р», хоть волком вой.
Совсем не далеко, километров тридцать от Сухинич, расположен известный на всю Русь Свято-Введенский ставропигиальный монастырь Козельская Оптина Пустынь.
Именно туда Ф.М. Достоевский ездил в поисках ответов на свои духовные терзания. Именно оптинский старец преподобный Амвросий стал прототипом старца Зосимы в «братьях Карамазовых». И именно в Козельске, мне хочется верить именно в эту гипотезу, Митя Карамазов затаривался фуа-грой, шампусиком (явно не Абрау-Дюрсо) и прочими деликатесами (устрицы, впрочем, брать не стал) перед поездкой на блядки [свидание] в соседнее село Мокрое.
Так вот решили мы с товарищем, чем гробить печень дешевой водкой, посетить святые места, да окунуться в атмосферу романа Достоевского. Окунулись!
Не буду описывать наше «паломничество» в обитель, начну сразу с того ради чего и начинал это повествование, с ужина в одном из немногочисленных козельских ресторанов. Аппетит-то под вечер разгулялся нешуточный. Навели справки о том, где самое приличное место в городе. «Туда не ходите, там говном кормят. Сюда не ходите, там вечером драка будет. А вот в ресторане NN, что напротив воинской части пожрать можно. Там офицеры Козельского гарнизона обычно звездочки на погонах обмывают», - сказал мне по телефону один мой знакомый козельчанин.
Ага, то, что нужно, Митя Карамазов тоже, кажется, был отставной офицер. Едем.
С наружи ресторан напоминал трансформаторную будку мегаватта на полтора. Принадлежность строения к общепиту выдавала довольно заметная вывеска «Ресторан». На площади перед заведением не было ни одной машины, да и вообще было как-то немноголюдно. Запарковав перед самым входом нашу заводскую раздолбанную Волгу, мы вошли в дверь под вывеской. В дальнем углу длинного темного коридора виднелась высокая барная стойка, напоминающая фортификационное сооружение. Перед ней стоял весь закамуфлированный коротко стриженый парень лет двадцати пяти, широко расставив ноги и скрестив руки на богатырской груди. Не знаю, как у Георгиевича, но у меня возникло ощущение, что мы приближаемся к блокпосту. Захотелось достать паспорт из кармана, но побоялся, что мое телодвижение может быть расценено не совсем верно.
На наше робкое приветствие он слегка качнул головой, после чего резко повернул голову влево, затем вправо. Видимо для того, чтобы установить шейные позвонки в исходное положение. Из темноты пустого зала двигалась ослепительно белая блуза, натянутая на пышный женский бюст. При детальном рассмотрении с более близкого расстояния блуза оказалась вполне симпатичной официанткой, подсвеченной ультрафиолетовым дискотечным прожектором. Другого источника света в зале не было. Девушка выдавила из себя улыбку. Дородностью и женским обаянием она могла поспорить со своей землячкой - Грушенькой, из-за которой весь сыр-бор то в романе и вышел. Уходить сразу расхотелось.
- Страсбургским пирогом накормите?
- У нас только с капустой и яйцом, - тут же ответила Грушенька и протянула в мою сторону увесистое меню-скоросшиватель, где каждая страничка лежала в полиэтиленовом файлике. Положив его на барную стойку с целью детального изучения, я опрокинул, стоящее тут же в стеклянной рамке объявление. Георгиевич вовремя подхватил его и поднес к своему носу, вооруженному очками.
Мне же пришлось здорово напрячь зрение, чтобы прочесть набранный на плохой печатной машинке перечень холодных закусок.
- Как же у вас здесь темно!
- Темнота друг молодежи, - юморнул охранник-бармен.
Грушенька щедро одарила нас своим заливистым грудным смехом.
- Если молодежь не темнота, - закрепил успех у публики закамуфлированный Козьма Прутков.
Уходить совсем расхотелось.
Я оставил надежду разобрать, что же предлагает нам сегодня шеф-повар: устрицы белон или фин де клер №3. Захлопнул меню.
Видно смех Грушеньки оказался заразительным, так как теперь Георгиевич трясся, зажав в руках застекленную рамку, которую я чуть не раскокал.
- Смотри, - мой товарищ передал ее мне.
Насколько точно помню, передаю содержание этой скрижали.
Прейскурант услуг ресторана NN.
