В советской Москве людей убивали редко
Ну, два-три случая в сутки максимум. Я об этом могу судить определенно, поскольку «изучая жизнь» и будучи студентом ВГИКа, - естественно, с письмом от ректората - патрулировал улицы вместе с ментами. Занятие вопреки ожиданиям оказалось довольно скучным: бытовые ссоры, ночной гоп-стоп, банальная хулиганка, пара самоубийств и единственное убийство - уже утром, рядом с метро «Красносельская».
Мы туда приехали за пять минут до ребят из МУРа. Жмурик лежал посреди двора, укрытый газетами и щитом фанеры. Труп был еще теплым. Рядом, буквально в пятидесяти метрах играли детишки. У трупа, строго согласно инструкциям, стоял участковый - совсем юный парень из (как потом выяснилось) Наро-Фоминска.
- Вы его знали? - спросил я.
- Его здесь все знали, - ответил он. - Безобидный человек. Интеллигент. Кандидат наук. Дворником работал.
- Как вы думаете, за что убили?
- Случай. Потребовали денег, а у него их не было… Ну, откуда у дворника деньги?
- Он жил где-то рядом?
- Да, в третьем подъезде, в подвале.
- Я хотел бы посмотреть его квартиру. Это возможно?
- А почему нет? Пожалуйста.
Участковый спросил разрешения у вышестоящих, те разрешили.
Квартирка была маленькая, темная, со следами нищеты. Удивило лишь количество книг. Участковый поймал мой взгляд и тут же предложил.
- Если вам что-то нужно, возьмите. К вечеру всё разнесут.
- Кто? - удивленно спросил я.
- ЖЭК. У них есть специальные люди… Не думайте, я им условие поставил: чтоб всё было чисто, мне эти проблемы ни к чему.
Он называл меня на вы, хотя оба были ровесниками и, в сущности, сопляками. Ему была непонятна моя жизнь, мне - его.
На столе покойника лежала книга на французском языке. С закладкой. Этим языком я не владел - и не владею до сих пор - но меня это безумно заинтриговало.
- Я могу взять эту книгу? - спросил я.
- Да, конечно, - ответил наро-фоминский мент.
…Книжку эту - в кожаном переплете, изданную тиражом в триста экземпляров - у меня потом заиграл кто-то из друзей.
Цитату под закладкой я выписал, перевел и даже использовал ее в одной из своих повестушек.
Поскольку автора не запомнил, приписал цитату Сартру.
В редакции «Знамени» проверять никто не стал.
Мы туда приехали за пять минут до ребят из МУРа. Жмурик лежал посреди двора, укрытый газетами и щитом фанеры. Труп был еще теплым. Рядом, буквально в пятидесяти метрах играли детишки. У трупа, строго согласно инструкциям, стоял участковый - совсем юный парень из (как потом выяснилось) Наро-Фоминска.
- Вы его знали? - спросил я.
- Его здесь все знали, - ответил он. - Безобидный человек. Интеллигент. Кандидат наук. Дворником работал.
- Как вы думаете, за что убили?
- Случай. Потребовали денег, а у него их не было… Ну, откуда у дворника деньги?
- Он жил где-то рядом?
- Да, в третьем подъезде, в подвале.
- Я хотел бы посмотреть его квартиру. Это возможно?
- А почему нет? Пожалуйста.
Участковый спросил разрешения у вышестоящих, те разрешили.
Квартирка была маленькая, темная, со следами нищеты. Удивило лишь количество книг. Участковый поймал мой взгляд и тут же предложил.
- Если вам что-то нужно, возьмите. К вечеру всё разнесут.
- Кто? - удивленно спросил я.
- ЖЭК. У них есть специальные люди… Не думайте, я им условие поставил: чтоб всё было чисто, мне эти проблемы ни к чему.
Он называл меня на вы, хотя оба были ровесниками и, в сущности, сопляками. Ему была непонятна моя жизнь, мне - его.
На столе покойника лежала книга на французском языке. С закладкой. Этим языком я не владел - и не владею до сих пор - но меня это безумно заинтриговало.
- Я могу взять эту книгу? - спросил я.
- Да, конечно, - ответил наро-фоминский мент.
…Книжку эту - в кожаном переплете, изданную тиражом в триста экземпляров - у меня потом заиграл кто-то из друзей.
Цитату под закладкой я выписал, перевел и даже использовал ее в одной из своих повестушек.
Поскольку автора не запомнил, приписал цитату Сартру.
В редакции «Знамени» проверять никто не стал.