Заказ музыки - 30 рублей (список кассет у бармена).
Заказ музыки со своей кассетой - 40 рублей.
Вип-кабинет - 120 рублей.
Трубочка для коктейля (одноразовая) - 5 рублей.
Салфетки - 10 рублей.
Стакан 0,5 л (одноразовый) - 10 рублей.
Прожженная скатерть - 60 рублей.
Далее в прейскуранте услуг шел перечень посуды, которую подвыпившие офицеры могли случайно или целенаправленно разбить. Разумеется, напротив каждой позиции стояла довольно умеренная цена, где-то от 20 до 100 рублей. По-моему вполне доступно.
Поиронизировав насчет салфеток по 10 рублей и коктейльных трубочек по 5, мы направились за один из столиков в центре зала. На нем лежала пластиковая «скатерть» с изображением кружев. Уют создавала вазочка с торчащими из нее оптико-волоконными проводками, светящимися на конце ядовито сиреневым цветом. В меню прочитать было абсолютно ничего невозможно.
- Девушка, мы все равно одни у вас здесь. Может, нарушите интим, включите свет? - жалостливо попросил товарищ. - Или хоть свечку принесете?
- Мы свечки только в кабинеты ставим, там скатерти стеклом накрыты. А в зале другого света нет. Да что вы слепые? И так все видно.
Действительно, в кабинетах метелки из оптического волокна отражались в пятимиллиметровом стекле, лежащем на столах поверх клеенки.
- Ну, тогда мы в кабинет, - сказал я и встал со стула, обитого кожзамом.
- А у нас вип платный. По 120 рублей, - напомнила Грушенька.
- Ну, уж нет! Я за эти деньги лучше два раза скатерть прожгу! - попытался сострить Георгиевич.
Звук «у» от слова «прожгу» еще не успел затихнуть, отражаясь от стен пустого зала, как охранник-бармен, ловко перемахнув через стул, оказался прямо между нами.
- Я те, блядь, прожгу!» - не оценил шутки парень. А сперва казалось, что он просто местный Пэлем Грэнвил Вудхауз.
- Да, шучу я, успокойся, - попытался разрядить обстановку Георгиевич.
Парень посмотрел внимательно сначала на него, потом на меня и широко улыбнулся, два ряда крепких зубов засветились в ультрафиолете.
- Ладно, парни. Отдыхайте, - хлопнул Юрку по плечу и пошел спортивной походкой обратно на свой КПП.
Грушенька мечтательно глядела бармену быстрого реагирования в след. Точнее на его ягодицы, обтянутые штанами от «афганского» х/б. Мы с Георгиевичем недовольно переглянулись. Ни он, ни я не могли похвастаться такими сексуальными жопами, как этот простой козельский парень.
Георгиевич, взревновав, решил отыграться на бедной девушке.
- Ну, раз вы нам свечку не даете, будем спрашивать, что там ваш повар наготовил.
- Да, пожалуйста, я все меню наизусть помню.
«Ну, просто «Вокзал для двоих», - подумал я.
- Мы слышали, тут у вас устрицы были, - усмехнулся мой друг. Перед поездкой я читал вслух отрывок из «карамазовых», приведенный выше.
- Да, ладно, Юр, перестань. Не мучь девушку.
- Девушка, а вы знаете, что такое устрицы? - не унимался он.
- Чё это вы? - хмыкнула официантка.
- Да, знает она, знает, - я решил прийти к ней на помощь.
- Конечно, знаю. У моего брата младшего они были. Мы с мамкой его тыквенными семечками лечили, - ответила и снова засмеялась. - А вы откуда такие придурошные взялись?
- Из Сухинич, - вздохнул я .
- И что у вас там, в Сухиничах в ресторане этих остриц, ну глистов этих готовят?
Мы оба со всего маха грохнулись лбами об стол. Удерживать смех было бессмысленно, тем более что и Грушенька и охранник-бармен тоже ржали как кобыла с жеребцом. Как здорово, что мы не успели перебраться в «вип», там ведь на столе лежало стекло.
- А у вас шашлык на огне готовится? - спросил я у официантки, когда все пришли в себя.
- Конечно. На углях, на улице.
Мы заказали стандартный набор: салат из помидоров и огурцов, борщ, свиной шашлык с пюре, томатный сок и по рюмке водки. Как я запомнил, ведь, сколько времени прошло? А ничего удивительного. До этого случая и после я всегда в подобных заведениях беру такой набор блюд. И Вам советую. Это наиболее безопасный обед «а-ля карт» в наших широтах. Самое опасное здесь, это - томатный сок, даже не шашлык и не водка. Поэтому, попробуйте, сначала маленький глоточек, если подозрений не возникнет - пейте. Ну, а там как повезет. Да, очень важно! Никакого майонеза! Лучше сметана или масло.
Грушенька вернулась с кухни и сходу огорошила нас заявлением.
- Повариха сказала, что из-за вас двоих мангал разжигать не будет. Может на сковороде шашлык пожарить.
Аргументировать тем, что «Ну вы же говорили, что на углях» было бесполезно.
- А на четверых бы ваша madame мангал стала бы разжигать? - не растерялся Георгиевич.
- Так вас же двое? - недоуменно посмотрела на нас девушка.
- Так! Барышня, готовьте четыре шашлыка, мы очень голодные. Только на углях, пожалуйста, - я решил подвести черту под развивающимся диалогом.
Перед тем как приступить к трапезе захотелось помыть руки.
- Грушенька! Ой, девушка! А где здесь у вас удобства?
- Туалет что ли? Во дворе. Где ж еще?
- А там вода есть?
- Руки помыть можно в раковине у гардероба на входе.
Когда мы заходили в ресторан, я в впотьмах не разглядел ни раковины, ни гардероба.
Подойдя к этому очагу гигиены, мы увидели железную эмалированную раковину, прибитую к стене около входа. Над ней из полдюймовой трубы торчал краник.
Если бы я имел диплом Гарварда, а волосы моего лысого друга навечно лежали бы между страниц учебников в Йельской библиотеке, то возможно мы бы фыркнули носом и гордо удалились из заведения, швырнув бармену измятую купюру крупного достоинства. Но мы были бывшими студентами МВТУ им. Баумана и шесть лет прожили в общаге в Измайлове. Поэтому отсутствие барашка на единственном кране с холодной (естественно) водой нас ни сколько не смутило. Восхитила надпись над раковиной: «Маховик от крана у бармена. После мытья рук вернуть». Совершенно униженно я поплелся к парню с сексуальными ягодицами и оттопыренными ушами. Он уже ждал меня с барашком в руке и широкой ультрафиолетовой улыбкой.
- Где расписаться в получении? - совершенно серьезно спрашиваю я его.
- Ну, вы, блин, приколисты! - смеется. - Там у вас в Сухиничах все такие?
Нам уже было не до смеха, не до Достоевского, не до финн де клер №3, да, и Грушенька перестала волновать своими высвеченными софитами формами. Хотелось просто жрать!
Я не буду описывать блюда, которые нам удалось продегустировать в этом El Bulli. Честно говоря, я уж и не помню. Может, кстати, и вкусно было. Честное слово не помню. Но ресторан этот, почему-то запомнился мне на всю жизнь.
Старая Русса или Козельск? Литературоведы не пришли к единому мнению, где же точно разворачивались детективно-драматические события романа «Братья Карамазовы». Не принимая участие в их диспуте, замечу, что разница между Старой Руссой и Козельском с точки зрения гастрономии, а именно это меня сейчас интересует, крайне несущественна, если она вообще есть.
Достоевский и гастрономия? Удивились? Да, странная тема.
То ли дело, Пушкин:
«Стразбурга пирог нетленный / Меж сыром Лимбургским живым»;
«Вдовы Клико или Моэта / Благословенное вино / В бутылке мерзлой для поэта /
На стол тотчас принесено» или
«Что устрицы? пришли! О радость! /
Летит обжорливая младость / Глотать из раковин морских / Затворниц жирных и живых, / Слегка обрызнутых лимоном».
А у Достоевского то не сразу и вспомнишь что-либо подобное. Однако и у него есть и устрицы и шампанское и даже страсбургский пирог [авт.: фуа-гра].
Цитирую строки из величайшего, на мой взгляд, русского романа:
«Лавка Плотниковых … был самый главный бакалейный магазин в нашем городе... Было всё, что и в любом магазине в столице, всякая бакалея: вина "разлива братьев Елисеевых", фрукты, сигары, чай, сахар, кофе и проч. Всегда сидели три приказчика и бегали два рассыльных мальчика. Хотя край наш и обеднел, помещики разъехались, торговля затихла, а бакалея процветала по-прежнему и даже всё лучше и лучше с каждым годом: на эти предметы не переводились покупатели.
… Рассказывали, смеясь над Митей, что в Мокром он запоил шампанским сиволапых мужиков, деревенских девок и баб закормил конфетами и страсбургскими пирогами.
… Митя уселся на плетеный стульчик пред крошечным столиком, накрытым грязнейшею салфеткой. Петр Ильич примостился напротив него, и мигом явилось шампанское. Предложили, не пожелают ли господа устриц, "первейших устриц, самого последнего получения".»
И все это заметьте не на Невском проспекте, а в маленьком забытом богом, но не бакалейщиками, Скотопригоньевске - так у Федора Михайловича называется этот городок.
А вы когда-нибудь были в таком Скотопригоньевске: Старой Руссе или Козельске или в любом другом маленьком городке средней полосы России (ближнее Подмосковье не в счет)?
Старую Руссу мне тоже посетить не довелось, а в Козельске бывать приходилось. Об одном таком случае я и хочу рассказать.
Дело было несколько лет назад. Тогда мне часто приходилось ездить по работе в город Сухиничи Калужской области. Тоже, знаете, своего рода Скотопригоньевск. Вечером делать совершенно нечего, скука, пьянство. Летом хоть можно съездить на природу: шашлык опять же, рыбалка и все такое. А оставшиеся месяцы года, в названии которых присутствует буква «р», хоть волком вой.
Совсем не далеко, километров тридцать от Сухинич, расположен известный на всю Русь Свято-Введенский ставропигиальный монастырь Козельская Оптина Пустынь.
Именно туда Ф.М. Достоевский ездил в поисках ответов на свои духовные терзания. Именно оптинский старец преподобный Амвросий стал прототипом старца Зосимы в «братьях Карамазовых». И именно в Козельске, мне хочется верить именно в эту гипотезу, Митя Карамазов затаривался фуа-грой, шампусиком (явно не Абрау-Дюрсо) и прочими деликатесами (устрицы, впрочем, брать не стал) перед поездкой на блядки [свидание] в соседнее село Мокрое.
Так вот решили мы с товарищем, чем гробить печень дешевой водкой, посетить святые места, да окунуться в атмосферу романа Достоевского. Окунулись!
Не буду описывать наше «паломничество» в обитель, начну сразу с того ради чего и начинал это повествование, с ужина в одном из немногочисленных козельских ресторанов. Аппетит-то под вечер разгулялся нешуточный. Навели справки о том, где самое приличное место в городе. «Туда не ходите, там говном кормят. Сюда не ходите, там вечером драка будет. А вот в ресторане NN, что напротив воинской части пожрать можно. Там офицеры Козельского гарнизона обычно звездочки на погонах обмывают», - сказал мне по телефону один мой знакомый козельчанин.
Ага, то, что нужно, Митя Карамазов тоже, кажется, был отставной офицер. Едем.
С наружи ресторан напоминал трансформаторную будку мегаватта на полтора. Принадлежность строения к общепиту выдавала довольно заметная вывеска «Ресторан». На площади перед заведением не было ни одной машины, да и вообще было как-то немноголюдно. Запарковав перед самым входом нашу заводскую раздолбанную Волгу, мы вошли в дверь под вывеской. В дальнем углу длинного темного коридора виднелась высокая барная стойка, напоминающая фортификационное сооружение. Перед ней стоял весь закамуфлированный коротко стриженый парень лет двадцати пяти, широко расставив ноги и скрестив руки на богатырской груди. Не знаю, как у Георгиевича, но у меня возникло ощущение, что мы приближаемся к блокпосту. Захотелось достать паспорт из кармана, но побоялся, что мое телодвижение может быть расценено не совсем верно.
На наше робкое приветствие он слегка качнул головой, после чего резко повернул голову влево, затем вправо. Видимо для того, чтобы установить шейные позвонки в исходное положение. Из темноты пустого зала двигалась ослепительно белая блуза, натянутая на пышный женский бюст. При детальном рассмотрении с более близкого расстояния блуза оказалась вполне симпатичной официанткой, подсвеченной ультрафиолетовым дискотечным прожектором. Другого источника света в зале не было. Девушка выдавила из себя улыбку. Дородностью и женским обаянием она могла поспорить со своей землячкой - Грушенькой, из-за которой весь сыр-бор то в романе и вышел. Уходить сразу расхотелось.
- Страсбургским пирогом накормите?
- У нас только с капустой и яйцом, - тут же ответила Грушенька и протянула в мою сторону увесистое меню-скоросшиватель, где каждая страничка лежала в полиэтиленовом файлике. Положив его на барную стойку с целью детального изучения, я опрокинул, стоящее тут же в стеклянной рамке объявление. Георгиевич вовремя подхватил его и поднес к своему носу, вооруженному очками.
Мне же пришлось здорово напрячь зрение, чтобы прочесть набранный на плохой печатной машинке перечень холодных закусок.
- Как же у вас здесь темно!
- Темнота друг молодежи, - юморнул охранник-бармен.
Грушенька щедро одарила нас своим заливистым грудным смехом.
- Если молодежь не темнота, - закрепил успех у публики закамуфлированный Козьма Прутков.
Уходить совсем расхотелось.
Я оставил надежду разобрать, что же предлагает нам сегодня шеф-повар: устрицы белон или фин де клер №3. Захлопнул меню.
Видно смех Грушеньки оказался заразительным, так как теперь Георгиевич трясся, зажав в руках застекленную рамку, которую я чуть не раскокал.
- Смотри, - мой товарищ передал ее мне.
Насколько точно помню, передаю содержание этой скрижали.
Прейскурант услуг ресторана NN.
Заказ музыки - 30 рублей (список кассет у бармена).
Заказ музыки со своей кассетой - 40 рублей.
Вип-кабинет - 120 рублей.
Трубочка для коктейля (одноразовая) - 5 рублей.
Салфетки - 10 рублей.
Стакан 0,5 л (одноразовый) - 10 рублей.
Прожженная скатерть - 60 рублей.
Далее в прейскуранте услуг шел перечень посуды, которую подвыпившие офицеры могли случайно или целенаправленно разбить. Разумеется, напротив каждой позиции стояла довольно умеренная цена, где-то от 20 до 100 рублей. По-моему вполне доступно.
Поиронизировав насчет салфеток по 10 рублей и коктейльных трубочек по 5, мы направились за один из столиков в центре зала. На нем лежала пластиковая «скатерть» с изображением кружев. Уют создавала вазочка с торчащими из нее оптико-волоконными проводками, светящимися на конце ядовито сиреневым цветом. В меню прочитать было абсолютно ничего невозможно.
- Девушка, мы все равно одни у вас здесь. Может, нарушите интим, включите свет? - жалостливо попросил товарищ. - Или хоть свечку принесете?
- Мы свечки только в кабинеты ставим, там скатерти стеклом накрыты. А в зале другого света нет. Да что вы слепые? И так все видно.
Действительно, в кабинетах метелки из оптического волокна отражались в пятимиллиметровом стекле, лежащем на столах поверх клеенки.
- Ну, тогда мы в кабинет, - сказал я и встал со стула, обитого кожзамом.
- А у нас вип платный. По 120 рублей, - напомнила Грушенька.
- Ну, уж нет! Я за эти деньги лучше два раза скатерть прожгу! - попытался сострить Георгиевич.
Звук «у» от слова «прожгу» еще не успел затихнуть, отражаясь от стен пустого зала, как охранник-бармен, ловко перемахнув через стул, оказался прямо между нами.
- Я те, блядь, прожгу!» - не оценил шутки парень. А сперва казалось, что он просто местный Пэлем Грэнвил Вудхауз.
- Да, шучу я, успокойся, - попытался разрядить обстановку Георгиевич.
Парень посмотрел внимательно сначала на него, потом на меня и широко улыбнулся, два ряда крепких зубов засветились в ультрафиолете.
- Ладно, парни. Отдыхайте, - хлопнул Юрку по плечу и пошел спортивной походкой обратно на свой КПП.
Грушенька мечтательно глядела бармену быстрого реагирования в след. Точнее на его ягодицы, обтянутые штанами от «афганского» х/б. Мы с Георгиевичем недовольно переглянулись. Ни он, ни я не могли похвастаться такими сексуальными жопами, как этот простой козельский парень.
Георгиевич, взревновав, решил отыграться на бедной девушке.
- Ну, раз вы нам свечку не даете, будем спрашивать, что там ваш повар наготовил.
- Да, пожалуйста, я все меню наизусть помню.
«Ну, просто «Вокзал для двоих», - подумал я.
- Мы слышали, тут у вас устрицы были, - усмехнулся мой друг. Перед поездкой я читал вслух отрывок из «карамазовых», приведенный выше.
- Да, ладно, Юр, перестань. Не мучь девушку.
- Девушка, а вы знаете, что такое устрицы? - не унимался он.
- Чё это вы? - хмыкнула официантка.
- Да, знает она, знает, - я решил прийти к ней на помощь.
- Конечно, знаю. У моего брата младшего они были. Мы с мамкой его тыквенными семечками лечили, - ответила и снова засмеялась. - А вы откуда такие придурошные взялись?
- Из Сухинич, - вздохнул я .
- И что у вас там, в Сухиничах в ресторане этих остриц, ну глистов этих готовят?
Мы оба со всего маха грохнулись лбами об стол. Удерживать смех было бессмысленно, тем более что и Грушенька и охранник-бармен тоже ржали как кобыла с жеребцом. Как здорово, что мы не успели перебраться в «вип», там ведь на столе лежало стекло.
- А у вас шашлык на огне готовится? - спросил я у официантки, когда все пришли в себя.
- Конечно. На углях, на улице.
Мы заказали стандартный набор: салат из помидоров и огурцов, борщ, свиной шашлык с пюре, томатный сок и по рюмке водки. Как я запомнил, ведь, сколько времени прошло? А ничего удивительного. До этого случая и после я всегда в подобных заведениях беру такой набор блюд. И Вам советую. Это наиболее безопасный обед «а-ля карт» в наших широтах. Самое опасное здесь, это - томатный сок, даже не шашлык и не водка. Поэтому, попробуйте, сначала маленький глоточек, если подозрений не возникнет - пейте. Ну, а там как повезет. Да, очень важно! Никакого майонеза! Лучше сметана или масло.
Грушенька вернулась с кухни и сходу огорошила нас заявлением.
- Повариха сказала, что из-за вас двоих мангал разжигать не будет. Может на сковороде шашлык пожарить.
Аргументировать тем, что «Ну вы же говорили, что на углях» было бесполезно.
- А на четверых бы ваша madame мангал стала бы разжигать? - не растерялся Георгиевич.
- Так вас же двое? - недоуменно посмотрела на нас девушка.
- Так! Барышня, готовьте четыре шашлыка, мы очень голодные. Только на углях, пожалуйста, - я решил подвести черту под развивающимся диалогом.
Перед тем как приступить к трапезе захотелось помыть руки.
- Грушенька! Ой, девушка! А где здесь у вас удобства?
- Туалет что ли? Во дворе. Где ж еще?
- А там вода есть?
- Руки помыть можно в раковине у гардероба на входе.
Когда мы заходили в ресторан, я в впотьмах не разглядел ни раковины, ни гардероба.
Подойдя к этому очагу гигиены, мы увидели железную эмалированную раковину, прибитую к стене около входа. Над ней из полдюймовой трубы торчал краник.
Если бы я имел диплом Гарварда, а волосы моего лысого друга навечно лежали бы между страниц учебников в Йельской библиотеке, то возможно мы бы фыркнули носом и гордо удалились из заведения, швырнув бармену измятую купюру крупного достоинства. Но мы были бывшими студентами МВТУ им. Баумана и шесть лет прожили в общаге в Измайлове. Поэтому отсутствие барашка на единственном кране с холодной (естественно) водой нас ни сколько не смутило. Восхитила надпись над раковиной: «Маховик от крана у бармена. После мытья рук вернуть». Совершенно униженно я поплелся к парню с сексуальными ягодицами и оттопыренными ушами. Он уже ждал меня с барашком в руке и широкой ультрафиолетовой улыбкой.
- Где расписаться в получении? - совершенно серьезно спрашиваю я его.
- Ну, вы, блин, приколисты! - смеется. - Там у вас в Сухиничах все такие?
Нам уже было не до смеха, не до Достоевского, не до финн де клер №3, да, и Грушенька перестала волновать своими высвеченными софитами формами. Хотелось просто жрать!
Я не буду описывать блюда, которые нам удалось продегустировать в этом El Bulli. Честно говоря, я уж и не помню. Может, кстати, и вкусно было. Честное слово не помню. Но ресторан этот, почему-то запомнился мне на всю жизнь.